– Я знаю, – издевательски спокойно сказала Клава. – Куда тебе бежать?
Ничего не понимая, я поднялся со стула, сделал шаг и чуть не упал. Неферклава удержала меня. На ногах неудобная обувь, чем-то напоминающие сандалии. Лодочки с загнутыми вверх носами, да еще изготовлены из тяжелого металла.
– Осторожней, малыш, – усмехнулась Клава, отпуская мою руку. – Никогда не делай необдуманных шагов.
– Нафига мне эти коры, – возмутился я, указывая на сандалии.
– Так принято, – холодно осадила меня Клава. – Все, кто от людей ходят в этих сандалиях.
– А ты? – спросил я.
Она одернула подол платья. В вырезе показалась стройная мускулистая икра, а вместо ступни шерстяная кошачья лапа.
– Конечно, башмаки у тебя круче, – вздохнул я, но потом вспомнил: – А где мои штаны. Я так и буду, как шотландец трясти…
– Разве тебе неудобно, – ухмыльнулась Клава. – Или боишься потерять драгоценный груз?
Во, зараза! Еще издевается.
– А ты тоже без трусов ходишь? – спросил я, стараясь ее задеть.
Клава сузила черные зрачки. Лицо ее приняло грозное выражение. Казалось, сейчас набросится на меня.
– Может тебе еще и волосы на лобке показать? – чуть разжимая губы, прошипела она. – Говоришь много. Здесь не принято много говорить. С каждым словом – теряешь силы.
Она грациозной кошачьей походкой двинулась вперед. Я заковылял вслед, стараясь приноровиться к незнакомой и очень неудобной обуви.
– Куда мы идем? – окликнул я ее.
– К моей госпоже, – не оборачиваясь, ответила она.
Что еще за госпожа? Ай, ладно. Пойду за ней. А что мне еще оставалось делать?
Как будто мы петляли по древнему городу. Узкие улочки вились зигзагами, так что впереди и сзади на сто шагов видны все те же одинаковые каменные стены из пористого песчаника. Яркий солнечный свет заливал все вокруг. Но странно: солнца в голубом чистом небе я не видел, и еще удивительней – нигде не было тени. Под неудобными сандалиями шуршал песок, такого же неприметного желтого цвета, что и стены вокруг. Клава впереди меня крутила попой. Фигурка стройная, – загляденье. Бедра, как литые. А талия до чего же тонкая. Но плечи, как у пловчихи, хотя очень изящные. Можно принять за простую девушку, если бы не кошачьи следы, остающиеся после нее. Мы проходили мимо сводчатых проемов дверей. На металлических створках чеканкой выбиты странные символы. Возле одной из дверей Неферклава остановилась.
– Нам, сюда.
Со всех сторон с жутким жалобным завыванием к нам стали подползать серые фигуры в бесформенных балахонах. На головах огромные капюшоны, скрывающие лица. Я попытался разглядеть лицо одной из фигур. Меня обдало жутким холодом. Под капюшоном оказалась глубокая черная пустота. Все поплыло перед глазами. Слабость сковала тело. Как будто из меня вытягивают силы…
– Не смей! – крикнула испуганно Клава. Она шагнула вперед, закрыла меня телом, напряглась, как кошка перед прыжком и громко заорала: – Прочь!
Балахоны тут же разбежались.
– Кто это? – дрожащим голосом спросил я, восстанавливая дыхание.
– Тени, – просто ответил Клава, все еще озираясь по сторонам.
– Это как?
– Это кто, – поправила она, повернулась ко мне, оглядела, словно врач пациента. – Тени – материя с остатками энергии. Чувствуешь себя нормально?
– Блин, ну, ты – физик. Объясни по-человечески. Какая, нафиг, материя?
– Потом, – отмахнулась Неферклава, вновь повернулась к двери и принялась читать жуткие заклинания, при этом делая плавные пассажи руками.
Створки распахнулись под напором горячего ветра. Нас окатило жаром раскаленная воздушная волна. Взору открылась красновато-коричневая пустыня, вся в невысоких барханах. Порывы ветра закручивали вихри мелкой бурой пыли. Небо темное, как будто только после заката.
– Владенье Сета, – объяснила мне Клава. – Надо быстро пройти до следующего входа.
– А стоит ли? – засомневался я. – Может, как-нибудь в обход?
Не очень то хотелось идти по пустыне. Какое-то дурное предчувствие вдруг овладело мной. Клава посмотрела на меня, как на глупого мальчишку.
– В обход – нисколько не легче. Пойдем здесь. – На губах мелькнула презрительная ухмылка. – И не бойся, малыш, – я рядом.
Почуяв мою нерешительность, Клава вплотную приблизила свое смуглое остренькое личико с красиво очерченными скулами к моему лицу и сказала:
– Хочешь попасть домой – слушай меня.
– А что, могу не попасть?
Рот ее скривился.
– И что я только с тобой вожусь?
– Вискас отрабатываешь.
Черные зрачки вновь зло сузились.
– Может, тебе припомнить, как ты меня маленькую к туалету приучал? Мордой в обоссаный ковер тыкал?
В ее взгляде и шипении было столько злости, что я решил больше не спорить.
– Пошли, – согласился я и шагнул вперед.
Ноги тут же утонули по щиколотку. Я зачерпывал пригоршни горячего песка сандалиями. Мне это надоело. Попытался снять дурацкую обувь.
– Не советую, – остановила меня Неферклава.
Тут же по металлическому сандалию что-то клацнуло. Я отпрыгнул в сторону. Из песка, где я только что стоял, появилось жало, а следом вылез черный скорпион с ладонь величиной. Клава гортанно крикнула заклинание, скорпион скукожился, как кусок бумаги, брошенный на угли, и рассыпался в прах. На его месте появился красный светящийся шарик и поплыл вверх.
Шаровая молния! – шарахнулся я в сторону. Но Клава ловко поймала шарик рукой, и он исчез в ее ладони, превратившись в маленький желтый камешек.
– Это что? – спросил я.
– Янтарь, солнечный камень.
– Я алмазы можешь делать?
– Как мне надоели твои глупые вопросы… – покачала она головой.
Дальше я шел осторожней: хорошенько смотрел, куда ступаю. Правда, приходилось еще защищать лицо от ветра, швырявшего в нас мелкий песок. Клаве хорошо. Она перекинула густые волосы со спины на лицо. Ветер с песком ей не страшен.
Я обернулся и посмотрел в ту сторону, откуда мы вышли. Никаких стен, никакого города, только безбрежная красная пустыня. Единственное строение – гранитная пирамида устремилась ввысь метров на сто. Внизу чернел прямоугольник входа. Куда делся город? Чудеса!
–Нам надо добраться туда, – указала Клава вперед рукой. Я еле различил сквозь вихри песка холмик, торчащий клином в небо. Еще одна пирамида.
– Как в древнем Египте, – поделился я соображениями. – В таких хоронили фараонов.
– Никого там не хоронили, – хмыкнула Клава, поражаясь моему невежеству. – Это всего лишь ворота. Просто, на Земле ими давно никто не пользуется.
– Ага, – вспомнил я. – Чего-то там американцы фильмец стави-ли. «Звездные врата», вроде бы…
Клава даже не обратила внимание на мою реплику. Совсем за дурачка меня считает.
Мы очутились на краю обрыва. Под нами раскинулась низина, напоминающая лунный кратер. Ровная круглая площадка пару километров в диаметре. Крутые песчаные откосы тянулись метров на сорок вниз. Клава уверенно стала спускаться. Я – за ней. Здесь, в долине ветер стих, и красный песок под ногами казался плотнее, даже кое-где попадались камни.
Мы прошли больше половины кратера, когда Клава вдруг замерла и насторожилась. Я огляделся, но ничего подозри-тельного не заметил: все тот же безжизненный пейзаж.
– Идем, – нетерпеливо воскликнул я.
Но Клава подняла вверх палец, призывая к молчанию, и шумно втянула воздух носом. Бросила быстрый взгляд по сторонам, вытянула вперед руку, произнесла жуткое заклинание. Из ладони ее вырвался луч пламени. Она очертила огненный круг, внутри которого мы оказались. Песок вскипел тягучей пеной, под действием луча, превращаясь в грязные куски оплывшего стекла.
На склонах кратера я увидел множество черных точек. Они быстро спускались вниз. Вскоре со всех сторон к нам бежали высокие люди с дубинами в руках, явно, не с дружескими намерениями. Только, когда они приблизились шагов на двадцать, я увидел, что головы их напоминали волчьи или собачьи. Они кидались на нас, но никак не могли переступить оплавленного круга. Словно натыкались на невидимую стену. От досады чудовища жутко завывали, рычали, клацали зубами. Пена клочьями летела из пастей. Глаза горели злобой, грязная шерсть вставал дыбом на их спинах. Я чуть не обмочился от страха. Это когда по телеку смотришь ужастик, смеешься над героями, попавшими в лапы монстров, а тут меня самого охватил такой страх, что я еле сдерживался, чтобы не завопить.
Повелительный короткий окрик, и все люди-волки затихли, застыли в покорном поклоне. К кромке заколдованного круга подошел человек с нормальным лицом. На обнаженном торсе, поросшем клочьями рыжеватой шерсти, бугрились стальные мышцы. Кожаные штаны обтягивали крепкие бедра. Высокие сапоги загибались острыми носами вверх. На широком поясе висел длинный прямой меч с костяной рукоятью. Кого-то мне он напомнил. Где же я видел этого Чингачгука. Наконец узнал его жуткий пустой взгляд и бледное лицо. В машине! Он мне привиделся, когда мы с дядькой ехали в Москву… Это он сидел сзади.
– Что, признал, слизняк? – кивнул человек и довольно оскалился.
– Не отвечай ему, – предупредила Клава. – Ты не умеешь говорить с шакалами. – И крикнула Чингачгуку: – Что надо тебе, Аниб?
– Нарушаешь закон! – погрозил грязным когтистым пальцем предводитель. – Нельзя при постороннем называть имена. Он еще не мертвый.
– Он посвященный, – огрызнулась Клава. – А теперь: убери своих псов и дай нам пройти.
– Ишь, чего захотела, – недобро ухмыльнулся он. – Я знаю, что вы задумали. Отдай мне этого слизняка.
– Не отдам, – твердо ответила Неферклава.
– Зачем противишься? Ты же знаешь, что я спокойно могу разорвать твой магический круг.
Услышав последние слова, полулюди-полушакалы приго-товились к новой атаке: напряглись, подобрались, как для прыжка. Клава смело подошла вплотную к Анибу. Их разделяла только оплавленная черта.
– Разрывай! Но ты так же знаешь, что я тут же могу высушить тебя. Тогда, грош – цена всем твоим щенкам. Без тебя они превратятся в трусливых шакалов и разбегутся.
Аниб и Клава долго стояли и испепеляли друг друга взглядом. Казалось, даже воздух вокруг них раскалился.
– Хорошо, – сдался Аниб, отступив на шаг. – Если он – посвященный, пусть докажет. Я готов сразиться с ним. Иначе сморю вас здесь. Призову жаркий ветер. Вы иссохните.
– Он будет биться, – нехотя согласилась за меня Клава. – Но поединок пройдет в моем круге. Ты зайдешь один. Прикажи псам отойти на десять шагов.
– Меч мальчишке, – не поворачивая головы, крикнул тот, кого Клава называла Анибом.
Один из волков-воинов бросил к моим ногам изогнутый серпом широкий меч. Я машинально поднял его. Тяжелый! Рукояти, обтянутой толстой кожей, хватило для обеих рук. Лезвие отполировано до зеркального блеска с отведенной острой кромкой. С оружием я почувствовал себе спокойнее. Если кто приблизится, хоть по башке огрею.
– И что теперь? – вопросительно взглянул я на Клаву.
Она ничуть не волновалась. Холодно ответила:
– Сражайся.
– Но я…
– Умеешь, – тут же, твердо прервала она меня.
Аниб обнажил прямой длинный меч. С противным скрежетом клинок медленно выполз из ножен с чеканным узором. Чингачгук одним прыжком оказался в круге.
– Слизняк, бейся! – с издевкой крикнул он. Вокруг завыли псы, подбадривая главаря.
От жуткого воя холодок пробежал по спине. Надо шарахнуть этого Чингачгука хорошенько по лбу, – подумал я и покрепче сжал рукоять. Я вспомнил, как бейсболисты бьют по мячику битой, размахнулся и ударил. Враг чуть заметно уклонился назад. Лезвие описало дугу, рассекая с шуршанием воздух. Чуть Клаву не задел. Аниб, сощурив пустые черные глаза, громко рассмеялся. Я ударил еще раз – опять в пустоту.
– Хорош воин, – усмехнулся Аниб, показывая желтые клыки.
Он резко взмахнул мечом над головой. Я еле успел закрыться. Раздался звон. Искры брызнули во все стороны. Руки отсушило, не смотря на кожаную мягкую рукоять. Он ударил еще и еще. Я отходил, едва успевая защищаться. Враг наступал, безжалостно рубил и хохотал мне в лицо, издеваясь над моей беспо-мощностью. А Клава? Неферклава безучастно наблюдала за поединком.
Предательница! – сетовал я. – Во что меня втянула!
Аниб напирал, пока я не ткнулся спиной в невидимую стену. Удар! Руки немели.
– Тебе конец, слизняк, – холодно изрек противник, отошел на шаг назад, сощурил темные глаза, как бы прикидывая: как меня лучше разделать. А Клава… Все так же безучастно глядела на наш поединок. Ее холодное лицо абсолютно ничего не выра-жало.
– Клава! – крикнул я в отчаянии.
– Ну, что же ты, – упрекнула она меня. – Бейся, как воин. Не будь размазней.
Неожиданно ее слова меня успокоили. Такое бывает, когда просыпаешься утром, кидаешь взгляд на часы, и понимаешь, что безнадежно опоздал. Теперь тебя ждет куча неприятностей. Вскакиваешь с постели, и тут вспоминаешь, что сегодня выход-ной. Сейчас я ощутил тоже самое. А чего я, собственно, испугался? Это же – сон. Я сплю! Мне привиделся очередной кошмар. Никто во сне меня не убьет. А я смогу всех победить. Пустыня, Клава, эти люди-шакалы – все мне сниться. Надо только сосредоточиться и заставить сновидение подчинить своей воле. Откуда только взялись силы и уверенность? Я взмахнул мечом и сделал выпад. Чингачгук еле сдержал мой удар, аж зубами клацнул от напряжения. Теперь я попер на шакала, пытаясь достать его.
– Почему не смеешься? – крикнул я, заметив, как противник мой переменился в лице. – На! Получай! Получай!– Я бил со всей дури. Металл скрежетал. Искры сыпались из-под перекрещивающихся клинков. А шакалы вокруг притихли.
Чингачгук извернулся под очередным моим бешеным ударом. Лезвие его меча скользнуло по моей груди… Вот, гад! Как ему это удалось?
Со мной что-то произошло. Навалилась слабость. Меч отяжелел, и я не в силах был удержать его. Голова пошла кругом. Ноги подкосились. Я попятился назад, готовый свалиться, но наткнулся на упругие холмики грудей Клавы. Она подхватила меня под мышки и крепко прижала к себе, не давая сползти на землю.
– Все! – воскликнул шакал с хищной улыбкой. – Он – мой. Брось его. Я высушу слизняка. Ты же, – это он обращался к Клаве, – можешь убираться.
Мой враг воздел кверху меч и жутко победно расхохотался. Следом засмеялись псы, будто радостно затявкали.
– Довольно! – услышал я над ухом твердый голос Клавы. Перед моим носом возникла ее открытая смуглая ладонь. На ней лежал янтарный камушек – все, что осталось от черного скорпиона.
Яркая вспышка резанула по глазам. Вокруг раздался визг, как будто сотню псов одновременно били палками. Я ослеп, но почувствовал, что Клава поднырнула под мою руку, крепко схватила меня за пояс и куда-то потащила.
– Неферклава! Гадина! Я все равно тебя достану! – Орал или лаял Аниб.
Ноги заплетались. Я спотыкался о камни, но Клака тащила и тащила меня вперед. Даже не предполагал, что женщины бывают такими сильными. Мы начали взбираться по крутому откосу. Зрение постепенно возвращалось. Наконец, я увидел, что мы почти выбрались из кратера. Над головой вновь завывал ветер, закручивая песчаные вихри. Сил у меня совсем не осталось, да и Клава выдохлась. Я оглянулся. Нас преследовали. Вряд ли удастся оторваться. Тело совсем меня не слушалось. Я слабел с каждой секундой.
– Оставь меня, – попросил я. – Не могу больше идти.
– Не раскисай! – требовала Клава. Но она сама тяжело дышала.
– Прекрасная. Ты звала меня?
На кромке откоса, прямо над нами стоял могучий воин с широченными мускулистыми плечами. Из одежды – белая набедренная повязка. Он держал высокое копье. Сослепу я сразу не разобрал, что голова у воина – кошачья.
– Помоги Вася, – крикнула Клава. – Нас преследуют.
Воин схватил Клаву за протянутую руку и без всяких усилий вытянул нас обоих наверх. Сзади слышалось тявканье преследователей. Люди-шакалы не бежали, а передвигались большими прыжками. Часть их уже преодолевала склон. Наш спаситель произнес заклинание и стукнул копьем оземь. Почва под ногами вздрогнула. Склон тут же обрушился вниз. Опять послышалось жалобное отчаянное тявканье. Василий взвалил меня, словно мешок на широкое плечо и побежал к пирамиде, к той самой, к которой мы должны были добраться. Земля прыгала перед глазами. Голова болталась во все стороны.
– Разгони тени, – приказал он моей подруге. – Слизняк ослаб. Тени могут накинуться на него.
Клава метала заклинания. В ответ слышался плачь и визг. Я едва держался, чтобы не потерять сознание.