– Правда? Почему? – изумились Мария и Левенхэм.
– В пределе царит соперничество. Мы, варледи, бьёмся друг с другом за самые выгодные для отца брачные контракты, с другой стороны мы мечами выбиваем себе лучшие места в рейтинге, чтобы заработать право не выходить замуж. Как только ещё не отравили? Не знаю. Здесь я чувствую себя в безопасности. Так спокойно!.. – Луна посмотрела прямо в глаза Левенхэму, а потом Марии, и оба, и крылатый, и фитка, одинаково поразились тому, как светло и радостно смотрели такие обычно огромные и злые красные глаза девушки-перевёртыша.
– Что ж… – Левенхэм выглядел слегка растерявшимся. – Идите в библиотеку. Только… Мария… вы не должны помогать ей. Это же испытание.
– Хорошо. Луна, вы справитесь?
– Конечно, – снова ласково улыбнулась девушка-перевёртыш, – это сущая безделица в сравнении с заданиями отца. Вот уж где можно отчаяться.
Луна летящей походкой направилась к библиотеке. Левенхэм, так и не спустив серо-голубых глаз с герарды, устремился вслед за ней, будто привязанный. Однако Луна умудрилась захлопнуть дверь прямо перед его носом. Но даже покашливание Марии не остановило графа – он, ничего не слыша, всё равно прокрался в библиотеку. Марии это не понравилось. Она приоткрыла дверь и остановилась на пороге. Левенхэм смотрел на Луну не дыша. А она уже быстро набрасывала что-то на листе бумаги, склонившись к столу, но продолжая стоять.
Мария снова почувствовала смущение. Ей захотелось сбежать из этого места. И она сделала это. Ещё никогда она не ощущала себя настолько лишней где-либо.
Возможно, Левенхэм по уши влюбился, просто ещё не осознал этого вполне. Кто скажет ему об этом прежде, чем он совершит какую-нибудь ошибку?
Но, вместо того, чтобы пойти на кухню и рассказать об увиденном в подробностях, Мария решила заглянуть в библиотеку снова. Левенхэм так и не пошевелился. Луна перемещала книги быстро, ловко, и явно по плану. Мария снова покинула комнату. Нет, графом овладела какая-то странная робость. Он не будет торопиться. Левенхэм будет продолжать восхищаться Луной на расстоянии.
Глава 5. Принцы как… принцы
Рицка Рашингава не торопясь шёл от своих ворот вглубь Ньона. Нинио и Фанги со своими сыновьями шли слева и справа. Телохранители – семеро сзади и шестеро в десяти шагах спереди, двое режут воздух над процессией. Проще было использовать небогатого вида паланкин и отправиться вдвоём с Нинио. Но это было официальное действо. Если принц должен появиться во дворце Точки Соглашения, то пусть появится как положено.
– Ри-эншин! – обратил внимание Рашингавы один из впереди идущих.
Навстречу бежала-летела, сильно отталкиваясь ногами от уличной брусчатки и от стен домов, Луна. Её пропустили к отцу.
– Какие новости? – сразу обратился Рицка к почти не запыхавшейся и не запыленной Луне.
– Никаких. Я на своём месте, и занята, чем положено.
– Как процесс установления близких отношений с Циннией Марией?
– Она помогает мне, но я пока не чувствую всего великолепия легендарной женской дружбы.
– Почему это она помогает тебе, а не наоборот?
– Потому что Левенхэм взвалил на меня абсолютно всю работу по дому. Абсолютно. Другие сервы вообще ничего не делают. Истину говорю!..
– То есть Цинния Мария ничем сама не занимается?
– Да. Сначала она делала всё, что надо, хотя бы… когда наши смены проходили в разное время, но… когда я начала помогать ей, Левенхэму это только понравилось.
– Вот и хорошо. Тебе сложно?
– Нет. Хотя времени на тренировки нет совсем.
– Настоятельно советую тебе находить время. Это важно для твоего будущего.
– Но… Левенхэм говорит, что если я буду часто попадаться чужакам на глаза возле его дома… император узнает, где обитает Мария.
– Рано или поздно это всё равно раскроется.
– Тебе этого хочется?
– Нет.
– А почему?..
– Когда это произойдёт, ты поймёшь. Или услышишь от кого-нибудь.
– Э-э… Понятно.
– Как твои отношения с Левенхэмом? Он не пристаёт к тебе?
– Пф… Нет! Он немного странный, но нет, не пристаёт. Хотя там все странные. Просто Левенхэм – какой-то… куда более, чем странный.
– Ясно.
Некоторое время они шли молча.
– А сколько я там пробуду?
– Это зависит от целого ряда случайностей, включая осведомлённость императора.
– Понятно.
Ньон словно расступался перед принцем Рашингавой. Он и его свита вошли в Цитадель и направились по пятой улице, направо, к дворцу Точки Соглашения.
– А как тебе она сама? – не выдержал Рицка. – О чём говорит, чем занимается в свободное время?
– Ох, она… – Луна тяжело вздохнула, прежде чем начать говорить, – довольно смелая девушка. Она может говорить кому угодно и что угодно. Левенхэму не очень нравится её чувство юмора, но он её ценит. Не только за то, что она в него не влюбилась, но и вообще. Однако она совсем не устаёт ни от какой работы. И, при этом, у неё кожа на пальцах чуть ли не лопается, если она что-то старается делать, как следует. Сейчас, когда я рядом, она делает меньше тяжёлой работы. Цинния Мария очень любит дом Левенхэма. У неё со всеми потрясающе хорошие отношения. Мне кажется, ей важно, что её одобряют окружающие. Те, кто живёт похожей жизнью. Мы пришли.
– Да. Подождёшь меня в зале для сопровождающих? Мы не договорили.
– Конечно.
Рицка спустился в подвальную галерею вместе с Нинио, оставил его ждать, и, лестницами и коридорами, пошёл вглубь, под Сердце Цитадели. Членам принсипата предписывалось встречаться в предназначенной для этого башне дворца Точки Соглашения и решать все вопросы с наследником императора, Уайт-принцем. Оба Бесцейна, и император, и его старший законный сын, не должны были появляться в кругу принцев одновременно без пары десятков свидетелей. Такова подтверждённая форма. Но терпение Рашингавы выгорело. Потому Эрика сменил его двойник, а сам он тайными ходами спустился в подземелье, соединённое с коридорами под Точкой Соглашения.
Принцы-крылатые поглядывали на Рашингаву неприязненно.
В подземелье даже не было стульев. Просто комната, выточенная в слое пород.
– Ну что же? – спросил Эрик Бесцейн, войдя в сопровождении сына.
– Сапфира и Лайта ещё нет, – коротко ответили императору после дежурного поклона.
– Мы здесь, – появился тут же ясновидящий, древнейший из древнейших крылатых, и, как считало большинство – старейший из ныне живущих. Вид у него непривычно высокомерный. Принц Лайт, в отличие от своего принца-отца, выглядел нормально, разве что остался стоять почти у входа.
– Сапфир, ты пьян, что ли? – вдруг проявил свою редкую проницательность император.
– Немного. Мы тут с моими мальчиками отмечали развод.
– Кого это?
– Моего внука… нет, правнука… а, не важно. Графа Эшберна, Тони.
– Он разводится с леди Чайной Циан? – уточнил Бесцейн слегка недоверчиво.
– Разрывает контракт, – уточнил Сапфир. Затем покачнулся, хмыкнул, и распространил специфический горьковато-сладкий аромат крылоскола.
– Невероятно!..
– Говорит, Чайне Циан его морда опротивела в конец. Мы такие вещи отмечаем подобно празднику. Мы, мужчины клана. Тут сесть негде. Рашингава, **** ****, какого ***** ты нас сюда притащил? Выкладывай скорее.
Рональд Мэйн возник между Сапфиром и внимательно, в упор разглядывающим последнего Классиком, и оттеснил нетрезвого ясновидящего подальше от его заклятого врага. Классик хотя бы перестал смотреть плотоядно.
Рицка решил, что раз покушение на убийство ясновидящего откладывается, то самое время ответить на вопрос:
– Меня интересует, насколько сильно надо испугаться технического и научного прогресса, чтобы закрыть все заводы, на которых вообще производили термостойкие сплавы.
– О чём ты говоришь, Рицка? – не понял император.
– Завод в Бери – закрыт наёмниками Мэйна. Заводы в Дарксайде и Ардоксе – Сильвертон закрыл лично, а в Ихумлеру перестроил. Кастрюльки они теперь там делают!..
– Ты что-то имеешь против кастрюлек? – подал голос Сапфир. – Кас… кас…
– Кастрюлечки – очень милые штуки, – вставил Алекс Санктуарий. – Пока не летят в тебя.
– Сочувствую твоей личной жизни, – хихикнул Росслей.
– Далее, – Рицка проглотил желание убить всех крылатых, – завод близ Суарре. Перестроен Вайсварреном. Теперь там отливают только пуговицы. Уволили большую часть персонала, дорогостоящие цеха стоят просто без дела. Заводы в Нуабен и Агане – закрыты. Шартки – закрыт. Близ Докуны – используется как фабрика по переработке. Вот так сюрприз!.. И, наконец, даже небольшие, неспециализированные фабрики в Фавнгроссе и Савульвере – закрыты полностью. Стефаном Виром, и, опять же, Мэйном. Попробуйте объяснить мне это.
Собравшиеся долго молчали.
– Это нельзя отнести к зимнему восстанию ни прямо, ни косвенно. Никак, – добавил Рашингава. – Подготовка к штамповке нового типа монет? Я бы знал.
Заговорила принцесса фитов, Делла Генезис:
– Проблема не только в замедлении технологического развития. Я собрала свои данные о закрытиях этих заводов, так как в большинстве своём на этих заводах работали фиты. Куда меньше крылатых и людей. Все они за это лето должны уже найти себе места. Но есть ещё множество фитов, наводнивших улицы Ньона, нетрудоустроенных, обеспокоенных безразличием властей. Так от восстания перевёртышей мы придём к восстанию фитов. Нужны новые рабочие места.
– Я требую открытия хотя бы одного из этих заводов, – сказал Рашингава. – Это решит сразу две проблемы. В противном случае я построю завод сам и найду самых квалифицированных работников из всех уволенных. Но это долго, и будет не понятно, как вы, господа крылатые, сможете загладить свою вину перед десятками тысяч разумных, которых выкинули на улицу.
– Не дави, Рашингава, – поморщился Сапфир. – Мы все прекрасно знаем, что тебе плевать на судьбы фитов. Всё, чего ты хочешь, это как можно скорее завершить пару десятков своих проектов. Ну, ещё, может быть, создать какое-нибудь сверхмощное оружие, которым перебьёшь нас всех. Так, ради эксперимента.
– И в мыслях не было.
– Солгал! – пропел ясновидящий.
– Было. В планах. Во время войны. Конечно же! Сейчас – нет. Для некоторых моих проектов нужен нынешний порядок вещей.
– Солгал! – снова пропел ясновидящий, но на пару нот выше.
– …Что-то там… – негромко и рассеянно заговорил Рицка, – где-то здесь я говорю оправдания… вот тут всем плевать тоже… Мне нужны ответы на вопросы и только, – Рашингава больше не смотрел в лицо ясновидящему. – Император, полагаю, позволит вам заняться восстановлением заводов. Можно – не всех, так и быть. Но срочно. Фитам нужны рабочие места. Мне – сплавы. Вам – ваша чистая совесть.
– Сделается, – непривычно холодно согласился Сапфир. – И всё же я не понимаю, почему ты это начал. В миллиарде других вариантов ты бы и рта не открыл. Открыл бы собственный завод на дальнем северо-востоке и нанял бы туда всех родственников Циннии Марии. Это логично, разве нет? А, ты играешь в благородство. Играешь так, чтобы маленькая фитка в будущем не смогла обвинить тебя ни в чём, понимаю…
– Хватит!.. – остановил Рашингава ясновидящего. Вот этого всего слышать не хотелось. Сапфир знает её имя. Откуда? Значит, знает и где она находится. – Я начинаю разделять интерес Классика. Отдельный интерес к твоей смерти.
Император некоторое время молчал, погружённый в мысли, но словно очнулся:
– Фитка?
– Фи-и-итка, – протянул Сапфир с огромным удовольствием. – Маленькая такая, с той самой фабрики в Фавнгроссе. А вот и не казалось, что наш Рашингава поднял такую волну из-за женщины, правда?
– Так это она, та самая… Из-за неё-то пожар был, – с широкой улыбкой понимающе проговорил император. – Значит, Сапфир, приведи её ко мне, раз Рицка не хочет.
– Отлично, мне уже действительно нравится мысль о сожжении Нью-Лайта, – пожал плечами Рашингава, – но что с заводами? Так и будем темы переводить?
– Какой упорный, – проговорил Сапфир.
– Просто застеснялся, – подмигнул Санктуарий.
Рицка коротко послал обоих крылатых, а затем иносказательно повторил вопрос. Ответил император:
– Это тема для следующей встречи принсипата. Я же услышал всё, чего хотел, и буду следить за этим делом. Уайт, оставляю решение вопроса на тебя, сынок. До встречи на поверхности, господа принцы.
Император ушёл, исчезнув в густой тьме коридора, ведущего к Сердцу Цитадели.
Коридор к Точке Соглашения манил прохладой.
Перевёртыши вышли из подземелья первыми. Крылатые никогда не бьют в спину. Друг у друга на глазах.
– Ли, – почти тут же тихо обратился Адмор к Лифорду, – будешь забирать Чайну Циан?
– Ещё не знаю, – уклончиво ответил Ли. – Я подумаю над этим.
– Насколько я помню, Си приняли эту девушку в свой клан, – проговорил Хант. – Насовсем.
Некоторые из крылатых принцев сумели догнать перевёртышей в галерее, где ждали наследники.
Сапфир ворчал:
– Вот зачем было называть эпоху Террором Сапфира, когда Хисуи Соно дебютирует через два-три года, а я ещё не выжал от вас реального разрешения на введение новой банковской системы? Разве я тут что-то вообще решаю? Не чувствую, ребят.
– Он всё о том же, – хором протянули Росслей и Санктуарий.
В галерею вошли люди, фиты, и остальные крылатые.
– Рэйн, так жарко! – обратилась к принцу дождя одна из двух фитских принцесс, главком космофлота, Красная Кэс. – Эта местная звезда меня будто придавливает.
– Солнечную активность я не регулирую, – развёл руками Рэйн Росслей.
– Да брось заливать. Пригони какой-нибудь циклон и все дела.
– В принципе можно. Только без дождя.
– А душно будет, – возразил Сапфир. – Игрейна помрёт.
– Он точно пьян, – вздохнула человеческая принцесса, Игрейна Пятая, и прошла было мимо, но остановилась и обернулась к Рэйну: – А почему без дождя? – это были первые её слова, обращённые непосредственно к Рэйну с самой зимы. Во время зимнего восстания, будучи очень не в себе, Росслей сожрал нескольких сыновей человеческой принцессы. Это были полукровки, драконы, и ситуация была сложная. Принцу дождя Игрейна отрубила голову собственноручно, при всех, но он вернулся к жизни к величайшему негодованию несчастной матери. До сих пор она не пыталась разговаривать с врагом.
– Мелисса не любит дождь, – опустив голову, ответил Рэйн, – в светлое время суток.
– Так увезите её куда-нибудь.
– Прискорбно отличная идея, – вмешался Уайт-принц, – монаршая семья так же изнемогает от жары. Одно дело выдерживать её в календарное время, после девятнадцатого среднего, но ещё и сейчас… тяжеловато. Мы не хотим лишаться леди Мелиссы, однако…
– Хорошо, – отреагировал Лайт. – Куда-нибудь её спрячем.
– Не надо прятать, – сразу же напрягся Росслей.
Рашингава хотел было оставить их всех с их препирательствами, и отправиться прочь, но ему тут же пришло в голову, что, вероятно, от жары так же плохо и некоторым детям из проекта полнокровных.
В процессе выслушивания чужого бреда, Рашингава поймал на себе излишне внимательный взгляд Классика. Древнейший из древнейших перевёртышей будто что-то прикидывал, но тут же отвёл глаза в сторону. Продолжая спокойно разглядывать союзника, Рашингава заметил как будто бы беспричинно расширившиеся зрачки.
Классик всегда и везде был знаменит. Выдающимся умом, вкусом, собственной школой фехтования, авторитетом среди других перевёртышей и нежеланием признавать свой садизм. Это, без сомнения, лидер среди лидеров. И вот это сочетание не слишком радует. Сапфир так же хорошо знает Классика. Знает, что можно сделать положение его, Рицки Рашингавы, шатким в союзе перевёртышей и тем ослабить Чёрный Блок. Для этого нужно всего лишь сказать имя особенной для Рицки девушки в присутствии садиста, ищущего уязвимые места, как врагов, так и союзников. Потому что это нужный ход.
Древнейший среди перевёртышей ощутил что-то новое во взгляде Рашингавы и поднял глаза. Немного наклонил голову. Рашингава зашагал мимо. Классик не пошёл следом, но в одном из залов наверху нашёл Рицку через восьмую свечи. В таких огромных помещениях можно разговаривать тихо и оставаться не услышанными.