– Почему ты пропал на полгода?
– Я никуда не пропадал! Все время был здесь. Все, кто хотел меня найти, нашли…
– Я звонил! Ты снова сменил номер?
– Да, кто мне запретит?
– Ты же знаешь, мать не отпускает меня ни на шаг.
– Так, может, лучше ее впустить? А то на улице не май месяц!
– Она уехала…
Серж начинал нервничать. Он не любил игру слов.
– А что с Катрин? – и с улыбкой, – или она тоже уехала?
– Мы расстались!
– Что так? Его Высочество снова изволило копаться в чужой душе вместо того, чтобы заглянуть в свою?
– Она давила на меня. В конце концов я решил остаться свободным!
– О, бедная Катрин! Подарить любовь такому эгоисту!
– Нет, ты не прав, – голос Сержа задрожал. – Да, я эгоист! Да, я хочу использовать людей в своих целях. Но она играла со мной, с моими чувствами, тогда как я полностью доверился ей!
– Увы, я ее предупреждал, так же, как и тебя. Страсть, однако, взяла свое! Представляю, что сказала твоя матушка на это…
– Она запретила мне отлучаться куда-нибудь и… – Серж замялся и покраснел, – и… – он сделал большой глоток чая.
– Она запретила видеться со мной?
Серж вздрогнул. Друг его не потерял былой язвительности. Он опустил голову, сжал бокал и кивнул.
– О, мадам, естественно, винит меня в том, что я научил тебя свободно мыслить?!
– И я тебе за это благодарен, – сказал тихо Серж.
– Однако мадам почему-то не винит меня в другом. Ты стал понимать ее, разговаривать с ней, принимать участие в ее делах, хотя ранее ты даже слышать об этом не хотел!
Серж вздохнул. Снова его друг был прав. Отец, которого Серж не помнил, со слов матери, оставив в самом начале семью, не имел ничего. Мать занялась обустройством своего будущего и отчасти будущего своего сына, ни сколько не заботясь о его настоящем. Когда наши друзья познакомились, мать не значила ничего особенного для Сержа, хотя тот не испытывал нужды ни в чем, потому что госпожа Грен смогла наладить небольшой бизнес, приносивший неплохой по средним меркам доход.
Друзья налаживали контакт странно быстро и успешно. Серж заметил много позже, что его отношение к матери изменилось в лучшую сторону, благодаря постоянному, но правильному – и потому незаметному – прессингу его товарища. Вот только госпожа Грен не смогла это оценить. Из-за своей гордости и излишней недоверчивости нафантазировала заговор с целью вмешательства в бизнес. Такого исхода дела они не ожидали. Серж был подавлен и испуган, его друг был оскорблен, но в ответ лишь улыбнулся и раскланялся. Госпожа Грен праздновала победу. Ее эго, усиленное успешностью в делах и кое-каких тайных интригах, не позволило разуму возобладать над чувствами. Властная от природы и стервозная, при отсутствии мужа и верных друзей, она подбирала Сержу невест, отмеченных той же печатью эгоизма. «Чтобы не отпускать его от себя, даже после моей смерти!» – как любила она говорить.
Вот с таким багажом мыслей сидели две души. Одна была еще слишком слабой, несамостоятельной и эгоистичной, чтобы отстаивать интересы, боялась лишиться других благ. Другая же слишком благородная и властная, чтобы не замечать слабостей друга и низости, до которой была готова опуститься его мать, чтобы удовлетворять свои возрастающие с возрастом, маразмом и увеличивающимся количеством денег потребности в унижении и подчинении окружавших.
Слова благодарности прозвучали тихо, но искренне. Конечно, такое обстоятельство не могло ускользнуть от собеседника Сержа – он улыбнулся.
Наступило молчание. Возникшая тишина стремилась овладеть ими, чтобы окутать в бархат своей плоти. Каждый думал о своем. Серж не знал, о чем еще говорить. Более того, он забыл, зачем пришел. Но мысли уйти не было. Наоборот, он наслаждался и немного гордился тем, что сейчас он здесь и может ощутить то спокойствие, те волны радостного ощущения тепла и нежности, которые исходили от этого человека, как от солнца исходят добродетельные лучи после продолжительной зимы, ублажая тело и душу, заставляя все живое раскрыться перед ним, чтобы ожить. Душа его пела, но сознание должно было работать более четко и ясно. Слова должны были быть более взвешены. «Слова – ничто!», – любил говорить его собеседник в часы вольных разговоров обо всем за чашечкой ароматного чая. Как это было давно! Серж вздохнул и посмотрел на друга. Ему всегда хотелось иметь такого отца.
Человек сидел, отставив чашку с остатками напитка, который готовил обычно только для Сержа. Он давно приберег этот чай, хотя и не сильно верил, что эта встреча состоится. Но надежда его была столь сильна, что не оставляла места другим чувствам человека, сегодня более остро осознавшего свою ошибку. Ведь на самом деле, как он мог ожидать что-то от друга, недостатки которого он знал очень хорошо? Тем более хорошо, что его друг не был свободен в поступках, как он сам. Своими желаниями Серж загнал самого себя в ловушку постоянной зависимости от людей, исполнявших его желания.
«Так зачем же он пришел? Неужели просто поговорить? Нет, не думаю», – мысли вертелись в его голове. Однако он чувствовал, что сердце теперь сжималось не от боли, а от радости. Он хотел превратить это чувство в бесконечность, но знал, что скоро вновь останется один. Внутреннее ощущение тревоги за будущее заставило его обратиться куда-то далеко, за пределы земель и сознания. Он пронесся как вихрь по городам, странным строениям и людям, населявшим их. Но заставил себя вернуться. Он не любил заглядывать в будущее, это всегда мешало ему и тяготило его.
– Зачем ты пришел? – спросил он Сержа.
– Я и не помню уже. Я бы хотел остаться подольше.
– Тебя никто не гонит… Гостевая комната свободна.
– Нет, я должен быть дома, мама может позвонить.
– Понимаю, – он улыбнулся. – Хочешь анекдот?
Глава 3
Разговор продлился долго. Разговаривали ни о чём и расстались под утро, не прощаясь, по старой привычке… Серж выпросил его новый номер телефона, посмотрел ему в глаза и, не оборачиваясь, ушел.
Человек оделся и отправился на работу.
Он не думал ни о ночном визите, ни о пустом разговоре, который быстро забылся, ни о друге. Он не думал также о свежем, выпавшем за ночь, ослепительно белом и приятно хрустевшем на легком морозце снеге. Казалось, что он укрыл чистым листом следы прошлых обид. Не удостоил человек вниманием и бледное солнце, осветившее кроны многолетних дубов в роще перед его домом. Не стал прислушиваться к говору зимующих птиц, перепалке белок, внимательно подглядывающих за ним с немым вопросом: «Господин хороший, может, ты взял с собой вкусный орешек или семечки?» Господин же пытался успокоить чувство возникшей и не отпускающей его тревоги. В его голове снова вспыхнул огонек сомнений. Скоро его очень долгие поиски прекратятся. «Надо лишь попасть в архив!» – подумал он.
А новый день, как всегда, никого не спрашивая, открывал лавки и торопил людей, подкидывая им дел. Легонько ласкал холодными лучами зимнего солнца мелких пичужек и дворовых собак, потому добрых, что сердобольные жители подкармливали их. Ленился высоко поднимать солнце, ведь был ещё только январь, и радовался творению своей сестры-ночи, украсившей городок ровным покровом искрящегося снега. Молодой еще день, желая полезнее прожить дарованные ему планетой часы, стремительно и властно разбудил уже добрую половину населения, оставив досыпать малышей, и убаюкивал ночных постовых да рабочих, возвратившихся со смены.
Машины развозили бутыли с молоком. Утренние газеты сообщали самые свежие новости, заставляя некоторых людей вести оживленное обсуждение в городском транспорте, с важностью развозившем почтенное население по рабочим местам. Сновали такси и многочисленные пешеходы.
Несколько прохожих остановились и с искренней улыбкой немного поклонились, приветствуя человека, идущего мимо них. Он тихо вздохнул и продолжил путь. Студенты весело обогнали его, живо обсуждая свои вечерние похождения и строя новые планы. Человек немного завидовал этой беззаботной веселости, вспоминая не раз себя. Он не разучился понимать желания и требования юности.
Путь на работу пролегал по набережной. Река, спокойная сама по себе, несла ледяное безмолвие. Лишь несколько птиц играли в свежем рыхлом снеге. Набережная была прекрасна. Очищенная, она искрила булыжниками старинной мостовой. Перила, украшенные вензелями и бронзовыми шарами, побелели от инея. На окнах домов виделась причудливая фантазия страсти, возникшей в сознании мороза, погруженного в ночь.
Человек отбросил мысли. Виднелся купол церкви. Он приближался к храму каждое утро. Это белое здание, казалось, было сделано из серебра – покрытое инеем, оно сверкало в холодных лучах. Своды и арки, колонны и широкие ступени – все говорило о прежнем величии этого места. Но тут арка начала осыпаться, колонна накренилась, а все ступени были настолько вытоптаны усердием прихожан, что за триста лет они оказались стертыми, испещренными тысячами нитей трещин, а кое-где и вовсе обваливались. Бюджет городка был отягощен более насущными проблемами, чтобы в нем нашлись средства на храм. На многочисленные обращения прихожан к мэру он отвечал просто и деловито: «Мы постараемся внести соответствующие изменения в бюджет следующего года!» Хотя ремонт церкви был чуть ли не главным пунктом в программе кандидатов на этот пост. Вот так политики менялись, власть молодела, а душа города старела. И смотрел он на мелкие розни и политические игры с высоты золоченых куполов.
Часы на башне пробили половину девятого. Человек, стоящий на набережной, поторопился к другому зданию – невысокому, с черепичной крышей и огромными окнами. Парк возле него был полон студентов. Все оживленно беседовали, что наполняло двор обычным веселым гулом. Человек, вошедший сюда, привлек внимание. Гул смолк лишь на мгновенье, чтобы возобновиться вновь.
Человек вошел в здание – направился к себе в кабинет. Сняв куртку и перчатки, он стал писать мелом на доске число, тему занятия, основные тезисы. Зазвенел звонок. С ворвавшимися в класс студентами день, набирая силы, вновь окунул человека в мир суеты и бесконечных планов.
Глава 4
Прошло два дня.
Человек решил порадовать себя субботним ужином. С чем и пришел в магазин, находящийся неподалеку от его работы. Купив все необходимое, он размышлял по пути домой, что же приготовить… За этими мыслями, которые всегда вызвали невольную улыбку на его лице, он не заметил, как ноги сами принесли его к родному порогу. Переодевшись, сразу принялся за приготовление ужина, налив холодного лимонада в хрустальный фужер. Мысли были свободны и легки, он с легкостью проделывал все приготовления, но звук SMS отвлек его. «Неужели я забыл пополнить счет?!» – подумал он.
Обтерев руки, он взял телефон и машинально прочел сообщение. Потом, ничего не понимая, прочел еще несколько раз. «Мы едем к тебе в гости. Нас пятеро». Он посмотрел на отправителя – Серж. Пятеро? Двоих он знал наверняка. О друзьях Сержа, ставших и его хорошими, как он думал, приятелями, за полгода не было ни слуху ни духу.
Им нужен прием? Они его получат. Выключив плиту, убрав все в холодильник, он достал коробку дорогих конфет, приготовил чайный сервиз и заварил ароматный чёрный чай. Наполнил сахарницу, достал полусладкое печенье, к которому наши друзья в прошлый раз даже не притронулись, включил музыку и стал ждать.
Открыв по первому звонку дверь, он увидел, что Серж приехал с теми самыми друзьями и парочкой новых совершенно незнакомых лиц, а впрочем… После рукопожатий и представлений они прошли в гостиную. За полгода она приобрела новый вид: стала более светлой, а за счет новой, тщательно подобранной мебели более просторной. Полукруглый кожаный с кремовым оттенком диван стоял посреди гостиной. Рядом находился невысокий, инкрустированный металлом полукруглый стеклянный стол. За диваном располагался стеллаж с множеством книг, по бокам которого стояли высокие подсвеченные хрустальные вазы со стеблями пшеницы. Потолок же был собран из больших пластин матового разноцветного стекла со встроенными софитами. Справа был небольшой горизонтальный фонтан, слева – большой и глубокий камин, на котором под картиной с какими-то цветными линиями стояла огромная хрустальная пирамида на мягкой бирюзовой материи. Пол был покрыт серым толстым стеклом, подогревался и игриво подсвечивался. Стены имели сдержанный жемчужный цвет, а большое окно, напротив которого и находился фонтан, было выдержано в серых тонах. Амбровый аромат комнаты располагал и успокаивал.
Пока Серж разливал чай, девушка рассматривала книги и каждый раз тихо восклицала, находя дорогой и редкий экземпляр. Лео с незнакомцем начал изучать изящный пульт от домашнего кинотеатра. Дэн же, взглядом окинув гостиную, спросил:
– И не стыдно тебе?
– Отчего же? – ответил приятель.
– Исчез на полгода и даже не позвонил!
– Я никуда не исчезал. Работа – дом. Кто хотел – нашел.
– Ты сменил номер телефона! Как бы я тебя нашел?
– Так же, как и сейчас. Было бы желание, – при этом он ехидно улыбнулся уголком рта так, чтобы было видно только Дэну и Сержу, который, прихлебывая, пил чай с печеньем.
Дэн взял чашку и, не найдя ответа на это прямое и справедливое заявление, задумался. А ведь, как всегда, его приятель был прав: будучи друзьями Сержа, ни он, ни Лео ни разу не приехали к нему. С Лео все было понятно – они немного недолюбливали друг друга, но из уважения к Сержу держали нейтралитет. Дэн же, напротив, очень много общался с ним, привязываясь к нему, однако, не решаясь без своего друга видеться с ним, никогда не приезжал. Справедливости ради он отправил ему сообщение, но, не поняв ответа, решил не писать более, пока не станет разбираться в той игре слов, которую они с Сержем обычно начинали.
Лео с незнакомцем, имя которого человек тут же забыл, разобравшись с пультом, включили телевизор и начали обсуждать достоинства спутникового канала. Затем, подойдя к двум стеклянным стойкам с дисками, располагавшимся по обе стороны от телевизора, первый начал рассматривать довольно большую коллекцию фильмов. Лео спросил:
– Всегда поражался, как на скромную зарплату преподавателя ты имеешь столько всего самого дорогого? Признайся, у тебя какой-нибудь бизнес?! Да один дом тебе, наверное, обходится в три миллиона в год!
– Ох, Лео, сколько раз тебе можно говорить: не считай чужих денег – займись своим кошельком! Кстати, как Виктория?
– Нормально. Передавала тебе привет. Но она плохо себя чувствует, поэтому просила извиниться.
– Передай ей, пусть поправляется!
«Ха! Виктория плохо себя чувствует?! Просто она снова наставляет рога этому олуху, который если уже не влюблен в нее до беспамятства, как это было сначала, то сильно к ней привязан».
Серж, угадав мысли друга, улыбнулся. В это время незнакомка, выбрав книгу, села рядом со своим приятелем и начала читать, ни на кого не обращая внимания. Нужно сказать, что она была довольно очаровательной: темно-каштановые волосы спадали на тонкие плечи красивыми прядями, натуральный макияж точно подчеркивал правильный овал ангельского лица, чуть подрумяненного вечерним морозцем. Немного пухлые влажные губы скрывали жемчужно-белые зубы. Изящные длинные пальцы привычно держали книжную продукцию, в смысл строк которой сейчас с жадностью вникали черные глаза, лишь изредка скрываемые за густой пеленой чуть подернутых ресниц. Приталенный свитер с высоким горлом и джинсы подчеркивали легкую стройную фигурку. Незнакомец же не обращал никакого внимания на свою подругу, всецело поглощенный футболом.
Лео, найдя какое-то кино, предложил его к просмотру.
Конфеты и чай закончились вместе с фильмом. Гости раскланялись и уехали. Человек проводил их до машины и ждал, пока та не исчезнет из виду. Прибрав в гостиной, он направился на кухню и снова включил плиту…
Он, зная, что на поездке к нему настоял Серж, размышлял, зачем остальные согласились. И снова этот Лео с дурацким вопросом о его благосостоянии. Он не любил его за эту прямолинейность. А Лео не был далек от истины: дом обходился ему в пять миллионов в год, что вполне могло соответствовать доходу среднего предприятия, которым располагала мать Сержа.