Разговаривать самому с собой стало таким привычным занятием. После того, как Ава Пейдж отбыла в свою резиденцию подальше от смерти и крови. После того, как последний мальчишка из команды Томми и Ньюта испустил последний вздох, до капли отдав чудесный эликсир, вырабатываемый мозгом иммунных. После того, как в лабораториях и гулких коридорах стало так тихо и почти безлюдно. Не одиноко – привычно, быть может.
- Ты убила того паренька, Санса. Хладнокровно перерезала его тощую шею. Ты не ушла бы с ними после такого. Томас… ты знаешь, что сделал бы Томас, попадись ты ему? А прощение? Бегство? Невозможно, не для него. Даже Ньют не смог бы удержать своего мальчишку от мести.
Медленное сумасшествие. Безумие, растворяющее сознание, стирающее грани реальности и фантазий. Все смешалось, как овощи в чашке, которые ему приносят на ужин. Все смешалось, и он уже не отличает день от ночи, механически выполняя отлаженную до автоматизма работу.
Робот. Механизм. Живой труп.
- Может быть, я подхватил это? Вспышку? Может быть, я из тех, на кого вакцина не действует? Как думаешь, Санса?
Ах, да… Сансы здесь нет. Просто сбежала. Или примерещилась, что на самом деле ничуть не лучше. Потому что это значит – он умирает. Разлагается заживо, и спасти может только пуля в затылок в упор.
“Дженсон, нельзя. Дыши глубже. Вдох-выдох. Потерпи, хорошо? Осталось немного”
Странные фразы всплывают в мозгу обрывками чего-то некогда цельного и понятного. Сейчас – не больше, чем клочки изгрызенных крысами книг. Разрозненные фразы, что шепчет ее голос – нежный, как ветерок, что шелестел над землей каждый вечер сразу после того, как солнце садилось – будто ныряло в раскалившийся за день песок, чтобы проспать там до утра. И в эти мгновения ему все еще кажется, что он чувствует ее нежный запах – душистое мыло и капелька карамели. Даже сейчас, когда все утратило смысл. Когда даже поиск лекарства стал не больше, чем отговоркой, повседневной рутиной. Делом ради дела. Не ради цели.
Вкус ее кожи, остающийся на языке, когда он скользил по покатым плечикам губами, стягивая с них простую трикотажную футболку. Жар ее дыхания на его губах. Пульсация ее вен у него под пальцами. Стон – тихий и жадный, слетающий с губ. Мало, всегда так мало, всегда ненасытна. Всегда требуется еще. Новые и новые дозы. Срывая планки, уходя в отрыв. До разодранных ногтями плеч, до лиловых синяков от пальцев на молочно-белых бедрах, до прокушенных насквозь губ, до сорванного голоса и кругов под глазами.
Санса Старк, ты – мое персональное безумие. Отрава и противоядие одновременно.
- Дженсон. Дженсон, посмотри на меня…
Счет времени утерян, и пытаться восстановить хронологию событий сейчас – то же самое, что пытаться сосчитать песчинки в пустыне. Попробовать можно, но смысл и результат…
- Дженсон, соберись, черт тебя возьми! Смотри на меня!
Два удара по щекам наотмашь, и пунцовые пятна от маленьких, но таких сильных ладоней расползаются по покрытому густой щетиной лицу, а в голове звенит и звенит. Будто там, под черепом, застрял испорченный механизм.
“Еще одна галлюцинация. Просто мираж”, - думает он, пока кто-то продолжает хлестать по лицу, трясти за плечи. Голос грубый и взволнованный, отчаянно пытающийся не сорваться на плач.
- Я успела, Дженсон, я все принесла. Нам просто нужно попасть в лаборатории, понимаешь?
Как в тумане пальцы тянутся к лицу, что кажется фантомом среди окружающей его пыли и пустоты, но натыкаются на преграду. Гладкая кожа. Влажная от слез, покрасневшая от беспощадного солнца, сжирающего все живое, что осмеливалось сунуться в Жаровню без защитных костюмов.
- Санса?
Это момент просветления, быть может, потому что бред отступает, и он видит перед собой маленькую девчушку, закутанную в обрывки форменной одежды. Яркие аквамариновые глаза сияют на обожженном лице, как сигнальные маяки.
Санса. Санса Старк. Ты пришла.
- Тебе нельзя быть здесь. Потому что… иммунные… Вспышка. Герметичность нарушена, и никто не будет тут в безопасности больше.
- Я привезла лекарство, Дженсон. Ава была права. Это вещество из мозга Томаса и несколько клеток костного мозга Ньюта. Идеальное решение. Это поможет. Одна инъекция, Дженсон. И боль исчезнет, безумие отступит.
Одна инъекция. Девушка смаргивает невидимые слезы и душит рыдание, рвущееся из груди, как кислород из лопнувшего баллона. Одна инъекция – две жизни. Любовь, которая никогда уже не случится у этих мальчишек, и жизнь Дженсона – на чаше весов. Она всегда выбирала его.
- Все будет хорошо, - шепчет она, впрыскивая лекарство в едва различимую под пальцами вену.
“Я просто могу не думать. Не думать о них”
***
- Я почти забыла, как ты выглядишь, - шепчет она утром, утыкаясь лицом в его грудь. Пощипывает губами поросшую темными волосками кожу, выводит длинными пальчиками замысловатые узоры.
- Я почти забыл, что ты реальна, - хмыкает он, потягиваясь на простынях так сыто и довольно, словно это кто-то другой еще вчера напоминал превращающийся в мумию труп, жалкую тень, лишившуюся последний остатков разума.
“Я думал, что умираю, и мне было плевать”
- На Севере все еще бывают дожди. Там, под Стеной, куда когда-то отправился служить Джон. Ава сказала, Винтерфелл уцелел…
- Ты думаешь, кто-то из них мог выжить?
Вспышка стирала людей из реальности не за месяцы, за считанные дни. Обгладывала добычу, как голодные бешеные шакалы. Сжирала рассудок, как саранча – колосящиеся поля и густые леса.
- Главная база ПОРОКа разрушена, институт не уцелел. Только Ава и ее бункер, но она вряд ли поможет.
“Ты спасла мою жизнь”, - читает Санса в его глазах того же оттенка, что и небо перед песчаной бурей. – “Но я не готов рисковать ею ради тех, кто давно превратился в стадо безумцев”.
- Хорошо, - выдернет руку из его цепких пальцев, соскочит с кровати, спешно натягивая одежду. – Я справлюсь сама. Спасала твою убогую задницу, вытащила из этого дерьма, справлюсь и с этим.
Это не слезы блестят на лице. Просто преломление света, отражающегося от искусственных ламп этого проклятого места, забравшего столько жизней ради того, чтобы кучка безумных ученых могла жить.
“- Томми, мы должны бежать, Томми, я видел… Это всегда был ПОРОК, мы никуда не убегали!
-Успокойся, глупый, все хорошо. Иди ко мне, Ньют. Верь мне, ладно, все хорошо?”
Их голоса прокатываются под черепом, как эхо, отражающееся от стен огромной подземной пещеры. Зачем это все, если все мы умрем?
“- Ты так любишь его, Санса?”, - спрашивал Ньют, заглядывая в синие глаза, пока девчонка заносила над ним скальпель.
Люблю.
“- Ты же убила всех нас”, - укоризненно шептал Томас, пока люди Авы крепили к его голове провода и трубки.
Зато он будет жить.
“- Смогла бы ты убить ради меня, девочка?”
Убивала.
Теперь твоя очередь, Дженсон.
========== 16. Томас/Ньют ==========
Комментарий к 16. Томас/Ньют
Томас/Ньют, AU наша вселенная
https://pp.vk.me/c631917/v631917352/1605a/lfkd1b_Q9xw.jpg
Это была дурацкая идея, послушать Томми и притащиться-таки в этот убогий парк аттракционов с детским псевдо-лабиринтом, кишащим примитивными механическими недомонстрами с придурочным называнием “гриверы”, жевать ярко-розовую приторно-сахарную вату, вязнущую на зубах, и наблюдать весь вечер, как Томми хвостом таскается за Терезой, как Бренда шипит на соперницу, пялясь на мальчишку влюбленными глазками. Слушать перебранки Галли и Минхо, раздобывшими самопальный самогон и пытающимися поделить девчонок, которые чихать на них хотели.
Чертовски плохая идея, Ньют.
Томми смеется все громче, и в неровном свете дешевой иллюминации его кожа отливает желто-голубым, а россыпи родинок на щеках и шее выглядят, как незаживающие язвы - следы какой-то заразной болезни.
Ньют курит одну за другой и кашляет, затягиваясь особенно глубоко. Так, что горло опаляет никотином и горечью, а пепел от сигареты попадает в глаза, заставляя их нестерпимо чесаться и слезиться одновременно.
*
— Ты будешь моим? - шептал ему Томми в их тесной квартирке, провонявшей сигаретами и дешевым бухлом Галли. - Обещай, что ты будешь моим, - просил он, слизывая горькие капли с губ, прижимая к кровати всем телом.
— Я твой. Только твой, - задыхался в ответ Ньют, уже зная, что наутро Томас не вспомнит. Или просто сделает вид, как и прежде.
Ньюту не привыкать. Ньют задолбался выковыривать свое разбитое вдребезги сердце из широких щелей на полу, прогрызенных крысами. Ньют знает, что не протянет без своего Томми и дня, тихонечко сдохнет где-нибудь в затянутом пылью грязном углу, из которого разит мочой и нечистотами.
*
— Тереза, постой, давай со мной на чертовом колесе. Вид феерический, - ореховые глаза сияют лукавством, и улыбкой он так напоминает бесенка, что впору рожки на голове закрутить для окончательного сходства.
Ньют улыбается криво, стараясь не слышать, как в разговор встревает Бренда, зазывая Томаса в какую-то “Жаровню”.
— Святые угодники, я с ними рехнусь, - выдыхает Ньют, отбирая у Галли банку с ядовито-крепким пойлом. Наверняка, он уничтожит этой дрянью желудок, но зато мозги отключатся хотя бы на вечер. Хотя есть подозрение, что он выключил их еще тогда, когда связался с Томасом.
Томас. Ты как проклятие или отрава. Как сигарета, от которой не откажешься, даже выкашливая легкие с ошметками крови и слизи.
— Ты вляпался, парень, - как-то глубокомысленно изрекает Минхо очень пьяным голосом. А потом икает и отбирает банку, отхлебывая сразу половину. - Гадость редкостная.
Когда какие-то гопники цепляются к пухлому безобидному Чаку, и начинается общая свалка, Ньют видит лишь мелькающие конечности и рты, разявленные в кажущихся беззвучными криках.
Его сбивают с ног, и один из шизов придавливает лопатками к заплеванному полу, перекошенная безобразная рожа так близко, и с разбитых губ прямо на него капает что-то мерзкое и склизкое. Ньют дергается всем телом, пытаясь выбраться, но сил не хватает, и он жмурится, видя занесенный кастет. Томас выскакивает, как чертик из табакерки, проворно пиная нападающего, и тот отлетает в сторону.
— Спасибо, Томми, - хрипит Ньют, подскакивая на ноги.
В голове шумит так сильно, будто где-то рядом заходит на посадку истребитель. Удар в чью-то челюсть, ногой по ребрам. Противники все прибывают, и они улепетывают, что есть мочи, растворяясь на темной и мокрой после дождя магистрали.
Уже на какой-то заправке Ньют чувствует руки, хватающиеся за плечи, и шальной блеск этих выбивающих воздух из легких глаз так близко. Его вжимают в твердую грязную стену, и влажные губы с привкусом крови находят в темноте его губы.
— Хочу свалить от всех них подальше. Ты же будешь моим, Ньют? Обещай, что будешь только со мной?
“Я давно продал тебе душу, придурок”, - хочет выдохнуть Ньют, но просто целует в ответ, соглашаясь. Потому что это ведь Томми. И другого просто не надо.
========== 17. Дженсон/Санса (кроссовер) ==========
Комментарий к 17. Дженсон/Санса (кроссовер)
Кроссовер с “Игрой престолов”: Дженсон/Санса, упоминаются Томас/Ньют
https://pp.vk.me/c629222/v629222352/3be32/0Fz0TJDtC0Y.jpg
Вертолет приземлился всего четверть часа назад. Конечно же, Ава Пейдж может и подождать, а он, Дженсон, может позволить себе задержаться. Но эту суку лучше не нервировать. И вообще, не мешало бы разобраться, какого дьявола ее притащило в комплекс. Опять.
— Добрый вечер, доктор Пейдж, - он искусно прячет щекочущее в горле раздражение, маскируя его натянутой кривоватой улыбкой. - Рад снова вас видеть. Хотя, признаться, я не ожидал, что вы вернетесь так скоро. Наш планы…
— Планы изменились, Дженсон. У Авы другие дела, пал еще один комплекс, и мы должны принять меры.
Она оборачивается, заложив руки за спину. Кожа белая, словно свежевыпавший снег, гладко зачесанные волосы того же оттенка, что пески в раскаленной Жаровне, насмешливо вздернутая бровь. А еще ледяное спокойствие, в которое она кутается, будто в броню или плащ. Он мог бы представить ее верхом на лошади во главе идущего в атаку войска или с автоматом в холеных руках, он мог бы представить, как она щурится, целясь, как сапфировый взгляд вспыхивает удовлетворением, когда пуля находит цель.
— Я - Санса Старк, твой новый куратор, Дженсон.
Все правильно, одна из дочерей Неда Старка - того, кого знали, как первого помощника главы ПОРОКа и единственное доверенное лицо. Того, кто казнил за малейшее подозрение в подготовке мятежа или бунта, собственноручно пуская пулю в висок.
Санса Старк - красивая, как произведение искусства или сказочное видение. Холодная, как скульптура из снега, которого он, Дженсон, не видел с самого детства.
“Зима близко”, - гласит девиз дома Старков. Он слышал его сотни раз, но лишь сейчас, вглядываясь в твердые льдинки глаз Сансы, понял его до конца.
— Они прислали ребенка следить за мной? У нас большой прогресс, результаты опытов впечатляют, и вакцина…
— Не слишком-то хорошо, - подчеркнуто игнорируя упоминание о возрасте, небрежно бросает девушка, и смотрит так снисходительно-небрежно, что он закипает за секунду.
Чувствует, как бешенство отравой растекается по венам, он хочет сдавить пальцами это хорошенькое личико, стиснуть белую шейку так, чтобы остались уродливые черные пятна… Разодрать этот уродский комбинезон, обхватить губами округлую грудь…
— Совет принял решение. Все оставшиеся объекты должны быть усыплены и подготовлены к работе. Уже сегодня. Думаю, можно начать с последних прибывших. Группа Томаса кажется… перспективной.
— Мисс Старк, мы стараемся работать быстро, но пока еще проводим тесты…
Взмах узкой ладонью - без единого кольца или перстня на пальцах, и слова застревают в глотке, и в противовес всем инстинктам и порывам он чувствует, как восхищение захлестывает с головой, как приливная волна, как цунами, от которого не спрятаться, не убежать.
— Нужно еще быстрее, пока ПОРОК может гарантировать их безопасность. Это не обсуждается, так решил…
— Десница?
— Совет, Дженсон. Так решил Совет, и не тебе оспаривать это. Учитывая, что ты облажался по всем пунктам, и показатели здесь - одни из худших среди всех наших лабораторий.
Мужчина стискивает зубы, и уже не понимает, чего хочется больше - отхлестать нахалку по щекам или прижать к стене, раздвигая бедра коленом, ощутить под пальцами ее бархатистую кожу, что пахнет снежными лилиями и ванилью, сдернуть атласное (или кружевное?) белье и трахать, вбиваясь в молодое, упругое тело до потери сознания, до вспышек перед глазами.
— Их безопасность - моя работа, здесь круглосуточная изоляция. Объекты в безопасности - никто не войдет, никто не выйдет без моего ведома и разрешения.
“Никто, даже ты”
— Вы поймали Правую Руку? Не отвечай. Я знаю, что они еще там, в горах, и уничтожили уже два наших комплекса. Они придут за Томасом, Дженсон. Он важен для них, как и любой из этих чудо-детей.
Мужчина кашляет в кулак, пытаясь не рассмеяться девчонке в лицо. Она говорит “дети”, а сама младше года на два каждого из них. Она говорит “дети” и выносит им смертный приговор так, будто имеет право вершить судьбы мира. Так, словно она - весь этот гребаный мир.
— Мы не допустим еще одной потери, Дженсон. Не сейчас, когда Ава так близка к созданию лекарства от вспышки. Томас - ключ ко всему, его ДНК уникальна, и эндим, который вырабатывает его мозг, отличается от других. Если ты не справляешься, я найду того, кто заменит тебя. Это не помешает процессу.
Сучка.
— Я распоряжусь подготовить их. Прямо сейчас.
Санса кивает так величественно, будто она - особа королевских кровей, а он - никто, шут, прислужник, лакей. Кончики пальцев дрожат от желания вцепиться ей в плечи и вытрясти всю дурь, но он поспешно уходит, не доверяя своей проверенной годами выдержке. Выдержке, что рухнула в момент, стоило ей появиться.
— И Дженсон… - сталь вдруг исчезает из голоса, и это похоже на то, как если бы лед треснул под теплыми весенними солнечными лучами. - Позволь Ньюту быть с ним до конца. Позволь ему держать его руку. Пусть им не будет так больно, как…