Брук продолжала разыгрывать тревогу, добиваясь от него новых доказательств того, что он изменил свои намерения, но он видел, как ей трудно скрывать, насколько она довольна.
– Я прошел через многое: оставил дом, потерял родителей. Вся моя жизнь перевернулась. Думаю, попав сюда, я искал, кого бы обвинить, как заставить боль уйти. Я ухватился за «Рыцарей», увидев в этом легкий способ затушевать происходящее, сделать вид, что все нереально. Дедушка помог мне это увидеть.
Подействовало. Он видел, что это пробивает ее оболочку лжи, проникает к ней.
– Брук, я не надеюсь, что ты слепо поверишь мне, и не жду от тебя этого. Я хочу только сказать, что у дедушки есть на меня виды, и я в них поверил. Он видит меня центральной частью Пророчества.
Она, не мигая, смотрела ему в глаза.
– Зачем ты все это рассказываешь мне?
Он ответил долгим прямым взглядом и, отвечая, наклонился еще ближе.
– Здесь я никому больше не могу доверять. Только ты способна понять меня… Я очень серьезно думаю о том, что он готов предложить мне.
У него болела душа от такого наглого вранья ей в лицо. Несколько месяцев назад он был почти влюблен в нее. Ему постоянно приходилось напоминать себе, что предательство Брук легко могло погубить его и всех его друзей, и не раз. Что оно, вероятно, уже убило их прежнего товарища по комнате Ронни Мурзо.
Это убийственное воспоминание помогло Уиллу окружить свое сознание мысленным аналогом толстой стальной стены, защищающей его во время этого разговора. Он знал, что полностью отрезал Брук; ей приходилось руководствоваться только его словами и объяснениями. Он всегда умел при необходимости скрывать свои чувства, однако все еще не понимал, окончательно ли она ему поверила.
Чтобы поставить точку, он взял руки Брук в свои и посмотрел ей в глаза.
– Что бы ты ни чувствовала, что бы ты об этом ни думала, держи это в тайне от всех. Или я прошу слишком много?
Она потупилась, так убедительно изображая смятение, что он почти поверил в его подлинность. Потом посмотрела ему в глаза искренне и смущенно.
– Я очень хочу поверить тебе, Уилл… Но это слишком много, чтобы осознать. Ты можешь дать мне время, или я прошу слишком много?
Достаточно времени, чтобы доложить обо всем Франклину и узнать, как ей следует вести себя.
– Я тебя полностью понимаю, – сказал он. – У тебя столько времени, сколько тебе нужно.
Они встали, и Уилл обнял ее, пытаясь не обращать внимания на то, что с ним делает тепло ее тела. Когда она поцеловала его в щеку и ушла к себе, Уилл почти не сомневался, что она ему поверила. Но ему было гораздо труднее убедить себя, что то, что она заставляет его чувствовать, ничего не значит.
На следующее утро после пробежки – он использовал свою скорость, чтобы убедиться, что никто за ним не следит, – Уилл последним пришел к старому дубу Джерико за крытым спортивным манежем. Тренер Джерико, высокий и суровый, точно шомпол, в тренировочном костюме, быстро отвел их вглубь леса, а потом караулил, пока Уилл рассказывал Нику и Аджаю то, что открыл накануне Элизе.
Как только он умолк, Аджай обнял его и по-медвежьи сжал. Ник последовал его примеру и поднял их обоих в воздух. Уилл видел слезы в глазах Аджая; Ник крепко зажмурился.
– Да, да! – сказал Ник.
– Хорошо, хорошо, – прохрипел полузадавленный Уилл. – Не раздавите меня.
– Я знал, я знал, – сказал Аджай Нику. – Я тебе говорил, что мы можем на него рассчитывать.
– Поправка – это я тебе сказал, – ответил Ник; споря, они с обеих сторон держали Уилла.
– Ерунда, я верил Уиллу больше тебя. Я никогда не переставал верить в…
– Ты совершенно спятил, Аджай.
– Ник, мне дышать нечем, – сказал Уилл, пытаясь освободиться.
– Не подеритесь из-за него, придурки, – сказала Элиза, растаскивая их. – Берегите силы для плохих парней.
– Так что нам делать, Уилл? Как реагировать? – спросил Аджай, наконец отступая. – Ты задумал лобовую атаку или что-то более изощренное и менее самоубийственное?
– Эй, а почему здесь нет Брук? – спросил Ник.
Уилл посмотрел на Элизу:
– Я не позвал ее сюда.
– Значит, ты ей уже рассказал? – спросил Аджай.
– Нет, – ответил Уилл; его неловкость была очевидна. – И очень важно, чтобы никто из вас не говорил ей об этом ни слова. Она не знает, не должна знать; так и должно оставаться.
– Чересчур много, чтобы мы приняли это только на веру, Уилл, – озадаченно проговорил Аджай. – В чем дело?
– Потому что ей нельзя доверять, – сказал за их спинами тренер Джерико, заставив всех вздрогнуть.
– Но почему? – настаивал Ник.
– Потому, – резко ответил Джерико. – С того момента как вы все здесь оказались, Брук работала на них. С самого первого дня она предавала всех вас. Ее отец – «Рыцарь» из внутреннего круга, всегда им был. Яблочко от яблоньки. Она мерзавка.
Ник был потрясен, Анджей – поражен, а Элиза ударила кулаком по стволу дерева, лицо ее исказил гнев. Ужасно было видеть их страдание.
Айра Джерико подошел ближе, его худое лицо было напряженным и высокомерным; он оглядел ребят.
– Не смотри на меня с обидой, Вест. Они должны знать. Незнание может их убить.
– Может, вы и правы, – пробормотал Уилл.
– А почему он знает? – спросила Элиза, кивнув в сторону Джерико.
– Я ему рассказал первому, – застенчиво ответил Уилл.
– Раньше, чем мне? – обиделась Элиза.
– Переживешь, сестренка, – сказал Джерико, бросая на нее убийственный взгляд.
– Прошу прощения? – вспыхнул Ник, бросаясь на защиту. – Вы не имеете права так с ней разговаривать.
– С этой минуты никто из вас не должен сначала думать о себе. Иными словами, вы больше не подростки. Эта роскошь для вас кончилась, возможно, навсегда. Все это время Уилл никому из вас ничего не говорил и тем самым спас вам жизнь.
Трое друзей посмотрели на Уилла. Всем было немного стыдно.
– Как, по-вашему, ему это удалось? Забудьте о своих драгоценных мелких чувствах и выпроводите свое проклятое эго за дверь. Отныне стоит одному из вас обмануть доверие других, и все вы умрете. Надо выразиться яснее?
Элиза покачала головой, опустив взгляд.
Немного погодя заговорил Ник:
– Ого, тренер… Вот не знал, что вы умеете говорить так долго.
– Я понимаю, что вы здесь тренер и все такое, но, если не возражаете, сэр, позвольте спросить, – сказал Аджай. – Кто вы?
– Отличный вопрос. Я хочу сказать, кто вы? ЦРУ или что? – спросил Ник.
Джерико закрыл глаза и еле заметно покачал головой.
– Даже ты в состоянии понять, Маклейш: я ваш лучший шанс дожить до очередного дня рождения.
– Да, хорошо, – сказал Ник, задумчиво кивая. – С этим я могу поработать.
– Я могу объяснить, – сказал Уилл, доставая что-то из кармана. – Я вам говорил, что у меня есть друг, который мне помогает. Тот самый, что рассказал мне о порталах и «Рыцарях» и дал мне эти очки.
– Полагаю, речь о твоем предположительно мертвом пилоте вертолета, – сказал Аджай, глядя вверх и налево и словно освежая память.
– Верно, – сказал Уилл. – Только в нем нет ничего предположительного. Элиза с ним знакома… ну, типа того.
– Дейв, – сказала Элиза.
– А это было до того или после того, как вендиго утащил Дейва в Небытие? – спросил Аджай.
– После. – Элиза кивнула. – Брук тоже его видела.
– Совершенно верно, – подтвердил Уилл. – Перед тем Дейв сказал, что в школе я встречу того, кто поможет мне пройти через это. Так что…
Уилл повернулся к тренеру Джерико и протянул руку, словно представляя его другим. Джерико, подыгрывая ему, сделал легкий приветственный жест.
– Да, понимаю, – сказал Аджай. – Но не потрудитесь ли прояснить, сэр, каково точно ваше отношение к нынешней… ситуации Уилла?
Джерико вздохнул и покачал головой.
– Прошу прощения за то, что упорствую в расспросах, сэр, – сказал Аджай, ломая руки. – Но как неофициальный Хранитель Истины нашей небольшой неофициальной группы могу заявить, что нам всем было бы чрезвычайно полезно иметь хотя бы какое-то представление о вашем месте во всем этом.
Джерико снова посмотрел на Уилла. Тот виновато пожал плечами.
– Думаю, вы должны им сказать.
– Во-первых – ладно – я слышал все, что рассказывают обо мне ученики, – раздраженно сказал Джерико. – Для начала? Я не праправнук Бешеного Коня.
– Ой.
Ник выглядел разочарованным.
– Я прапраправнук Бешеного Коня, – сказал Джерико, поднимая три пальца. – Меня дико злит, что вы, кретины, никогда не можете посчитать правильно.
– Я знал, – сказал Ник, поворачиваясь к Аджаю в поисках одобрения. – Я ведь тебе говорил, верно?
– И что означает эта ваша замечательная родословная для нас? – спросил Аджай.
Джерико отошел к опушке чащобы. И заговорил – негромко, почти шепотом, не отрывая взгляда от леса:
– Это был наш дом, очень долго, больше десяти тысяч лет. Легенды говорят, что моему народу давно было известно кое-что из того, что вы видели внизу.
– И что сделал ваш народ?
– Он мало что мог сделать. Здесь властвовали темные силы, но они, казалось, спали. Поэтому в моем роду всех… назначали хранителями, на случай, если часть их проснется. Но на несколько поколений эта традиция была утеряна – после того как мое племя выжили с этих земель.
– И в это время – делая грамотное предположение – в город приехали старик Иен Корниш и его семья, – сказал Аджай.
– Верно, – ответил Джерико.
– И пошло веселье, – сухо заметила Элиза.
– Погодите, вы хотите сказать, что вы последний в роду чуваков-шаманов? – спросил Ник, морща лоб.
Джерико повернулся и посмотрел на него, но его голос доносился словно издалека:
– В резервации им приходилось скрываться, чтобы выжить. Времена менялись. Подавляя свои способности, они их постепенно теряли. Нам пришлось переселиться в города.
Мой дед был автомехаником в гараже в Сене-Поле. Отец водил грузовик в колледже, потом преподавал общественные науки в государственной школе. Но они оба знали историю нашей семьи и, как только я достаточно подрос, рассказали ее мне. Так им пришлось почти сто лет хранить традиции в тайне. Так легче выжить.
Но положение вновь изменилось. Наше поколение оглядывается назад, на прошлое, и понимает, как много мы потеряли. Я был почти ваших лет, когда решил попробовать изучить старые традиции.
– И что? – спросил Аджай.
– Пришлось выследить одного старого простофилю. Он жил один в юрте в Черных холмах. Шаман и знахарь почти девяноста пяти лет. И не слишком здоровый: полуслепой, полуглухой, с кожей, как у аллигатора, и с норовом змеи. Немногие уцелевшие соплеменники сказали мне, что он единственный, кто способен научить меня старым традициям. У него не было ни воды, ни сортира, а в кармане – вошь на аркане, но я сразу увидел, что он держится с бóльшим достоинством, чем любой другой, с кем мне приходилось встречаться.
Вначале он не стал со мной даже разговаривать. Сделал вид, что ничего не слышит, твердил «уходи». И мне пришлось спать на земле у входа в его юрту. Мне потребовалось полгода, чтобы убедить его, что я настроен серьезно, прежде чем он сказал хоть слово.
– И он стал вашим учителем, – тихо сказала Элиза.
– И, полагаю, научил вас мистическим – или лучше сказать, – традиционным вещам, – сказал Аджай, глядя на кожаный мешочек на шее у Джерико. – Говоря по-шамански.
– Верно.
Джерико снова осмотрел их.
– Например…
– Через несколько лет он рассказал мне, что скрыто в недрах нашей земли, – сказал Джерико, пропуская мимо ушей предложение Аджая рассказать подробности. – И почему необходимо, чтобы кто-то из нашего племени занял этот пост. Он решил, что, поскольку я пришел тогда, когда пришел, я и есть такой человек. И с тех пор, больше двадцати лет, я – страж.
– Тренер, – искренне сказал Ник, – то, чем вы с нами поделились, – дико мощно, супер, хоть я из этого почти ничего не понял, но что насчет лично вас? Все это время я думал, что вы просто обычный тренер, как все прочие, мне очень-очень-очень жаль, если я когда-нибудь сердил вас.
– Что значит «если»? – спросил Джерико.
– Хорошо сказано, Ник, – заметил Аджай. – Искренне и на редкость невнятно.
– Думаете, мне нравится эта работенка? – сердито спросил Джерико. – Отказаться от нормальной жизни и стать нянькой при избалованных детках из правящего класса ради возможности присматривать за грудой старых костей?
– Значит, вы, типа, не злитесь, тренер? – спросил Ник.
Джерико с тяжелым вздохом прислонился к дереву.
– Говорю вам это только потому, что, если не переживу то, что нам предстоит, я бы хотел, чтобы кто-нибудь живой знал мою историю.
– Вы полагаете, что мы все это переживем, – сказал Аджай.
– Как нам их остановить? – спросила Элиза.
– Да, чувак, каков план?
– Убедившись, что я полностью завоевал доверие деда, я попрошу его отвести меня к Резаку, – сказал Уилл. – Я украду его, и мы попробуем вернуть Дейва.
– Мы пойдем в Небытие? – спросила Элиза, глядя на него.
– Да.
– Подождите… что? – спросил Ник.
– Мы все? – уточнил, поморщившись, Аджай.
– Даже не начинай, – сказал Ник, протягивая руку.
– У тебя есть хоть малейшее представление о том, что там и где там может быть Дейв? – спросила Элиза.
– Да – ответ на первый вопрос. Насколько мне известно, там так опасно, что словами не опишешь, – сказал Уилл. – Нет – ответ на второй. Понятия не имею, где он.
– Как мы узнаем, что он еще жив? – спросил Ник.
– Он не был жив, когда я с ним познакомился, – сказал Уилл.
– Как это?
– Он хочет сказать, что они никак не могут его убить, потому что он уже мертвый, – сказал Джерико.
– Так сказал и он сам, – заметил Уилл.
– Но почему? – спросила Элиза, бросив на него пронзительный взгляд. – Почему мы стараемся найти Дейва?
– Потому что я считаю, что «Рыцари» и Команда Иных – те твари, которых мы видели внизу, – собираются сделать свой ход. Со дня на день они могут использовать своих монстров, чтобы начать крупномасштабное вторжение к нам. Под нами я имею в виду не просто нас – я имею в виду весь наш мир. Согласно Иерархии, эти твари намерены смести человечество с лица Земли и снова завладеть ею, и, если Иерархия права – вся наша надежда на Дейва.
– А что этот мистер Дейв может сделать такого особенного? – спросил Ник.
– Он может обрушить на их головы всю тяжесть Иерархии. Призвать свою уродскую кавалерию. – Уилл сразу посмотрел на Джерико: – Извините за выражение.
– Я бы не выбрал эти слова в первую очередь, – заметил Джерико.
– Давайте назовем это «Вак’ан танка»1, – предложил Уилл.
– Хорошее название.
– А почему бы тебе не предупредить Иерархию самому? – спросила Элиза. – Зачем нам для этого Дейв?
– Я не знаю, с чего начать, – сказал Уилл. – Я даже не знаю, где эта Иерархия. Дейв мне так и не сказал.
– Чувак, да просто выйди наружу и крикни.
– Просто чтобы не спорить: Уилл, а что случится, если мы не спасем твоего старого приятеля Дейва? – спросил Аджай.
– С очень большой вероятностью мы увидим конец света. Той жизни, какую знаем, – ответил Уилл.
Чего не сказал Уилл и что тревожило его сильнее всего, так это что он уже несколько месяцев не слышал от Дейва даже шепота и, как ни старался, не мог выйти на контакт с ним посредством выработанной ими мысленной связи. Единственная причина, по которой он считал необходимостью спасение Дейва, заключалась в том, что Уилл верил в его исключительную способность выживать. И тем не менее Уилл не мог прогнать мысль о том, что, возможно, ведет своих друзей к гибели.
– Хорошо, допустим, мы каким-то образом найдем и вытащим твоего дорогого друга, покойника Дейва, – сказал Аджай, который расхаживал, заложив руки за спину, – из тех неприятных обстоятельств, в какие он попал в страшном ином измерении. Подумал ли ты о том, как мы сами оттуда выберемся?
– Да, – сказал Уилл. – Резак. Он действует в обоих направлениях, я думаю: туда и обратно.