Хелена приобняла его и они медленно, шаркая по полу кафе стали кружиться в его ритме. Питер, правда, иногда немного наступал ей на ноги, и пару раз роботу пришлось вмешаться, чтобы один из них не потерял равновесие, но все равно - они танцевали по настоящему друг с другом и каждый ощущал живое тепло, и мягкость соприкосновения рук и дыхания другого.
К концу они совершенно выбились из сил и запыхались. В мягкие плетеные кресла они просто упали, тяжело дыша, но глаза и лица горели и счастливые улыбки были на губах.
Вечером следующего дня они поселились в их старом доме. Могли бы и раньше, но Хелена, загадочно улыбнувшись, сказала, что ей необходимо попрощаться с последним периодом жизни, с теми десятками лет, что она провела одна. Женщине это надо также, как змее линять каждый сезон. Питер последнюю ночь провел без сна, то ложился, то вставал и бродил по дому, то дергал робота и расспрашивал о том, как идут работы по переделке дома.
Ремонтные роботы за ночь переделали коммуникации, разобрав, как подозревал Питер, половину внутренних структур старого здания. Подтянули весь стандартный набор, позволяющий менять каждую комнату и ее мебель по желанию хозяев или необходимости от спальни до ванны или мастерской.
Питер встретил Хелену в обед около подъезда, одевшись по такому случаю в старомодный костюм с галстуком, какие перестали носить еще тогда, когда он не был старым.
Хелена вылезла из антиграва, показав в улыбке милые ямочки, и отвергнув помощь своего робота. Потом оперлась на руку Питера и они вдвоем поднялись в гостиную.
Вначале они хотели оставить интерьер таким, каким он был раньше в их воспоминаниях, и на всякий случай слили свои ментограммы ремонтникам. Однако поразмыслив, решили кое-что оставить, а в остальном переделать так, чтобы было удобно жить, а не предаваться воспоминаниям, которые не всегда были радостными.
Потом они долго решали где должны храниться чьи вещи и на какие полочки раскладывать какие безделушки. Успели два раза поругаться, но очень быстро мирились, боясь разрушить это ощущение сказки.
Устроив все до вечера, и ужасно устав, вечером они решили отдыхать на террасе на заднем дворике дома. Там они хотели видеть небольшой сад, лужайку и озерцо, чтобы было приятно смотреть, когда сидишь в мягком покачивающемся над землей шезлонге с чашкой горячего чая, укутанный пледом, и рядом любимый человек. Поэтому два соседних квартала пришлось переместить на окраину города. Для этого, правда, Питеру пришлось задействовать почти всех ремонтных роботов города, и приказать расконсервировать тяжелую технику. Этот перенос сожрал чертову кучу энергии - месячный запас стандартного энергопотребления для всего города, однако Питер здраво рассудил, что ее и так достаточно, и куда ее еще тратить, кроме как на такие приятные дела.
Сад и парк получились пока сырыми, и недоработанными во многих деталях. Хелен твердо сказала, что перепланировкой позже она займется сама, потому что реализованный один из стандартных планов ей совсем не нравится. Питера все устраивало, однако он не хотел спорить. "Пусть делает, что хочет", думал он, втайне любуясь ее энергией.
Все это время они почти не разлучались, словно боясь, что если оставишь другого надолго, то он исчезнет и все окажется сном. Временами они замолкали и смотрели друг на друга словно спрашивая - "Ты как? Ты не уйдешь?". И улыбались друг другу, нежно и безмолвно отвечая "Нет, все хорошо".
Через месяц Хелена угомонилась, в трехсотый раз заставляя роботов менять интерьеры дома, и расположение дорожек, клумб и деревьев. Теперь они подолгу сидели друг с другом и разговаривали, проговаривая все, что было недосказано за эти десятки лет. О том, кто из них чем занимался по работе, каждый в целом знал, им приходилось, как двум последним жителям города, поддерживать контакт друг с другом. Но это было чисто рабочие контакты через виртуальные сообщения, или и того проще - через письма. Хелена числилась мэром города, Питер - главным инженером. Изредка Хелена говорила, что что-то в городе надо изменить, Питер передавал команды ремонтникам, или просто передавал ей контроль над бригадой. Роботов Хелена не любила и не умела с ними управляться, поэтому всегда предпочитала действовать через Питера, формулируя ему свои желания, которых не понимали интеллектуальные алгоритмы роботов. Питер переводил ее желания, роботам в более удобоваримой форме, потому что Хелена никак не могла привыкнуть к тому, что роботы дословно ее понимают и не могут расшифровать ее истинные желания, скрытые за отвлеченными словами и абстракциями.
Питер одновременно и сердился на нее за бестолковость, раздражаясь, и также чувствовал себя при деле, ощущая только в эти моменты свое превосходство над роботами, которые были не в силах понять Хелену так, как он, человек. Они были нужны друг другу, но словно танцевали танец, в котором Хелена обращалась к Питеру только в том случае, если теряла всякую надежду управиться самостоятельно, а Питер каждый раз делал вид, что очень занят и не хочет отвлекаться, на дурацкие идеи Хелены.
Но этим все дело и ограничивалось.
А теперь они говорили друг с другом обо всем том, что каждый из них передумал, перечувствовал. О прочитанных книгах, о музыке, о старых фильмах, (новых-то давно уже не выпускали - некому и не для кого) и сотнях мелочей.
С того момента, как они расстались молодыми мужчиной и женщиной мимо них прошла не одна жизнь, а несколько. Они видели восстановление страны после войны, выход в космос и конец старых государств. Как выжившие и оставшиеся на Земле все больше замыкались в себе в удобстве и благах, даримых прорывными научными достижениями. Внезапно оказалось, что бороться не за что - новые технологии не требовали большого количества ресурсов, к услугам каждого были новейшие технологии - превосходная медицина, личные роботы, жилье, транспортные средства. Деньги потеряли смысл. Горячечные диктаторы и религиозные лидеры не могли удержать влияние среди тех, у кого уже было все, что нужно.
Они старели, общались с друзьями, которые постепенно умирали от старости, путешествовали, читали, играли в самодеятельных театрах, бродили по виртуальной реальности, и, как и другие редко замечали, как почти перестали рождаться дети и основным населением земли стали старики и роботы. Космические станции и купола на Марсе люди оставили красным песчаным ветрам и вернулись доживать свой век на Землю. Космос достался роботам, которые по прежнему занимались какой-то своей деятельностью по всей Солнечной системе, предусмотренной и расписанной десятилетия назад. Что стало с теми, кто ушел в дальний космос было неизвестно.
Лет десять назад они остались последними жителями своего города, виртуальная реальность тоже почти опустела. Земля оставалась тихой, пустынной и цветущей. Большая часть земель испепеленных ядерными ударами была вычищена, и проходила длительные циклы очистки и восстановления, и сейчас зеленела свежей зеленью, при незначительном фоне остаточной радиации. Там не было ни дорог ни городов, кроме оплавленных развалин, только бескрайние леса и луга.
К концу второго месяца их совместной жизни Хелена смущенно намекнула Питеру, что была бы не против, если бы он сделал ей предложение по всем правилам. Питер был потрясен и растроган.
К вопросу свадьбы они подошли очень серьезно. "Это молодежь, сказал Питер, - может позволить себе устроить свадьбу мимоходом. Так у них вся жизнь впереди. А нам надо все тщательно продумать и устроить. Другой то свадьбы у нас уже не будет".
Детальное продумывание и подготовка к свадьбе заняла еще два месяца. На роботов в таком деле полагаться было нельзя, что они понимают в тонких материях, болваны металлопластовые? Живых знакомых у них уже не осталось, так что приглашать было некого, но все равно была еще куча дел. Питер и Хелена хотели, чтобы эти воспоминания остались у них до конца оставшейся жизни.
В намеченный торжественный осенний день еще стояла теплая и светлая погода. По прогнозам всего через несколько дней должны были пойти дожди и решили, что дальше ждать нельзя.
Свадьбу они проводили в специально построенном для этого павильоне за городом. Последние две недели там возились роботы, которые строили, красили и отделывали все в соответствии с замыслами стариков.
Хелена была в белом платье, в фате, с небольшим букетом цветов. Питер, с красной розой в петлице старомодного костюма. Сзади, как помощники шли их личные роботы, поддерживая, всегда готовые помочь нервничающим старичкам. Они смущенно смотрели друг на друга, волнуясь, как на первом свидании.
-- Ты готова?, спросил Питер, осторожно сжимая ее артритную ладонь. Она тихонько кивнула и праздник начался.
От антиграва они шли по тропинке, которая была всей их жизнью. Вначале они прошли выжженную солнцем аравийскую пустыню, где несколько женщин в черных чадрах и мужчин в белом стояло рядом с полуразрушенными авианалетом глинобитными домами. Это были предки Питера, они махали им рукой и кидали семена каких-то растений под ноги. А мужчины стреляли в воздух из автоматов. У них были загорелые исчерченные морщинами лица и светлые глаза.
Из пустыни они вышли на улочку европейского городка - средневековые кирпичные дома, с уродливыми пластиковыми окнами, завитушками граффити на стенах и веселые, улыбчивые люди на небольшой площади, мощеной булыжником. Они плакали и смеялись, и танцевали под вальс, а пожилая женщина тихонько плакала от счастья и махала платочком. Хелена, не удержавшись, махала ей в ответ.
Потом улица стала похуже, обшарпанный танками асфальт и проломленные снарядами крыши, оборванные беглецы с любопытством смотрели на то, как торжественно идут мимо них старики, поддерживаемые белоснежными роботами. Смуглые мигранты махали им рукой и улыбались.
Потом была площадь, на которой танцевали рабочие с фабрики и медсестры из больницы, одни в оранжевых и синих комбинезонах, другие прямо в белых и зеленых халатах. Они тоже улыбались и махали и руками. Питер и Хелена, узнавая знакомые лица махали в ответ.
Потом они пришли к обрыву на высоком холме - над городом, у широкого дерева, рядом с которым лежал слегка ржавый старый китайский электроскутер. У них под ногами как раньше лежал город, наполовину скрытый зеленью листвы, и поблескивающий плоскостями солнечных панелей. Ветер налетал на них, трепал волосы и одежду и они с трудом стояли под ним, но улыбались, хотя глаза слезились.
-- Хелена Августа Лоренц, согласны ли вы стать моей женой? - церемонно спросил Питер, взяв обе ее руки в свои.
Она на мгновение замерла, рассматривая морщинистые щеки и выцветшие глаза Питера, потом кивнула:
-- Согласна. А ты, Питер Абдулла Кванзи, согласен ли ты стать моим мужем?
Он очень серьезно кивнул:
-- Будешь ли ты, Хелена любить меня в радости и печали, в здравии и болезни? Будешь ли ты рядом до конца?
Она также кивнула и ответила:
-- Буду. А ты, Питер, будешь ли также любить меня и быть рядом до конца?
-- Клянусь, - горячо ответил он и она улыбнулась.
Роботы одновременно подали им коробочки с золотыми кольцами и помогли их надеть, так как руки у самих новобрачных тряслись от волнения и старости.
Они поцеловались и, обнявшись в нежности, застыли, не видя ничего из-за слез, закрывших глаза.
За их плечами неподвижно стояли роботы, и медленно таяли в воздухе голограммы людей и зданий. Они стояли, обнявшись, молчали и тихонько плакали.
Это была самая лучшая осень за многие-многие годы. Они гуляли по городу, сидели на многочисленных идеально чистых лавочках на улицах и в парках, пили чай и кофе в разных кафе и ресторанах. Дегустировали блюда, названия которых со смехом пытались выговорить. Танцевали все танцы, что помнили и выучили несколько новых.
Хелена дала волю своему творчеству и сажала цветы где только могла - в подвесных горшках и на клумбах, на подоконниках пустых домов, в парках и во внутренних палисадниках. Она придумывала сложные клумбы, а Питер притворно хмурясь ворчал, что энергии, которая она пустила на украшательство, в старое время хватило бы, чтобы отправить экспедицию к орбите Плутона. Где-то там она и летала, кстати, и по прежнему слала научные данные, которые некому было обрабатывать.
Хелена смеясь, махала на него рукой и излагала следующую идею. Цветы она любила разные, но больше всего розы.
-- Весной они расцветут, Питер, говорила она. - И весь город будет в розах. Представляешь, как это будет красиво? Я всю жизнь мечтала, чтобы идти по городу, а со всех сторон - розы, и запах их на каждой улочке.
Питер нежно улыбался в ответ ее детскому восторгу и тихо млел от радости.
В конце зимы Хелена уговорила "своего ворчливого замшелого пня" выбраться в путешествие. Питер уже много-много лет не выбирался из города, и, хотя ему не хотелось в этом себе признаваться, он просто боялся оставить привычные стены и распорядок дня. Вначале он был резковат и тут они впервые поругались. Впрочем уже на следующий день, Питер пришел извиняться, притащив букет свежих роз и собственноручно накарябанные ужасные стихи о любви. Хелена растаяла и простила.
Они решили посетить все памятные места своей юности и города, о которых читали и которые когда-то хотели посмотреть, да все не находили времени.
-- Время, Питер, такая штука - сказала ему Хелена, - ты думаешь о том, что у тебя его много, и можно завтра или через год успеть сделать все, что хочется. Но теперь под старость ты отчетливо понимаешь, это иллюзия. Есть только сегодня и сейчас. То, на что не хватило времени за последние пятьдесят лет так никогда и не наступит, если срочно не выскочить из колеи и не начать переделывать все, на что никогда раньше его не хватало.
Начать они решили с поисков маленькой Германии ее детства. Уцелевшие маленькие городки в отрогах Альп не затронутых ни войной ни послевоенным безумием.
Для путешествия Питер выбрал прогулочную стратосферную яхту премиум-класса. Ее в городе не было, и он заказал ее со склада в центре Британских островов, где давно хранились всякие штуки не для каждодневного использования.
Полулежа в амортизационных креслах они с любопытством разглядывали пятна зелени прерываемые прямоугольниками городов и блестками солнечных электростанций.
Родной городок Хелены, в котором она выросла девочкой, превратился в пыльную могилу. Когда отсюда ушли последние люди они не удосужились оставить достаточное количество ремонтной инфраструктуры и за последние десятки лет большая часть зданий развалилась и заросла травой. В городе работала всего одна электростанция и роботы поддерживали в порядке только небольшую часть центра города - мэрию с ее операционным муниципальным центром, площадь и пару кварталов с музеями и гостиницами человек на триста. Дальше зеленели молодые деревья, разворотившие каменную брусчатку, сиротливо чернели провалы разбитых ветром и ветвями деревьев окон. Окраины городка и вовсе скрылись под зеленой завесой кустарников и ползучих лиан. Большая часть домов там просто развалилась или превратилась в голые каменные остовы. Среди развалин высились блестящие красивые "умные" дома последних поколений, которые умели чинить себя сами. В них вся мебель и все вещи стояли по своим местам и ждали хозяев. Аккуратные огородики за такими домами были ухожены, а цветы политы.
Некоторые из них, впрочем, тоже сдались времени, поврежденные ударами молний, пожарами, или просто выработав ресурс.
Хелена с трудом нашла развалины своего дома, постояла, держась рукой за нагретую солнцем каменную стену, помолчала, и тряхнув головой ушла к яхте.
-- Что будет Питер, с миром, когда все уйдут? - спросила она его тихо, глядя, как уплывают вниз оплетенные вьюнками стены средневековой кирхи, чьи каменные стены упрямо сопротивлялись разрушению.