— Спасибо за ужин, было очень вкусно.
— Ага! Здорово, что тебе понравилось, — Адам быстро одевался, одновременно влезая в сапоги. — Спокойной ночи, и будь умничкой, Дин. Не ходи в темноте к морю, не общайся с людьми с маяка и не зови в гости лошадей.
— Ээээ... ладно, хорошо. И тебе приятных снов.
— Завтра утром зайти за тобой, чтобы вместе ехать на рынок? — спросил Адам уже в дверях.
— Да, отличная идея! Так я точно не просплю, — Дин улыбнулся. — До завтра!
Он успел убрать кухню, затолкать мусор в пластиковый пакет и почти уснуть на диване с ноутбуком, когда зазвонил телефон: аккуратный дядюшка сообщал, что благополучно добрался до дома. Дин вздохнул и со стоном отправился в душ.
Залезая в постель, он напоследок глянул на фото Эйдана, прежде чем захлопнуть ноутбук. Должно быть, поэтому Эйдан присутствовал в его сне.
Дину снилось ночное море. Ветер гнал высокие волны с гребнями мерцающей пены на верхушках, прибрежье было мокрым и промозглым, и нигде не видно было никакого огонька или источника света, кроме неровной, убывающей луны, изредка показывающей свой край сквозь рваные дыры в проносящихся по небу тучах. Дин стоял на камнях и смотрел по сторонам, кутаясь в тонкую куртку.
— Тебе нечего здесь делать. Уходи, пока цел, — ухнул над плечом голос Эйдана.
Дин обернулся, но не увидел его поначалу, вокруг была только клубящаяся тьма. Постепенно она начала обретать черты, превращаясь в буйные кудри на голове мрачного парня с горящими глазами.
— Эйдан…
— Уходи! Иначе будет поздно!
— Я не могу уйти. Я должен работать, — пробормотал Дин, чувствуя, как мерзнут губы.
— Смотри, — темный Эйдан коснулся его плеча, рука казалась горячей даже через куртку.
В море, недалеко от берега, фыркая и загребая длинными ногами волны, скакали лошади. Их было несколько, Дин не мог сосчитать из-за неясного освещения, потому что среди волн мелькали гривы, головы, ноги.
— Они же утонут в такой шторм, — прошептал Дин, тут же понял, что ошибается.
Эти кони не могли утонуть, потому что сами были морем, внутри него и вместо него, как одно целое в разных формах.
— Если они придут за тобой, будет слишком поздно. Ты же не хочешь стать одним из них, правда?
— Почему ты спрашиваешь меня об этом?
Дин обернулся, ожидая ответа, но горячий Эйдан уже таял, превращаясь в огромного вороного жеребца. Конь заржал свирепо, клацнул белыми зубами и устремился в прибой, обдав Дина брызгами морской воды. Что-то сильно стучало в висках, было очень холодно.
Потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что стучат в дверь, и происходит это наяву. Дин высунул голову из одеяла и поежился. Должно быть, ветер ночью распахнул форточку, и спальня здорово выстудилась. Было светло, по небу летели быстрые тучи, в прорывах которых виднелось редкое в этих местах солнце. Значит, уже утро, и у двери наверняка Адам. Дин вскочил, второпях натягивая джинсы, и наступил на что-то мокрое. На коврике у окна отчетливо виднелись четыре округлых следа, о которых Адаму лучше всего не знать.
Они вместе съездили на рынок, поели в маленькой таверне, которую рекомендовал Адам, а сам Дин никогда бы не нашел.
— Чем будешь заниматься дальше?
— Думал закончить обрабатывать часть фото и отправить заказчику, пусть смотрит. А вечером, если погода позволит, я бы поснимал виды со скал, что южнее дома.
— Хороший план, — одобрил Адам, доедая домашнюю кашу с поджарками. — Ты только в воду не лезь.
— Адам, ну зачем мне лезть в воду? Она же холодная, и сейчас не лето!
— Вы, киви, странные. Словно с другой планеты. У вас все легко и радостно, так что ты можешь… ну, не знаю, заинтересоваться чем-то любопытным и пойти смотреть. А в наших краях интересное часто бывает не тем, чем кажется.
Дин подумал о лошадиных следах на коврике и промолчал. Если кони под дождем были опасными и хотели причинить ему вред, они бы спокойно могли сделать это.
Домой Дин вернулся один, и следовал своему плану почти до заката. Проголодавшись, он думал доесть вчерашнее рагу, но оказалось, что оно безнадежно испортилось. Наверное, кто-то залез в него своей ложкой или что-то постороннее попало. Хорошо, что остались те несчастные котлеты: Дин наделал сэндвичей и стал собирать сумку для уличной съемки.
К вечеру туч стало меньше, сильный ветер угонял их прочь. Побережье было восточным, поэтому солнце садилось с обратной стороны, подсвечивая скалы и волны. Дин торопился, ведь у него оставалось не больше получаса. Почти бегом он добрался до склона, с которого собирался снимать закатное море. Здесь был хороший обзор — при повороте налево открывалась длинная гряда прибрежных скал, оранжевых и фиолетовых сейчас, с розовой башней маяка на переднем плане, справа склон мягко спускался к бухте, что у долины, а прямо впереди лежало море с едва различимой тенью острова Мэн вдали. Дин и не разглядел бы сам, без помощи телеобъектива. Установить штатив — дело нескольких секунд. Делать это приходилось часто, почти на автомате, так что Дин спешил как мог. Чуть качнул треногу, проверяя устойчивость, установил камеру на крепление. Остров в сильном увеличении казался кораблем-призраком, но сейчас были слишком яркие краски, чтобы снимать его. Сперва этой чести удостоились северные скалы, дом Дина, стоящий на пологом склоне, край камней внизу и море. Солнце садилось, тени делались длиннее, море стало темнеть, и далекая тень превращалась в мрачное видение. Дин подгонял настройки камеры, когда боковым зрением увидел движение слева. Он чуть повернул голову и понял, что это Эйдан Тернер, его странный сосед и герой сумасшедших снов спускается вниз по вчерашней тропке. Издали он казался маленьким черным червячком на скале. Дин сделал пару кадров острова, а потом повернул камеру, надеясь, что многократное увеличение поможет ему снять Эйдана снова. К сожалению, он уже скрывался за выступом, но если чуть нагнуть штатив, вот так, и еще капельку… Как все произошло, Дин толком не понял. Он услышал шорох камешков, скользящих вниз, потом ножка штатива провалилась в пустоту, камера, как в замедленной съемке, начала крениться в сторону обрыва; Дин кинулся за ней, тоже теряя равновесие. Прохладный воздух мазнул по лицу, в ушах беззвучно взорвалась бомба с ватным страхом, острые камни прибрежья качнулись перед глазами, а потом Дин, как тяжелый мешок с добром, стал сползать вниз, безнадежно пытаясь удержать штатив. Острые грани обдирали руки и грудь, перевесившая камера летела вперед, вывернув пальцы незадачливому фотографу, и Дин зажмурился, чтобы не смотреть. Камни больно прочертили его живот, зацепились за ремень, потом очень быстро отпустили. Мгновение полета, за которое перед глазами должна была пролететь вся жизнь, оказалось занято картинкой с Эйданом, курящим у моря. Дин ждал удара о скалы, но вместо этого упал в горячее и громко дышащее нечто.
— Ты живой? — орал Эйдан на ухо, торопливо ощупывая его.
— Камера… моя камера! — белыми от страха губами повторял Дин, глядя на него огромными глазами.
— Тьфу, дурень, цела твоя камера! Сам не убился, вот уж чудо! Не двигайся!
Дин понял, что Эйдан держит его на руках, а камера со штативом лежат на соседнем камне и выглядят целыми.
— Ты меня поймал?
— Ага. Всю жизнь мечтал ловить парней под обрывом, — мрачно отозвался Эйдан, раздувая ноздри. — Не рыпайся, я тебя к доктору отнесу! Самый лучший в этих местах, лечит вообще все, что можно считать живым.
Дин молчал. Он смотрел на свои разодранные руки, чувствовал, как водолазка прилипает к животу, напитываясь кровью, и думал о том, что Эйдан был слишком далеко от него. Он не мог успеть так быстро преодолеть это расстояние по камням внизу, чтобы поймать и камеру, и самого Дина.
====== Глава 5 ======
— Пусти уже, я сам пойду!
— Не пойдешь! От тебя одни неприятности, ясно? Я хочу убедиться, что по пути к врачу ты не заработаешь пару-тройку переломов, — Эйдан сопел сердито и почти бежал по тонкой стежке, не напрягаясь, будто не Дина на руках нес, а пакет с молоком.
— Я себя невестой перед первой брачной ночью чувствую, — пробурчал Дин.
— Могу на плечо закинуть, чтобы был как пленный заложник, — зыркнул Эйдан.
Теперь глаза у него вновь были темными, травяная зелень с рыжим солнечным пятном исчезли, будто их и не было.
— Мы пришли.
Домик доктора стоял в долине. Он был беленьким и совсем крошечным, а в палисаднике сидели кустики ароматных трав. На двери, одна под другой, висели таблички: «Стучите громче, если не открываю дольше трех минут — кричите в окошко!», «Не пускайте животных на ковер, пожалуйста!» и «Это молоток!». Последнее относилось к приколоченному к двери ботинку, каблуком которого посетителям предлагалось стучать по металлической пластинке. Дин подумал, что местный лекарь очень забавный и непременно надо будет познакомиться с ним поближе.
Эйдан поднес пострадавшего к двери и замер.
— Сможешь постучать? У меня руки заняты.
— Отличная шутка, Эйдан, я заметил, что заняты! — Дин усмехнулся, обтер руку о край куртки и взялся за ботинок-молоток. — Может, поставишь меня на землю?
— Нет уж, сиди так, пока я тебя не сдам врачу!
Эйдан оказался тем еще упрямцем. Закатив глаза, Дин постучал в дверь.
— Иду-иду! — раздалось изнутри.
Дин порадовался, что не придется ждать долго, и успел заметить, как смертельно бледный Эйдан отворачивается от его ободранной руки.
— Да?
Дверь распахнулась, и на пороге показался хозяин дома: пожилой джентльмен с бородой и в очках, которого можно было принять за самого добропорядочного члена общины, если бы не несколько моментов. Во-первых, одет он был в яркую гавайскую рубаху с узором из птиц и цветов. Во-вторых, во рту у доктора дымила короткая глиняная трубка, и Дин готов был поклясться, что сладковатый аромат дыма совсем не похож на табачный. И, в-третьих, он держал в сгибе локтя кошку (что само по себе вовсе не странно), окрасом напоминавшую взрыв на плодоовощной базе, но свисала она вверх ногами, так что на посетителей были наставлены ее хвост и растопыренные задние лапы.
— Доктор Каллен, добрый вечер! Помогите нам! — скороговоркой выстрелил Эйдан.
— Я в порядке, — попытался подать голос Дин.
Ему было неловко начинать знакомство сидя на руках у малознакомого парня, пусть даже это было знакомство с таким эксцентриком.
— Вечер да, отличный! Я едва поймал Тыковку перед тем, как запустить стиральную машину.
Кошка тихо мякнула сзади, будто подтверждая его слова.
— Эйдан, вносите пострадавшего в кабинет. А вы, молодой человек, пока помолчите. А то видал я парня с восемью переломами и сотрясением мозга, который уверял, что полностью здоров! Что произошло?
— Он упал с обрыва на берегу, — пропыхтел Эйдан, пронося Дина через темный коридор в помещение слева, служившее, очевидно, кухней, столовой и кабинетом одновременно.
— Бог мой, тогда он просто в рубашке родился! Это ваш друг?
— Мой сосед. Я его случайно поймал, — Эйдан отвел глаза, усаживая Дина на стол.
— Сосед, вот как! Молодой О’Горман, я правильно понял? — доктор посмотрел на Дина поверх очков и повращал глазами.
— Он любит, когда его называют Дином, — буркнул Эйдан.
Дин вздрогнул и невольно улыбнулся. Странно, что Эйдан запомнил это.
— Я практически не пострадал, честное слово! Пока сползал со скал, ободрал руки и живот, это все! Внизу меня ждало мягкое приземление на Эйдана, — он постарался влиться в разговор.
— Тогда мне придется осмотреть обоих, — довольно кивнул доктор. — Сможешь снять одежду сам?
Дин кивнул и принялся вылезать сперва из куртки, а Эйдан запротестовал:
— Ну что вы, мистер Каллен, я абсолютно здоров, не ушибся!
— Я здесь лекарь, и я решаю, кто пострадал, а кто нет! Ты мне, между прочим, так и не привел на повторный осмотр коня с повреждением ноги, так что я сержусь на тебя!
— Конь здоров, — отвел взгляд Эйдан, смутившись.
Дин заинтересовался этим, осторожно вынимая руки из рукавов водолазки. Значит, коней держат на маяке? Или это были чьи-то животные, а Эйдан просто приводил пострадавшего сюда? Дин представил, как парень несет коня на руках, и хихикнул.
— Ты точно головой не ушибся? — лицо мистера Каллена возникло перед глазами, все в клубах сладковатого дыма.
— Точно-точно! Вот, смотрите, все мои травмы!
Дин показал ободранные руки и живот, Эйдан снова отвернулся. Это было обидно, ведь Дин считал себя вполне симпатичным.
— Эйдан, раз уж ты чувствуешь себя здоровым, может, сбегаешь за какой-нибудь одеждой для соседа? — спросил доктор, щедро выплескивая на царапины Дина травяной отвар.
— Да, конечно! Я быстро, — Эйдан тут же рванул к выходу, словно за ним гнались маньяки-убийцы. — Не отпускайте его одного, доктор!
— Не отпущу, — усмехнулся мистер Каллен, обливая Дина. — Вот зараза! Тыква, а ну не кусайся!
От жидкости с запахом летнего луга царапины перестали саднить, но стало здорово клонить в сон. Должно быть, стресс отступал прочь.
— Сколько его знаю, всегда он так. Кого только не приводил с берега — и овец, и собак, и детей, и взрослых. Вот недавно с конем был. А сам крови боится до жути. Забавно получается, — улыбнулся доктор в бороду.
— Боится крови? Эйдан? Ох, бедный, тогда со мной он натерпелся, выходит...
— Ну, раз принес, значит, себя в руках держит. Не думай об этом, сосредоточься на лечении. А то знаешь как бывает: вроде бы все заросло и затянулось, а потом рраз! — гнойный абсцесс, гангрена и ампутация! А у меня здесь только отвары и йод.
— И… как же вы лечите? — сглотнул Дин.
— Да как получается. Использую, что есть под рукой. Вот Тыковка у меня диагност хороший, где легла — там воспаление, без рентгена видит. Руки-то знают, что делать. Был у меня как-то раз один турист, скалолазом себя возомнил. Я ему шины поставил, все зафиксировал, настой успокоительный сделал и все вроде объяснил, а он снова на скалы полез, тем же вечером!
— И как он? Убился?
— Ну зачем же сразу убился, нет. Приехали спасатели, собрали, откачали. Парень выздоровел, но по горам с тех пор не бегает. Да и как бегать-то, если ног по колено нет? — сказал мистер Каллен с самым невозмутимым видом, закрепляя пластырь на руке Дина. — А выполнял бы врачебные предписания — до сих пор бы скакал сам! Или вот, еще был случай — парень из городских пошел на берег и запутался в перемете. Так ведь запутался бы и ладно, с кем не бывает, но ведь он еще сам начал пытаться крючки выковыривать, налетел на расставленные для сушки сети, побился весь, и крючки еще глубже впились. Конечно, я все их потом вынул, но ведь можно же было обойтись без этого!
Дин и не заметил, как его царапины — и глубокие, и самые мелкие — оказались обработаны отваром и залеплены пластырем. Доктор почти все время говорил, это отвлекало от реальности.
— Ну вот и все! Сегодня лучше не мочить и не снимать, а завтра сходишь в душ и заменишь повязку там, где ранки покрупнее. Вот тебе с собой бутылка отвара, смочишь обильно. Все ясно?
— Да, спасибо! Сколько я вам должен? — улыбнулся Дин, пробуя сгибать пальцы.
— О, не беспокойся, за все уже заплачено! — махнул рукой мистер Каллен.
— Заплачено? Но кем?
Вместо ответа доктор указал на дверь, где уже успел бесшумно нарисоваться Эйдан.
— О... — Дин не знал, как реагировать на эту новость.
— Одевайся, — его мрачный спаситель положил на стол рядом незнакомые толстовку и куртку. — Будет немного велико.
— Это ничего, спасибо!
Дин оделся и спрыгнул на пол до того, как Эйдан попытался снять его.
— Я вполне могу идти самостоятельно!
— До машины. Идем, я отвезу тебя, чтобы по пути ты не сверзился еще куда-нибудь! — сложно было понять, серьезно ли говорит Эйдан.
— И как я вообще дожил до своих лет! — рассмеялся Дин. — Спасибо за помощь, мистер Каллен!
— Не за что, совершенно не за что, заходите не только по необходимости!
— О, я бы с удовольствием! И с фотоаппаратом, если вы не против...