Наверное, Веда почувствовала что-то, потому что, не сбавляя шага, обернулась и взглянула на меня. Заметив, что я тоже смотрю на нее, она вдруг хитро улыбнулась и приложила палец к губам:
– Тс-с-с!
Этот жест так резко контрастировал с тем отношением, которое она только что демонстрировала, что я на секунду опешила, но быстро пришла в себя и кивнула. Как только я вынырнула из чужой фантазии, мне стало намного легче – мысли перестали скакать, как бешеные, и я смогла, наконец, задуматься о том, что происходит, и оценить шансы на благополучный исход всего нашего мероприятия. Похоже, у Артабана не было особого желания причинять нам какой-либо вред. Во всяком случае, он не демонстрировал таких намерений. В какой-то момент я запуталась в том, как мне следовало воспринимать хозяина этого мира. Образ ребенка был мне близок, однако ни в коем случае нельзя было идти на поводу у своих эмоций. Вспомнив о легенде, которую мне рассказывал Ламар, я взглянула на девочку, уверенно вышагивающую во главе процессии, и попыталась представить ее истинное обличие. Веда по факту могла оказаться как потный толстым мужиком, так и дряхлым стариком – раз уж ей удалось с такой легкостью навязать мне и остальным свою иллюзию, то можно было только представить, в какой выдумке живут ее подданные. Те члены этой семейки, с которыми я успела познакомиться, произвели на меня двоякое впечатление, так что и от этой малышки можно было ожидать чего угодно. Впрочем, это были только догадки, и я решила не забегать вперед, пока собственными глазами не увижу всего. Если, конечно, мне позволят сделать это, напомнила я себе. Как бы там ни было, но третий брат пока казался мне самым адекватным из всех, и я втайне надеялась на то, что так будет и дальше.
Мне было забавно наблюдать за тем, как Агер, шедший рядом со мной, оглядывался по сторонам с таким выражением лица, будто попал в сказку. Мне очень хотелось знать, что именно он видел, но если бы я спросила его об этом, то выдала бы секрет Артабана, а он попросил меня не делать этого. Что ж, подумала я, у меня еще будет возможность просветить своего друга, а пока пусть пребывает в своих грезах – в конце концов, его жизнь в последнее время была не слишком богата на положительные эмоции. Поймав себя на мысли о том, что начинаю воспринимать этот мир как нечто банальное и неинтересное, я улыбнулась – как немного требуется человеку времени, чтобы адаптироваться к самым, казалось бы, неожиданным обстоятельствам. Если бы кто-то пару недель назад рассказал мне о том, что я окажусь не просто вдали от дома, а в месте, где этого дома никогда и не существовало, я бы, скорее всего, покрутила пальцем у виска. Конечно, я, как и все дети, мечтала о волшебных мирах: сначала это были страны, в которых водились единороги и крылатые пони, чуть позже им на смену пришли принцессы и рыцари, ну, а последней моей фантазией стал какой-то триллер со мной в главной роли – в нем я была воительницей, спасающей Вселенную от какого-то очень злобного и коварного персонажа, который начинал безбожно тупить в самые ответственные моменты. Конечно, я раз за разом побеждала, демонстрируя чудеса ловкости и храбрости. Сначала собственные мечты показались мне глупыми, но, если разобраться, мое нынешнее положение не сильно отличалось от того, что я рисовала в своем воображении. Разница была лишь в том, что по факту я оказалась не такой уж ловкой и смелой, а в остальном – да, на месте были и верные друзья, и непредсказуемые в своей злобе враги, которые, правда, пока не горели желанием вести со мной долгие разговоры перед тем, как нанести удар. Оставалось только выяснить, кем для меня станет Артабан.
Несмотря на то, что мы прошли уже достаточно большое расстояние, освещение все еще оставалось прежним, и я постаралась рассмотреть окрестности, но из-за фонарей пространство, которое находилось за ними, казалось совершенно темным. Это было странно, особенно учитывая тот факт, что было раннее утро, и мы, судя по всему, находились на свежем воздухе – я чувствовала на своем лице легкий ветерок, и несколько раз отчетливо слышала пение птиц. Тем не менее, в том месте, куда привел нас хозяин этого мира, стояла ночь. Правда, когда я подняла глаза вверх, то не заметила ни намека на звездное небо – надо мной была непроглядная тьма, как если бы я находилась в тоннеле. Озираясь по сторонам, я не заметила, как Мердок, шедший передо мной, немного замедлил ход, и налетела на него. Молодой человек оглянулся, и я вдруг увидела, каким счастьем горели его глаза – мне никогда не приходилось видеть на его обезображенном шрамом лице такого выражения безмятежной радости. Улыбнувшись в ответ на мои извинения, он снова отвернулся и продолжил свой путь, как ни в чем не бывало. Потрясенная увиденным, я перевела взгляд на Веду и обнаружила, что она внимательно наблюдает за мной. Смутившись, я быстро отвернулась и сделала вид, что затылок Мердока интересует меня больше всего на свете. Конечно, это было глупо, особенно учитывая то, что девочка давно поняла, что я вышла из ее игры и вижу все таким, каким оно было на самом деле, но я ничего не могла с собой поделать. К счастью, уже через несколько секунд Ламар, который за все время нашего походе не издал ни звука, неожиданно сообщил, что слышит чьи-то голоса.
– Значит, мы пришли, – отозвалась Веда и щелкнула пальцами.
В тот же момент словно кто-то включил свет – и все мы оказались в огромной зале, заполненной людьми. Сквозь высокие окна, украшенные изящной росписью, проникал приглушенный свет, и было видно, что каждый из собравшихся рассматривает нас с нескрываемым любопытством, но без малейшего намека на злобу. Я вдруг почувствовала себя так, словно была совершенно голой – мне никогда не нравилось быть в центре внимания, и я всегда предпочитала отсидеться где-нибудь в сторонке, пока шумиха не утихнет. Родители долго пытались бороться с этой моей чертой, пока, наконец, не поняли, что внутренний интроверт был частью моей личности. Как только до них это дошло, они оставили меня в покое, к огромной моей радости. И вот теперь я была окружена незнакомыми людьми, которые, пусть и доброжелательно, но все же глазели на меня. Агеру, по всей видимости, также не понравился такой поворот, потому что он тут же подошел ко мне и как бы невзначай закрыл меня своей спиной. Оценив по достоинству этот жест, я все же пересилила себя и, отодвинув друга в сторону, выступила вперед.
– Здравствуйте!
Мне показалось, что мой голос прозвучал пискляво, но и его оказалось достаточно для того, чтобы все разговоры в помещении смолкли. Чувствуя, что от меня ждут продолжения, я сделала глубокий вдох и скороговоркой выпалила то, что, по моему мнению, от меня ожидали услышать:
– Меня зовут Ана. Со мной Агер, Ламар и Мердок. Мы пришли издалека и не желаем вам зла. Ответьте нам взаимностью, и мы станем добрыми друзьями.
Ответом на мои слова стало молчание – казалось, что собравшиеся ждут чего-то еще, и я уже начала мучительно подыскивать слова, когда из-за моей спины раздалось насмешливое покашливание. Обернувшись, я увидела мужчину огромного роста, который смотрел на меня и широко улыбался. Заметив в его руках знакомую куклу, я машинально поискала глазами Веду, а потом вопросительно взглянула на незнакомца.
– Да, это я, – прогудел гигант таким низком голосом, что у меня внутри все завибрировало. – Не пугайся, дитя.
Встав рядом с Ламаром, который на его фоне выглядел как пигмей, Артабан обвел взглядом собравшихся и громогласно заявил:
– Эти люди мои гости! Примите их с радушием. А мне пока нужно поговорить с Аной.
Как только он замолчал, нашу группу тут же окружили таким количеством искренних улыбок и теплых объятий, что я на некоторое время растерялась и опомнилась, только когда почувствовала, как меня мягко, но настойчиво тянул в сторону. Взглянув снизу вверх на Артабана, я ощутила приступ паники, но он снова ободряюще улыбнулся – и страхи моментально исчезли, словно их и не было вовсе. Им на смену пришло чувство защищенности и покорности судьбе. Оглянувшись назад, я успела заметить, что Агер, которого то и дело похлопывали по спине дружелюбно настроенные незнакомцы, с тревогой смотрел мне вслед, но уже в следующее мгновение он исчез из виду, и я оказалась один на один со старшим из трех братьев. Гигант выпустил мою руку, и я сразу пришла в себя. Мы находились в небольшой комнате, которая сильно напоминала мне рабочий кабинет моего отца: здесь было и мягкое кресло, редкость для этого мира, и ковер, на котором, свернувшись калачиком, лежал уже знакомый мне сирруш, и даже стол – с резными вставками и выдвижными ящиками. Усевшись на свое место, Артабан по-хозяйски обвел рукой помещение, предлагая мне устраиваться, где угодно, но я не торопилась принимать его приглашение. Подойдя к летающему существу, которое тут же подняло уши и недовольно заворчал, я вопросительно взглянула на мужчину:
– Это Пушок? Или у вас их много?
– Сиррушей осталось очень мало, благодаря моим братьям, но кое-где их еще можно встретить. Да, это мой верный друг и соратник. Пушок, не пугай нашу гостью, прояви уважение.
Зверь недовольно покосился на меня, но не решился ослушаться хозяина и, очень по-человечески закатив глаза, покорно опустил голову на лапы.
– А можно..? – я не знала, принято ли в этом мире тискать домашних питомцев, особенно такого устрашающего вида, но Артабан сразу понял меня и кивнул:
– Погладить? Попробуй. Пушок не любит, когда к нему прикасаются, но для тебя, думаю, сделает исключение.
Опустившись рядом с сиррушем на ковер, я осторожно провела рукой по его спине и снова почувствовала, какой мягкой и нежной была его шерсть. Удивительным было и то, что от него не исходил привычный животный запах, напротив, он источал аромат цветов, словно только что извалялся в них. Зверь, послушный воле Артабана, позволил мне погладить его, и в конце мне даже показалось, что ему это нравится. Но я не стала выяснять, так ли это, и поднялась, стараясь на всякий случай не совершать слишком резких движений.
– Ты зря беспокоишься, – рассмеялся хозяин кабинета, – Пушок не тронет тебя. Он не имеет ничего общего с собаками из твоего мира. Сирруши – древние существа, намного древнее нас, так что это ошибка – считать их неразумными.
– У меня и в мыслях не было… – я осеклась, как только до меня дошел смысл услышанного. – То есть ты знаешь?
– Конечно. И Бальтазар сразу бы понял, кто ты такая, если бы вы встретились.
– А Энки?
– Младшенький-то? Он – нет. Но ты ведь и сама успела это выяснить. К чему спрашивать?
– Я не была уверена в том, что легенды правдивы. Выходит, вы, на самом деле, братья?
– Можно и так сказать, – Артабан неопределенно пожал могучими плечами. – Когда-то мы считались таковыми, но это было давно. Сегодня никто уже и не помнит о том, с чего все начиналось.
– И с чего же?
– Мы были триедиными – кажется, так это называется в твоем мире.
– Наверное.
– Ты, как я посмотрю, не сильно увлекалась теологией, – осуждающе покачал головой великан. – Зря. Эти знания, если отнестись к ним с известной долей критики, способны пролить свет на многие ваши тайны. Впрочем, это меня не касается.
– Так что там с триединством? – мне показалось, что я могла говорить свободно, раз мой собеседник не возражал против этого. – Об этой истории ходит множество легенд, и я не знаю, во что верить.
– Мифы и легенды – кладезь знаний, – наставительный тоном заявил Артабан. – В них больше правды, чем в официальных летописях, так что ты можешь доверять тому, что услышала.
– И все же, – я опустилась в кресло, всем своим видом демонстрируя решимость услышать всю правду до конца.
Судя по тому, как мужчина нахмурился, ему было неприятно вспоминать об этом, однако меня распирало от любопытства, и поэтому я сделала вид, что не замечаю его недовольства. Наконец, помолчав несколько секунд, гигант сдался и откинулся на спинку стула.
– Что ты хочешь знать? Как все было в прежние времена? Люди жили в свое удовольствие, не было ни войн, ни болезней. Потом братья отделились, и все полетело в преисподнюю. Я уже упоминал триединство. Представь себе, что ваши Отец, Сын и Святой дух вздумали править каждый по своему разумению. Именно это и произошло у нас. Бальтазар и Энки решили, что они умнее меня. Возможно, в чем-то они были правы – я не берусь утверждать обратное. За свою жизнь я совершил огромное количество ошибок, так что истиной в последней инстанции свое мнение не считаю. Однако мне хватило ума отгородиться от суеты братьев, чтобы уберечь своих людей от несчастий внешнего мира.
– Внешнего? – удивилась я. – А твой мир – он что, внутренний?
– В каком-то смысле, – улыбнулся Артабан. – Дело в том, что в него просто так не попасть. То место, где вы встретились с Останом, является всего лишь приграничной зоной, за которой следует настоящий лабиринт, который я создал для того, чтобы орды Бальтазара и Энки не смогли проникнуть сюда.
– Были попытки? – уточнила я, чтобы иметь более полное представление о местной политической ситуации.
– Пока нет. Но это вопрос времени. Рано или поздно братьям надоест играть в поддавки, и они объединятся, чтобы сместить меня.
– Зачем им это нужно?
– А зачем ведутся войны? – скривился мужчина. – Ради власти, конечно. Эта зараза способна пожрать изнутри любого, и мои братья, к сожалению, уже давно находятся в ее власти. Единственное, что их удерживает, это страх.
– Поэтому ты убиваешь каждого, кто проникает на твои земли? – догадалась я.
– Разве мы пытались убить тебя? – возмутился Артабан. – Не говори глупостей. На моей совести нет ни одной смерти – вся кровь на руках Бальтазара. Это он придумал, Энки только следовал его приказам.
– И ты ничего не делаешь, чтобы предотвратить эти ужасы? – во мне вдруг проснулся подросток-максималист, который до этого времени пребывал в состоянии комы. – Столько людей погибло!
– Ты не понимаешь, о чем говоришь, – мой собеседник сказал это с таким скорбным видом, что у меня отпали всякие сомнения в его искренности. – Я не всемогущ. Если бы у меня была возможность прекратить все это, я бы, не раздумывая, сделал все от меня зависящее. Но это не так. Бальтазар силен, почти так же, как и я. Энки нерешителен и испорчен, ему проще плыть по течению, чем задумываться о своих действиях. Стоит мне выступить против них, как хрупкий мир рухнет – и все, что мы знаем, превратится в огромное поле боя, где не останется места ни любви, ни состраданию. В конечном итоге уцелеем только мы с братьями. Так стоит ли начинать?
– Думаю, ты ошибаешься.
Наверное, подобное заявление из уст ребенка в нашем мире прозвучало бы глупо и не вызвало бы ничего, кроме снисходительной улыбки, но Артабан и не думал потешаться надо мной. Напротив, он прищурился и смерил меня оценивающим взглядом.
– Почему?
– Посмотри на нас, – я кивнула в сторону двери. – Агер – человек Бальтазара. Ламар с Мердоком все жизнь служили Энки. Мне вообще здесь не место. Но мы все объединились и, как видишь, не кидаемся друг на друга, как дикие звери. Значит, и остальных можно убедить в том, что убийства не являются решением проблем.
Прежде чем ответить, мужчина некоторое время молчал, глядя перед собой, а затем, вспомнив о чем-то, хитро прищурился:
– Ты меня сильно удивила.
– Чем это?
– Я думал, что ты станешь спрашивать у меня, смогу ли я вернуть тебя в твой мир.
– Сможешь?
– Нет.
– Значит, и говорить не о чем.
Несмотря на то, что я старалась выглядеть уверенной в себе и независимой, замечание Артабана застало меня врасплох. Я и не думала геройствовать, а о своей главной цели попросту забыла. Как только я это осознала, мне стало не по себе. Неужели я успела так сильно измениться, что судьба этого мира вдруг показалась мне важнее моей собственной? Возможно, я плохая дочь, раз больше не думала о том, как бы поскорее вернуться к своим родителям.
– Я вижу смятение в твоей душе, – неожиданно мягко обратился ко мне великан. – Сомнения – это нормально, особенно когда ищешь изъян в себе, а не в соседе. Но ты права, я ничем не смогу помочь тебе. А вот ты – твоя помощь может оказаться неоценимой для моего народа.
– Чем же я могу быть полезной? – меня удивили слова Артабана. – Если ты видишь меня насквозь, то должен знать, что я вообще ничего не умею: ни сражаться, ни красиво говорить – меня не учили этому. У меня даже врать не получается.
– Тебе это и не понадобится. У тебя есть то, чего нет ни у кого из нас, даже у меня.
– О чем ты?
– Как ты сама только что сказала, тебе не место в этом мире, и это главное твое преимущество перед Бальтазаром. Он тебя не видит. И не увидит, пока ты сама не захочешь этого.
– Но ты же сам говорил только что…
– Все мы являемся частичками огромного океана знаний, – нетерпеливо перебил меня мужчина, – и тот, кто умеет управлять это стихией, имеет доступ к каждому. Но тебя нет среди нас. Да, сейчас ты слаба, но к тому моменту, когда Бальтазар удостоит тебя своей аудиенцией, ты будешь достаточно сильной для того чтобы противостоять ему. Теперь понимаешь?