— Проходи, не задерживай! — крикнули на него, когда он замешкал, делая вид, что пытался нашарить в карманах своих необъятных штанов мелкую монету. Руперт не стал ждать второго приглашения, а тут же быстро шмыгнул за ворота, сразу окунувшись в городской гвалт и в водоворот снующих туда-сюда пешеходов, конных, телег.
— Посторонись! — Громкий окрик заставил людей прижаться к стене.
Мимо них промчалась чья-то богатая карета с эскортом из шести конных, в суете Руперту не удалось даже рассмотреть герб на ее дверце. Что говорить, сам так проезжал некогда, сопровождая какого-нибудь аристократа или самого лорда Дитмара на прогулку загород. Как давно это было.
Этот грозный окрик заставил собраться с мыслями и вспомнить, зачем он пожаловал в столицу Патисиды — не на прогулку все же. Он сразу направился в сторону дворца амира, что находился довольно далеко от городских ворот, в той части города, в которую простые смертные не имели привычки наведываться. И тут Руперт призадумался — сильно будет бросаться в глаза его поношенная одежда в богатой части города. А потом сам же рассмеялся своим мыслям и страхам — он не собирался идти к главному входу во дворец, как пришел туда впервые, а собирался проникнуть туда тайно. А для этого ему совершенно не потребуется проходить мимо шикарных домов, достаточно обогнуть дворцовый парк и пробраться на его территорию в пролом в ограде, который не так уж и трудно будет отыскать. В дальней части парка мало кто бывал, и каменная ограда постепенно разрушалась. Но кто знает, может, за время его отсутствия что-то и поменялось. Только вряд ли.
— Давай я тебя буду называть Талис, — неожиданно предложил Руперт, как только они свернули на нужную ему улицу, застроенную аккуратными глинобитными домиками, белеными известью, но невероятно пыльную.
— А что? — согласился ворон. — Вполне себе приятное имечко.
— И еще, уважаемый Талис, — попросил Руперт с долей иронией в голосе, — не мог бы ты помолчать, пока сидишь у меня на плече?
— Как только ты разыщешь для меня одежду, я вообще смогу идти с тобой рядом, — парировал ворон. — Вон, смотри.
И он, встрепенувшись, махнул крылом на шедшего впереди них аккуратно одетого королевского посыльного в сером невзрачном костюме и такой же шапочке. Тот свернул в безлюдный проулок…
Руперт понял своего спутника мгновенно — пока в проулке никто не появился, он быстрым шагом нагнал ничего не подозревающего посыльного, и едва заметным взмахом руки привел того в бессознательное состояние. Убивать его никто не собирался, а только забрать у него одежду. Еще совсем недавно подобная мысль ему даже в голову бы не пришла.
Затащив безвольное тело в подворотню, случайно обнаруженную между плотно стоявшими один к одному домиками, Руперт с помощью Талиса быстро стащил штаны и куртку с посыльного. Одежда оказалась последнему почти впору. Тот довольно громко фыркнул — еще долго чужая одежда ему будет впору, пока силы полностью не восстановятся, а вот тогда не каждая куртка на его груди сойдется. Одевать же посыльного им было не во что, Руперт только прикрыл его обнаженные телеса снятой с головы куфией — очухается, захочет, сам найдет во что одеться.
— Шляпу тебе надо на голову, — проворчал недовольно Талис, не без удовольствия рассматривая блестящие под солнечными лучами волосы Руперта. — Давай наоборот: ты переоденешься в одежду посыльного, чтобы его шапочкой прикрыть голову, а мне отдашь свою одежду.
Руперт кивнул — он и сам прекрасно понимал, что без головного убора на него оборачиваться станет каждая собака, и далеко он не уйдет…
Выглянув из подворотни и не заметив ничего подозрительного, они вышли снова на главную улицу из проулка и, теперь уже никого не опасаясь, решительно зашагали каждый в свою сторону — на посыльных вообще никто никогда не обращал внимания, они всем казались на одно лицо, поэтому Руперт смело отправился к мастеру, словно у амира до того есть дело, а Талис направился во дворец. В отличие от Руперта у него как раз к амиру дело было…
Увитый плющом пролом в каменной ограде удалось обнаружить без труда. Вот только проникать на территорию парка при свете дня Талис заопасался — мало ли кто может оказаться у пруда в сей час. Когда-то немало народа туда наведывалось. И столкнуться с кем-то из знакомых ему совершенно не хотелось.
Он прошелся несколько раз вдоль ограды парка небыстрым шагом — так обычно ходят садовники, помечая деревья и кустарники, которые следовало бы вырубить. Талис старался не попадаться на глаза ни охране дворца, ни кому-либо еще, и обходя места, на всякий случай, откуда могли появиться люди. Он терпеливо дожидался, пока солнце не спрячется за горизонтом и тогда можно будет пролезть в пролом. Вряд ли в сумерках кто-то решится на прогулку в этой «дикой» и не освещенной части парка, да и его магические способности просыпались лишь после захода солнца. Повелитель Ночи наказал его, обратил в птицу, не поверив, что о красавице Акташе никто в гареме амира слыхом не слыхивал. Сам бы пошел и попробовал разговорить каждую из наложниц амира. Кем ему только не приходилось прикидываться.
Талис, столько раз раньше в темноте проходивший к гроту, без труда нашарил скользкий от времени кожаный кошелек с десятком медных монет, положенный его заботливой рукой сразу за выступом у входа. Это были чистые деньги, не проклятые — все, что ему удалось заработать, находясь на службе у амира. Им с Рупертом в их поисках служанки Акташи даже эта медь вполне пригодится.
Выглянув наружу из зарослей и удостоверившись, что по-прежнему все тихо и никого в этой части парка нет, Талис выбрался наружу и, осторожно ступая, стараясь в сумерках не угодить ногой в кроличью нору или кротовую ямку, потихоньку пошел в сторону ярко освещенного дворца. Где-нибудь, незамеченным, он дождется, пока не станут гаснуть огни, вот тогда можно попытаться проникнуть в комнату Руперта рядом с покоями амира. Хорошо, если все его вещи дожидаются своего хозяина. А если нет? У кого спрашивать, где они?
Как говорят великие, и из тупика есть выход. Какой-нибудь слуга да осведомлен, куда перенесли вещи Руперта, или на кухне амира. Неожиданно заданный вопрос всегда дает преимущества. В такой ситуации человеку редко удается солгать…
— Ты? — удивился мастер, окидывая удивленном взглядом своего бывшего ученика.
— Пришел извиниться, что мне до сих пор нечем заплатить вам за обучение, — покорно склонил голову Руперт. — Я ни монеты не заработал шамширом.
— А я в чайхане за обильным дастарханом услышал сплетню, что тебя сожрала гиена, — продолжил мастер, словно не слышал, что ему сказал Руперт.
— Гиена? — Руперт поднял глаза на мастера. — Ах, да, гиена. — Кивнул он. — Я не позволил ей сожрать меня, задушил ее голыми руками.
— Так уж и голыми? — усмехнулся мастер.
Руперт протянул ему свои раскрытые ладони.
— Если оставаться до конца честным, — сказал он, — то в перчатках. И после своей смерти она спасла мне жизнь — я утолил жажду ее кровью.
— Проходи к столу, — кивнул мастер. — Ты пришел как раз к обеду.
Не успел Руперт прилечь на подушки под грецким орехом, как мастер неожиданно схватил нож со стола и без предупреждения метнул в него. Руперт легко поймал его и крепко сжал в ладони. Острый нож разрезал перчатку и слегка оцарапал кожу. Несколько капель крови, просочившись, упали на землю. Не успев коснуться ее, они обратились ядовитыми змеями, которые с грозным шипением поползли к мастеру.
— Стоять! — крикнул Руперт, вынимая шамшир.
Змеи послушно остановились, повинуясь его приказу.
Руперт растерялся — он кричал не змеям, а мастеру, чтобы тот не двигался, собираясь уничтожить ползучих гадов взмахом меча.
— Что же, все понятно, — миролюбиво произнес мастер. — Ты стал тем, кем стал.
— И кем же? — Руперт удивленно взирал то на старика, то на змей, выполнявших любой его приказ, даже мысленный.
— Тебе довелось придушить не гиену и испить ее крови. — Мастер поднял палец. — То быль гуль.
— Кто? — растерялся Руперт.
Он впервые услышал о таком создании.
— Джинн… — Покачал головой мастер, протягивая Руперту миску риса с фруктами. — Небось слышал о таких?
— Слышал. — Кивнул Руперт. — Только я не понимаю, при чем здесь джинн и я.
Рис был приготовлен бесподобно, и он заметил, как полностью умял полную миску.
— Все очень просто, — проговорил мастер, с достоинством поглощая еду. — Ты убил гуля — приобрел его силу, испил крови джинна — получил его магию.
— Что, я теперь колдовать могу? — рассмеялся Руперт.
— Не совсем, — ответил серьезно мастер.
В отличие от своего бывшего ученика не видел он ничего смешного в том, что произошло с тем.
— Пройдет много времени, — продолжил он строго, — прежде чем научишься подчинять себе силу и справляться с магией. А пока для начала попробуй своих жутких змей обратить в птиц, например.
— Как? — Растерялся Руперт.
— Как-как? — Рассердился на него мастер. — Силой мысли. Как же еще?
Руперт зажмурился, пытаясь представить вместо ядовитых гадов вполне себе достойных пернатых. Он вздрогнул. Как там Талис? Нужна ли ему помощь?
«Не нужна». — Словно услышал он голос ворона.
Без труда проникнув в комнатушку, некогда отведенную Руперту, Талис был поражен, что туда никто не входил с момента последнего выхода из нее хозяина. Даже простыни еще хранили его запах. Быстро вытащив из шкафа вещи Руперта и прихватив теплый плащ, подаренный самим амиром, Талис присел на самом краю кровати, приготовившись любому вторжению и собираясь покинуть комнату при первой же возможности, как только хождение по коридорам дворца прекратится. Сам-то он мог оставаться незамеченным, а вот чужие вещи в его руках сделать невидимыми никогда не получалось.
========== Глава 18 ==========
Неожиданно Талису пришла в голову абсолютно сумасшедшая идея, что сидеть без дела? — проникнуть в гарем амира и еще раз попытать его наложниц. Только теперь он будет спрашивать не о красавице Акташе, а о ее служанке. Ведь им с Рупертом именно ее надо разыскать в первую очередь. А в гарем новых девушек доставили, может, они принесли новости с воли.
Осталось решить в каком виде предстать перед наложницами.
Одной из них? Вряд ли сопернице за любовь амира они что-то расскажут. Не побили бы, пока стражи не видят.
Евнухом? Талис мысленно рассмеялся, представив себя толстым бесполым существом. И ему ничего не скажут. Наложницы ненавидели их, как и стражников.
А вот…
Вряд ли в гареме известно, как выглядит повар или повариха амира. Мимо стражи и евнухов он пройдет незамеченным, а уже перед девушками предстанет в виде толстой тетки с подносом, на котором в изобилии будут лежать фрукты и сладкие лепешки.
Только бы не перестараться.
Талис незаметно выскользнул из комнаты Руперта, накинул невидимость и, стараясь ни с кем не столкнуться, поспешил на кухню.
— Вот это невезенье, — выругался он негромко, чтобы пробегающие мимо него слуги ничего не услышали.
Среди поваров и поварят не было ни одной женщины, впрочем, это и понятно — все они только в гареме, и молодые, и не очень. Но на кухне не обнаружилось и ни одного старика.
— Придется работать с тем, кто есть, — вздохнул Талис и подошел к ближайшему поваренку. — Возьми поднос, — прошептал он ему на ухо, — сложи на него…
Поваренок вздрогнул и как зачарованный стал выполнять приказы, зазвучавшие у него в голове.
— Ты куда? — напарник попробовал не дать ему покинуть кухню, но Талис ему этого не позволил.
— Амир приказал. — Рот открыл поваренок, но ответил за него Талис, зачаровывая своим голосом парня, вставшего у них на пути. Ничего, постоит немного на месте, а потом придет в себя, но ничего помнить не будет.
Вышагивая, как на параде, поваренок дальше без помех дошел до нужного места. Осталось только перехватить у него поднос и исчезнуть за заветной дверью.
— Куда? — ткнул алебардой в толстую тетку стражник.
— Амир приказал угостить девушек, — произнес Талис, зачаровывая стражу.
Те вытянулись в струну и уставились перед собой.
Несколько минут у него было — плохо, когда магией владеешь не в полной мере — чтобы «договориться» с евнухами. Надо еще как-то умудриться сохранить фрукты и лепешки на подносе — без подношений наложницы говорить не станут — знал он их…
— Кто, говоришь, тебя интересует?
Ламия, самая старшая наложница придвинула к себе поднос с едой — ее давно к амиру не звали, поэтому за фигурой можно особо не следить.
— Сказка, — повторил Талис, — сказка о Повелителе Ночи, красавице Акташе и ее служанке. Как, кстати, ее звали? Кто-нибудь знает?
— Джуна, — раздался тихий голосок. — Только это — не имя, а прозвище, скорее.
— Иди сюда. — Махнула рукой Ламия. — Присядь рядом, расскажи, что тебе известно.
Тоненькая девушка приблизилась к Талису.
— У нее есть имя? — спросил он ласково.
Девушка кивнула.
— Она никому его не называла, — ответила она. — Прозвище получила из-за цвета волос. На него и откликалась.
— И какого цвета у Джуны были волосы? — Напрягся Талис. Он мог, конечно, догадаться, но лучше услышать.
— Рыжие, солнечные, — вздохнула девушка…
За дверью послышался топот множества ног.
Талис протянул молоденькой наложнице сладкую лепешку — пусть поест, уж больно худа. Надо, чтобы красотка их с Рупертом дождалась и подтвердила, что предъявленная ей Джуна и есть служанка Акташи.
Дверь с грохотом распахнулась.
— Где он? — рявкнул евнух, подскакивая к Ламии, продолжавшей спокойно наслаждаться фруктами с хлебом.
— Кто? — Та недоуменно посмотрела на него. — Здесь никого нет…
— А это откуда? — Евнух ткнул толстым пальцем в сторону подноса.
— Ах, это… — усмехнулась наложница. — Само появилось.
Она наелась и, изящно потянувшись, оторвалась от фруктов и лепешек.
— Налетай, девушки! — крикнула Ламия. — Этот обжора нас без ужина опять оставил.
Невидимый Талис быстро отпрыгнул в сторону, пока не затоптали, и прокрался мимо стражников, не решившихся войти в гарем вслед за евнухом. Может и не поздоровиться. Он вышел в коридор, перешагнул через зачарованного поваренка, продолжавшего сидеть под дверью в прострациии, и решительно направился в сторону комнаты Руперта. Можно уходить. На него теперь никто не обратит внимания — все будут заняты происшествием в гареме…
Дом мастера Талис разыскал без труда. Недовольно взглянул на двух невзрачных щеглов, крутившихся возле Руперта.
— Ну? — Выразительно тот взглянул на него.
— Все добыл. — Кивнул Талис. — Переодевайся и можно уходить.
— Нет. — Покачал головой Руперт. — Ночь на дворе. Из города нам не выбраться. А если я переоденусь в свои вещи, то и до ворот не дойдем. Так что… Сидим спокойно, пьем чай до утра. А на рассвете, когда охрана не до конца проснется, попытаемся покинуть столицу.
Он перехватил узелок из рук Талиса и принялся в нем шариться.
— Это ищешь? — Талис подкинул на руке кошелек с вензелем караванщика Назара.
Руперт улыбнулся: и деньги из комнаты не пропали — это уже хорошо. Но там только серебро, а ему нужны медяки. Не может в кошельке у нищего, одетого в одежду с чужого плеча, находиться серебро. Странно это было бы. И где ему взять медь?
— У меня попроси, — предложил Талис.
— А у тебя откуда? — фыркнул Руперт.
— А меня в расчет никто не берет? — подал голос мастер.
До этого он равнодушно взирал на беседу двух своих гостей и участия в ней не принимал.
— Я, пожалуй, смогу разменять медяками ваше серебро, — предложил мастер.
— Деньги чистые? — сразу поинтересовался Талис. — Не проклятые?
— А что, бывают и такие? — совершенно искренне удивился мастер. Он никогда о таких не слышал.
Талис прикусил язык, но было уже поздно. Придется рассказывать. Он кивнул, а потом неопределенно пожал плечами.
— Говорят, бывают, — сказал Талис неуверенно.
— Рассказывай, я же вижу, знаешь, — настаивал мастер.