- Тут даже заколки не найти, - усмехнулась Итачи. – Весь квартал зачистили по приказу Хокаге. Впрочем, до одного кимоно они, возможно, не добрались.
- Можешь одеть, если несложно? – краснея, попросил Наруто. Ему вдруг захотелось увидеть капитана по-новому.
- Ну, если настаиваешь… - быстро сказала Итачи и, сорвавшись с места, унеслась куда-то.
На мгновение Наруто показалось, что девушка тоже покраснела.
Комментарий к 100-процентно новая глава, которую ещё никто никогда не читал!
(Здесь заканчивается текст, который был написан три года назад, потому дальше будут значительные расхождения по стилю написания и, возможно, по деталям сюжета. Прости-господи-душу-грешную. Алюминь.)
========== Часть 23 ==========
Комментарий к
fem!Итачи в синем кимоно - изощрённый фетиш автора, как и некоторые элементы этой главы. Потому если кто-то читал “Из 16 в 13” и нашел много похожего, то звиняйте. Это не потому, что у Автора фантазии а мало, а потому, что так хочется. В конце концов пишем мы в первую очередь для своего удовольствия) Арт рисовался к другому фанфику, но сюда по вышеназванным причинам он тоже вполне подходит: http://cs621823.vk.me/v621823789/199b4/9PmBRAMBgvs.jpg
http://cs621823.vk.me/v621823789/197ae/8wIYKXoFh1w.jpg
Итачи не было ужасно долго. Она вдруг вся загорелась, заискрилась каким-то детским энтузиазмом и, сверкнув глазами, убежала куда-то. Десятым чувство Наруто понял, что если пойдёт за ней, то как минимум получит по башке, потому остался смиренно сидеть на кухне. Но Узумаки не являлся бы тем, кто он есть, если бы был способен просто ждать. От бездействия в голову лезли ужасные мысли, затмевающие блеск глаз Итачи. Парень почти физически ощущал их. Поэтому, мотнув головой, словно отмахиваясь от назойливых насекомых, принялся мерить шагами комнату.
Человек, который завтра умрёт, не может быть таким ярким. Но Итачи могла. Она действительно находила в себе силы, чтобы быть счастливой. За всю свою жизнь Наруто не только не видел, но даже представить себе не мог большего мужества.
Кухня закончилась, и скука выгнала Наруто в большой зал, который, вероятно, когда-то служил столовой для многочисленной семьи. Здесь было до одурения пусто, отсутствие смысла буквально засасывало в свою темноту. Парень невольно поёжился, и ему мучительно захотелось вернуться обратно в нагретую и относительно обжитую кухню. От вида этой заброшенной комнаты мысли словно заледенели, обозлились, и с новой силой стали атаковать Наруто.
Эта столовая была мощнейшей аллегорией всей жизни Итачи. Мёртвая пустая зала была её семьёй, которую она убила, была Конохой, где ей не было места. Сама же девушка существовала рядом, нестерпимо близко, соединённая с этой пустотой стенами, балками и перекрытиями, а разделяла их всего лишь тонкая кухонная дверь. А сейчас и Наруто.
Парень собирался вернуться на кухню, но сверху что-то заскрипело, и могильный зал в одно мгновение стал живым и тёплым. По лестнице, которая пряталась в темноте, спускалась Итачи. Скудный свет из дверного проёма и от свечи, которую девушка несла в руках, окутывал её фигуру, струился и сиял, дрожащими звёздами мягко стекая к ногам. Только когда девушка спустилась и подошла к нему, Наруто понял, что волшебное видение на самом деле кимоно, расшитое серебряными нитями. Но это стало совершенно неважно, когда он увидел лицо Итачи. Девушка была бледнее даже, чем обычно, но создавалось впечатление, будто она горит изнутри. Её дыхание было глубоким и неровным, словно она бежала, а обсидиановые глаза таились за густыми ресницами.
Наруто подумал, что никогда не видел женщины прекраснее.
- Извини… Я долго… Так и не смогла завязать пояс правильно… – рассеянно сказана Итачи, смотря куда-то мимо парня, и провела рукой по поясу кимоно. – В одиночку это сложно… И волосы…
А Наруто было совершенно плевать на то, правильно ли завязан пояс и как сделана причёска. Даже если бы Итачи вышла голой, он поразился бы меньше. С распущенными волосами и в струящемся кимоно она была абсолютно расслабленной. Абсолютно мягкой. Полная противоположность капитану седьмой команды, но именно то, что им обоим так отчаянно было нужно.
- Ты прекрасна… - прошептал Наруто внезапно пересохшим голосом.
В Итачи вдруг что-то порвалось. Весь её внутренний жар внезапно выплеснулся наружу, она широко распахнула глаза, неловко дёрнулась, от чего кимоно заискрилось с новой силой, отражая, казалось, каждую каплю света, и метнулась с темноту зала. Наруто коснулся щеки, которую лизнула прядь волос девушки, и решительно шагнул вслед. Свеча упала и погасла, а свет кухни не доползал до дальних углов. Наруто собрался было искать на ощупь, позабыв обо всех своих навыках шиноби, но Итачи сама позвала его, шурша тишиной.
- Это мамино свадебное кимоно… - тихо, едва различимо, начала девушка. - Она показала мне его однажды, когда я была совсем девочкой, и я тут же влюбилась в него. И куда бы от меня не прятали это кимоно, я всегда находила и могла часами разглядывать вышивку, подсвечивая свечой. Мама боялась, что я испорчу тонкую ткань, потому с каждым разом прятала всё лучше и лучше. И, как видишь, в последний раз ей это удалось настолько хорошо, что даже Анбу при зачистке не смогли найти его.
- Ты прекрасна… - повторил Наруто и сел на тахту рядом с девушкой. Итачи снова вздрогнула и ещё сильнее сжалась в комочек. Голос её был такими тихим от того, что говорила она, уткнувшись в колени.
- Глупости… Я никогда не могу надеть его так, как мама. И не потому даже, что завтра умру.
Впервые в жизни Наруто до конца ощутил, что такое беспомощность. Он был силён, очень силён для своего возраста. Он мог многое, но всё равно ничтожно мало. Ему нечего было противопоставить целой деревне. Он один не мог сопротивляться смерти. Он не знал способа, чтобы хоть как-то помочь.
Но Итачи знала.
Она доверительно, совершенно по-детски, прижалась к нему плечом, и Наруто осторожно, словно боясь вспугнуть, дотронулся до её волос. Это простое, но интимное прикосновение, казалось парню самым важным из того, что он когда-либо делал. Сначала робко, но потом увереннее, он начал гладить Итачи, и она знала, что может довериться ему. Пусть всего на последнюю ночь, но этому человеку можно открыть самое сокровенное.
Когда нет ничего, единственное, что ты можешь дать другому – любовь.
Наруто не заметил, как шёлк волос под его ладонью сменился тканью, а затем и нежной кожей. Итачи мягко улыбнулась и сложила печати, зажигая стоящий неподалёку светильник. Кимоно вспыхнуло серебряными цветами, когда девушка развернулась, чтобы поймать взгляд Наруто. Глаза её были чернее чёрного, чернее ночи, чернее даже, чем эта проклятая комната. Они не отражали света, словно каждый блик забрала себе серебряная вышивка.
- Ты живи, пожалуйста, Наруто! – неожиданно пылко начала девушка. Казалось, что эти слова она копила в себе долгое время, и теперь выпускала на волю, как птицу. – За себя живи, за Сакуру и Саске! И за меня… И тогда будет, словно ни они, ни я не умирали вовсе. Беги из деревни, найди хороших друзей, делай то, что действительно хочешь!
Шумно выдохнув, девушка уткнулась Наруто в шею, щекоча его всколыхнувшимися прядями. Парень хотел было снова разозлиться, но вместо гнева почувствовал что-то сродни умилению, который испытывает взрослый, слушая ребёнка. Абсолютная уверенность Итачи в собственной смерти казалась ему настолько нелепой, что он уже не мог воспринимать её всерьёз.
- Я не боюсь смерти. Правда, - шепот смешивался с пульсом и вбивался в сердце. - Каждый раз, когда я уходила на миссию, то совершенно точно знала, что вероятность умереть – девяносто девять и девять процента. Просто устаёшь бояться, и нет уже ничего страшного в том, что в этот раз вероятность – сто.
Наруто хотел сказать многое. Он долго молчал и думал, продолжая гладить плечи и волосы девушки. Все слова казались пустыми и неправильными. Во всех языках мира существовала только одна фраза, которая имела смысл.
- А я люблю тебя, Итачи, - прошептал Наруто в макушку девушки, ласково касаясь губами её волос. – И пусть я не настолько силён, чтобы обещать тебе спасение, но, умоляю, думай о том, что пусть и в этот раз вероятность будет девяносто девять и девять.
- Глупый! Глупый ребёнок! – Итачи резко вскочила. – Как ты не понимаешь, что одним своим желанием уже спасаешь меня!
Итачи засмеялась и закружилась по комнате, словно в танце складывая печати, от чего зажигались свечи и загорались огни. Она не замечали ни спутавшихся волос, ни окончательно развязавшегося пояса и сползшего с плеч кимоно. В каком-то детском восторге она продолжала кружиться, снова и снова повторяя: «И я тебя люблю! Люблю! Люблю! Люблю!». А потом она подбежала к Наруто и, тяжело дыша, рухнула в его объятия.
- Я так счастлива! – сказала Итачи сбивающимся голосом. – Люблю! Так хорошо, наверное, не было никогда в жизни!
«… Хоть завтра и умирать!»
Недосказанная фраза повисла в воздухе. Словно защищая, Наруто прижал к себе девушку так нежно и крепко, как только мог, и поцеловал. Она была прекрасна! Хороша! Умопомрачительно идеальна! Хотя на самом деле испещрённая шрамами кожа не напоминала шелк, а сухие искусанные губы не были маняще мягкими. Итачи была тем, что ему нужно. И она была жива.
За заколоченными окнами выцветала ночь, и Наруто точно знал, что даже если бы с восходом солнца рухнул мир, то принять это было бы куда проще, чем смерть одной женщины. Потому что она – единственная.
========== Конец. ==========
Комментарий к Конец.
Да, автор мудак. Да, фик писался больше 4х лет. Торжественно прошу прощения у всех, кого мучила отсутствием проды, а сейчас и вовсе покалечу неугодной концовкой. Но так уж вышло.
Впредь обещаю постараться не писать работы дольше года. Ну или хотя бы двух. Давайте будем реалистами(
Спасибо всем, кто дошел со мной до конца.
Если бы Итачи была способна замечать хоть что-то вокруг себя, то она бы знала, что проснулась одна в пустой комнате с заколоченными окнами. Она бы непременно услышала тяжёлые шаги тех, кто пришел за ней. Она бы завязывала пояс, подгоняемая их презрительными взглядами, и тонула бы в неизбежности собственной смерти.
Но всё это было далеко от девушки. Где-то в другом месте и в другой жизни. Она была настолько бесконечно счастлива, что злоба людей, мимо которых её проводили по улице, не достигала её. Их ненависть была предназначена убийце и предательнице, а не влюблённой девушке в наспех надетом кимоно. Если бы Итачи могла, она бы видела жителей деревни, каждый из которых, казалось, посчитал своим долгом присутствовать на площади этим утром. Она бы слышала осуждающий рёв толпы, затихавший, стоило ей приблизиться. Но девушка не видела и не слышала всего этого. Она всё ещё сидела в объятиях Наруто, который обещал ей, что ни за что не умрёт сам и спасёт её.
И Итачи верила ему. Даже когда чья-то тяжёлая рука заставила её встать на колени, а в занесённом над её шеей мече отразилось визжащее солнце, она продолжала верить.
Её вера убивала. Наруто просил Итачи поверить, разделить с ним своё горе, но теперь, когда она доверилась ему, он понял, что не в силах поднять этот груз. Итачи лежала рядом с ним, во сне отчаянно шепча «Люблю», а он разрывался между желанием остаться с ней и необходимостью уйти и сделать хоть что-то. Когда ночь в прорехах между досками совсем выцвела, а цветы на шелке потухли, Наруто ушел. У него не было ни сил, ни плана. Всё, на что он был способен: поступить так, как поступал на протяжении всей своей жизни.
«Кимоно жалко…» - подумала Итачи, опускаясь на плохо выструганные доски. Раньше она никогда не позволяла себе подобного непочтительного отношения к столь глубоко обожаемой вещи, потому даже в такой ситуации это волновало её. Девушка едва сдержалась, чтобы не рассмеяться от собственной абсурдной мысли. Необработанное дерево, впивающееся в колени, вернуло ей чувство реальности, и она понимала, что смех на плахе слишком неуместен. Для и без того ошеломлённых жителей Конохи это было слишком.
Итачи подняла голову и наконец посмотрела вокруг. Площадь, заполненная людьми, была неестественно тиха. Лишь голос Хокаге, зачитывающего приговор, нарушал всеобщее молчание. Итачи не слушала его. Она думала о том, что все эти люди обязаны ей жизнью. Её боль, кровь и раны – плата за то, чтобы они стояли здесь и смотрели, как она умирает. Девушка решила, что не будет ненавидеть их за это. Не стоит сводить усилия всей своей жизни к ненависти. Потому Итачи открыто смотрела в лица собравшихся и улыбалась им. И чем громче становился голос Хокаге, описывающего преступления Учиха, тем меньше людей оставалось на площади.
- Демоны, как же ты меня бесишь! Мелкий!.. Тупой!..
Привычная ругань Курамы и свист ветра в ушах были для Наруто слаще любой музыки. Наконец-то он знал, что делать. Напряжение последних недель лопнуло в тот момент, когда он сжал в ладонях шерсть огромного лиса. У Итачи была вера, а у Наруто не было ничего, кроме бесплотной надежды. Теперь же, имея план, парень был спокоен, потому что мог действовать. А значит, он будет действовать.
- ИДИОТ! – гремел голос Курамы в голове у Наруто. – А если бы я убил тебя?!
- Но не убил же, - отметил Узумаки. – Я никогда не поверю, что ты мог бы убить меня.
- ДА ТЫ! Ты знаешь кто я?! – ревел Курама, не забывая при этом работать лапами.
- Девятихвостый Демон Лис, зло во плоти, ужас и смерть… - парень старательно парадировал недавно услышанную от самого демона фразу.
- Мелкий!
- Ты никогда не убьёшь меня. Потому что любишь. Мне казалось, мы уже выяснили это.
- Я ЛЮБЛЮ ТОЛЬКО УБИВАТЬ И РАЗРУШАТЬ!
- Этим мы и собираемся заниматься, разве не так?
На это Кураме нечего было возразить. Он действительно сам согласился помочь Наруто разрушить Коноху и спасти Итачи. Потому сейчас огромный Демон Лис с девятью развивающимися хвостами за спиной на невероятной скорости нёсся крушить деревню Скрытого Листа.
- Я никогда не верю тому, что мне говорят, - сказал Наруто, крепче сжимая шерсть Лиса. – Я верю только поступкам. Ты вырастил меня, ты много раз не позволял мне сдохнуть. Даже являясь демоном, ты один относился ко мне по-человечески.
- Меня заставили, - после продолжительного молчания возразил Курама. – Я заботился о тебе, чтобы выжить самому. Теперь ты знаешь это. Я никогда не любил тебя.
- Я мне плевать на твою мотивацию! – рассмеялся Наруто. – Понимаешь, плевать! - на смену спокойствию пришла дикая эйфория и азарт. Чем ближе была Коноха, тем больше парень заводился, предвкушая агонию так ненавидимого им места. – Я никогда не видел от тебя ничего плохого, и что бы ты не говорил - это останется так.
- Дурак.
- Это ты дурак! – огрызнулся Наруто. – Орал что теперь свободен, что всех убьёшь и Коноху с землёй сравняешь! Месяц уже прошел, а все целы!
- Это всё ты виноват! – возмутился Курама. – Извёл меня своей депрессией! Я пришел только потому, что устал от твоих эмоций! Если эта твоя Итачи умрёт, то я свихнусь от твоего горя!
- Она умрёт.
- Я знаю.
В этот момент Лис достиг Конохи и, оттолкнувшись лапами от края скалы, прыгнул вниз. В этот раз не было никаких театральных эффектов, рёва и буйства на окраинах деревни. У Девятихвостого была цель – главная площадь Конохи, и он достиг её за два прыжка.
Приговор был зачитан. Голос Хокаге исчез, а оставшиеся на площади люди затихли. От толпы осталась едва ли треть. Многих Итачи знала: старейшины и главы кланов, её тюремщики. Лица остальных жителей деревни были ей незнакомы, но всех их объединяло одинаковое хищное выражение. Но она, Итачи, не чувствовала себя жертвой. Она верила, и вера эта не померкла даже тогда, когда её пришлось опустить глаза и склонить голову.
Боль пронзила тело, лишила чувства времени и пространства. Воздух выбило из лёгких так привычно, что Итачи поняла сразу – это не смерть. Какая-то сила снесла её с помоста и швырнула в стену дома. Перед глазами полыхало что-то белое и красное, голова гудела, и девушка не могла объяснить, что происходит. Но шум в голове рассыпался на крики, а из вороха пятен выделились фигуры людей, беспорядочно бегущих в разные стороны. Кто-то схватил Итачи за руку и потянул за собой. И она послушно пошла, потому что что даже в таком состоянии не перепутала бы эту ладонь ни с какой другой.