На море было больно смотреть. Яркие блики плескались в волнах, сверкая не хуже осколков зеркала, и только вдали, у самого горизонта, виднелись тонкие росчерки перистых облаков. Погода была просто прекрасной, если бы не сильный ветер. Он приглаживал траву и сдувал пену с мелких волн, пробирался под одежду и выстужал до дрожи. Чайки с трудом удерживались на лету, а их печальные крики сносило куда-то в холмы.
Люк сидел на нагретом солнцем камне у самой воды. Ветер сюда почти не доставал, зато остро пахло йодом и подсыхающими водорослями. Это место подходило для того, чтобы побыть в одиночестве, отгородясь от всего мира каменной стеной и сияющей морской гладью, подумать о разном, может быть, сложить стихи. Что-то неявное пока крутилось в голове, но Люк никак не мог поймать это в словах, только видел мысленно отдельные образы. Густые капли расслаивались в воде как дым, мокрая шкура блестела, обтягивая тугой бок, море вздымало тяжелые волны, словно отлитые из стекла…
Куртка легла на плечи, окутывая запахом дома и тепла.
– Я не замерз, – улыбнулся Люк, не открывая глаз.
– Ага, ты у нас вообще супергерой, человек-конь. Одевайся давай, а то я уже двум туристкам наверху объяснял, что ты тут медитируешь и почти достиг просветления, потому и не чувствуешь тепла, холода и беспокойства от неуплаченных налогов, – Крэйг плюхнулся на камень рядом.
– Крэйг, серьезно, тепло же, – Люк попробовал посмотреть на него, но отвыкшие глаза слепило яркое жидкое золото солнца.
– И не говори, прям Гавайи: солнышко, море, ветер легкий, до умеренного – разве что чайки жопой вперед еще не пролетают. Одевайся и не спорь, тебе же все равно.
– Зануда.
– Сам зануда.
Помолчали. Люк всунул руки в рукава куртки и попробовал снова подумать о несложившихся стихах, но те воспользовались моментом и уже скрылись где-то в глубине сознания. Оставалось ждать, когда они всплывут на поверхность сами.
– Дед вернулся?
– Угу, – Крэйг шмыгнул носом и сплюнул под ноги шелуху тыквенной семечки. – Злой что-то. Ушел к себе и бормочет там второй час.
– А Эйдан?
– Ни слуху, ни духу. Утром, правда, я его слышал – топал по обрыву, как ночной еж в башмаках. Думаю, он гулять бегал, но к нам не заходил. Дина видел в окно, издали, он вроде в долину пошел с сумкой и штативом. Девочки дома, Уилс не теряет надежды вырастить в палисаднике что-то кроме вереска и самшита, Сара рядом крутится. Что еще тебе рассказать?
– Ничего. Просто посиди со мной, хорошо? – Люк улыбнулся.
– Легко. Я вообще пришел позвать тебя в койку…
– Хм…
– Ночью думал прошвырнуться до ближайшей приличной лужи, помочить старые кости. А то я с тоски скоро сам с вами в море полезу, – Крэйг скривился.
– Надо же, какие жертвы. Хочешь, поедем на озера? На несколько дней, на неделю. Снимем номер, будем спать, гулять и купать тебя… Что думаешь?
– Да ты спустя сутки домой запросишься. Не, я и так нормально сбегаю, поплаваю там и утром буду здесь.
– Я скучать буду.
– Брось ты. Сидишь на берегу или в маяке часами один – и вдруг скучать? – Крэйг хмыкнул. – Семечки будешь? Вкусные.
– Нет. Когда я сижу тут, то все равно знаю, что ты рядом. А когда ты далеко, чувства покоя тоже нет, и я не могу сосредоточиться на стихах, – Люк толкнул Крэйга плечом.
– Это что, ты мне типа в любви так сложно признаешься? Ну я польщен, вообще весь!
– А ты будто не знаешь, – хмыкнул Люк, глядя в море.
Несколько минут сидели молча и слушали, как воет в скалах ветер.
– Эйдан говорил, что ночью затянет, пойдет дождь.
– Неудивительно, такой ветер!
Люк видел, что облаков стало больше, и теперь они не виднелись у горизонта, а занимали четвертую часть неба.
– Опять холодает. Совсем не лето…
– Как всегда, – пожал плечами Крэйг. – Здесь нет ни лета нормального, ни зимы – только болото, овцы и мы.
========== Глава 1 ==========
Конь переступал на месте стройными ногами, нервно вздрагивал и фыркал. Мелкая галька мокро шуршала под его копытами, ничуть не помогая устоять прекрасному животному. Он мотал головой, пытаясь удержать равновесие, но море будто тянуло его к себе: конь постепенно забредал в воду, и мелкие волны уже омывали его ноги. Наконец, он окончательно увяз в прибое, тяжело рухнул на колени и тихо заржал. Темные глаза коня выражали боль и страх, черная шкура потускнела, словно покрылась соляным налетом. Он не переставая звал кого-то, хотя голос его становился все тише и тише, пока не затих совсем. Конская морда ткнулась в пену, сбившуюся у берега, уши еще пару раз вздрогнули, а потом набежавшая волна поволокла за собой в глубину обмякшее тело.
Дин рывком сел в кровати. Сердце колотилось в грудную клетку, словно пыталось сломать ему ребра, холодный пот стекал по вискам. Всего лишь сон, ничего не произошло. Только сон… тот же, что и всегда в последнее время. Дин провел рукой по волосам, медленно успокаиваясь. Подсознание издевалось над ним, очевидно.
В доме было тихо. Рассвет уже начался, край неба над самой границей с морем стал оранжевой полосой, кучевые облака, дремавшие над землей, словно огромные ватные горы, окрасились в нежные тона. Эйдан, похоже, недавно ушел: кофейная турка была еще теплой, а в прихожей пахло морским воздухом. Дин тоже хотел кофе, но с утра нужно было пить горький чай от доктора Каллена. Сбор был заботливо расфасован Адамом в маленькие пакетики для удобства, поэтому можно было не глядя достать любой и высыпать в чашку.
Ароматный пар немного примирял с горечью, которая обволакивала рот после первого же глотка. Этот чай был лучше предыдущего: он пах цветами, мятой и нагретой травой, и можно было представить, что лежишь на холме где-то в другой части мира, где лето по-настоящему теплое, пусть и в феврале. Дин пил мелкими глотками и смотрел за окно. Ветер, чайки, камни, жесткая трава. Чуть дальше – море, уходящее до горизонта, барашки волн и облака. Мало солнца, много дождя. Что он забыл здесь?
Черная конская голова показалась над водой и снова пропала. Потом вынырнула опять, уже гораздо ближе к берегу. Дин улыбнулся в чашку. Никакой земной рай не может быть лучше места, где пасется его конь, его Эйдан. Но все же хотелось бы, чтобы историческая родина была немного теплее. Посветив фонариком в горло напротив зеркала, Дин приуныл: все еще красное. Чай доктора Каллена снимал боль и не давал простуде усиливаться, но местный климат с сыростью и постоянным ветром сдаваться не собирался.
– Соберись, организм, пора бы уже привыкнуть к погоде и не мешать работать, – сказал Дин своему отражению. – Тем более что дела идут, и неплохо.
Зеркальный Дин не отвечал, только смотрел немного сонными глазами. Растрепанные после кровати волосы торчали смешными вихрами.
Сегодня не было запланировано ничего особенно важного. Дин хотел сделать серию снимков строений в этих краях, и начать собирался с маяка: там были интересные кованые элементы перил, и мозаика на полу, собранная из осколков полированных камней и керамики. Он привычно проверил аккумулятор камеры, нужные объективы, сложил самый удобный штатив. Свет внутри башни маяка в дневное время должен быть неплохим, но лишний светоотражатель не помешает… Так, понемногу, сумка у Дина получилась внушительная.
Эйдан вернулся минут через сорок: как раз подоспела яичница, и Дин заканчивал с обжаркой бекона, благоухавшего на все холмы.
– Твой завтрак пахнет так, что снова нестерпимо хочется стать человеком.
От Эйдана пахло морем и сигаретным дымом; если он и ел кого-то на берегу, то никогда не приносил эти запахи с собой.
– Могу поделиться, – улыбнулся Дин.
– Не-е. Все равно на вкус как бумага.
Пока любовник пел в ванной и булькал водой, Дин почти доел завтрак, и теперь прыгал по кухне с недоеденным тостом, пытаясь варить кофе и читать новости на ноутбуке одновременно.
– Человек-оркестр, – сказал Эйдан, подходя ближе.
На его плечах висело полотенце, но несколько капель воды притаились на шее и в сгибе локтя.
Громкое шипение убежавшего кофе смешалось с недовольным ворчанием Дина. Эйдан хмыкнул и утащил кудряшку бекона с тарелки.
– Как горло?
– Лучше. Доктор Каллен свое дело знает, – отозвался Дин, сцеживая кофе в чашки.
– Может, тебе лучше посидеть дома, в тепле?
– Эйдан, на дворе почти лето. Солнце светит, смотри.
– Там ветер.
– Там всегда ветер. Если я не буду работать, то быстро заскучаю и захочу уехать.
– Нет-нет-нет, никто тебя отсюда не выпустит. Ты же сам знаешь о местных суевериях, так что даже не пытайся. Я так спросил, для порядка. С тобой пойду, и если замерзнешь – буду согревать, – Эйдан улыбнулся, как умел только он один.
– Отличный план, – одобрил Дин.
Снаружи и правда было ветрено. Пышные облака быстро неслись по небу, и сверху они были ослепительно белые, просто до рези в глазах, а снизу – темные, почти свинцовые.
– Дождь будет?
– Скорее всего. Я не проверял, но очень похоже: я чую воду в них.
Эйдан ловко перехватил у Дина сумку и пошел в сторону маяка.
– Мы спешим?
– Конечно! Надо оказаться внутри скорее, пока тебя опять не продуло, и ты не умер у меня на руках от воспаления легких или инфекционного насморка.
Спорить с ним было бесполезно, поэтому Дин просто покачал головой и прибавил шагу.
Мало кто любит, когда за ним наблюдают во время работы, и Дин тоже предпочитал снимать в одиночестве, даже несмотря на богатую практику общения с Бреттом, но Эйдан удивительным образом умел не мешать ему. Он всегда находился рядом, но его присутствие никогда не нарушало невидимых границ, за которыми хорошая компания превращается в навязчивую и раздражающую. Более того, Эйдан, сам того не зная, был для Дина источником вдохновения. Интересно снимать узоры мозаики на полу, и завитушку лестничных перил, и тени, ложащиеся неровными полосами на ступеньки – но еще интереснее поймать в объектив расслабленную позу любимого человека, солнечные блики на его ресницах, складки одежды, руки. Камера Дина стрекотала почти без остановки, вылавливая мгновения.
– Я думал, ты хотел поснимать маяк, а не меня, – улыбнулся Эйдан, не поворачивая головы.
– И маяк тоже. Он никуда не убегает, – ответил Дин, копаясь в сумке.
– Хм, кстати да. Мы на охоту собирались, я хотел тебя предупредить.
– Отлично, когда?
– Скорее всего, этой ночью. Всего на пару дней, ладно? Если остальные будут задерживаться, я вернусь пораньше, так что ты не успеешь заскучать, – Эйдан заговорил очень быстро.
– Нет проблем, я в любом случае найду себе занятие, – Дин привычно сменил объектив и подмигнул Эйдану. – Да и Адам не даст мне расслабиться.
– Вот это-то меня и беспокоит. Только я за порог – он тут как тут!
– Не сердись. Ты же знаешь, что он слишком порядочный.
– Так про маньяков часто говорят: мол, на хорошем счету, порядочные, – а у тех счет жертв на десятки человек.
– Думаешь, Адам маньяк?
– Нет, гораздо хуже. Он заинтересован в тебе, а это меня беспокоит сильнее, чем если бы он нарушал законы.
Эйдан сидел прямо на лестнице, на прохладных камнях; у его ног клубилась уютная темнота, прячась от яркого солнца.
– Я никуда от тебя не денусь, – мягко улыбнулся Дин, переключая светочувствительность камеры.
– Уж надеюсь, – притворно проворчал Эйдан и смешно вздернул бровь.
Море в тот день сияло очень ярко, и почему-то Дин сильнее всего запомнил блики на воде, и заслоняющий свет силуэт Эйдана.
Вечером они распрощались на пороге дома. Дождь так и не начался, хотя тучи стали ниже и тяжелее, а ветер не утих. Эйдана поглотила завывающая ночь, и Дин почти был уверен, что слышал далекий всплеск в море, будто с обрыва в прибой упал кусок скалы.
– Хм, интересно, может ли удариться о воду морская лошадь?
Он запер дверь и до глухой ночи занимался своими фотографиями, пока сон не сморил его. Выпивая последнюю чашку лечебного чая, Дин старательно гонял настой по стенкам горла и боялся поверить, что, похоже, простуда отступает. Этой ночью сны к нему приходили спокойные и тихие: лошади, плывущие среди волн, превращались в туманных овец на склонах холмов, покрытых зеленым бархатом. Медведь в клетчатом шарфе трещал кустами, обдирая невесть откуда взявшийся в конце мая шиповник, а в дальнем доме горело крошечное золотистое оконце. Дин шел к дому по траве, щекочущей колени, и чувствовал прохладу от росы. Море бормотало что-то позади, и он не знал, одобряет ли оно его путь. Уже можно было разобрать стены из дикого камня, а свет пробивался сквозь щели в деревянной двери, за которой слышался дружелюбный говор и чей-то смех. Подняв руку, чтобы постучать, Дин улыбнулся и…
Проснулся. Утренний свет проникал в спальню сквозь плотно задернутые шторы, и по нему Дин сразу понял, что снаружи пасмурно. В доме было прохладно и пусто, а во входную дверь осторожно стучали.
– Ох, я сейчас, – пробормотал Дин, спуская с кровати ноги. – Сейчас открою!
Он думал, что это заглянул на завтрак Адам, ведомый одному ему присущим чутьем на отсутствие Эйдана, и ошибся. Пришел Ричард.
– Доброе утро, – улыбнулся тот. – Я не слишком рано?
– Нет, в самый раз, заходи скорее, а то ветер.
– Да, спасибо. Сегодня холоднее, чем вчера, учти это, если собираешься на улицу, – Ричард повесил на крючок у двери свою ветровку.
– Отлично, я оденусь теплее. Еще пока не решил, чем буду заниматься, но раз дождя нет – нужно использовать момент, как мне кажется. Может, до города сгоняю… Извини, я на пару минут, – с этими словами Дин скрылся в ванной.
Ричард кивнул и стал прохаживаться по гостиной, повышая голос, чтобы хозяин дома его слышал.
– Попробуй на пристани. Там сейчас чинят сети – ругань стоит отборная, правда, но колоритно. И еще, знаешь, там свет такой необычный, из-за холмов, что ли. Вроде бы серый, но еще и немного желтый, не уверен, что хорошо описываю это явление.
– Ага, я думаю, я понял, о чем речь. Спасибо, тогда начну с пристаней, а там как пойдет, – Дин вышел, вытирая лицо полотенцем, улыбнулся. – Завтрак?
– Было бы здорово. Я принес свежие яйца и еще один кулек грудного сбора от мистера Каллена, – сообщил Ричард, кивая в сторону принесенного пакета, который он оставил в прихожей.
– Охохо, кажется, я становлюсь его любимым пациентом.
Только сказав это, Дин понял, что горло у него совсем не болит, а нос свободно дышит. Что же, в этот раз мистер Каллен не ошибся с подбором трав. Хотя Дину очень надоело пить целебные чаи натощак, не стоило спешить и отменять себе лечение. Он привычно заварил свою утреннюю порцию, пока взбивал омлет на двоих. Ричард сидел за столом и громко зачитывал заголовки местной утренней газеты.
– В районе Гринор море вынесло на берег останки старинного корабля, работают ученые. Недалеко от Холлс Кросс видели фей… интересно, уже второй раз за последнее время.
При упоминании о феях Дин вздрогнул: как наяву он увидел сияющие синие глаза и красный рот, полный мелких острых зубов.
– Фей? Серьезно?
– Настолько серьезно, насколько это возможно, принимая во внимание все условия. Очевидцы — туристы, наверняка они пробовали местное пиво или что-то в этом роде. Не сомневаюсь, что они верят в то, что видели нечто волшебное, наша земля сама навевает подобные образы, так что не нужно их за это винить. У нас тут регулярно появляются подобные сообщения, Дин, не стоит беспокоиться. Кто фей видит, кто лепреконов – а в реальности все эффект от пива и местных красот.
– Мне кажется, я бы очень испугался, увидев кого-то потустороннего, – Дин постарался улыбнуться беззаботно.
– Тогда просто следи за количеством выпитого, – пожал плечами Ричард. – Но если все же встретишь фею, попробуй ее заснять. Наверняка это принесет тебе мировую известность и много денег.
Дин старательно поддерживал веселый вид, переводя тему на что-то более прозаическое. К счастью, проблемы рыбаков интересовали Ричарда куда плотнее, чем гипотетические феи, и вскоре они уже активно обсуждали тему изменения донных течений у берегов. Завтрак получился долгим из-за затянувшейся беседы, и мог бы продолжаться еще, если бы Ричард не подскочил, взглянув на часы.