– Дело слишком быстро передали в суд.
– А чего там было тянуть? Взлома не было, чужих отпечатков и следов в квартире тоже, – начал перечислять свои аргументы Чени.
– Вы не рассматривали вариант, что девушка сама могла впустить убийцу?
– И кто, по-вашему, это был? – ухмыльнулся её собеседник. – Сантехник? Или рассыльный? В час ночи?
– Я не знаю, – пожала плечами журналистка. – Кто угодно.
– Вот именно, что не знаете, – детектив как-то обречённо покрутил в руках потухшую сигарету и попытался заново её раскурить, но зажигалка, пару раз выпустив хиленький, едва живой огонёк, совсем перестала отзываться на его действия. Мужчина потряс рукой, снова пощёлкал огнивом и раздражённо откинул уже бесполезную вещь в сторону. Похлопав себя по карманам, но не найдя в них ничего, чем можно было бы зажечь никотиновую палочку, Чени посмотрел на Люси, словно раздумывая, не попросить ли помощи у неё. Девушка замотала головой, чем окончательно расстроила сыщика. Он откинулся на спинку стула, скорчив страдальческую мину, потёр лоб, одновременно убирая длинные, постоянно падающие на лицо, чёрные жёсткие волосы и скучающим голосом продолжил: – Райончик там и правда не из самых благоприятных, но не забывайте, в деле было много улик, доказывающих вину подозреваемого: отсутствие алиби, показания соседей о том, что они ссорились в тот вечер. Опять же, разбитая рука Драгнила…
– Он сказал, что поранил её, когда ударил управляющего магазином, где работала его невеста, Лисанна Штраус.
– Мог и так, конечно. Теперь-то какая разница?
– В каком смысле «какая разница»? – переспросила журналистка. – Разве это не даёт повода проверить показания Мине?
– Прежде всего, это даёт нам мотив, – наставительным тоном сказал детектив, – хотя и не подтверждённый – работницы магазина при драке не присутствовали, жаловаться на своего управляющего, что он сексуально их домогается, они не стали. А вот то, как и в каком состоянии подозреваемый покинул магазин, видели все. Кстати, про разбитую руку тоже никто не сказал. Понимаете, к чему я веду?
– Девушки в магазине запуганы, естественно, что они ничего не сказали, – нахмурилась Люси. – Неужели вы этого не заметили?
Чени равнодушно пожал плечами:
– Повторяю, их показания не сыграли особой роли. Процесс заживления раны на руке подозреваемого указывал на то, что она получена за сутки до обнаружения тела. Так что он мог разбить её как в магазине при драке с управляющим, так и дома в то время, когда избивал жертву. Это была косвенная улика. Что-то ещё?
– Да, – решительно кивнула девушка. – Вы сказали, что у Драгнила не было алиби. Но у меня есть другая информация.
– Вы про кафе, что ли? Свидетелей, готовых подтвердить, что он был там в то время, не нашли.
– Или не пытались найти? – внутренне холодея, спросила журналистка. Ведь, действительно, на первый взгляд всё было предельно ясно: парень в припадке ревности до смерти избил, а потом и убил свою девушку, других подозреваемых нет. Стоит ли тогда напрягаться, разыскивая мифических очевидцев присутствия некоего человека в нужном месте в нужное время, когда можно спокойно ограничиться имеющимися, пусть и косвенными, уликами и по-быстрому закрыть дело?
– Вы на что намекаете, дамочка? – зло сузив глаза, спросил сыщик. – Хотите сказать, я плохо делаю свою работу?
– Я всего лишь…
– Знаете что? – перебил её Чени, резко наклоняясь вперёд и облокачиваясь на стол. От его движения стаканчик с кофе покачнулся, выплёскивая на лежащие под ним бумаги своё содержимое, но мужчина этого не заметил. Он неотрывно смотрел на неё своими чёрными, выразительными глазами, в которых плескалась такая ненависть, что Люси невольно отодвинулась от него, вжавшись в спинку стула. – Шли бы вы отсюда и не вмешивались в то, в чём ни чёрта не смыслите. Думаете, если пару раз пообщались с насильниками и убийцами, теперь можете указывать мне, что и как я должен делать? Сидите там в своей студии, рассуждаете на высокие темы, все такие… чистенькие… – детектив буквально выплюнул последнее слово ей в лицо. От его полного презрения взгляда девушке стало так неловко, будто это она сейчас сидела перед ним в мятой, явно нуждающейся в стирке одежде, с как минимум трёхдневной щетиной на впалых щеках, источая от себя запах перегара и табака. – А потом приходите сюда, этакая фифа из благополучной семьи, благополучной жизни, и начинаете читать нравоучения. Что вы вообще знаете о настоящей жизни? Самое большое страдание, которое вам выпадает на долю – это сломанный ноготь и стрелка на колготках. Настоящую смерть и грязь никогда и в глаза не видели.
Люси уже не слушала, что говорил ей этот человек. В висках противно стучало, заглушая его полный яда голос, ладони похолодели, как бывало, когда она сильно нервничала. Ничего не знает о смерти? Благополучная жизнь? Тело само рвануло к тому, кто кидал ей столь необоснованные обвинения. Девушка, вскочив с места, резко наклонилась над столом, едва не столкнувшись с детективом лбами:
– Кто вам дал право так со мной разговаривать? Вы ничего обо мне не знаете! – она почти прокричала эти слова и бросилась к выходу из полицейского участка, не обращая внимания на изумлённые взгляды коллег своего недавнего собеседника и его злобное шипение за спиной.
Ей хотелось как можно быстрее уехать отсюда, но руки дрожали так, что завести машину удалось лишь с третьей попытки. Она ехала, почти не разбирая дороги, и только чудом не попала в аварию на перекрёстке. Водитель небольшого фургона, с которым едва не столкнулась её машина, минут десять громко кричал на всю улицу об умственных способностях блондинок, не известно как получающих права. Люси молча выслушала эту тираду, полностью признавая его правоту, тихо пробормотала: «Извините!» и съехала к обочине. Надо было успокоиться и подумать.
Итак, что ей удалось узнать? Управляющий магазина – стареющий ловелас и бабник, лапающий своих сотрудниц и запугавший их до такой степени, что ни одна из них не рассказала полиции правду. Да, Эльзе будет где развернуться, она уж точно не пройдёт мимо подобного. Господина Вакабу Мине ждут тяжёлые времена.
Теперь детектив Роуг Чени. Весьма неприятный и неопрятный тип. Девушку передёрнуло: встречаясь на студии чуть ли не каждый день с Джетом, она и подумать не могла, что на свете бывают и менее симпатичные люди. Пожалуй, теперь её мнение о вышеупомянутом сотруднике если и не станет лучше, то, по крайней мере, она постарается относиться к нему терпимее. Ну, ладно, это всё лирика, а что на счёт полученной от полицейского информации? Здесь тоже было не густо. Скорее всего, её подозрения по поводу желания одного служителя порядка побыстрее закончить с делом всё же имели под собой некие основания, иначе почему бы он так взъелся на неё? Не потому ведь, что она так некстати прервала его сладкий сон? Если отбросить показания свидетелей и результаты экспертиз, единственное, что вызывает вопросы – алиби подозреваемого. Вернее, его недоказанность. Почему его не подтвердили? Не смогли это сделать или не захотели тратить на поиски очевидцев время? Люси полистала свою записную книжку. Двух человек из тех, чьи имена она выписала из дела Драгнила, журналистка уже успела навестить и, как оказалось, практически безрезультатно. Оставалось надеяться, что последняя встреча всё же сможет пролить хоть какой-то свет на это дело.
Кафе «Синий пегас», в котором работала Миражанна Штраус, сестра Лисанны, было почти пустым, если не считать двух молодых людей за столиком в углу и платиновой блондинки за стойкой. Как только журналистка подошла к бару, та повернулась к ней, мило улыбнулась и сказала:
– Доброе утро. Что желаете? Кофе? Или полноценный завтрак?
– Нет, спасибо, – чуть качнула головой Люси. – Я бы хотела поговорить с мисс Штраус.
– Это я, – ответила девушка.
Люси на секунду замешкалась. Предстоящий разговор будет не из лёгких, и не стоило его начинать здесь, в зале, при свидетелях. Поэтому она поспешила уточнить:
– Простите, мы могли бы поговорить наедине?
Мисс Штраус окинула взглядом зал кафе, убедилась, что её помощь сейчас никому не требуется, и кивнула, приглашая следовать за собой. Через пару минут они оказались в маленькой комнатке. Миражанна закрыла дверь и обернулась к Люси:
– Слушаю вас.
Журналистка глубоко вздохнула и, сцепив пальцы, чтобы унять невольную дрожь, стала объяснять цель своего визита, тщательно подбирая слова и внимательно следя за собеседницей:
– Меня зовут Люсьена Сердоболия. Я репортёр, веду передачу «Репортаж перед смертью», которая выходит на телеканале «True News». Одним из её участников стал жених вашей сестры, Нацу Драгнил… – Штраус при упоминании этого имени побледнела и дёрнулась, как от удара. Руки, всё это время спокойно висевшие вдоль тела, начали лихорадочно поправлять одежду. Люси, желая хоть немного успокоить девушку, сделала шаг вперёд и тихо, с сочувствием в голосе произнесла: – Миражанна, простите, что снова заставляю вас вспоминать об этом, потому что знаю, насколько это больно. Если бы можно было избежать этого разговора, я никогда бы не пришла сюда, но, увы, вы единственная, кто может помочь.
– Что вам нужно? – с трудом выдавила Штраус.
– Понимаете… – журналистка ненадолго задумалась, пытаясь чётко сформулировать свою мысль. Её собеседница была в таком состоянии, что могла либо не понять того, что ей скажут, либо просто в любой момент прервать их разговор. Надо было коротко и понятно объяснить причину своего появления в кафе. – Когда я общалась с Нацу лично, он не показался мне тем, кто мог бы совершить подобное преступление, – Люси решила не рассказывать Миражанне о первой встрече с Драгнилом, когда её суждение о нём было несколько другим. Это вряд ли помогло бы склонить Штраус к сотрудничеству, тем более что мнение самой журналистки о предмете их разговора с тех пор немного изменилось. – Кроме того, в его деле есть несколько моментов, которые вызывают вопросы, например, его алиби на тот вечер. Если бы вы смогли помочь мне…
– Убирайтесь! – перебив её, истерично вскрикнула блондинка. Девушку затрясло так, что казалось, она вот-вот упадёт. – Слышите? Я не собираюсь никому помогать – ни вам, ни ему. Даже… даже если бы… всё равно… я не могу… не хочу… уходите… – Мира, задыхаясь, почти шептала эти слова, словно в бреду. Люси, сама напуганная этой внезапной истерикой, отступила назад и, достав из сумочки маленький бумажный прямоугольник, положила его на стоящий у стены стол:
– Я оставлю свою визитку. Если передумаете… – она бросила обеспокоенный взгляд на продолжавшую трястись Штраус и быстро вышла из комнаты.
И снова – машина, невидящий взгляд через стекло, нестройный хоровод мыслей, жадной толпой хлынувших в гудящую от происходящего голову. Когда она назвала имя героя своего последнего репортажа, в красивых голубых глазах платиновой блондинки мелькнули боль и… страх? Первое было вполне понятно – она потеряла сестру, но почему девушка так сильно испугалась? Что или кто внушил ей этот ужас? Драгнил? Весьма странно, ведь он в тюрьме, и через несколько дней, если ничего не случится, его ждёт электрический стул. Неужели Мира настолько тяжело перенесла смерть Лисанны, что даже одно его имя вызывает у неё приступ паники? Это вполне возможно, она сама до сих пор не может спокойно думать о том, кто забрал жизнь Мишель, хотя прошло уже десять лет. Так что такое объяснение неожиданной истерики Штраус звучит весьма правдоподобно.
И всё же что-то было не так. До упоминания о Драгниле Мира была спокойна, мило улыбалась и даже напевала какую-то песенку, когда стояла за стойкой. Ни заплаканных глаз, ни грусти в голосе. Со смерти Лисанны прошло больше месяца, даже глубокое горе могло притупиться, но какие-то его признаки всё равно должны были остаться. Может, столь сильная реакция на имя убийцы своей сестры вызвана не горем и страхом перед ним, а чем-то другим? Что, если Мира что-то знает о событиях той ночи, но по каким-то причинам не может сказать? «Я не собираюсь никому помогать… Я не могу… не хочу…». Не может или… не хочет? Как это узнать? Если бы детектив Чени захотел её выслушать, но он явно настроен против Драгнила. Ну, что ж, у неё есть только один выход…
Люси достала телефон и, набрав несколько цифр, замерла в нерешительности, но потом, словно рассердившись на себя, нервно дёрнула пальцем и нажала на зелёную кнопочку. Несколько длинных гудков – и приятный женский голос произнёс:
– Адвокатская компания «Макаров и партнёры», кабинет адвоката Стейнлиза, чем могу помочь?
– Я бы хотела поговорить с господином Стейнлизом. По личному делу.
– Как вас представить?
– Люси… Люси Хартфилия, – она назвалась своим настоящим именем. Её будущий собеседник точно должен знать, кто ему звонит.
– Одну минуточку, пожалуйста, – женский голос сменился на классическую мелодию. Красивые аккорды настолько завладели её вниманием, что Люси невольно вздрогнула, когда в трубке вместо них раздался мягкий баритон, томно мурлыкнувший:
– Здравствуй, детка. Рад тебя слышать. Чему обязан?
========== Часть 8 ==========
Комментарий к
Выражаю особую благодарность leira_lei - подруге, соавтору и просто замечательному человечку за помощь в написании этой главы.
Спасибо, солнышко!
****************
P.S. Прошу прощения за возможные ошибки и повторы - взгляд уже настолько “замылился”, что даже элементарных опечаток не вижу. Обещаю зайти через несколько дней и подправить недочеты.
Люси уже целый час крутилась перед зеркалом, пытаясь выбрать себе наряд. Человек, с которым ей предстояло сегодня встретиться, был весьма придирчив в вопросах, касающихся внешнего вида, значит, придётся продумать свой образ до мелочей. А учитывая, о чём пойдёт их разговор, она должна выглядеть не просто отлично, а идеально. Поэтому с утра: душ, волосы высушить феном, придавая объём и слегка подкрутив концы – закалывать она их не будет, позволит свободно рассыпаться по плечам. Никакой косметики, лишь немного блеска на губы и пару раз провести щёточкой с чёрной тушью по ресницам. Одежда: ненавистное кружевное бельё (чтобы чувствовать себя в тонусе), тёмно-синее с белой вставкой спереди платье-футляр без рукавов, туфли на высоком каблуке. Из украшений только золотые серёжки-гвоздики и большие, почти мужские белые часы, подчёркивающие хрупкость рук. Последний штрих – несколько капель духов на запястья и шею. Всё.
Господин Стейнлиз назначил встречу на восемь часов, но Люси приехала в кафе раньше. Ещё один пунктик её будущего собеседника – он не любил, когда люди опаздывали, и сам всегда приходил минута в минуту. Как это у него получалось, она до сих пор не могла понять. Иногда ей казалось, что внутри этого человека спрятаны специальные часы, которые и подсказывали ему, что пришло время для определённых действий. Впрочем, при его занятости иметь подобного «помощника» было просто необходимо.
Официантка поставила перед ней чашку с зелёным чаем, дежурно поинтересовалась, не нужно ли чего ещё, и ушла. Люси сделала осторожный глоток и с отвращением вернула посуду на место. Горячий безвкусный травяной напиток с лёгкими жасминовыми нотками неприятно загорчил на языке. Миссис Лейла Хартфилия пыталась в своё время привить ей любовь к некоторым изысканным блюдам вроде того же зелёного чая, но дочь так и не поняла всей прелести вкусовых пристрастий матери. Люси, как и её отец, отдавала предпочтение обычной еде, хотя в последние пару лет немного изменила своим привычкам, с удивлением обнаружив у себя кулинарный талант. Готовка стала одним из немногих увлечений, не только помогающих расслабиться после тяжёлых трудовых будней, но и доставляющих не меньшее удовольствие, чем секс и прогулки по магазинам. Однако даже столь внезапно появившееся хобби не смогло раскрыть ей всей прелести напитка, остывающего сейчас в тонкостенной фарфоровой чашке.
Сзади раздались негромкие шаги. Девушка бросила взгляд на часы и слегка улыбнулась: минутная стрелка дрогнула и перескочила на цифру двенадцать. Как обычно, пунктуален. Подошедший положил руку ей на плечо и, наклонившись, слегка коснулся щеки губами, на мгновение окутав глубоким, терпким ароматом кедра с тонкими нотами бергамота и мандарина. Закрыв глаза, Люси с наслаждением вдохнула оригинальный, насыщенный букет его бессменного «Fahrenheit». Оказывается, она уже успела соскучиться по этому запаху. Мужчина между тем обошёл её, сел справа через угол стола и голосом, от которого у неё невольно побежали по телу мурашки, поинтересовался: