– Это мягко сказано. К тому моменту, как ты должна была благополучно вернуться с этой преддипломной практики, а я еще не знал, что пропадешь и не начал о тебе волноваться, пожаловала ко мне важная делегация от посольства Натсхазана. Они передали этот «дар» их правителя и, не много, ни мало, свиток-послание, подписанный самим государем. Я, признаюсь, возгордился тогда, что твои способности так высоко оценили. Но когда открыл сундуки, решил, что «такая» благодарственная посылка – это слишком. И стал пытаться отнекиваться и настаивать, чтобы все это забрали назад. Мне, мол, гораздо приятнее высокая оценка твоих талантов, изложенная в послании. Только меня не стали слушать. Бочком, бочком, и были таковы.
– Так что в послании было, дядя?
– Очень изысканные и витиеватые письмена. Это же восточный народ, девочка моя! У них одно предложение на половину листа может растянуться. Бывает, начнешь читать и, дойдя только до середины, забываешь, о чем там вообще речь. Вот и тогда…в начале свитка говорилось, что я воспитал неземное создание. Восхваляли твой лик, разум, скромность и такт. Но больше, правда, про лик там говорилось. Далекие от наук люди, что с них взять! Но дипломаты из них отличные, а еще…
– А послание то у тебя осталось? – девушке не терпелось узнать суть того документа.
– А как же! – он отстранился от спинки кресла, в котором сидел и дотянулся до верхнего выдвижного ящика письменного стола. – Где-то тут было. Минутку…вот.
– Можно? – с нетерпением подошла и взяла документ в руки.
Тончайшая дорогая бумага свитка, казалось, и год спустя, источала тонкий приятный аромат. Текст был написан сразу несколькими цветными чернилами, почерком ровным, четким и красивым, а по количеству вензелей и всевозможных завитушек, наверняка, представлял шедевр. В самом низу листа стояла размашистая и несколько небрежная подпись самого правителя. Что-то там типа: али-мали, тори– пори, фоти-фоми. Рядом красовалась печать с изображением коня и летящего над ним сокола, все это было в центре оттиска. Она так поняла, что представляли собой символы с герба страны. Но долго над этим голову не ломала, так как ее больше интересовал сам текст. К его прочтению немедленно и приступила, правда, не удержалась и бумагу понюхала.
– Благовония и масла, наверное, – заметил этот ее интерес дядюшка. – Восточные люди!
– А ты прочитал это послание до конца? – вертела она свиток в воздухе уже через пару минут.
– И не один раз, Мари. Но сделал это уже, когда ты пропала. Каюсь. А вот сундуки те пытался вернуть дважды, и каждый раз они снова возвращались в этот дом. Какими-то неразговорчивыми людьми, что только низко кланялись. И мне даже показалось, что в последний раз, когда их доставили, они были гораздо тяжелее, чем вначале.
– Тут так все заморочено. В этом свитке, – согласилась племянница с ним насчет восточной витиеватости и многословия. – Но в итоге создается впечатление, что ты и не должен был меня дождаться, во всяком случае, еще в течение месяца. А все оттого, что от меня был в восторге или, как здесь сказано, оценил по достоинству, какой-то родственник Его Святейшества.
– Я тоже пришел к такому выводу. С запозданием, но стал наводить справки об этом субъекте. И мне сообщили, что это очень серьезный господин и одна из центральных фигур правительства. Меня, правда, смутил его возраст. Молод он, всего двадцать восемь лет тогда ему было. Этот факт, сознаюсь, встревожил. Как бы, думаю… м-м, да! Но знающие люди сообщили, что князь был уже женат к тому времени, как поднялся переполох из-за твоей пропажи, причем брак заключил совсем недавно до того. Молодожен, по-нашему. Вот я и успокоился, решил, что были оценены твои способности, как мага. Ты же у меня большая умница в тех вопросах, что касаются знахарства, поэтому подумал, что оказала тому государю какую-то неоценимую услугу. Он же подтвердил в переписке, что ты отлично показала себя при дворе, была незаменима, как специалист по зельям при гареме, и что благополучно и в срок покинула его дворец. И не поверить Его Святейшеству никто не посмел, даже я. А у тебя сейчас, пока все это высказывал, не возникло никаких мыслей, способных пролить свет на эту историю? – С надеждой посмотрел на нее дядюшка, скомкав свои объяснения.
– Нет, – закрутила девушка головой и отбросила на письменный стол документ. – Все темно перед мысленным взором. Все, что касается тех событий. Даже ни одного лица вспомнить не могу. Как там звали этого господина, что меня оценил по достоинству и которому мы должны за это быть благодарны и еще что-то там? Ардомир Аль-Тор-Фоти? Мне это имя ничего не говорит.
* * *
А в далеком Натсхазане, и самом восточном его княжестве, в это самое время по магической связи пришло срочное сообщение. Получил его старик-маг, верой и правдой прослуживший древнему правящему роду не менее восьмидесяти лет. Расшифровав послание, он записал его на листе бумаги и понес в княжеские покои немедленно, хоть и была глубокая ночь. Сделать это посчитал необходимым, не смотря на то, что пришлось бы будить хозяина. Все оттого, что и он, и каждый из обитателей замка Харзмари знал, как их господин ждал вестей с Запада. И ведь именно оттуда и пришла эта депеша, из неведомого магу города Ретипа, а значит, была очень важна, и просрочка подачи сообщения могла дорого стоить любому, даже хоть и старому и верному слуге. Вот и пошел старец мерить шаркающими шагами замковую площадь до высокого крыльца главного здания замка-крепости, потом с остановками, чтобы отдышаться, поднялся по центральной высокой лестнице на этаж правителя, а там зашуршал сандалиями по древним камням коридоров в сторону личных покоев князя.
За весь свой путь дважды он проходил мимо часовых, охраняющих покой и порядок, и ни разу его не остановили. Не оттого, что расслаблены были вооруженные до зубов воины или, не дайте боги, находились под властью Морфи, повелителя ночи, причина была в том, что старый маг пользовался особыми полномочиями и мог перемещаться по крепости беспрепятственно в любое время суток. И вот он дошел до дверей опочивальни князя. Остановился. Выждал, понаблюдав за реакцией третьей пары охранников, замерших на посту. Не притронулся к массивным резным дверям до тех пор, пока один из воинов не подал ему знак. Тот просто отрицательно покачал головой. Все так. Уже год спальню хозяина не посещала ни одна женщина, чтобы скрасить ему ночь. Но мало ли, что. Маг перестраховывался, дождавшись сигнала, что и в этот раз князь ночевал в одиночестве. Только после этого тихонько постучал и вошел.
– Что тебе? – сонно проговорил Ардомир, заметив на пороге склоненную низко в почтительном поклоне и еще от старости фигуру своего главного мага. И хотелось ему снова повернуться набок и заснуть. Но только откинулся назад на подушки и прикрыл согнутой в локте рукой глаза, чтобы их не резал свет от ламп, которые одним взглядом и бытовым заклинанием зажег ученый старец. – Что случилось и сколько сейчас времени?
– У меня сообщение из Ретипа, мой господин, – только эти слова произнес старый слуга, и не успел он еще распрямиться после подобающего приветствия, как князь уже был на ногах и забирал из его рук лист с посланием.
– Так! – сверкнули темным светом глаза правителя. – Вот оно! Да воздастся по заслугам умеющему ждать. Видно, теперь пришло, наконец, мое время, – на лице его появилась напряженная улыбка.
И холодно сделалось от нее старцу, взглянувшему в этот момент на князя и, чтобы скрыть это, согнулся он в новом поклоне.
– Что прикажете, господин?
– Готовь проход в Ретип. Мне надо там быть уже этим утром. И ты не ответил мне, сколько времени сейчас.
– До восхода солнца не более четырех часов.
– Тогда поспеши. А я начинаю собираться.
И озарились окна в замке светом зажженных ламп. И началась суета со сборами, как в дальний путь. Отзвуки ее достигли того крыла, где проживала мать молодого князя. Она проснулась от них и призвала к себе служанку, чтобы узнать причину, переполоха в столь ранний час. А как поняла, что сын собрался ее покинуть и куда был направлен его путь, так немедленно приказала помочь ей одеться.
– Что ты задумал, сын мой? – с тревогой всматривалась эта женщина, не утратившая властности ни во взоре, ни в голосе, в медовые глаза самого обожаемого и дорогого своего человека.
– Вернуть себе то, что принадлежит мне по полному праву. И не стой у меня на пути, мать, и не задавай много вопросов. Это только затормозит мои сборы, а ни к чему хорошему не приведет, – его холодная усмешка, искривившая губы и выбившая очередную темную искру в чуть прищуренных глазах, не могла радовать женщину, и уж точно не принесла ей желаемого успокоения. И она попыталась смягчить настроение сына, для чего и положила руку на его плечо. Только он от нее освободился. – Мы и так, вот уже почти год, говорим с тобой об одном и том же. Теперь пришло время действовать. И я клянусь тебе, что скоро приведу в дом пропавшую жену, и она поклонится тебе в ноги. Потерпи немного, может, всего пару дней, тогда я верну и себе и тебе спокойствие. Не надо будет больше скрывать от Его Святейшества, что мое семейное счастье только миф, созданный для его умиротворения. Что его надежды на продление нашего рода вот уже около года имеют то же основание, что и замки, построенные на песке. Моя постель все это время оставалась холодна, а я отправлял депеши во дворец дяди, что благодарен за последний его подарок. И мне только еще предстоит выяснить, где все это время пробыла эта девушка с рыжими косами и зелеными глазами. И если я узнаю…
– Сын! – прервала она набирающуюся гневом речь. – Поклянись мне. Ради меня, твоей матери. Ради светлой памяти твоего отца. Поклянись, что не станешь рубить с плеча. У тебя на сердце рана, твоя обида жила в душе год, и это большой срок, я не спорю. Но ведь, отчего-то же, ты выбрал для себя именно эту женщину, а никакую не другую! И не взял больше себе ни другой жены, или же наложницы, хоть имел на это полное право. Думаю, что все было неспроста. А сейчас, когда ты снова с ней встретишься, то многое будет зависеть от тебя. Мы уже говорили с тобой о вашем первом знакомстве. Я доказывала тебе то, что ты предстал перед ней в невыигрышном свете. Не могла она в той ситуации увидеть твои лучшие качества, и, по сути, она совсем тебя не узнала и не поняла. Но внутри меня живет надежда, что на этот раз сможешь обуздать свою горячность, ведь, мне очень хочется, чтобы ты был счастлив.
– Иди к себе. Мне пора отправляться, – он отвернул от женщины лицо, но она смогла увидеть его напряженные скулы, а еще сжатые кулаки.
– Хорошо. Не надо клятв. Я просто пожелаю тебе найти свою любовь вновь. Ведь, кто любит, не может быть со своей избранницей жестоким.
– Обещаю тебе, что я очень нежно возьму ее в охапку и затащу в портал. Это уж точно, – его смех заставил мать отступить на несколько шагов.
– Все знают твою решительность и силу, Ардомир. Но не только они помогали тебе выиграть многие сражения у противника. Обычно, в трудные дни ты использовал еще и свой ум и расчетливость. Вспомни, что ты не только бесстрашный воин, с недюжинной силой воли, выдержкой и упорством, ты всегда был и отличным политиком. Если так уж сошелся свет на этой иностранной красавице, то завоюй ее еще раз. Что тебе стоит? Ты же Ардомир Аль-Тор-Фоти. Ты понял меня? Иди за своей женой, сын мой. И приведи в этот дом за руку свою желанную женщину. И чтобы лица ваши при появлении в замке светились любовью и радостью. Именно это я для тебя хочу. Счастливого пути, Ардомир!
И после слов матери он вскочил на коня. Привычным жестом похлопал ладонью по выгнутой шее своего вороного. Окинул последним взглядом небольшой отряд и отдал кивком молчаливый приказ построиться перед входом в портал.
– В какое место ты настроил проход, маг?
– Окраина города. Близко к первой линии домов. Там есть лес, так что…
– Понятно. Жди моего сигнала, как мы договорились. На все про все мне потребуются не более трех дней, так думаю. Будь все это время наготове.
И он первым направил коня в портал. За ним последовали остальные. Учитывая разницу во времени, они оказались в выбранной магом точке перехода еще до рассвета. Это и хорошо: успели осмотреться и освоиться. А когда вставшее солнце осветило все вокруг, жители города Ретип не особенно и обратили внимание на группу всадников из пятерых верховых и привязанной к седлу последнего одной вьючной лошади.
Все мужчины этой компании были одеты вполне в духе местных правил, так что одежда их нисколько не выделяла из других приезжих. А так как город был, в некотором роде, учебным центром государства Иссурия, то приезжие здесь были не редкость и к ним давно привыкли. Вот и на этих пятерых особого внимания никто не обратил, хоть они немного и выделялись сплошь темными волосами да карими глазами. И еще немного смугловатой кожей, но стоял июль, была середина месяца, пик лета, так, что загорелыми в то время были многие. Взять хоть фермеров, что съехались в преддверии предстоящей ярмарки, некоторые из них были загорелыми дочерна, их сколько угодно можно было увидеть на улицах в эти дни.
Ардомир уже успел ранее побывать в этом городе, и с улицами его и с гостиницами был знаком, вот и правил уверенно конем, направляя его в нужную сторону. А как только он и его спутники определились с постоем, так стали держать совет и распределять между собой обязанности. Что будет делать сам и куда пойдет, князь знал задолго до того, как прибыл в этот город. Вот и отправился на улицу, что тянула его к себе, словно магнит, к дому, сияющему фасадом, как раскаленное летнее солнце. Чем ближе подходил, тем больше мрачнел. Все оттого, что почувствовал себя вдруг желторотым юнцом. Нет, не должно его сердце было так вести себя, не имело права. Вот и приказал себе быть тверже и отбросить слабые мысли. Надо было думать только о том, что у него здесь было дело, а как выполнит его, так и подумает, что там творилось у него в груди.
Он решил, что очень удачно вышло, когда в прошлый свой приезд свел знакомство с хозяином книжной лавочки. Ведь его магазинчик располагался в доме, что стоял напротив того, где обитала по полученным недавно сведениям его беглянка. Значит, наблюдать за входом будет удобно и обнаружить ее легко. И, так, его Мариника вернулась к дяде. Он предполагал, что этим все кончится когда-нибудь. Поэтому и установил постоянное наблюдение за его домом и за университетом, где училась зеленоглазая колдунья. Но в университете она за год так и не появилась. Хоть и немыслимо долгим и строгим было наблюдение за этим местом, и просмотреть ее никак не могли. А вот здесь удача улыбнулась его человеку, тот сутки назад сообщил, что рыжеволосая девушка вошла в двери этого дома и была горячо встречена экономкой. Что же, пора занять выбранную позицию и приступить к наблюдению.
Князь подошел к лавочке с книгами и разными учебными пособиями всего через несколько минут, как хозяин открыл ее. Еще было раннее утро. На улице не наблюдалось много прохожих, так, один-два, не более, пройдут и снова делалось пустынно. Наплыва посетителей не ожидалось еще и потому, что до начала учебного года и занятий в двух городских университетах и школах города было больше месяца, полтора, если точно. Вот хозяин магазинчика и рад был любому гостю, хоть удалось бы поговорить с кем. А этот запомнился ему тем, что в прошлый свой визит сделал у него неплохую покупку: приобрел дорогую старинную книгу. Поэтому признал и встретил стройного шатена радушной улыбкой.
* * *
Утро выдалось солнечное. В комнату Мари живенько так проникали ранние солнечные лучи. Нет, чтобы с вечера ей на ум пришло хорошенько сдвинуть шторы. Теперь вот ворочалась в постели и старалась лечь так, чтобы спрятаться от надоедливого солнечного зайца. Извелась вся, извертелась, пробовала забраться от него под одеяло, да долго там не выдержала – жарко стало. А подниматься совсем не хотелось. Еще, чего доброго, разгулялась бы, окончательно прогнала бы от себя сонливость. Что бы тогда делала в такую рань? Она в этот час вставать не привыкла. Барышня была изнежена, поспать с утра любила. Вот скоро наступит время занятий, тогда ей поневоле придется подниматься в это время. А сейчас надо было пользоваться моментом, отсыпаться, одним словом. Вот она и повернулась от луча, отраженного от воды в вазе, на другой бок, а заодно взяла и щелкнула в ту сторону пальцами. Как-то само собой вышло. А что там от этого получилось? Повернула голову и изумилась: сосуд с водой передвинулся с тумбы на комод. Ничего себе!