Проснулся я уже утром, судя по небольшому лучику, попавшим на стену моей камеры. Я с бездумной улыбкой смотрел, как он медленно скользит по стене, теряя счет времени. Вскоре послышался щелчок, и в камере появился поднос с едой. Я вздохнул и подошел к нему. Быстро съев скромный завтрак, я вернул поднос на место и он со щелчком исчез. Я лег на место, смотря на потолок. Без очков было непривычно, но я не особо переживал. Здесь все равно нечего разглядывать. Я повернулся на бок и притянул колени, обхватывая их. За эти пару дней, я понял, что здесь поддерживается определенная температура и холоднее здесь, слава Мерлину, не станет. Но и теплее тоже. А я замерзал с каждым днем все больше.
Дни текли друг за другом. Я сбился со счета, а отмечать их количество по станам считал глупым занятием. Мне все равно сидеть здесь всю жизнь, в чем тут смысл. Но помимо прочего, я понял, что моя связь с Волдемортом совсем не шутка. Я пару раз видел его глазами. Правда, видение было преотвратным. Он кого-то пытал, упиваясь свой властью и силой. А я просто смотрел его глазами, чувствуя его эмоции. Чем опять привлек Дементоров.
Интересно, что быстрее сведет меня с ума, видение пыток от Темного Лорда, или стражи Азкабана? Жаль ставить некому. Потому что я не уверен в том, кто выиграет это пари. С их приходом всегда становилось чуть холоднее. Они пребывали только по расписанию. Но когда заключенный чувствовал слишком сильные эмоции они приходили вне очереди. Но все равно потом совершали обход. Меня просто убивало это. Я пытался контролировать свои эмоции, но когда у меня это выходило? Я же тупой, сверхэмоциональный Гриффиндорец. Хотя скорее меня сделали таким обстоятельства. Ведь до Хогвартса я таким не был. Я не проявлял эмоций, был сдержан и предельно вежлив. Старался не выделяться. Воспитание Дурслей вбивало в меня эти простые истины. Но почему меня так изменила школа?
Со временем я стал сомневаться во всем. Я вспомнил свое первое письмо, и уточнение в конце: Чулан под лестницей. А ведь Дамблдор знал о том, в каких условиях я жил. Знал, что у меня есть деньги, но ключ был у него. И он ничего не сделал, чтобы облегчить мне жизнь. А то, как дальше посыпались письма, было чем-то сюрреалистичным. Не говоря о приходе Хагрида в хижину ночью. Все это отливало чистым бредом, направленным на то, чтобы произвести впечатление на ребенка.
Неужели я, правда, Идиот, раз не замечал всего этого раньше? А все мои геройства? Как плохо обученные маги смогли пройти ловушки, выставленные взрослыми волшебниками? Разве только потому, что они были созданы специально для нас. Но с учетом того, чтобы в главный зал попал только я. А Тайная Комната? Неужели Директор не знал о том, где она находится? Ведь там погибла ученица, и сложить два и два было не сложно. Но видимо у них получилось пять, раз уж Хагрида посадили в Азкабан. А о своем крестном я просто молчу. Его-то могли допросить с сывороткой правды. Но почему-то не сделали этого, запрятав его в Азкабан без суда и следствия. Просто потому, что он бормотал о своей виновности. Стадо баранов.
А Рон с Гермионой? Как я с ними подружился? Мне же никогда не нравились подобные ребята. Другое дело - Малфой. Хорошо воспитанный и обходительный парень. Но я почему-то оттолкнул его. Потому что он плохо отозвался о Роне. Но ведь он сказал абсолютную правду. А я просто Идиот. А почему я так возненавидел профессора Снейпа? Потому что он отругал меня за то, что я ничего не знаю? Но ведь я сам в этом виноват. А дальше меня настраивали против него Рон с Гермионой. А то, что меня сделали ловцом после первого занятия по полетам? Ну и что, что мне повезло не разбиться? Было же понятно, что мне опасно заниматься этим спортом, раз уж после каждой игры в Квиддич я оказывался в Больничном Крыле.
О мадам Помфри можно говорить отдельно. Она видела все мои шрамы и плохо срощенные переломы. Но ничего не сказала по этому поводу. И не вылечила их. Хотя убрать эти следы ей ничего не стоило. Но почему-то они не хотели, чтобы я забывал об этом. О жестокости своих опекунов и их сына.
О четвертом курсе вспоминать не хотелось. Травля, которая застала меня между выбором кубка и первым испытанием не была для меня такой уж тяжелой ношей. Конечно, недоверие Рона больно укололо меня, но я сдержался. Я привык к такому еще в маггловской школе. Так что спокойно все это воспринял. Конечно, мне помогала Гермиона и, как ни странно, Грюм, но для меня это не было страшным. Плохо было стоять перед Драконом, понимая, что я практически ничего не могу сделать, чтобы спастись, если буду недостаточно быстрым. Хорошо, что у меня была очень быстрая метла. Интересно, куда дели мои вещи? Особенно мантия и Карта мародёров? Я надеялся, что ее отдали Сириусу, но когда мои надежды оправдывались?
Я тяжело вздохнул сырой воздух, сдерживая кашель, и закрыл глаза. До обхода Дементоров еще много времени, так что я могу еще поспать. Во сне я опять скользнул в сознание Темного Лорда, смотря, как он пытает каких-то магов, под дикие смешки Пожирателей смерти. Но мое внимание привлекло другое. Они обсуждали нападение на Азкабан. Но он запретил искать меня или освобождать. По его плану я должен был сдохнуть в тюрьме. Покинутый всеми и сошедший с ума. Я никогда не сомневался в жестокости Волдеморта. Так что только с горькими мыслями наблюдал за происходящим его глазами.
Очнулся я как обычно, после этих видений, как будто вынырнул из холодной воды. Я, задыхаясь, закашлялся и почувствовал холод приближающихся Дементоров. Крики моей матери в голове преследовали меня всегда. И это было хуже всего остального. Я боялся, что именно этот надрывный крик, полный отчаянья, сведет меня с ума.
Дальнейшие дни тянулись так же обыденно. К счастью, в разум Темного Лорда я больше не проваливался. Так что о побеге из тюрьмы я узнал от охранника, который навестил меня, чтобы проверить, не сбежал ли я. Он вошел в мою камеру и осмотрелся. Прокашлявшись, он заговорил.
— Поттер, сегодня ночью сбежали все бывшие Пожиратели Смерти. Тебе известно что-то об этом?
Я ухмыльнулся и промолчал. А что я могу сказать по этому поводу?
— Хорошо, надеюсь, больше не увидимся.
Он вышел, хлопнув дверью. А я безумно рассмеялся. Я был здесь уже давно. И, судя по залетавшему иногда снегу, была уже зима. И мой разум стал периодически предавать меня.
Я не знаю, сколько прошло времени после побега этих безумцев, но я опять попал в разум Волдеморта. Он ходил по комнате, полной людей. Я никого из них не знал, разве что Малфоя. Я почему-то никогда не интересовался войной, в которой погибли мои родители. Что опять-таки было странным. Лорд рассказывал им план по захвату Магического мира. Но почему-то мирным путем.
Темный Лорд был не таким безумным, каким казался раньше. Может вернувшаяся внешность на него положительно повлияла? Он слегка поменял свою внешность с помощью пары обратимых ритуалов и стал договариваться с Малфоем о своем погружении в политику магической Британии. Согласно его плану через год он должен победить в выборах Министра. Все радостно поддержали его. Пожиратели смерти и их хозяин решили учиться на своих ошибках, понимая, что террором ничего не добьешься. Они аккуратно похищали неугодных магов, выпытывали у них информацию, потом Снейп их лечил, и им стирали память об этих действиях. Налаженный механизм. Весьма действенный, стоит сказать.
Дементоры уже практически не влияли на меня. Хотя может я просто уже сошел с ума? Я больше ничего не чувствую. И старые воспоминания притупились. Они больше не трогают меня, не вызывают той страшной доли и обречённости. Видимо я становлюсь таким же бездушным, как и Темный Лорд.
Я не знал сколько времени я провел в Азкабане, но частое появление солнца наводило меня на мысль, что уже весна. Хотя может и лето. Пару раз была гроза. Значит, зима точно закончилась. Похоже, прошел уже год. Я бездумно смотрел на стену, подмечая, что вижу чуть лучше, чем раньше, что было весьма странным. Но возможно это просто игры безумного разума. Когда же я сдохну? Судьба беспощадна ко мне. Как же я устал…
Комментарий к Глава 1: Воспоминания.
Вот и написала первую главу. Не знаю, как долго держать его в Азкабане, но все же планирую смаковать его заключение долго. И мучительно для Поттера.
И нет, я совсем не жестока.
========== Глава 2: Безразличие. ==========
Наверное, я уже не смогу назвать точное время моего пребывания в этом аду. Я погружаюсь в свой разум все глубже, и, чувствую, как становлюсь все безумней. Меня часто одолевает дикий смех, затем полная апатия, но при этом я ничего не чувствую. Мне абсолютно все равно. Я с глупой улыбкой пялился на лучи солнца, так редко проникающего в мою темную обитель, я пел иногда, ужасно фальшивя, но до сих пор не позволял себе кричать, когда приходили мои личные палачи. Дементоры.
Да, я уже не проваливался в темноту и лучше переживал их влияние, но я понимал, что именно они сводят меня с ума. С каждым днем мне хотелось двигаться все меньше. Я заставлял себя вставать, чтобы поесть или попить. Я уже не чувствовал запахов и периодически кашлял кровью. Я чувствовал, что сдаюсь на волю Смерти и надеялся, что она придет ко мне быстрее. Я хотел встретиться с ней. И уйти добровольно. Неужели я так многого прошу?
Волосы уже стали длинными и скатались в колтуны. Ногти я сгрызал, понимая, что их лучше не отращивать, после того, как под влиянием Дементоров я оторвал себе их, скребя по стене от видений прошлого. Надо ли говорить, что боль была практически нестерпимой? Я все больше забывал о своей жизни, но одна мысль не оставляла меня ни на минуту. Отомстить Дамблдору.
Темный Лорд очень редко допускал меня в свое сознание. Он быстро понял, что я могу проникать в его разум и пользовался этим, показывая мне весьма нелицеприятные моменты его жизни. Пытки никогда не были приятны для меня. Я все еще хорошо помню свое пребывание в министерстве и то, как ведут допрос авроры. Шрамы не давали забыть.
Еще я часто вспоминал книги, которые читал по магии. Я помнил почти каждую строчку, ведь только это не приносило мне никаких эмоций вообще. Так что эти воспоминания Дементоры не смогли забрать у меня. Мои друзья не знали о моем маленьком секрете. Как и весь Хогвартс, в том числе и Снейп. Я пользовался своей мантией-невидимкой с умом. Я ходил в запретную секцию библиотеки и читал древние фолианты. К сожалению довольно бесполезные для меня сейчас. Анимагией я, к сожалению не увлекся. Но я не забывал, что даже это умение мне бы не помогло. Ошейник прекрасно справлялся со своей работой. Я совсем не чувствовал магии. Со временем я понял это. Раньше, я не обращал внимания на ее присутствие в себе. Наверное, потому, что это было привычное ощущение - как дышать. Зато теперь я в полной мере осознал, что значит задыхаться от бессилья. Это прогнившее магическое общество меня просто уничтожило.
Я не претворялся перед собой, я понимал, что теряю нити разума. Это было совсем не сложно осознать. Частые провалы в памяти, царапины на руках, появившиеся по непонятной причине, безудержный смех, совсем без веселья. Не смотря на то, что смешного не было ничего. К счастью. Я не плакал. Эту слабость я в себе глушил полностью. Так сойти с ума я себе не позволю. Я помнил по видениям безумную женщину по имени Белла и понимал, что если выберусь из этого ада, то буду в точности таким же. Правда никто не сможет меня сдерживать, ведь у меня хозяина нет.
Самым страшным моментом моего пребывания в тюрьме стало видение о гибели последнего моего близкого человека. Темный Лорд убил его особо жестоким способом. Поймал Ремуса, отчистил его от антиликантропного зелья, надел на Блэка подавляющий магию ошейник, как и у меня, и Люпин растерзал своего друга в полнолуние. Он ел его внутренности, пока Бродяга еще дышал. Это было самое ужасное, что я видел в своей жизни. А Ремуса ждала легкая смерть. Зеленый луч, и его звериные глаза стали неживыми. Волдеморт подарил ему хорошую смерть. Лунатик не смог бы жить с таким грузом на своей шее. Это лучше, чем самоубийство. Но крестного это не вернет. Так что в моем небольшом списке смертников было только два имени. И они оба были великими волшебниками. Я знал, что у меня нет шансов против них. Да о чем говорить? Я сижу в тюрьме, и никто меня отсюда не освободит. Хватит витать в облаках, Поттер.
Понял я, что пробуду здесь до своей смерти, когда Волдеморт показал мне видение об интервью Директора Хогвартса, в котором говорилось о том, что я никогда не был избранным, в отличие от Невилла. Он с прискорбием сообщил, что я умер в заключении и этот груз будет вечно на его плечах. Ведь он обрёк на столь ужасные мучения невиновного человека. После смерти моего Сириуса это было вторым худшим кошмаром. Для всего мира я мертв. А Героем объявлен неуверенный и слабый Долгопупс. Мерлин, они уничтожат Британию. Хорошо, что я нахожусь на другом острове. Может Невиллу нужно просто отправить Лорду котел со своим зельем и Волдеморт умрет от взрыва? Мерлин, я думаю, как Снейп.
За время моего пребывания в тюрьме я стал мысленно уважать зельевара. И понимал, что хотел бы быть похожим на него. Но куда мне теперь? Я нинакого не буду похож. Я просто мертвый ребенок, так меня назвали в газете? Даже надгробие рядом с родителями установили. С подписью: «Он жил за мир и умер за свободу». Это было, как насмешка. Лорд долго смеялся над этим.
Он любил проникать в мое сознание и делать мое пребывание в тюрьме более невыносимым. Самым смешным стало то, что он стал Министром Магии. Дамблдор ничего не смог сделать с этим. Хотя старик так и остался на всех своих постах, поедая свои дурацкие сладости. Чтобы его диабет замучил. Зато от этой новости меня посетили Дементоры, почувствовав мое веселье. Мерлин, почему все так плохо в моей жизни?
Так что жизнь моя, которая и так была невыносимой, периодически превышала все допустимые пределы отвратительности. Мой разум умирал, тело становилось все более слабым. Но вдруг я услышал открывающийся замок. Я поднял голову в сторону входа. Странно, охранник. Решил убить?
— Ты официально признан мертвым и оправдан посмертно. Мы не можем тебя отпустить, сам понимаешь. Нам приказали вообще не приходить к тебе, но мы не изверги. Ты же все еще ребенок. Мой пацан почти такого же возраста. В общем, я принес тебе новую одежду, одеяло и матрац. И еда будет получше. Это все, чем мы можем помочь.
Я встрепенулся и хрипло спросил его. Да, даже пение не давало мне достаточной тренировки для речи. Я отвык нормально говорить:
— А ошейник? Вы сможете снять его? Мне от него слишком плохо.
Он помолчал, а потом уверенно шагнул ко мне, взмахнув палочкой. Шея моя освободилась, и я почувствовал странное облегчение.
— Магия не скоро вернется. Может у тебя что-то и получится, Поттер. Если сбежишь, мы никому не скажем, пока нас не спросят, но сам я не отпущу тебя. И дверь открывать не буду. Планируй все сам. Моя помощь на этом заканчивается.
Я кивнул, и он вышел, забрав мою гнилую подстилку и заменив ее новым матрацем, подушкой и одеялом. Одежда лежала сверху этого великолепия. Послышался стук двери и щелчок замка. Что ж, это лучшее, на что я мог рассчитывать. Я обмылся в углу камеры, где был туалет и сток, и переоделся в новую робу. Послышался щелчок и на полу появился поднос. Свежий хлеб, мясо, пара фруктов и пирог. Очень щедро. Рядом была бутылка сока. Почти как на курорте. Я с удовольствием все съел и поставил поднос на обычное место. Я с улыбкой лег на матрац, ожидая появления Дементоров. У меня появились эмоции для их пропитания. Чертовы твари.
Вскоре они появились, вернув мне мое привычное безразличие, и я со вздохом укрылся, засыпая. Впервые за очень долгое время согреваясь. Хотя может это и плохо, умирать буду дольше. В счастливый конец я совсем не верил.
Ночью, после повторного посещения стражей Азкабана мне стало плохо. Я понял, что ко мне окончательно возвращается моя магия, и она буквально раздавливала меня, разрывала от своего напора. Я никогда не думал, что ее во мне так много. Это было очень больно. И в итоге я понял, что могу наколдовать слабый огонек люмоса на указательном пальце. Но это стоило мне обморока и истощения. Я даже встать не смог после этого. Пришлось заставить себя, чтобы поесть.