Это бесило. Это злило. Заставляло ненавидеть себя за беспомощность и саму Итачи за эту улыбку, искривившую её губы. То, что сама девушка не считала свою слепоту трагедией, делало Наруто ещё больней. Это было уже не просто страдание от того, что он не смог спасти товарища, а нечто большее, боль совершенно иного уровня. Более глубокая и более личная.
- Простите меня, капитан… если бы я… - прошептал Наруто, опуская глаза. Он понимал, что Итачи не может видеть его, но смотреть в эти бесполезные зрачки было выше его сил.
- Не извиняйся. Я джоунин. Я твой наставник. Я опытнее и сильней. Потому мне, а не вам, положено получать ранения. Я уверена, что в будущем ты станешь сильнее и научишься защищать своих друзей…
Итачи снова улыбнулась. Но эта улыбка была другой, настоящей. Наруто тоже улыбнулся в ответ. Он решил для себя, что раз сама девушка не отчаивается из-за своего состояния, то он просто не имеет право на это.
- Я пойду делать карту.
Саске застонал и сжал в ладони случайно оказавшийся рядом камень. Булыжник с громким треском раскололся и рассыпался на мелкие камушки.
- Брат… - выдохнула Итачи и, неловко завалившись на левое плечо, осторожно поползла к парню.
Наруто хотелось помочь ей, взять за руку и отвести к Саске, но он понимал, что если сделает так, то обидит Итачи. Три метра по холодным камням – этот тот путь, который девушка должна преодолеть сама. Добравшись до брата, Итачи осторожно взяла его руку в свои.
- Это всё, что я могу сделать… - а вот это была трагедия.
Наруто почувствовал, что он здесь лишний. Парень развернулся и полез вверх от уступа, на котором они находились. Но в памяти навсегда отпечатались слова Итачи и бледная ладонь Саске в её руках.
Узумаки вернулся только тогда, когда солнце уже почти село. Итачи всё ещё сидела рядом с братом и сжимала его руку.
- Как он? Как… ты? – с ходу спросил Наруто. В тишине дыхания младшего Учихи было почти не слышно, потому он предположил самое худшее.
- Всё в порядке, если так вообще можно говорить в сложившейся ситуации, - тихо ответила Итачи.
- Отдохни… Тебе нужно…
- Конечно, - сказала девушка, но даже не сдвинулась с места.
Наруто понял, что никакая сила этого мира не заставит её сейчас отпустить руку брата. Вздохнув, парень сел рядом и, слегка притянув девушку за плечи, вынудил её опереться о себя. Итачи не сопротивлялась. Они оба знали, что круг сегодня не появится, потому необходимости в такой близости не было.
- Мы не умрём тут, - после долгого молчания сказала девушка. Не вопрос. Утверждение.
- Конечно, не умрём. Пусть ты и Саске больше не можете сражаться, но я защищу Вас, - также уверенно ответил Наруто.
- Я верю тебе.
- Это главное.
- А я ведь АНБУ. Знаешь, чем мы отличаемся от остальных шиноби? Не умениями и опытом, а стилем боя. АНБУ не предназначены для защиты своих товарищей. Их главная задача – выполнение миссии. Потому, даже когда мы выполняем задание вместе, это не командная работа, а сумма навыков всех участников операции. Я ненавижу это…
- Ужасно, что в Конохе есть подобное…
- Ужасно? Это необходимость. Существование АНБУ позволят другим шиноби хоть иногда, но всё же следовать своим чувствам, а не задачам миссии.
- Всё, ради других… А вот это то, что я ненавижу в тебе. Ты тоже человек. Ты имеешь право на счастье не меньше, чем остальные! – Наруто не повысил голос, но было понятно, что он злится.
- Глупый… Я – убийца собственной семьи. Никчёмная дочь. Меня ненавидит единственный брат. Никчёмная сестра. Я слепая, полумёртвая. Никчёмный шиноби. Детей у меня быть не может, так что даже как продолжательница рода Учиха я бесполезна… Где здесь место для счастья?
- Ты всерьёз считаешь, что Саске ненавидит тебя? Если так, то это не я глупый, а ты, - уверенно возразил парень. Он почувствовал, как Итачи улыбнулась в темноту.
- Действительно… Эта миссия заставила его вспомнить свою любовь ко мне.
- Я не знаю, зачем ты вырезала свой клан, но это был приказ, а каким бы ни был Хокаге, но заставить тебя сделать подобное просто так он не мог.
- Не буду объяснять тебе причин, но они были.
- Я знаю… - Наруто запнулся. – А почему у тебя не может быть детей?
- Ах это… - Итачи горько усмехнулась и продолжила: Найди моё сердце.
Узумаки неуверенно прижал ладонь к тому месту, где у человека должно быть сердце, но ожидаемого стука не почувствовал.
- Ниже… - прошептала Итачи.
Парень сглотнул и медленно провёл ладонью по изгибу груди.
- Чуть правее…
Наконец, там, где кончаются рёбра, забилось сердце.
- Желудок здесь, - Итачи переложила ладонь себе на бок, - печень здесь, - рука Наруто оказалось с другой стороны от сердца. – Меня столько раз ранили и наскоро лечили, что все органы перепутались. Я - анатомическое чудо, если можно так выразиться. Даже если и смогу забеременеть, то выносить ребёнка для меня равносильно смерти, и это при лучшем исходе…
- Прости… Тебе же неприятно говорить об этом.
- Хокаге нужны были дети с Шаринганом, потому он присылал ко мне парней, но ничего не вышло, - продолжила она, будто не слыша Узумаки. - Слишком поздно спохватились… Удивительно, как мысль возродить клан Учиха не пришла к ним раньше. Может, всё же жалели меня, считая слишком маленькой для такого. Но это вряд ли.
Итачи снова печально усмехнулась и чуть сильнее прижалась к Наруто. Парень обнял её и уткнулся носом в мягкие чёрные волосы. Он злился, но желания крушить всё вокруг почему-то не было. Хотелось, чтобы всё это поскорее закончилось, чтобы можно было начать новую жизнь. Без Конохи.
- Я обещаю, что мы выберемся отсюда живыми, чего бы мне это не стоило! – жарко прошептал Наруто.
- Я верю тебе, - улыбкой повторила Итачи.
После того, как Киба услышал разговор Хинаты и Курамы, следить за пленником девушке больше не разрешалось. Теперь она ходила с Акамару добывать еду, а вместо неё дежурил сам Инузука, непрерывно сверля своего капитана гневным взглядом. Хоть Хината и могла видеть, как Курама греется на солнышке или гуляет по своему «вольеру», этого было недостаточно. Девушка всё равно очень скучала. Ей мучительно хотелось поговорить, прикоснуться и, может быть, чего-то ещё, того, что она сама не до конца понимала.
За Хинатой следили даже ночью, но однажды ей всё удалось обхитрить Шино и незаметно пробраться к краю барьеру.
- Курама-сенсей… - позвала она так тихо, как только смогла.
Голос девушки был едва различим среди ночных звуков дикого острова, но Лис всё же услышал его и осторожно лёг напротив у границы барьера. Они оба понимали, что разговаривать ни в коем случае нельзя, ведь у Кибы очень острый слух, и он может заметить их даже во сне. А сказать хотелось так много! Хинату буквально распирало от желания поделиться своими мыслями и переживаниями, но она с трудом сдерживалась, не позволяя себе большего, чем взять Кураму за руку.
Парень улыбнулся и нежно сжал её ладонь. «Я тоже скучал», - будто бы говорил он. Хината улыбнулась в ответ. Они лежали так друг напротив друга и просто улыбались. Девушке казалось, что она может всю жизнь вот так вот смотреть на улыбку любимого, но Курама неожиданно облизнулся и тихонько щёлкнул зубами. Хината вздрогнула и зажала рот свободной ладонью, чтобы не рассмеяться. Парень понял это и весело подмигнул, после чего осторожно потянул руку девушки на себя и закатал рукав её куртки до локтя.
Хината удивлённо смотрела на него, не понимая, что он собирается делать. Курама снова подбадривающее улыбнулся и нежно провёл пальцем по тыльной стороне руки, где кожа была наиболее чувствительной. Хината прикрыла глаза и сосредоточилась на ощущениях. Линия за линией на её руке появлялась надпись «Я тебя люблю». Девушка открыла глаза и кивнула, будто бы говоря «И я тебя». Ощущение букв медленно исчезало, и Хинате было невыносимо жаль этих лёгких касаний. Но уже через минуту на её коже загорелось новое слово – «Выпусти». «Я не могу», - покачала головой девушка. Как бы сильно ей не хотелось, но она не могла. Не имела права.
Курама ожидал такого ответа, потому не удивился. Нежно коснувшись губами пальцев Хинаты, он начал ласково целовать её ладонь, беззвучно шептать разгорячённой коже «Я люблю тебя». Как завороженная, девушка следила за его губами, старалась прочувствовать и запомнить каждое движение языка. Секунда за секундой нарастало нестерпимое желание поддаться на уговоры этого демона и выпустить его. Хината понимала, что, сделав так, поступит неправильно, но что-то в глубине её души твердило об обратном.
========== Часть 20 ==========
Наруто проснулся оттого, что Саске захрипел, давясь новой порцией крови. Его организм будто бы отторгал лишнее, снова и снова заставляя алые струи течь по лицу и шее парня.
- Саске… - взволнованно прошептала Итачи, ещё сильнее сжимаю руку брата, которую так и не отпустила за ночь.
- Итачи…
Голос парня был невесомым, бестелесным, словно звучащим из-за толстой стены. Было мучительно непривычно слышать от него что-то, кроме стонов и кровь.
Девушка тут же наклонилась над Саске, касаясь ухом его губ. Несколько мгновений Итачи стояла так, не двигаясь и не дыша, боясь потерять хоть один драгоценный звук.
- Наруто… - наконец, сказала она. – Я понимаю, что не могу просить тебя о таком, но не мог бы ты уйти. Нам это правда очень нужно… - больше чем просьба.
Узумаки коротко кивнул и полез наверх. Он понимал, что Саске совсем плох, и даже если помощь из Конохи придёт немедленно, то его уже не спасти. С пробитыми лёгкими долго не живут.
С небольшого выступа на скале, где обосновался Наруто, были хорошо видны все окрестности горы. Вдалеке одиноким синеватым карандашом торчала предыдущая вершина, где осталась Сакура.
А на этой останется Саске.
Справа, за ломаной линией скал, шевелило своей серебристо-синей чешуёй море. Итачи говорила, что камни для тюрем добывают именно с моря, а в сердце гор соваться никто не смеет. А дальше, насколько хватало души и глаз, простирались Южные Горы, уродуя землю своим колючим, бесформенным телом. Сколько людей погибло в них? Скольких ещё они убьют?
- «Я не знаю, но точно не нас!» - думал Наруто, нанося на карту очередную расщелину.
Даже когда солнце село, Узумаки не решился спуститься к Итачи и остался ночевать на своём уступе. Ему очень хотелось узнать, что с Саске, но заставить себя вернуться он не мог. Там сидела Итачи, но была она не одна, а со своим горем. Наруто боялся, что не сможет помочь ей, не сможет справиться и сделает только хуже. Никогда ещё он не сталкивался с подобным. За время многолетних тренировок всезнающий Курама ни разу не объяснил, что нужно делать, когда у самой важной для тебя женщины умирает младший брат. Наруто ненавидел себя за эту нерешительность, проклинал за слабость, но не мог и на сантиметр спуститься со своего уступа. Только через два дня, когда карта была готова, парень сумел заставить себя сделать это.
Итачи сидела и не двигалась. Волосы её были растрёпаны, а глаза наскоро завязаны бинтом. Саске нигде не было, но большое чёрное пятно от Катона на каменной стене вполне чётко свидетельствовало о том, что случилось с парнем.
- Я не хотела, чтобы с ним произошло то же, что и Сакурой… - тихо пояснила Итачи, почувствовав присутствие Наруто.
Голос девушки был деревянным, словно гроб, за толстыми стенками которого скрывалось самое дорогое, что было в жизни. Этот голос резал душу. За то время, которое ушло на составление карты, Наруто не услышал ни единого стона или плача. Это было странно. Это пугало. Итачи сейчас почти ничем не отличалась от обожженных камней позади себя.
- Карта готова… - рассеяно протянул Наруто. «Нужно было сказать хоть что-то».
Эта ничего незначащая фраза подействовала на Итачи очень странно. Она вдруг взорвалась криком, в кровь разбивая сжатые в кулаки ладони о камни. Наруто замер на мгновение, а потом метнулся к ней и прижал к себе так крепко и нежно, как только мог. Девушка кричала и вырывалась, на бинтах, закрывающих её глаза, проступила кровь. Итачи то затихала, бормоча что-то невнятное, то снова начинала кричать и просила убить себя. Наруто с силой сжимал её запястья, стараясь не допустить, чтобы она навредила себе. Он так боялся, что сказать будет нечего, но говорить и не требовалось. Итачи всё равно не услышала бы его.
Через несколько часов, окончательно вымотавшись, девушка, мелко дрожа, обмякла в руках Наруто. Она тихонько всхлипывала и шептала что-то, но эти слова уже не были бредом. Поняв это, Наруто обхватил Итачи так, чтобы её голова лежала на его плече, и прижался ухом к её губам.
- … а он такой маленький был, всегда взъерошенный… Всё хотел, чтобы у него волосы так же ровно лежали, как и у меня. Все расчёски и гели у мамы перетаскал, а причёска всё равно, как воронье гнездо… И ревновал меня ко всему… Даже к родителям и академии… А когда за мной начал ухаживать Шисуи, так все думали, что у Саске точно Шаринган от злости пробудится… А вот как получилось… Такой большой и сильный, а всё равно умер…
Наруто чувствовал, что эти воспоминания для Итачи ничем хорошим не кончатся. Но прервать их так же, как истерику, он не мог. Мучительно перебирая в голове всё, что могло помочь, он сумел вспомнить только то, как Курама успокаивал его самого, рассказывая что-то забавное и пытаясь отвлечь.
- Знаешь, Итачи… - неуверенно начал Наруто. – Теневые клоны, которыми я всё время пользуюсь, это ведь запретная техника. Однажды мы с моим другом залезли в секретное хранилище со свитками. Мне это было совершенно не интересно, но Курама настаивал, да и подготавливать такую сложную секретную операцию было весело. Теневых клонов я выучил, но мы всё же попались. Стереть мне память, конечно же, было нельзя, но наказать то как-то требовалось, потому эти идиоты нас с Курамой отправили на исправительные работы в резиденцию Хокаге. Мы там такого натворили… Свитки с миссиями спутали, и в итоге отряд АНБУ отправился в страну Риса помогать с уборкой урожая, а спешно сформированная команда джоунинов ловила сбежавшую кошку. Вот старик Сарутоби бесился тогда…
История оказалась не такой забавной, как казалось Наруто в начале, но Итачи всё же несмело улыбнулась и спросила:
- А куда вы ещё с Курамой пробирались?
- Ой, да много куда! – оживился парень. – Почти во всех секретных зданиях были. Один раз орлов в птичнике слабительным накормили. Как-то даже в хранилище печатей залезли. Курама всё искал чего-то, а я в один из свитков яйца запечатал. Так что если им теперь кто-то воспользуется, то запашок будет отменный…
- Ты в печатях разбираешься?
- Да, весьма неплохо. Курама учил. Мне это как джинчуурики необходимо. На мне же их целых три стоит!
-«Три? – удивилась про себя Итачи. – У тех носителей хвостатых, что я встречала раньше, была только одна… откуда у Наруто ещё две?…»
Но думать над этим сейчас девушка не могла. Горе, шевелившееся в ней раскалёнными песками, превратилось в настоящую бурю с приходом парня. Словно колючий ком, оно рвалось изнутри, застревало в горле и выплёскивалось криком, смешанным с бредом и невыплаканными слезами. Даже сейчас, успокоившись немного, Итачи не могла унять в себя бурю из эмоций и воспоминаний. Они путали мысли, но одно девушка понимала чётко – ради Наруто она должна взять себя в руки. Пусть Саске и умер, но с его смертью у них появился шанс на жизнь.
- Итачи… Завтра уйдём отсюда, и я сниму одну из печатей, ограничивающих меня. Пусть Хокаге меня за это по головке не погладит, но мы выберемся отсюда!
Не до конца понимая, что делает, Наруто прижался губами к губам Итачи, словно забирая себе часть её бури безумия и боли.
Итачи прижималась к спине Наруто так крепко, как только могла. Сначала она хотела спускаться самостоятельно, но парень решительно возразил, заявив, что не позволит ей в таком состоянии напрягаться. Действительно, даже незначительное движение отдавалась болью во всём теле, ног девушка не чувствовала вовсе. Итачи понимала, что сейчас ничем не сможет помочь Наруто и только задерживает его, уменьшая шансы на выживание. Но, тем не менее, лишним грузом себя не чувствовала. Слишком бережно Наруто брал её на руки, слишком отчаянно просил держаться крепче.