Он говорит быстро, запинаясь, сбиваясь. И руку сжимает все крепче. Синяки уж останутся наверняка, хоть кости целы пока… “…и близко к шизам не подойдешь” Блять, да он почти поцеловался с одним из них - тогда, перед Жаровней, после побега из лабораторий ПОРОКа.
- Томми…
Ньют осторожно высвобождает руку, морщится от боли, но тут же накрывает пальцы Томаса ладонью.
- Я буду рядом, сколько смогу, Томми. Я обещаю.
“Сколько смогу…”
- Ты не заразишься. Не будет этого. Только не ты, понимаешь, Ньют. Я же… Я не хочу ничего, если не будет тебя.
- Тише, глупый, тише. Я здесь. Я с тобой.
Мнет в кулаке пропахшую потом и слезами футболку. Целует невесомо куда-то в скулу, в изгиб шеи. Томми. Мой Томми. Вот и все на самом деле.
А у Томаса в голове до сих пор звучит сухой равнодушный голос Дженсона: “Следующие ребята беззащитны перед заразой: Ньют…”
И чувство, что земля уходит из-под ног и падаешь вниз головой в бездонную пропасть, а в груди жжет так, будто ребра раздроблены и кромсают внутренности в фарш…
- Я не дам тебе умереть. Если вдруг что… то противоядие из моей крови, как с Брендой.
Выплевывает ее имя, но тут же отводит взгляд. Потому что сыворотка - не выход. Она требовалась опять и опять, чтобы не дать вспышке распространиться, но не убивала вирус.
Но это ведь Ньют. Ни в чем остальном не останется смысла, если Ньюта не будет. “Я отдам тебе свою кровь. Всю до капли”
- Пожалуйста, Томми. Пока я здоров. Давай не будем говорить об этом. Все равно, мы ничего не сможем сделать. Ты не сможешь.
“Пожалуйста, Томми…” - слово в слово, как в этих проклятых снах, когда он шепчет ему, обхватив металлический ствол, упирающийся прямо в лоб. А в глазах - чистые, прозрачные слезы.
Ни за что.
Обхватить поперек острых худых ребер, найти на ощупь теплые губы: виноград и мята. И немножко горечи. Всхлипнет, отвечая на поцелуй, зарываясь пальцами в темные волосы. Как в последний раз. Теперь каждый раз - будто последний.
Воздух сухой, и мелкие почти невидимые песчинки царапают кожу. Они здесь только вдвоем, но отдаленный гул голосов напоминает: там друзья. Друзья, которым не все равно. И даже Тереза больше не скажет, что ПОРОК - это хорошо. Потому что для каждого из них щуплый, но такой сильный мальчишка с выбеленными солнцем волосами, - член семьи. Он друг, брат, … любимый.
- Я люблю тебя, Ньюти.
Не прощайся, не надо. Все еще может получиться. Все еще будет хорошо. Должно быть.
Песок царапает горло и лезет в глаза.
Он хочет, так хочет еще раз сказать, что все будет хорошо. Не может. Молчит. Потому что он не врал своему Томми ни разу. И не соврет до конца.
========== 12. Ньют/Томми ==========
Комментарий к 12. Ньют/Томми
Ньют/Томми
https://pp.vk.me/c629505/v629505352/2cde1/Jouy1WuguTI.jpg
- Ты что-то хотел?
Ньют оборачивается небрежно и смотрит будто насквозь. У него в голосе льдинки звенят, эти же льдинки сверкают в обычно теплых и искрящихся нежностью глазах. Сейчас там нет ничего, кроме презрения и боли. Совсем ничего. Лед и пустота такая, что страшно сорваться, не удержавшись на ногах. У Томаса голова кружится и начинает подташнивать.
Это же Ньют. Его Ньют. Единственный навсегда.
- Не надо так, Ньют. Пожалуйста.
Сука, так жалко и беспомощно, что самому противно. Хочется расхерачить в кровь руки и разбить голову о пол или железную дверь. Вот только Ньют даже бровью не дернет и, наверное, просто отвернется к стене, сворачиваясь калачиком под тонким одеялом.
“Я же люблю тебя, детка. Я… я не смогу без тебя”
- Они же все умерли там из-за тебя, Томми. - Все еще “Томми”, блять. Это больно. Пиздецки больно, потому что там, под ребрами, все еще плавится что-то, когда белобрысый мальчишка просто поворачивает голову и взмахивает длинными, как у девчонки, ресницами. - Лучше бы ты убил их всех своими руками. Алби. Чак. Даже Галли. Да меня наизнанку выворачивает только при взгляде на тебя.
- Ты же знаешь, что мне стерли память, Ньют. Я не знал. Я не хотел. Я хотел все исправить и именно поэтому отдал все коды и пароли людям Правой Руки. Именно поэтому я пошел туда - в Лабиринт, за тобой.
- Но это ты придумал сделать из нас чертовы фабрики, вырабатывающие сыворотку. Одноразовое потребление, малыш, - и горькая усмешка искажает это красивое лицо, которое так сладко было целовать длинными душными ночами.
Господи, если ты есть…
Неужели больше никогда?
- Того меня больше нет и не будет никогда. Я ошибся, Ньют. Ты будешь вечно винить меня в этом?
И медленный кивок как автоматная очередь в сердце. Металлический вкус крови на прикушенных до боли губах и пленочка слез, от которой щиплет глаза и двоится картинка.
- Ты же любил меня, детка…
Парень бледнеет и хватает ртом воздух. Он выглядит так, будто его ударили, ударили в грудь ножом, вспороли горло отточенным лезвием.
- Никогда не называй больше так. Ненавижу. Как же я ненавижу тебя.
А у самого губы дрожат - еле заметно и ощутимо. Томас едва сдерживается, чтобы не шагнуть вперед, не обхватить пальцами этот гладкий подбородок. Потому что оплеухой тогда не обойдешься. Никак. Да он размажет его по ближайшей стене. Но это не страшно. Страшно видеть эти глаза сейчас вот такими - ненависть, разбавленная болью. И он почти хочет пустить себе пулю в висок, чтобы избавить Ньюта от этой ядовитой пытки. Но… что, если там, за гранью, будет не тьма? Что если там в наказание за грехи он снова встретит его - не ласкового, нежного мальчика, которого полюбил, а холодного раздавленного им же парня…
- Знал бы ты, как я ненавижу себя, Ньют. Я помогу вам уйти от ПОРОКа, и больше ты меня не увидишь.
Тот снова кивает, и пшеничные волосы красиво рассыпаются на голове, а у Томаса пальцы колет, как хочется потянуться, коснуться шелковистых прядей. Еще хотя бы лишь раз.
Ньют опускает голову и отворачивается. Томми не должен видеть, как тяжело ему говорить все это. Потому что Томми…
“Я так люблю тебя, Томми. Навсегда”
*
Следующим утром Дженсон соберет их, чтобы рассказать - иммунитет от Вспышки есть не у всех. Имя Ньюта откроет список.
========== 13. Дженсон/Санса, Ньюмас (кроссовер) ==========
Комментарий к 13. Дженсон/Санса, Ньюмас (кроссовер)
Кроссовер с “Игрой престолов”. Дженсон/Санса Старк, Ньюмас вскользь
https://pp.vk.me/c630623/v630623352/12cad/mTPtq2JZ89w.jpg
- Почти все вы обладаете иммунитетом к Вспышке. Однако есть среди вас и те, кто перед ней беззащитен, - говорит Дженсон так спокойно, будто инструкцию читает.
Почему все не могут просто исчезнуть? Испариться, как капля воды на нестерпимой жаре? Просто позволить ей любоваться его глазами и острой линией скул, вдыхать этот его особенный запах – с горчинкой. Всего лишь им не мешать.
Он говорит, и помещение погружается в тишину, как рука в емкость с водой. Слышится лишь едва различимый механический гул и приглушенное попискивание приборов неясного назначения. Дженсон устало трет щетину на подбородке, листая страницы в блокноте. Он устал, понимает вдруг Санса. Измотан, почти на пределе. Она должна его ненавидеть, наверное, как и другие, попавшие в ловушку ПОРОКа, как все те девчонки и мальчишки, ставшие бесправными лабораторными мышами. ПОРОК лишил их памяти, семьи и друзей, они забрали их будущее и надежду на нормальную жизнь. Хотя… какая может быть жизнь в этом разлагающемся мире? Даже для них – для иммунов.
Краем глаза Санса видит, как мальчишка, усыпанный родинками, как небо – звездами, бледнеет, стискивая руку белокурого щуплого парня, что растягивает губы в равнодушной усмешке.
Волна ропота возникает где-то за спиной, она нарастает, гудит и вот-вот накроет всех с головой, как цунами, смывшее все прибрежные города несколько десятилетий назад. Отвратительный липнущий к коже страх расползается по отсеку ядовитым облаком, лишающим возможности дышать, отключающим мозги и чувство самосохранения. Сансе плевать. Она смотрит только вперед – на мужчину и его пальцы, что гладят корешок блокнота, будто ласкают. Она представляет, как он мог бы сейчас касаться ее, скользя по бледной матовой коже чуть шершавыми подушечками пальцев, как втягивал бы в рот сосок, заставляя тело выгибаться дугой…
- … Итак, список, – немного протяжный голос, странно влияющий на нервные окончания в ее теле, становится чуть громче, и Санса вздрагивает, выходя из оцепенения. - Следующие ребята беззащитны перед заразой: Ньют…
Парень с родинками (Томас, его зовут Томас, вспыхивает в памяти) сгибается пополам, словно его ударили в грудь. Белобрысый (наверное, тот самый Ньют) треплет его плечу, смеясь как-то слишком уж громко. И лицо его – она видит это даже с другой половины комнаты – будто присыпано слоем серого пепла.
Дженсон отрывается от записей, оглядывая притихших и каких-то нахохлившихся ребят. И взгляд его цепляется за Сансу. Губы раздвигаются в хищной усмешке, а она лишь улыбается тонко, скользнув по мягким губам кончиком языка, и чуть поворачивается, позволяя мягким прядям волос рассыпаться по плечам золотистым покрывалом.
- Мы продолжим чуть позже, - внезапно бросает тот, кого за спиной прозвали Крысун. - Можете пока обсудить последние новости.
Размашистым шагом пересекает комнату, и его ботинки грохочут по металлическим пластинам пола. Девушка точно знает, что он чувствует ее пристальный, изучающий взгляд. Она знает, что ему интересно, она знает, что…
- Санса… - Дженсон останавливается уже на пороге, будто внезапно вспомнил что-то невероятно важное. – Пойдешь со мной. Остальные – отдыхайте.
И выходит за дверь, словно не сомневаясь, что девчонка послушается. Отпускает охрану взмахом руки. Тонкая тень проскальзывает в закрывающуюся дверь, замок щелкает, а Дженсон стоит, прислонившись к холодной стене, и на губах играет ледяная улыбка искусителя-змея. Он пахнет тмином, порохом и немножечко потом, а у нее в глазах темнеет от его близости, и хочется шагнуть вперед, ухватиться ладонями за воротник его куртки и целовать-целовать-целовать, пока все это – убежище, лаборатории, руины разрушенных городов, - не исчезнет. Пока не останутся лишь сильные руки, сдирающие с нее одежду, и губы, накрывающие ее рот…
Щетина царапает ее скулы, когда Дженсон, не прекращая ухмыляться, трогает губами шею за ухом, зарываясь пальцами в волосы, так похожие на пылающий закат.
- Ты не должна привлекать их внимание, девочка. Тебе должны доверять.
Тихий выдох, когда его язык погружается в ушко, ласкает, обводя по контуру. Пальчики сжимают грубую ткань его куртки, а бедра непроизвольно сжимаются.
- Ты не появлялся несколько дней. … Не целовал меня так долго. … Скучаю. … - Голос начинает дрожать, прерываться, когда его ладонь ныряет за пояс ее узеньких брючек. – Почему я … не могу ночевать с тобой, как … и раньше? Зачем им … думать, будто я … была в Лабиринте? Ох… Дженсон.
- Потому что они хотят сбежать от ПОРОКа. Опять. И ты нужна мне, чтобы найти и вернуть всю группу. Томас очень важен для нас.
- Мы найдем … лекарство, - изогнутые длинные ресницы опускаются, и Санса откидывает голову, когда он ведет языком по шее, стискивая ладонями ягодицы.
- Сегодня можешь не возвращаться в общую комнату, - разрешает мужчина, подхватывая ее на руки.
«Зима близко», - всплывает вдруг в голове, когда Дженсон несет ее мимо одинаковых блестящих дверей в синем искусственном свете мерцающих ламп.
«Зима близко»
========== 14. Ньют/Томми ==========
Комментарий к 14. Ньют/Томми
Ньют\Томми, AU наша вселенная
https://pp.vk.me/c633319/v633319352/e91f/WPtZgPfLhPQ.jpg
- Мне похуй на твои отговорки, Томми, - рявкает Ньют и захлопывает дверь ногой так, что грохот прокатывается по квартирке-каморке, и даже мутные стекла в распахнутых окнах жалобно стонут, подрагивая.
- Ты заебал, понимаешь? Тренировки с Минхо, мордобой с Галли, уроки самообороны для Чака… - Прищуривается, стягивая через голову футболку и швыряет через всю комнату в Томаса. - “Ньют, подожди, Ньют, не сегодня”. Конечно! О, как я про Терезу забыл? Святая Тереза, которая ну никак не справится с делами по дому, протекающим краном, месячными…
Томас хлопает длиннющими ресницами, почти устраивая в комнатушке сквозняк. Несколько раз открывает-закрывает рот, но не издает ни звука - пытаться перебить Ньюта, когда он взбешен, все равно, что останавливать торнадо силой мысли. Томас знает. Он пробовал.
- А что здесь делала Бренда? - он уже рядом, сгребает ворот футболки в кулак и тянет на себя, выплевывая каждое слово прямо в лицо. - Ты ее духами провонял, как уличная шлюха.
У Ньюта волосы всклочены, на скуле наливается нехилый такой синяк, и бровь рассечена, будто ему прилетело от кого-то кастетом. Хочется запутаться пальцами в похожих на солому волосах, тронуть губами висок и сказать, наконец, какой же он, Ньют, идиот. Но только вот бесполезно же.
- Боишься, на тебя не хватит? - Томас ухмыляется рвано, зля, провоцируя, выбешивая окончательно, срывая последние планки и барьеры в мозгу. - Не бойся, детка, я могу трахать тебя до рассвета и даже дольше, если продержишься.
Удар. Врезается в стену, не прекращая смеяться. Теплая струйка крови из разбитой губы стекает по подбородку, а он лишь медленно и дразняще ведет по ранке языком, слизывая капли вкуса расплавленного металла.
- Сука, все зубы повыбиваю… - Ньют тощий, но жилистый, и Томас знает - при желании блондин скрутит его в бараний рог без лишних усилий. Вот только ему ни фига не страшно. Не тревожно даже.
Ржет, как обнюхавшийся коксом обдолбыш, больно ударяется затылком о спинку кровати, когда Ньют швыряет его туда, расстегивая джинсы. Нависает сверху и рывком сдергивает штаны Томаса, а потом наваливается, вгрызаясь в губы губами. Он соленый на вкус, как орешки, пахнет никотином и миндалем. Обхватывает запястья, зажимая над головой, оставляет за ухом укус и переворачивает на живот, раздвигая ноги коленом.
- Это я буду трахать тебя, Томми. Оттрахаю так, что ты ноги сдвинуть не сможешь, - и дергает бедра на себя, входит резко. Без смазки, без подготовки.
Томас стонет глухо в кулак и прогибается в спине, поворачивает голову, тянется губами к губам. Короткая оплеуха, и он прижат к матрасу, а Ньют наваливается сверху, разукрашивает плечи и шею поцелуями-укусами, не прекращая двигаться в нем.
Громкие стоны и всхлипы, влажные шлепки тел друг о друга наполняют комнату, а еще отдаленный вой чьей-то сигнализации, визг шин и серенада нетерпеливых клаксонов, доносящиеся с улицы.
- Еще раз подойдешь к Минхо или Галли, ноги переломаю, - небрежно бросает Ньют чуть позже, откидываясь на спину. Закуривает и добавляет невзначай, выпуская в потолок струйку дыма: - и этих вертихвосток чтобы тут больше не видел.
А Томас улыбается, как умалишенный, и ведет ладонью по влажной от пота груди бойфренда. И глаза цвета выдержанного коньяка как-то безумно поблескивают в сгустившемся сумраке.
- Серьезно думаешь, что я трахаюсь с кем-то из них?
Ньют оборачивается рывком - ловко и быстро, как змея или ящерица. Обхватывает рукой горло Томаса и сжимает пальцы.
- Думал бы так - давно кадык бы вырвал к херам.
И накрывает губы губами. Словно бы извиняется.
========== 15. Дженсон/Санса Старк, Ньюмас (кроссовер) ==========
Комментарий к 15. Дженсон/Санса Старк, Ньюмас (кроссовер)
Кроссовер с “Игрой престолов”. Дженсон/Санса Старк, Ньюмас вскользь
https://pp.vk.me/c633928/v633928352/11af8/nwpDxpX_Hzc.jpg
Ушла. Исчезла. Растворилась. А, может быть, просто привиделась однажды после одной из затяжных вылазок в Жаровню, где раскаленное солнце плавило мозги, сдирая с тела кожу лоскутами, выжигая на руках и спине сочащиеся гноем язвы, вбивая в виски раскаленные добела стальные пруты, до дыр изъеденные временем с кривыми ржавыми зубами? Может, ее и не было никогда – красивой девочки с волосами забытого цвета глубокой поздней осени и глазами синими-синими, как океан у экватора в сезон долгого лета? Может, память играет с ним в салочки, подсовывая ложные воспоминания, заменяя правду на ложь, реальность на вымысел?
- Тебя нет. Тебя не могло быть никогда. Потому что Санса, какой я ее помню, никогда не оставила бы меня. Не сбежала. Не предпочла бы Томаса и компанию. Не после всего, что было. Не после того, что она натворила, спасая мне жизнь.