Кибальчич Фима
Буря кристаллов. Часть 4. Хронокопия
Никита смотрел на работу экспертов и не видел ничего. В его голове царила неразбериха, мысли толкались, перекрикивая друг друга, неуправляемые, суматошные, тревожные. Тревога, расползавшаяся в груди, мешала собраться и сосредоточится.
Все, что происходило в последние часы, было плохо, очень плохо, но ощущение управляемости ситуации у него сохранялось. Они справятся. С их возможностями и мощью иначе и быть не могло. Но сейчас внутренне равновесие дрогнуло, покачнулось, уступая место волнам паники.
Нужно было успокоиться. Выдохнуть, расслабить мышцы, уцепиться за факты и думать. Последовательно и логично. Не пуская в разум ничем не подтвержденные страшные догадки.
Итак, что произошло?
Гибель двух инсектоидов, нападение на Орфорт, расправы над животными и зверское убийство интелента-варана в Зоосити. Все это - связанные события. Из них следует серьезная угроза безопасности и возможность вторжения. Строго по протоколу была объявлена эвакуация. Ну и что? Это еще не основание считать, что нападение и в самом деле произойдет. Орфорт - не Земля, и инопланетная тварь, убившая инсектоидов, планету на куски не искрошит. Но потом... Никита не мог объяснить почему, но чувствовал, что напряжение и хаос постепенно нарастают. У него не было связи с военными. Морпехов сопровождения поменяли на полицейских и снабдили дорогущей криминалистической лабораторией без объяснения причин. И наконец, выводило из себя то, что он здесь увидел. Нечто особенно отвратительное, странное и угрожающее. Говорящее о чем-то большим, чем желание уничтожить живое. Вот только о чем? Нужно успокоиться и подумать. Пробирающая мысли тревога мешала превратить ощущение в понимание. Проклятие, во что же они вляпались?
Порыв ветра бросил Ларскому в лицо тонкую сухую веточку. Она царапнула по веку, соскользнула к уху. Он тряхнул головой и сосредоточил внимание на работе криминалистов. Им осталось совсем немного, чтобы закончить. Процесс копирования пространства преступления был завершен на две трети. Над огромным кубом, закрывшим ущелье, почти вырос другой. Ларский не мог осмотреть реальное зеленое и влажное ущелье, испорченное кровавой расправой. Но он уже прошелся по частично сделанной копии, и это произвело тошнотворное впечатление.
После того как медики вынесли свой неутешительный вердикт, за дело принялись криминалисты, инженеры по пространственному копированию. Ему никогда не приходилось наблюдать, как это делается. Это дорогостоящая технология помогала изучать место преступления столько, сколько потребуется, вгрызаясь в него глубоко, до протонов и электронов и сохраняя законсервированным, застывшим. Погруженный в землю километровый куб вокруг убийства останется тут так долго, как это потребуется и внутри него не изменится ровным счетом ничего. Консервирование места преступления и глубокое копирование его обычно применяли, если возникало подозрение в каких-либо пространственно-временных искажениях во время совершения преступления.
При подлете криминалисты сразу стали разбрасывать красивые, матово переливающиеся шарики над этой частью зоосити, рядом с поселением разумных ужей. Никита много раз видел этот процесс. Шарики завораживали взгляд, их хотелось рассматривать, держать на ладони. Но лучше даже не прикасаться, а то залипнешь во времени и самостоятельно никогда не очнешься. Это не драгоценные игрушки и не сладкие леденцы, как в парке развлечений Макао, а своего рода микрозвезды, концентрированные квазары, позволяющие замедлять время. Сплошная научная поэзия, мать ее: россыпь крошечных звезд, замедляющих скорость пространственных отношений на уровне квазаров. Если двинуться глубже и остановить все до протонов и электронов, то место преступления обернется черной материей, свернется и пожрет все вокруг, а так - застывший фрагмент хроносферы под силовым щитом для потребностей следствия. Можно копировать по слоям с разной степенью точности, ковыряться в трупе и политой кровью земле хоть столетие, искать погрешности времени или гравитации, ждать появления новых фактов, чтобы по новому прочесть и разложить сохраненные нетленными улики.
Но нужно ли это, когда времени у них нет? Приближалось нечто неотвратимое, даже сейчас не хватало минут и часов для глубокой копии, нужно было следовать протоколу и сматываться.
- Сколько еще нужно для завершения?
- Для приемлемой точности хотя бы полчаса.
Голос инженера-криминалиста в интеркоме звучал хрипло, наверное, волновался не меньше, управляя манипуляторами с лабораторной платформы, чем остальные, прочесывающие пустеющий Зоосити под порывистым ветром.
- Делайте, как нужно, нам вряд ли удастся скоро сюда вернуться.
Время, данное на эвакуацию, истекало, и Ларский взглянул в сторону Ратуши. Он надеялся, что исчезнет светящийся сначала яркой, а потом блеклой точкой линкбол, а значит и платформа отправится прочь из этого странного, ни на что не похожего места - города зверей. Линкболл был на месте, хотя саму Ратушу с этого расстояния и с земли видно не было, растительность закрывала горизонт.
- Время выходит, Сэмюэль Кэмбелл, подожми докторскую задницу и вали отсюда со своим зверинцем, - бормотал Ник.
Что означал прописанный Треллином час на сборы Зоосити: закрытие траволатора на Луну, перемещение лунного кросс-перехода или ожидаемый удар врага - пес его знает, зубоскал с раздувшимся самомнением не соизволил пояснить. Но они сами вряд ли успеют улететь во время. В любом случае у них есть утыканная оружием тяжелая авиетка с четырехкратной защитой от метеоритов, которая способна долго болтаться по космосу. Одно лишь силовое поле гражданских машин можно пробить. А в этом агрегате слои металла и керамики проложены силовым полем. Но с ними еще мало защищенная лаборатория и километровая платформа для транспортировки хронокопии.
Бесил ветер и какой-то далекий, но неприятный гул. Нет, планету не атаковали, иначе бы они знали об этом, но что-то менялось то ли Земле, то ли в ближнем космосе, возможно, по протоколам реагирования готовились армейские, ставили защитные щиты на Луне и у Земли. Как бы то ни было, необоснованное фактами предчувствие "сейчас долбанет" стягивало удавкой сердце.
- Они не закончили эвакуацию, - Игнатов вырос прямо из кочки, не было - и вот стоит. - Видимо, не все пошло гладко. Нам нужно помочь.
- Сейчас улетят, - процедил Ларский.
Не верил, но зачем-то сказал. Вцепился пальцами в поникшую на шее бабочку и с силой содрал ее. Надо избавиться от этого идиотского наряда.
С самого начала не нужно было взваливать эвакуацию на доктора. Какой смысл в прочесывании окрестностей вокруг дохлого варана, если нужно спасать целый бестолковый зоопарк. Взглянуть на хронокопию трупа он мог бы позже, а не бежать сразу, как завершили центральные фрагменты копирования. Прокаченные ребята из полиции за этот час на руках бы уже всех переносили: от львов до ягнят. Но нет, решил, что полезнее ощупывать местность арсеналом приблуд. В надежде поймать отдыхающего под кустом инопланетного диверсанта. Что за глупости?
Сейчас трудно понять, почему в кабинете мэра-грызуна ему важным казалось присутствие здесь. Эвакуация - отработанная процедура, Зоосити и само со всем справится, а следственной бригаде нужно торопиться, чтобы накрыть у теплого трупа убийцу, инопланетную тварь, которая может стать ключом к остановке вторжения или победе. Теперь же казалось, что они умыли руки от действительно важного дела. В пределы это дерьмо! И ветер, превращающий мысли в бесформенное месиво.
- Отставить осмотр периметра и всем включиться в эвакуацию животных, - отдал команду Ларский по внутреннему каналу следственной бригады.
- Не требуется, генерал-майор, платформа в зоне видимости. Они перешли в режим стартовой подготовки.
Это был голос сержанта Здвински, который, судя по мобильной карте, находился близко к Ратуше. Чувствуя, как ослабляется удавка тревоги, Ларский снова поднял взгляд к небу - линкбол исчез, а через пару секунд над колючими ветками дальних кедров появилось продолговатое тело платформы с ободом кроваво-красного свечения по борту. Зависание перед стартом, короткий рывок, и ионная вспышка ослепила глаза и замутила на мгновение горизонт. Улетели - и слава богам, которые в очередной раз спасли людей от последствий ошибок.
- Что теперь будем делать, генерал-майор?
Что они могут сделать, кроме того, как ждать и убеждать себя, что могут позволить себе не слишком торопиться. Рассматривая Игнатова, Ларский усмехнулся:
- С чего вдруг Марра прислал вас? Он же предпочитает спускать своих девочек, если не является сам.
Насмешка сама слетела с губ, всему виной было раздражение и гул в голове.
- Каких еще девочек вы имеете ввиду? - кисло спросил Игнатов.
Он явно понял, о чем речь, но предпочитал изображать наивность.
- Офицеров вашего штаба. Правую руку Марры, кажется, зовут Акулина? Сексуальная брюнетка в чине генерал-лейтенанта. А вы не в таком фаворе, Олег Павлович.
- Вы недостаточно развеялись прошлой ночью с сексуальными брюнетками, Ларский? Не повезло, что здесь я, а не девочки. Они заняты. Давайте и мы вернемся к делу.
Никита вообще недостаточно развеялся, ни блондинки, ни брюнетки, ни игры, ни театры не делали этот процесс достаточным уже долгое время.
- Дело двигается без нас, - примирительным тоном проговорил Ларский. - Как вы думаете, насколько серьезна угроза?
- Я не знаю, - сухо сказал Игнатов.
Никита махнул рукой - не знает он. Никто этого не знает наверняка. Вряд ли удастся сработаться с этим сухарем от Марры, с девочками вышло бы лучше.
Никита развернулся и пошел вдоль затененной и закрытой зыбким силовым щитом хроносферы. Его дело - разобраться в преступлении и найти инопланетного убийцу, об угрозе сейчас не нужно думать. И о Лизе, которую он вовремя не схватил за руку и не удержал возле себя. Была еще Маргарет и Граув - многие, о которых сейчас не было смысла задумываться.
Итак. Трезвые размышления о фактах. Факт, которым он располагал, - это труп. И еще уничтоженный рисунок. То, что осталось от варана напомнило первого погибшего инсектоида. Как там звали достославного? СимРиг, кажется. От животного в ущелье тоже остался один фарш, только чуть крупнее нарубленный. Его не разорвали изнутри, а раскрошили на мелкие фрагменты, как лук для заправки салата. Это выглядело дико и страшно. Ларский недолго рассматривал тело в первых слоях хронокопии, и хребтом почуял какое-то чужеродное, не свойственное этому миру безумие. Безумную ненависть. Возможно, такое ощущение возникало из-за рисунка, который был... Превращен в нечто отталкивающее. Порван, измят так, что куски сложились в нечто новое, лишенное осмысленной формы, дробное и одновременно отвратительное. Рисунок... И он дался этой твари! Хотя не был живым, но вызвал агрессию. Значил что-то особенное для убийцы? Об этом нужно было подумать и заставить подумать ЦКЗ. Вот только доступа в него не было.
Уже раз пять, Ларский пытался установить через интерком связь с ЦКЗ. Вход был блокирован. И у него и у Игнатова, значит, это не сбой лично его интеркома. Наверное, этот факт пугало больше всего, потому что такого не случалось. И не должно быть. Тем более в процессе учений. Почти час после завершения совета безопасности вход в ЦКЗ у Ларского был. А потом - как отрезало. Он не хотел себе признаваться, что это нечто - чрезвычайное и требующее всей расчетной мощности подземной махины центрального компьютера - делало потенциальную угрозу реальностью. Стоило спустить мысли с поводка, и он видел искрящиеся смертью вихри не над Орфортом, а над любимым Макао.
Нет, нельзя поддаваться фантазиям. Нужно понять, почему так не понравилась рисунок ящера инопланетной твари. Это его дело. А Краузе, Треллины и прочие Ливады пусть делают свое. Грузят ЦКЗ, если он им уж так необходим, и дырявят несчастную солнечную систему эвакуационными кросс-переходами. Лишь бы справились невесть с чем.
Ларский шел по сухой, пружинящей зеленой травой земле и поднимался на холм. Быстрый шаг рождал неустойчивую, но все же уверенность. Никита обвел глазами окружающую местность. Здесь было зелено и свежо. Место поселения ужей с переплетением ручьев, с мягкой подстилкой, зелеными пнями и дуплами легко превращалось в прорезанную широкой земляной дорогой и поросшую кустарником поляну. С одной стороны поляны поднимал кудрявые и игольчатые вершины лес, а с другой начинались травянистые лысоватые холмы, за которыми грудились разнообразные каменных уступы с пружинистыми тенистыми площадками, снабженными чашами с ледяной водой для комфортного проживания горных антилоп. Климатические пояса в Зоосити сменяли друг друга без долгих разбегов, сживались как добрые соседи. Сколько средств ушло на создание и поддержание инфраструктуры этого природного и технологического чуда? Хотя и географическое место было своего рода чудом. Здесь, в Колумбии, в горной области Ла Макарена, текла совершенно волшебная река Кристалес, вплетая в свой поток многоцветье красок: зеленый, красный, розовый, бирюзовый. Она тянулась за Ратушей, радуя своими ступенчатыми каскадами, гротами и каменными колодцами жителей и гостей.
- Генерал-майор, мы возвращаемся.
Голос Здвински пробился через интерком, но он и сам с группой, судя по карте, был неподалеку. Забравшись еще выше, Ларский увидел три тройки полицейских, приближающихся друг к другу и к переливающемуся хронокубу. Четвертая тройка, видимо, отставала и шла с другой стороны. Все в подразделении были одеты в облегающую темно-серую спецформу. Здвински махнул рукой и налетел на метлу кустарника. Никита начал спуск вниз. Ему хотелось движения, бега. Все равно, ничем более осмысленным он заняться не мог. Ветер яростно лохматил волосы. Губы пересохли, и Никита в который раз облизал их.
- Ну что скажите, сержант?
- Странное это место, генерал-майор. А в странном месте трудно что-то найти.
- Это почему?
- Находишь что-нибудь необычное и не понимаешь, то ли это среда обитания какой-нибудь разумной зверушки, то ли улика.
- Улика чего? - усмехнулся Никита.
Здвински пожал плечами и поправил сайскутер на бедре.
- Чего? Улики против вашей иноземной твари. Все, что нашли странного, отсканировали и накрыли защитной сеткой. Не хроносфера, конечно, но с места не утащишь.
- И что же нашли? - спросил Ларский, почему-то вдруг не чувствуя в себе живого интереса.
- Трупов не было. Насчет различных повреждений, после эвакуации их предостаточно и спросить некого, то ли так и было, то ли иноземное чудовище мимо пролетело.
Ларский невесело улыбнулся и глянул через плечо на почти завершенный куб копии.
- То есть ничего всерьез интересного не нашли.
- Только два странных места. Твердых кристаллических структур - не видели. Прочесали все, только в землю не зарывались. Датчики молчат.
- Так я и думал, тварь умна, чтобы около нас околачиваться.
- Трудно думать о камнях, как о чем-то одушевленном, - вставил коротко стриженный полицейский справа.
- Да ладно. Полимерно кристаллические формы разумной жизни уже давно найдены. Пара таких рас даже в Совет Федерации входит.
- Это вы из межпланетарного комитета, а мы на Земле работаем. Сюда они не забираются.
- Забираются иногда. Ладно, давайте то, что вы нашли.
Багровая надпись возникла перед каждым из них. Текст сопровождался звуком: "Немедленно покинуть открытое пространство. Следовать эвакуационному предписанию ZD2041-5". Датчики личных интеркомов указывали на их нахождение в незащищенном месте. И не имело значения то, что люди - это спецподразделение, работавшее над важным расследованием. Что-то случилось, и был запущен протокол тотальной эвакуации. Ларский поднял интерком, входа в ЦКЗ не было по-прежнему.
- Уходим, следователь, - двинулся вперед сержант.
- Что с копией? - Ларский переключился на связь с группой криминалистов.
- Две минуты на завершение. Перетаскиваем на платформу и стартуем.
Створ авиетки выдвинулся к земле, и горячие проблески уже бежали по ее раздутому фасеточному телу. Ларский почувствовал силу, затягивающую вовнутрь, серая спецформа двигающегося впереди Здвински еще больше потемнела. Оснащенный пушками, сенсорами, маскировочными проекторами зверь был готов заглотить их, чтобы защитить в своем чреве от неизвестных опасностей.