Часть первая
Часть первая
Год тысяча семьсот шестьдесят второй от рождества Христова, или, как было принято считать в империи, год четыреста девяносто седьмой от путей Господних, выдался жарким, а лето ранним. Лес бережно хранил утреннюю прохладу, но солнце, даже чуть оторвавшись от горизонта, припекало совсем по июльскому. Даже под сенью дубов становилось душно. А ведь едва-едва отметили день апостола и евангелиста Иоанна Богослова… Рианон тут же себя поправила: началась четвёртая неделя мая. В некоронованной торговой столице империи Шенноне время мерили по светскому календарю, расчерченному ещё на Старых землях каноником Григорием. И раз уж она в этот раз приезжает инкогнито, то даже в мыслях стоит перейти на местные обычаи.
Откуда-то с востока загрохотало, забасило отзвуком далёкой ещё грозы. Поток из телег и пешеходов заволновался, люди обеспокоенно начали вглядываться в ещё прозрачную голубизну неба.Все заторопились, прежде широкая и свободная дорога сразу стала тесной. Командовавший сопровождением капитан тут же приказал четверым своим парням сдвинуться и занять место по бокам, отгонять от госпожи прижимавшихся слишком сильно простолюдинов. Ещё двое чуть обогнали небольшой отряд, и послышались грозные окрики:
– Куда прёшь, деревенщина! Дорогу благородной леди.
Как назло, дувший всё утро лёгкий ветерок затих, перестал нести прохладу с реки. Едва отряд выбрался на открытое пространство, воздух сразу стал сухим и противным. Ехавшая рядом с Ищейкой молоденькая Охотница сморщила нос, чихнула от пыли и мускусной вони сотен людских и лошадиных тел, потеющих на открытом пространстве под жарким солнцем. Недовольно посмотрела на начальницу: зачем? Перед ловчими Инквизиториума дорогу мигом бы расчистили. Да и в Шеннон они добрались бы намного быстрее и комфортнее. Не пришлось бы торговаться каждый раз за комнату на постоялом дворе, даже лошадей можно сразу менять на почтовых станциях. И «защита» из десятка наёмных телохранителей тогда не понадобится. Даже самые отпетые душегубы не рискуют связываться с инквизиторами: не раз, завидев Охотницу с двумя красными крестами на плаще, разбойники бросали грабить торговый обоз и сломя голову бежали в лес. Вместо этого Ищейка надумала изображать молодую благородную леди с двумя служанками. Спасибо хоть в карете и платье ехать не заставила, а всех троих обрядила в дамский дорожный костюм – чулки и широкие панталоны из дорогой мягкой оленьей замши, поверх рубашку, верхнее платье с укороченной юбкой, и плащ.
Вторая девушка-Охотница ехала молча, широкоскулое лицо не отражало вообще никаких чувств, кроме положенной служанке угодливости и готовности исполнять прихоти госпожи. За семь вёсен службы она повидала куда больше, чем её пятнадцатилетняя напарница, меньше года как выпустившаяся из школы Инквизиториума. Методы и характер Ищейки, при которой состояла последние три весны, Риджайна тоже усвоила хорошо и была с ними полностью согласна. Въехать в город при всех регалиях – самый верный способ насторожить Одержимого. А когда, вдобавок, нечисть попадается неопытная и глупая, можно нарваться на встречный бой. Мол, если уничтожить случайно обнаружившую тебя команду, то и дальше спокойно прячься в городе. Молодняк – это расходный материал, всё равно до двадцати лет доживала лишь каждая десятая Охотница, собой же рисковать не хотелось. До отставки и перехода к спокойной жизни в службе охраны императора старшей в паре оставалось всего четыре года, и Охотница твёрдо намеревалась до этого момента дожить.
Рианон недовольство Хилли тоже заметила и подумала, что если девчонка так ничему и не научится, на следующее задание напарницу для Риджайны придётся подыскивать новую. В отличие от большинства своих коллег, Рианон не смотрела на людей без особых способностей как на досадную обузу, навязанную правилами ордена. Скорее, наоборот: во всех её расследованиях отряд телохранителей становился полноценными помощниками. С одной стороны, их опыт, особенно опыт капитана – прожившего вдвое больше Рианон, мог подсказать то, что она пропустит по незнанию или небрежности. С другой стороны… Команда инквизиторов обязана учитывать возможность гибели, причём внезапной. Простые люди Одержимым малоинтересны, их тварь во время стычки редко замечает. В самом худшем случае информация от капитана поможет ордену не потерять след.
Последний кусок дороги к Северным воротам оказался так сильно забит телегами и пешеходами, что даже благородные всадники вынуждены были двигаться шагом. В толпе сновали торопившиеся заработать разносчики, со всех сторон доносилось:
– Пироги горячие!
– Кому воды, воды кому?
– Редиска, лучок! Свежие, отборные, связка за медяк!
К счастью, лес обрывался оборонительной вырубкой всего за три стадия от города[1]. И с этой стороны – никаких предместий, где из-за каждого забора в тебя пялятся жадные до любопытства глаза, а ты медленно плетёшься, глотая пыль и утопая в ароматах навоза. Хоть и положено каждой лошади сзади привязывать мешок, чтобы она не пачкала дороги, приятнее от подобной предусмотрительности скопившийся в холстине за пару часов навоз не становится, да и мух над грузовыми телегами меньше не становится тоже.
Стража, заметив благородную леди, соизволила выбраться из тени стены на солнцепёк и ненадолго расчистила пятачок возле ворот от телег и пешеходов. Пусть госпожа проедет без суеты и лишнего ожидания. Толпа ненадолго стихла, благородная леди с телохранителями – хоть какое-то зрелище. Через приоткрытую створку изнутри города донеслись зазывающие крики:
– Травим крыс, мышей! Трубы, канавы чистим!
Рианон слегка кивнула, как бы благодаря охрану города за службу, и медленно двинула коня вперёд… Поинтересоваться насчёт документов начальник смены всё же не забыл. Выглянул из караулки, погладил окладистую чёрную бороду. Пару мгновений колебался, потом всё-таки накинул поверх камзола форменный плащ с гербом Шеннона. Степенно вышел из ворот и встал напротив хозяйки отряда. Как подобает при обращении простолюдина к благородной, сначала сделал полупоклон, но заговорил без подобострастия. Смотрел цепко, стараясь на всякий случай запомнить детали внешности и одежды чужаков.
– Рад видеть высокочтимую госпожу и её спутников в пределах свободного имперского города Шеннона. Дозволит ли госпожа поинтересоваться насчёт подорожной?..
Рианон снисходительно улыбнулась в ответ, и стражник невольно сглотнул. Ищейка и сама по себе была хороша собой, густые золотые волосы, тонкие черты лица с острыми скулами и прямым носом, большие сине-серые глаза. Сейчас же вдобавок фигуру подчёркивал охотничий дорожный костюм – сильно приталенное платье или камзол дозволено носить только дворянам. Благодаря притираниям и тому, что последние полгода девушка провела в самой северной из провинций, кожа оставалась бледная, молочно-белая. Точь-в-точь идеал красоты, как его рисуют художники и показывают актёры. Нередко броская запоминающаяся внешность Рианон мешала, следователю удобнее быть серой незаметной мышкой. Но сейчас наоборот, мужик растаял от внимания: девушка не зря бросила ему самую чарующую из своих улыбок. Запомнит он только ослепительно-красивую дворянку, фантазия потом дорисует уйму несуществующих подробностей. И пусть в страже мужик не один год – даже случайно не соотнесёт сегодняшнюю гостью с тощей нескладной пятнадцатилетней девчонкой, которая одиннадцать лет назад проходила в Шенноне обязательную для всех выпускников Инквизиториума практику.
– Так, госпожа, – мужик опять кхекнул в бороду и невольно сглотнул, – позволит, это? Бумаги посмотреть?
Рианон дозволяюще кивнула. Капитан отряда, не слезая с коня, достал из-за пазухи и сунул в руки стражнику бумаги. Ищущая отметила, что читал старший смены бегло, не по слогам, не шевеля губами. Ещё один признак – Шеннон богатеет, посещать уроки не в монастырской школе, а у частного ритора, могут себе позволить не только купцы и старшины гильдий.
Стражник оказался дотошным, пусть до конца и не смог подобрать слюни от внимания роскошной женщины. Но понять его можно: десять до зубов вооружённых профессионалов в городе натворить могут всякое, а спросят потом с него. Потому, хоть и бросал, как ему казалось, незаметные взгляды, поедая глазами фигурки всех трёх девушек, внимательно прочитал выданный имперской канцелярией патент наёмников. Потом два раза перечитал разрешение благородной виконтессе нанимать охранников числом до десяти. Не понадеявшись только на память, отцепил с пояса томик гербовой книги и сверил герб. Рианон служаку мысленно похвалила. Взирала же на действо со снисходительным спокойствием, бумаги были самые настоящие. Изготавливали их в типографии императора, а в гербовых и цеховых книгах по всей стране всегда был особый «резерв». Как раз для инквизиторов, когда им надо было надеть ту или иную личину. Имелся даже специальный отдел, который следил и подчищал возникающие время от времени нестыковки.
Закончив, стражник ещё раз уважительно поклонился, вернул бумаги, получил от капитана заранее приготовленный мешочек с деньгами. Пересчитал, улыбнулся: Рианон бросила туда несколько монет сверх положенного. Не так много, чтобы считать взяткой, но на пяток кувшинов прошлогоднего яблочного вина хватит. Потом достал из-за пазухи пояс, где были спрятаны верёвочки со свинцовыми пломбами и щипцы: опечатать оружие охраны. Капитан Саутерн на него цикнул:
– А ну, куда. Читать не умеешь? В подорожной написано – для охраны госпожи без печатей.
Старший караула скривился как от зубной боли, взглядом сжёг рыжего широкоплечего чужака от сапог до медно-рыжей ухоженной бороды, роскошных усов и сломанного носа. Остальные стражники до этого смотрели на отряд с завистью – как же, чулки и сапоги из кожи тонкой выделки, панталоны, рубахи и камзолы мало того что из дорогого восточного льна, так ещё и кружевами украшены. На оружие лучше вообще не глядеть, сплошь привезённые из-за Южного моря сабли: такие без труда перерубит и кованный гвоздь, и шёлковый платок на лету. Теперь же караул исколол наёмников неприязненными, злыми взглядами. Порежь этот десяток в городе кого-нибудь – в магистрате потом и не вспомнят, что не охрана ворот на оружие по недомыслию печати не поставила, а наёмники властью имперской канцелярии отказались.
Старший стражник чисто символически поклонился в третий раз и сквозь зубы скороговоркой произнёс:
– Доброй вам дороги, госпожа, и да пребудет с вами Господь.
Рианон в ответ перекрестилась и двинула коня вперёд. За ней остальные, а за спиной уже зашумела, загомонила толпа, стараясь наверстать задержку и первым занять место в новой очереди к воротам.
Завершив практику, девушка так ни разу и не побывала в городе снова. Поэтому теперь, не скрывая любопытства, вертела головой, сравнивая, как изменился город. Естественно, Северные ворота выводили на одну из центральных улиц-трактов. Идущая от ворот мостовая теперь была замощена не булыжником, а плитами из недавно изобретённого бетона. Дороже, зато дорога не щербатая, и служит без ремонта раз в десять дольше. Началась переделка, ещё когда Рианон уезжала, но теперь плитами замостили и улицы поменьше, и даже некоторые мелкие проулки. У домов прежде лишь первый этаж был каменным, а второй, третий, а то и четвёртый – деревянными. Теперь всё сплошь из кирпича, даже на окраинах никаких срубов, и улица широкая. Верхние этажи хоть и нависали над мостовой, но больше не смыкались. Внизу лавки и мастерские, выше через открытые ставни видны жилые комнаты. А помнится, раньше возле стены был настоящий лабиринт, где с трудом разъезжались две телеги. Душегубы этим частенько пользовались, сталкивали встречную телегу с каретой, а сами запрыгивали на подножку – и пассажирам нож к горлу.
Проехав пару перекрёстков, Ищейка махнула рукой капитану наёмников. Тот двинул коня вперёд так, чтобы оказаться рядом для приватного разговора. Не пришлось даже расталкивать пешеходов, на центральном проспекте без труда могли разъехаться и три телеги.
– Саутерн, вы когда-нибудь в Шенноне бывали?
Капитан сразу понял второй смысл вопроса. Рианон перед ним не особо скрывала, как работают её способности. За исключением некоторых вещей, запретных для тех, кто не входил в орден. Чтобы молитвы Ищейки получили наибольшую силу, надо как бы настроиться на новое место. Рианон предпочитала делать это за бокалом хорошего вина или чашечкой кофе в каком-нибудь трактире или ресторане.
– Да, госпожа. Проездом. Те заведения, где я бывал, вам не подойдут. Да и репутация у них не самая лучшая.
Рианон грустно вздохнула:
– Жалко. Когда я тут проходила практику, коллеги тоже предпочитали меня таскать по харчевням и трактирам не лучшего пошиба. Разве что… «Ворон и ветвь». Интересное заведение, специально не делит посетителей по сословиям, и место приличное. Надеюсь, за десять лет оно не изменилось, – девушка задумчиво провела рукой по шее коня. – Всё равно туда не верхом и не в таком виде. Только мы вдвоём. Если ничего не изменилось, через один перекрёсток будет подходящая улочка.
Капитан кивнул.
– Понял.
Тут же отстал, поравнялся со своими людьми, торопясь отдать указания. Ищейка приказала помощницам.
– Риджайна, Хилли. Через один перекрёсток я создаю морок, перехватите коня. Встречаемся в гостинице, Риджайна изобразит меня.
Всадники пустили коней медленным шагом, будто бы давая хозяйке отряда рассмотреть город. Когда они добрались до нужного места, у Рианон мелькнула мысль, что удача им сегодня решила подыграть. Несмотря на день, улица оказалась немноголюдна. Значит, отвести глаза будет намного проще. Ищейка зашептала молитву, одновременно представляя себе результат:
Ангел Божий, хранитель мой святый,
на соблюдение мне от Господа с небес мне данный,
прошу тебя, молю тебя, сохрани и глаза чужие отведи,
к благому деянию наставь и на верный путь меня направь.
Аминь!
Небесная сила ответила сразу. В груди захолодело, чуть ниже пупка в животе собрался ледяной комок. И тут же выплеснулся ввысь, разлетелся тысячей снежинок, видимых лишь Рианон. Они осыпали людей на улице, проникали сквозь стены домов. Любой, кому попадала в глаза невидимая ледяная пыль, замечал теперь лишь то, что хотела Ищейка. Отдельно толстый слой тумана лёг на лица Рианон и Риджайны, затвердел, поменяв облик местами. Номер в гостинице заказан заранее, причём хозяин потом будет клясться хоть на Библии, что встречал и отдавал ключ от апартаментов лично виконтессе в руки. Пробить божью благодать не могли даже члены императорской фамилии, хотя они по праву считались сильнейшими магами страны, а, возможно, и всех Десяти королевств. У Охотниц же внешность самая заурядная, в королевствах таких девушек двенадцать на дюжину, через день столкнёшься на улице – и не узнаешь. Ещё в первый год обучения их лица специально переделывают особые монахи-маги. Даже встреть кто потом настоящую Риджайну, не сопоставит её и сегодняшнее посещение «Ворона».
Рианон подхватила заранее приготовленную сумку и спрыгнула с лошади. Чуть завистливо посмотрела на помощницу: Риджайна без усилия перескочила с седла на седло прямо на ходу. Пусть и расплачиваются Охотницы за свои возможности к старости сурово, всё равно такая игривая волшебная лёгкость вызывала восторг. Отряд сразу поспешил дальше, кроме приотставших капитана и молодого парня-бойца. Эти свернули в проулок. Хороший, с обеих сторон глухие заборы высотой в два роста. А стены всех четырёх этажей доходных домов за ними – без окон. И хозяева, и жильцы в таких местах не любопытны и не любят глазеть на улицу, рассуждая «меньше видел – дольше проживёшь». Ночами в подобные места лучше вообще не заходить, да и днём прохожие заглядывали редко и с опаской.
Бойцы с двух сторон поставили коней поперёк дороги, ненадолго оградив кусок улочки от посторонних. Рианон проскользнула за спину капитана. Сняла украшения и стёрла губкой с лица дорогую косметику – даже небедной горожанке всё это не по карману. Быстро переоделась, стараясь превратиться в обычную девушку: нижнее платье из украшенного вышивкой белёного льна, а верхнее из выкрашенной лазурью грубой ткани. Причём, как бы подчёркивая, что монеты у неё всё-таки водятся, лиф верхнего распашного платья застёгивался не на деревянные и даже не на оловянные пуговицы, а на железные, да и воротник был с кружевами. Немного подумав, Рианон все же вытащила из сумки чепец, и спрятала под него причёску ставших короткими тёмно-русыми волос – с непокрытой головой удобнее, но к незамужней девушке больше внимания. Саутерн ограничился лишь тем, что сбросил с плеч дорожный плащ, оставшись в коротком зелёном кафтане. После чего оба под руку вышли обратно на центральную улицу. Парень задержался: по отработанному сценарию он даст командирам время отойти подальше, затем вместе с конями кружной дорогой отправится в гостиницу.
Идти пришлось хоть и недалеко, но по времени почти две с половиной лепты[2]: перекрёсток перегородил кортеж из десятка паланкинов, а простые горожане дворян и купцов золотой сотни обязаны пропускать. Но стоило пройти перекрёсток, как сердце призывно забилось, ноздри защекотал аромат знаменитых на весь город ореховых кексов. Ещё немного – и они стояли возле крыльца, в тени огромной вывески с чёрным вороном. Как полагается воспитанной девушке, Рианон пропустила мужчину вперёд. Саутерн толкнул дверь и сразу вошёл. Рианон же на миг замерла на пороге, лишь потом переступила. И, стараясь делать это незаметно, улыбнулась: по крайней мере, здесь всё осталось по-прежнему. Быстрый взгляд подтвердил, что и в мелочах ничего не изменилось. На стенах знакомые обои из рисовой бумаги, украшенные орнаментами из веток, листьев и цветов. То есть наверняка за столько лет их меняли, но на точно такие же. Над стойкой хозяина, над полками с рядами пузатых глиняных бутылок прибиты оленьи рога, где горделиво восседало чучело огромного ворона. Чуть прищурившись, смотрело на посетителей проницательным взглядом. Столы из полированного каштана, точно как раньше располагались подковой. Возле каждого стола не лавка, а пара низких стульев. Причём голова животного, украшавшая верх спинки и конец подлокотников, была для каждого стула своя. Даже шестеро парней-официантов в аляпистых узорчатых портах и рубахах – будто бы только что приехали от северных варваров, и четверо вышибал в углу, кажется, ничуть не изменились. Саутерн невольно поморщился. Он родился и вырос почти на границе, в молодости часто сталкивался с северными язычниками, клановые вышивки знал назубок. Бессмысленная мешанина на рубахах и портах прислуги вызывала раздражение, и если бы не госпожа – капитан бы вообще сразу ушёл.