Чувствуя, что теряет силы и может стать легкой добычей конокрадов, Бренд пошел ва-банк. Он решил переломить ход боя, применив фехтовальный прием, показанный ему как-то пожилым каллеронским таном, чей замок находился по соседству с вотчиной Бренда. Необходимо было встретить клинок противника под острым углом, связать его, а затем скользящим движением рассечь предплечье врага. Если повезет, удар мог пойти и дальше — в корпус, на поражение. Однако прием соседа едва не стоил Бренду жизни.
Подставив меч под удар незнакомца, он вдруг почувствовал, что Арендир просто вырывается из его рук, и, сосредоточив все силы на том, чтобы удержать его, неосторожно открыл грудь. Последовал немедленный удар, подобный удару молота по наковальне. От неминуемой смерти его спасла лишь необычайная крепость дварфьей кольчуги. Но удержаться на ногах после такого толчка не удалось бы ни одному человеку. Да что там человеку, пожалуй даже и снежному етуну. Бренд полетел навзничь и, два или три раза перекувыркнувшись на земле, застыл на мгновение, судорожно пытаясь сообразить — сломана у него шея или нет.
На фоне света бледных, выглянувших из-за туч Сестер Бренд увидел над собой громадный силуэт, заносящий над головой двуручный меч, и, поняв, что увернуться не успеет, попытался закрыться Арендиром, сжав эфес двумя руками. И в этот миг он почувствовал, как меч в его руке, от эфеса до кончика клинка застонал, заныл мелкой дрожью. Это могло означать только одно — где-то поблизости враг. Древний, для борьбы с которым и ковалось некогда это оружие ныне исчезнувшей расы.
Так оно и было. Двуручный меч, поднятый для последнего удара, так и не успел опуститься, потому что на его обладателя с ночного неба камнем рухнули две крылатые тени, а третья пикировала прямо на Бренда, нацелившись крючковатыми когтями в лицо человека. По пронзительному визгу и невыносимому зловонию, сопровождавшему атаку, Лучник понял, что атакован гарпиями. Причем, по всей видимости, кровожадные твари были доведены до полной потери осторожности голодом и жаждой.
Бренд все-таки успел, несмотря на стремительность нападавших, развернуть Арендир острием вперед. Клинок вонзился в грудь падающей на него со сложенными десятифутовыми крыльям гарпии. В лицо человека ударила горячая волна смрадного дыхания, крючковатые когти заскрежетали по кольчуге, разрывая в клочья рубаху. Но это были последние судороги издыхающего существа.
Столкнув с себя вонючее, истекающее липкой кровью тело, Бренд вскочил на ноги, высвободил меч и глянул на своего противника. А тому приходилось туго. Он бросил бесполезный для ближнего боя двуручник и обеими руками вцепился в горло напавшей на него спереди гарпии. Мерзкая тварь рвала когтями грудь и живот человека так, что в стороны летели не только обрывки непрочных кожаных доспехов, но и горячая людская плоть, била жесткими мускулистыми крыльями, но злорадный визг ее уже перешел в жалкое хрипение под напором могучих пальцев незнакомца. Вторая тварь напала на человека сзади, вцепившись одной лапой в затылок, а другой — в верхнюю часть лица. Синие бескровные губы уже кривились в плотоядной усмешке, приближаясь к вздувшимся на шее великана жилам.
Арендир описал в воздухе сияющую дугу и голова монстра укатилась во тьму. Вторым ударом Бренд перерубил пополам тушу полузадушенной гарпии. Гигант какое-то время продолжал сжимать шею твари, а потом разжал пальцы, постоял шатаясь пару вздохов и рухнул навзничь, в первый раз за время схватки издав глубокий стон.
Лучник наклонился над раненным. При неясном свете луны он смог разглядеть не многое, но и того оказалось достаточно. Ни богатырское здоровье, не варварская выносливость не помогли бы распростертому перед ним человеку оправиться от полученных ран. Верхняя часть лица, затылок и живот его представляли собой сплошное кровавое месиво. Никто и никогда не смог узнать бы этого лица. Глаза были вырваны из кровоточащих глазниц полуфутовыми когтями чудовища. Глубокие раны на туловище уже не скрывали разорванные в клочья кишки и судорожно опадавшую с каждым выдохом диафрагму.
Жизнь покидала это тело самой природой созданное для полнокровной жизни. С губ умирающего срывались слова на странном неизвестном Бренду наречии. Вскоре агония прекратилась. Великан, чей рост достигал не менее девяти стоп, дернулся последний раз и затих.
Лучник отсалютовал павшему врагу мечом на манер каллеронских рыцарей. Этот человек был воином до мозга костей и пал как воин.
Теперь уже никто не препятствовал Бренду продолжать погоню. Шагах в сорока он разглядел коня своего противника — животное запуталось передними ногами в крепком кожаном ремне и неуклюже скакало по склону холма. Вторая лошадь исчезла бесследно.
Освободив ноги коня, Бренд проверил подпругу и вскочил в седло. Следы, оставленные после себя угнанным табуном, были настолько четки, что следопыт мог читать их в ленном свете, не слезая с коня. Через полфоргона он окончательно убедился в правильности выбранного направления и поскакал дальше, откинувшись в неожиданно удобном седле.
Ночная темнота начинала плавно переходить в серые предрассветные сумерки, когда Бренд заметил далеко впереди слабо мерцающий огонек. Вряд ли это могло быть чем-то иным, кроме привала конокрадов. Не снижая скорости, он въехал в круг света и, спешившись, подчеркнуто беспечно шагнул к костру, вокруг которого действительно расположилась интересовавшая его шайка.
Прямо перед ним на снятом с лошади высоком седле сидела скрестив ноги Эргана. Место по правую руку от нее пустовало, а слева полулежал щуплый человечек с цветной повязкой, обмотанной вокруг головы. Бренд определил его для себя как кифиота. Остальные конокрады представляли собой довольно разномастное сборище. Большинство было в одеждах из плохо выделанных шкур, но оружие у всех было в идеальном порядке и под руками.
— Я пришел за своим табуном, Эргана, — тщательно выговаривая певучие звуки каллеронского языка, сказал Бренд, продолжая всем своим видом изображать беспечность, что не мешало ему, впрочем, внимательно следить за всеми не упуская ни одного движения.
— Это ты? — медленно произнесла женщина. — А где Тархор?
— Мертв, — коротко произнес Бренд и это короткое слово вызвало бурю негодования среди бандитов. Большинство вскочило на ноги, хватаясь за мечи и сабли.
— Ты хочешь сказать, что убил Тархора? — сохраняя спокойствие, по крайней мере, внешне, проговорила Эргана.
— Я этого не говорил.
— Но он мертв?
— Его убил не я.
— А кто же?
— Гарпии.
— Кто или что это? — недоуменно спросила атаманша.
— Чудовища. Гигантский гриф с головой человека.
— Харпаах?! — это короткое слово заставило присесть от ужаса сгрудившихся у костра людей.
— Они убили Тархора, а ты остался жив? — удивилась Эргана.
— Он лжет! Лжет! — вытягивая вперед руку с грязными обломанными ногтями закричал кифиот. — Тархор был сильнее его и…
— Заткнись, Махкал! — резко оборвала его предводительница. — Шакалы молчат, когда говорит настоящий мужчина.
И с уважением, смешанным все же с изрядной толикой недоверия, снова обратилась к Бренду:
— Так ты говоришь, что вырвался от харпаах, которые убили Тархора? Или как было дело?
— Мне повезло. Я пришел сюда за…
— Сколько их было?
— Три, — отвечал Бренд, которому уже изрядно надоела вся эта беседа. — Отдай мой табун, Эргана, и я уйду.
— Ты думаешь, тебе это удастся? — она кивнула на ощетинившуюся сталью толпу.
— Верни коней, — упрямо повторил Лучник. — О себе я позабочусь сам.
— Ты смелый воин. И не достоин той смерти, которую выбираешь для себя, — Эргана грустно покачала головой. — Оставайся с нами. Мне нужен человек, способный заменить Тархора в этой своре.
— Нет.
— Я не предлагаю дважды. Это твое последнее слово?
— Последнее.
— Тогда возьми свой табун, если сможешь…
Будто ожидавшие этого сигнала конокрады с руганью бросились на Бренда. Десяток клинков разом блеснули над его головой. Но следопыт, вопреки ожиданиям, не побежал, а спокойно встретил атаку, виртуозно вращая мечом. И первый натиск был отражен. Нападавшим он стоил двух выбитых сабель, отсеченной кисти и вспоротого живота. Но Бренд не обольщался первым успехом. Он чувствовал, что в пылу схватки пропустил два-три удара. Горячей струйкой кровь стекала из мелкой, но болезненной ранки на левой щеке. Сильно болела грудь под кольчугой после богатырского удара Тархора. Поэтому, заметив за спинами ставших куда как осторожнее конокрадов одиноко стоящий правее костра огромный валун, скорее даже обломок скалы, он решил прорываться.
Парируя яростные, но безыскусные удары, Бренд пошел по полукругу вправо, держась так, чтобы между ним и основной толпой всегда были трусоватый Махкал и длиннорукий крепыш с кифийским ятаганом, которого отличало необыкновенно тупое выражение лица. А когда замшелый каменный бок оказался уже в какой-то дюжине шагов, бросился к нему, ожесточенно работая мечом.
Махкал, сбитый с ног изрядным пинком, покатился в костер, крепыш с ятаганом рухнул с залитым кровью лицом — острие Арендира пробило ему щеку, кроша зубы и располосовав язык. А Бренд уже взлетал одним звериным прыжком на спасительный камень. Чей-то меч скользнул ему по ноге, второй клинок звякнул, отскочив от шпоры, но он уже стоял на вершине.
Подбадривая друг друга громкими боевыми кличами сразу нескольких племен, толпа металась вокруг валуна. Первый же смельчак, вздумавший штурмовать оборонительный бастион Бренда получил такой пинок ногой в лицо, что отлетел, выронив меч. Не желая следовать его участи, остальные вились на почтительном расстоянии от камня, сыпля отборной бранью и визжа. Кто-то требовал принести лук, другой посылал за арканом, но дальше шума дело пока не шло.
Бренд внимательно следил за противником, численность которого ему удалось уже уменьшить почти вдвое. На востоке разгоралась яркая багровая полоса — предвестница близкого восхода солнца. Но больше, чем рассвет, внимание Бренда привлек внезапно завибрировавший в его руке Арендир. Лучник поднял глаза и быстро огляделся. То, что он увидел, заставило замереть кровь в жилах даже такого опытного и бывалого воина.
Прямо над вершиной холма, у подножья которого продолжала невозмутимо восседать Эргана, возвышалась на высоту дух человеческих ростов отвратительная осклизлая туша неизвестного чудовища. Больше всего оно напоминало гигантскую сухопутную пиявку. Черная блестящая шкура была вся испещрена бородавками и железами, сочащимися отвратительной на вид густой слизью. Из круглого рта, увенчивавшего змеевидное туловище, торчала костяная трубка — жало трех стоп в длину.
Чудовище, приподняв над землей переднюю треть более чем пятисаженного туловища, медленно покачивало ею из стороны в сторону, готовясь к нападению. Так как ближайшим к пиявке-переростку живым существом была Эргана, жало нацеливалось прямо ей в спину.
Не раздумывая, Бренд кинулся через головы врагов к догорающему костру. В два прыжка, под градом сыплющихся со всех сторон ударов, он оказался рядом с Эрганой и, не обращая внимания на чувствительный тычок под ребра — выхватить кинжал ей не помешало даже безмерное удивление — толкнул женщину в сторону в тот самый миг, когда чудовище оторвалось от земли. Туша прошуршала в трех ладонях над их головами, по щекам ударили песок и мелкие камушки, увлекаемые взметнувшимся вихрем. Пахнуло нестерпимой вонью.
Первым на пути пиявки оказался слегка очухавшийся Махкал. Костяная трубка вонзилась ему в грудь. Послышался всхлипывающий звук и то, что только что было человеком, свалилось наземь, напоминая более сушеную сливу.
Конокрады, в ужасе совершенно лишившиеся разума, метались вокруг костра, не помышляя не то что о сопротивлении, даже о бегстве.
— Пожиратели падали, — сквозь зубы процедила Эргана. — Все они уже трупы. Своими воплями они разбудили Ужас Холмов.
— Думай лучше о том, как самой спастись, — проговорил Бренд, потирая грудь и оглядываясь по сторонам.
Вдруг ему в голову пришла неожиданная мысль:
— Табун!
— Табун? — сперва недоуменно повторила воительница, но уже через мгновение, догадавшись, радостно кивнула.
Пригибаясь к земле, чтобы не попасться на глаза (или что там у него было вместо них) чудовища, они опрометью помчались к стреноженным верховым коням. На ходу разрубая путы мечом, Бренд схватил под уздцы испуганное животное и, оттолкнувшись от земли носком сапога, взлетел ему на спину прямо как было — без седла. Эргана не отставала от него ни на миг. Два всадника помчались по широкой дуге, оставляя беспокойно мечущийся табун между собою и Ужасом Холмов. А за их спинами раздался последний хлюпающий звук, свидетельствующий о завершении трапезы монстра.
Гиканьем, свистом и ударами мечей плашмя Бренду и Эргане удалось заставить табун повернуть. Продолжая метаться из стороны в сторону и, работая каждый за пятерых, они направили поток разом потемневших от пота лошадиных спин прямо на мечущуюся по склону холма тварь. Очевидно где-то неподалеку в каменных россыпях была его нора, из которой и выгнали гигантскую сухопутную пиявку крики и топот дерущихся людей.
Когда копыта первых коней коснулись лоснящейся шкуры чудовища, оно забилось всем своим пятисаженным телом, сбивая животных с ног, калеча и убивая. Но вскоре колышущаяся масса накрыла его, перекатилась и понеслась дальше. На месте недавнего привала осталась лишь разбитая тысячами копыт черно-коричневая слизистая масса.
Победители промчались мимо отвратительного пятна не останавливаясь. Эргана отвернулась в сторону, с трудом сдерживая приступ тошноты.
— Нельзя упускать из виду табун! — крикнул Бренд на скаку.
Женщина не возражала.
Бешеная скачка продолжалась около часа, а затем кони утомились, успокоились и перешли сначала на рысь, а затем и на шаг.
— У тебя рука в крови. Дай, перевяжу, — сказала Эргана.
Бренд только сейчас заметил, что меч кого-то из конокрадов довольно глубоко рассек ему правое предплечье. Он протянул руку, которую женщина перевязала, не слезая с коня.
— Ты получил свой табун, — проговорила она. — Но, может, передумаешь? Лучше разделить выручку на двоих, чем на десятерых.
— Нет. Я должен вернуть лошадей. Когда-нибудь в другой раз, когда я не буду связан присягой, я вступлю в твой отряд, Эргана.
— Неплохо, чтобы это случилось поскорее, — она тряхнула густыми волосами. — Вдвоем мы бы многого добились… А теперь, прощай. Странно, но я так и не знаю, как тебя зовут.
— Бренд. Бренд Лучник.
— Я слышала о тебе, Бренд Лучник. Вот, значит, как довелось познакомиться. Что ж, до встречи!
— До встречи!
Эргана пятками ударила в бока своего неоседланного коня и вскоре скрылась за ближайшим холмом. Бренд какое-то время смотрел ей вслед, а затем двинул и своего скакуна вслед за двигающимся на юго-запад табуном.
Вскоре он различил одиннадцать темных точек на фоне желтоватых сопок, которые при ближайшем рассмотрении оказались следопытами, спешившими ему на помощь. Бренд потрогал рукой синяк, оставшийся под кольчугой в том месте, куда ударил кинжал Эрганы, и, усмехаясь, быстро погнал волнующийся табун на встречу друзьям.