Потеряла ли я сознание? Не знаю. Думаю, мозг мой работал тогда иначе, с холодной кристаллической ясностью, не свойственной живому существу. Потусторонняя алхимия наделила мой череп подобием жизни, но не самым точным подобием, потому и воспоминания кажутся ныне чужими.
Но именно эти глаза видели Князя, лицом к лицу, склонившимся над книгами, огромными нечестивыми фолиантами, освещавшими его темнокожую бледность призрачным светом своих страниц. Лик цвета пепла, цвета асфальта, цвета химер со сгоревших соборов, - тонкие, прекрасные черты. Если бы не взгляд, который он бросил (всего только раз) на диковинный, жуткий и бесполезный сувенир, утвердившийся на рабочем столе. Взгляд, полный живого, взвившегося, беснующегося мрака. Очень спокойный, внимательный, знающий взгляд.
...В стремлении обрести свою судьбу, удержать распадающуюся ткань существования, всей своей кожей почувствовать жизнь, стальною перчаткой облекшую сомнительный кокон вероятностей, который дано мне считать собою, я достигла страны, полной чудовищ. И мрак узнал меня, его улыбка - знак дарованного мне предназначения, права Быть, но (ирония, полная муки) не разделить с бессмертными Знание и тем сильнее ощутить свою незавершенность.
Тьма преподносит урок смирения. Я все так же лечу в колодец времени, где нет ни уверенности, ни покоя, и никогда не увижу пьесы, роль в которой сейчас получила.
...Перевернутые строки, сошедшие со страниц проклятых томов, фосфорецируют на дне моих зрачков и проникают в мозг, оплетая его вязью магических знаков, врастая в плоть тонкими зелёными линиями. Потом, когда вновь забьётся моё сердце, чёрная кровь разнесёт их по телу, наполняя его властью и обрекая неотвратимой судьбе.
...Но тело, оставленное мной, как сброшенное платье, что происходило с ним в те долгие дни полуяви над гладким блеском полированного стола? Всплыли в уме ползучие слухи о тайных лабораториях Чертога и прислуживающих там безмолвных демонах. Жар залил мои щёки и снова отхлынул. Удивлённый слуга подхватил внезапно вставшую и пошатнувшуюся гостью.
- Что с вами, госпожа?
- Нет, ничего, спасибо.
Моя плоть была нема и хранила свою тайну.
- Встречались ли мы раньше, госпожа? Благородную кровь видно сразу. Чернь и рождённые под этим небом не имеют души. Здешние молодые господа - на что уж высокие, белозубые - всё равно мертвецы.
Тусклое лицо и глазки грызуна. Имеет ли это значение?
- Сам-то кто? Неужто из деревни?
- Нет, - сонная улыбка, - я неудачник. Всегда мечтал о могуществе, а теперь испугался. Не хватает духу предстать перед княжеским Зеркалом. Истинное Желание, которое оно выполняет, бывает ведь для человека и сюрпризом. Никто не знает глубин своей души.
- Я думала, сюда дорога лишь тем, кто умирает от жажды. Как попал сюда ты, малодушный?
Он пожал плечами.
- Чем шире ворота, тем больше народу, госпожа. Не сочтите за труд запомнить моё имя. Сиви,- к вашим услугам...
Глаза Принца были темны и широко открыты:
- О каком Зеркале он говорит?
А потом вернулись охотники. Нет, они не привезли трофеев. Они никогда их не привозили. Но всеобщее оживление, блеск глаз и алость губ свидетельствовали, что охота была удачной.
Огромный обеденный зал сразу стал меньше, слуги добавили освещения, по плитам пола носились, цокая когтями, борзые с развевающейся шерстью.
Я оглядываюсь в поисках знакомых лиц. Собственно, даже не лиц - того неуловимого, что всегда выдаёт индивидуальность. Случай весьма прост: из всех обитателей замка только один когда-то был человеком.
Он один выглядел усталым. Тяжёлые веки, презрительно сжатые губы, красивое лицо и жёсткие седые космы, лёгшие на плечи вишнёвого бархата. Что ж, в прошлый раз на нём была волчья шкура. И этот старый, воняющий псиной подонок бросил меня в беде, - я это точно знала.
Здравствуй, Вито, я рада тебя видеть. И я действительно была рада. Было в его натуре что-то, чего всегда недоставало моей. Он приблизился и поцеловал мне руку. Выползший из грязных притонов, теперь он - хозяин замка и основатель династии. И он ничуть не изменился. Кем были женщины, родившие ему сыновей? Глаза вампира сузились. Он тоже меня узнал.
- Ты всё-таки вернулась, девочка. Я не забыл тебя, маленькая святоша. Кто это с тобой?
- Юный Принц. Князь ждёт этого мальчика. Поможешь нам попасть в Чертог?
- Мне не трудно. А ты всё та же. Не думал, что ты приснишься мне снова. Я ведь лишился сна, и не без твоей вины, красавица.
Я пояснила Принцу, и голос мой дрогнул:
- Это значит, исчезла двойственность его существования. Днём он жил, как все люди, а сновидения приводили его сюда. Ты и сам теперь спишь где-нибудь под кустом, утомлённый блужданиями в чаще. И если вдруг умрёшь во сне, то обретёшь бессмертие в этом мире.
- А наяву?
- Какой ты веры наяву? Вот и спроси своего священника.
- Значит, чтобы вернуться назад, я должен всего лишь проснуться?
- Чтобы проснуться там, придется заснуть здесь.
Вито мрачно улыбнулся.
- Всё верно. Вот мне и не спится.
Принц заметно успокоился и выглядел уверенней. Я же тревожно спросила вампира, сколько времени прошло с тех пор.
- Как мне не светит солнце? Около века. Я видел твою казнь и кое-что из того, что творилось после. Не многие выжили в этом безумии. Я - нет. С той поры я жду тебя, милая. Где ты была так долго?
- Не знаю. Боюсь, что в разных местах... одновременно. Я только - только возвращаюсь, и не уверена, что целиком.
- У тебя более целый вид, чем в последнюю нашу встречу. Да и здесь многое изменилось. Князь собирает армию.
Тут не выдержал Принц и вмешался со всей горячностью благонравного ребёнка:
- Армию демонов? Вы говорите о Князе Ужаса, заточённом богами в Месте-Которого-Нет, господине зла и хаоса, ненавидящем всякую жизнь?
- Скорее, её тупую неизменность. Не забывай, что он и сам был богом, богом перемен.
- Богом - изменником. И вы хотите его возвращения на землю, новых Страшных веков? Снова отдать детей человеческих исчадиям бездны?
Кольца блеснули на перчатке вампира.
- Дети людские тоже не слишком добры к своим братьям. Здесь нет демонов, кроме нас.
А мы родились среди людей и сбежали сюда от их пошлости и жестокости. Мир груб с мечтателями и беспощаден к одарённым Силой. Можешь спросить у дамы.
Никто из нас не вернётся добровольно. А тот, кто может нам приказать, развоплощён и унижен и никогда не покинет Места-Которого-Нет. Дух Князя, ставший бледным воспоминанием на ветру небытия, избегает распада ценой особого, нечеловеческого усилия воли. Гости вроде нас развлекают Князя в его заточении, но ничто не способно придать ему реальности.
Так силы Света обошлись с Врагом.
Не думаю, что очень справедливо, ведь Князь был божественно равен каждому из Светлых Шести.
И довольно об этом. Богословие - забава стариков. Для юных существуют другие удовольствия.
Вито сверкнул зубами и жестом подозвал из стайки молодёжи черноглазую красавицу с ослепительно обнажёнными руками.
- Мара, девочка, я представлю тебя гостям. Внучка моей старшей дочери. Дитя, наш Принц ещё не видел замка. Ты не могла бы показать его гостю?
Девица послушно увела Принца, и вампир улыбнулся в ответ на мой встревоженный взгляд.
- Вито - спросила я, оставшись с ним наедине, - что за армию ты упоминал?
Он притянул меня к себе со светской развязностью:
- Прежде узнаю - может и ты не прочь взглянуть, на обстановку одних покоев... весьма уединённых...- и тут же вздохнул, отнимая руку, - всё та же монахиня. Ладная, страстная девка, - но до чего ж фанатик. Никаких удовольствий. Каково это - всю любовь обратить к богу, да ещё и прокля...
- Стой!
- Ну, сообщи, если передумаешь. Что до армии... сама понимаешь, наше поколение тут ни на что не годится. Анархия, тщеславие и эгоизм. А вот наши дети с недавних пор стали получать приглашения на службу при Чертоге. И служба, и награда за неё весьма секретны. Остаётся ждать новостей. В этом мире довольно свежее ощущение.
- Какие они, молодые господа?
- Само совершенство. Бестии, не знающие сантиментов. Хищники, рождённые для стаи, умеющие ждать, терпеть и подчиняться, признающие только силу. Видела мой клан? Думаешь, они чтят во мне основателя и патриарха? Вовсе нет. Давно бы сожрали, да только не могут. Мечтатель здесь я один.
- Они не способны преображать реальность?
- Для этого у них маловато фантазии.
Вампир подозвал слугу и сделал распоряжения об ужине для гостей. За снедью пришлось посылать в деревню: в замке запасов не держали.
Потом оглядел меня с ног до головы:
- А теперь скажи мне, девочка, почему я вижу тебя в венчальном платье?
- Каком?! Я пыталась взглянуть на себя со стороны.
- Поверь мне на слово, в этом доме не водится зеркал. Постой спокойно.
Мы встретились глазами, и я вспомнила - он всегда понимал меня лучше других...
- Я-то, конечно, не обольщаюсь. Да и мальчик, если поразмыслить, тебе не пара, даже если забыть его молодость. Надеюсь, Мара догадается вернуться с ним к ужину. Или к завтраку хотя бы...
***
Мы неслись по неведомым пустошам, и за нами летели наши плащи. Принц, измученный бессонной ночью, смотрел вперёд запавшими блестящими глазами, не говоря ни слова. Его пальцы крепко сжимали повод огромного пурпурного коня со взбиваемой ветром гривой.
Прибыв ко двору, мы не стали отвлекаться на отдых и разговоры. Перекинувшись десятком приветствий, мы прошли к постоянно открытому Зеркальному Залу Чертога.
Зеркало - главный способ общения с Князем. А в некотором роде и сам Князь, то есть место его постоянного присутствия, и ещё - центр сложнейшей паутины желаний, ткань которой образует мнимую реальность этого мира.
У Зеркала кто-то был. Не считая зрителей, притихших и невидимых во мраке. Наедине с огромным стеклом, чья высота превосходит три человеческих роста, а края оплавлены и испещрены пузырьками, в зеленоватом пятне света на гладком гранитном полу виднелась обнажённая фигура. Иногда по ней пробегали серебристые блики, и тело окутывалось мерцанием рыбьей чешуи. Так прошло какое-то время.
Внезапно воздух сгустился - до того, что с трудом проходил через лёгкие и колыхал, как вода, ткани одежды и пряди волос. В заложенных ушах гудели призраки тысяч голосов, перед глазами поплыли цветные вспышки.
Нечеловеческий вопль привёл нас в чувство. Принц сжал мне руку. Стало жарко.
Лимонного цвета пронзительное сияние охватило стройное тело. Оно плавилось у нас на глазах, как горячий, вылитый в воду воск - кожа стекала с костей, таяли кости и плоть, клубясь и рождая всё новые формы. Сияние медленно гасло, из золотого и оранжевого становясь малиновым, тускло рдеющим, как угли под слоем пепла. Затихали конвульсии свершившейся трансмутации.
Существо перед зеркалом казалось тёмным ворохом неживой материи. Но вот он дрогнул и стал расти, пытаясь подняться на тонких звериных ногах. Горбатая тварь в неведомом мучительном усилии закинула назад голову с острыми ушами. Раздался хлопок, и горб на спине уродца взорвался парой громадных, тончайших, прекраснейших кожистых крыльев, просвечивающих багровым, как шёлковые знамёна на закатном солнце. Вига обернула к зрителям кошачью голову со смеющейся алой пастью, взметнулась в коротком восторженном танце и, взмыв вертикально вверх, исчезла в световой шахте. Пряный ветер коснулся наших лиц...
- Так бывает всегда? - пересохшим ртом спросил Принц.
- Нет. У каждого это по-своему и каждый раз заново, - отозвался невидимый в темноте вампир,- теперь иди.
Принц помедлил, но потом пересёк зал уверенным и твёрдым шагом.
- Вито,- прошептала я.
- Да?
- Не знаю, что со мной. Кто я такая и каких натворила бед, приведя сюда этого мальчика?
Вдруг стало страшно. Присмотри за ним, хорошо?
- Да, - так же тихо и бесцветно отозвался он.
Целую вечность Принц Ченан просто стоял и смотрел в безмолвную глубину стекла. Не шелохнулись даже перья на его берете, так неподвижно он стоял. Перед ним проносились образы, рождённые Зеркалом для него одного, ему одному предназначенные...
Прошуршали шелка. Приблизилась Мара, зашептала у меня над плечом:
- Он видит будущее... Великая судьба, великая корона. Четвёртый принц, восьмой ребёнок императорского дома получит Империю и власть над живыми и мёртвыми. Избран, избран княжеской мудростью...
- Избран - для чего?
- Догадываюсь, милая, но хочу сама всё увидеть. Дед мой, я решила, я не вернусь в замок, я остаюсь при дворе.
- Я тоже,- коротко отозвался вампир.
Принц провёл рукой по глазам, повернулся и пошёл обратно. Белое лицо с провалами глазниц над высокими скулами, сжатые губы, огненные пряди волос. Прямая спина, внезапно утратившая гибкость молодости.
Мы окружили его, а он нас даже не видел. Мара завладела его рукой и повела к выходу, на воздух. За ними потянулись молодые вампиры.
- Чего ждём мы? - спросил меня Вито, но, по-видимому, уже не нуждался в ответе. Сняв перчатку, коснулся моей щеки.
- Делай то, что считаешь нужным, Саад из Халлы. Тони, как ты помнишь, обещал молиться и за тебя. Только вряд ли мы из тех, кому ещё могут помочь молитвы. Ох, женщина, ты никогда не знала, чего ты хочешь...
Он легко подтолкнул меня. И я пошла, понимая, что назад уже не вернусь.
***
Сколько раз я стояла здесь? Зеленоватое свечение привычно окутало моё тело и проникло в сознание, позволяя разом представить все земли и воды этого мира, которых действительно стало много больше, как и их обитателей. И в воздухе над ними дрожали отзвуки страстей и надежды, алчности и нетерпения, ожидание наполняло атмосферу, и это казалось новым в мире, которому нечего было ждать.
Я могла многое вылепить из этой реальности силой своего желания, но у меня не осталось больше желаний. Меня вела лишь холодная безрассудная потребность знать и, следуя ей, я шагнула туда, где никто раньше не был. Я вошла в Зеркало.
Толстое зелёное стекло с повисшими тут и там воздушными пузырьками впустило меня и сомкнулось вокруг громадным аквариумом со стенками, блестящими, точно ртуть. От одной отделилось моё отражение и выступило навстречу во всей полноте телесного правдоподобия. Оно улыбнулось, и свадебные кружева наших платьев из белоснежных стали багровыми, а лилии в волосах обернулись розами, горящими, как рубины.
Отражение протянуло руку, пристально глядя мне в глаза, и тут я увидела, как темнеет и сморщивается кожа моего двойника и облетает сухими листьями на пышные оборки платья, как увядают губы, западает нос, и пустеют глазницы, и всё шире становится зубовный оскал.
В вырезе платья проступили дыры меж рёбрами, и лишь шнуры сухожилий ещё связывали вместе мелкие косточки протянутой мне кисти.
Мои живые пальцы коснулись ждущих мёртвых, и не стало ни тех, ни других, слившихся на границе магической амальгамы, как закатное солнце сливается в море со своим отражением.
Ещё полшага, и я лицом к лицу с могильным призраком, в чьём дыхании - холод, распад и отчаяние.
Я закрываю глаза и бросаюсь вперёд, навстречу смертному мраку, навстречу бездне, распахнутой, как объятие.
...Рвётся тонкая плёнка иллюзии, а за ней - голый утёс над равниной опалесцирующих тяжёлых туч и штормовой ветер, выбивающий из-под ног единственную опору. Чёрное небо усеяно звёздами, видна широкая дорога млечного пути.
Ветер сбивает дыхание, но я всё равно зову, зову своего господина, чёрного ангела Ангромади, князя в алмазной короне, развенчанного властителя Тьмы.
Космическая пустота вздрагивает и прислушивается, а потом отзывается и наполняется Присутствием, грозная сила которого оглушает, и каждая точка межзвёздного мрака становится зрачком, впившимся в моё лицо.