Мир на мгновение замер, а потом задрожал и рассыпался, как паззл, на огромное количество составляющих частей. За исчезнувшей картинкой оказалась черная мгла, которая, однако, не производила впечатления пустоты – напротив, она имела множество оттенков, каждый из которых пульсировал и выделялся на фоне остальных. В следующий момент великий ветер поднял разбросанные повсюду части развалившегося мира и вновь соединил их, но уже в ином порядке. Все произошло так быстро, что Ира даже не успела испугаться – стоя с раскрытым от удивления ртом, она наблюдала за происходящим. Деревья остались на своих местах, звезды светили, как и прежде, но теперь девочка видела все ярче и объемнее. Звуки, на которые она раньше, скорее всего, не обратила бы никакого внимания, обрели новые значения и наполнились тайным смыслом. Стрекот ночных насекомых, шевеление воздуха, колышущаяся трава – Ира вдруг осознала, что ничего не происходит просто так, что каждое действие имеет свое особенное, значение.
Вся ее жизнь разделилась на две части: до и после. Первая теперь казалась долгим сном, наваждением, подготовкой к чему-то более важному и существенному. Вторая… В этом ей только предстояло разобраться.
Ира с самого детства была особенным ребенком. Но не в том смысле, какой каждый родитель хотел бы вложить в эти слова. Дело было в том, что ее раздражало буквально все. Сидя в коляске, она не желала сосать соску, как все нормальные дети, и выражала свои эмоции диким ревом, от которого у прохожих закладывало уши. Достигнув школьного возраста, девочка тут же заявила своим родителям, что в ее классе сплошные дураки, с которыми ей противно общаться.
– А моего соседа сопля из носа висела сегодня! – возмущалась она. – А учительница носит парик, потому что своих волос нет. Фу!
Несчастные родители, которые искренне любили дочь, но уже успели устать от ее не самого стандартного поведения, только вздыхали и переглядывались друг с другом. Возможно, им было стыдно перед соседями и знакомыми за такого невоспитанного ребенка. Какой-то семейный психолог внушил им мысль о том, что Иру ни в коем случае нельзя наказывать – мол, со временем все нормализуется, а пока просто потерпите. И это, конечно, Иру тоже раздражало, даже бесило временами. Может показаться странным, но ей хотелось видеть рядом с собой строгого отца, который временами может прикрикнуть или даже взяться за ремень, и иногда она намеренно пыталась вывести его из себя. К счастью, девочке так ни разу и не удалось добиться желаемого.
В конце концов, ситуация, действительно, изменилась, но произошло это из-за нового ребенка, которого мама носила в себе девять месяцев, чтобы потом гордо презентовать старшей дочери:
– Вот, милая, твой брат. Мы с папой решили назвать его Вячеславом, Славой. Нравится имя? Посмотри, какой он милый. Хочешь подержать его на руках?
– Нет!
Нужно ли говорить о том, что и новорожденный пуп земли тут же стал раздражать Иру, да так, что ей захотелось выкинуть его с балкона? Девочке недавно исполнилось восемь лет, и она привыкла считать себя центром мироздания – именно так ее в шутку называла соседка, баба Маша. Старушка была едва ли единственной, с кем Ира могла нормально общаться. Стоило девочке встретить ее, как она тут же успокаивалась и становилась похожа на нормального ребенка. Впрочем, ничего удивительного в этом не было – просто баба Маша не терпела грубости – и однажды, при первом знакомстве, когда Ира сказала ей какую-то гадость, без лишних слов шлепнула ее по губам. Было совсем не больно, но грубиянка не ожидала такой реакции – все вокруг знали о том, что с ней лучше не связываться, а тут такое… Глядя на спину спокойно удаляющейся соседки, девочка пыталась решить, как себя вести: закатить показательный скандал, чтобы другим неповадно было, или промолчать? Пока она думала об этом, ее обидчица успела скрыться из виду, так что момент был упущен.
Забавно, но на следующий день Ира подошла к старушке, которая сидела на лавочке и мастерила что-то, и попросила у нее прощения за свое поведение. Та улыбнулась в ответ и похлопала рукой по скамейке рядом с собой.
– Садись, поболтаем.
Ира послушно опустилась и с интересом посмотрела на кусок ткани, который баба Маша держала в руках – он был совсем белый, но девочка успела заметить небольшой участок, украшенный разноцветными нитками.
– Что ты делаешь?
– Вышиваю.
– Это сложно?
– Кому как. Мне – нет.
– Покажешь?
– Обязательно покажу, но не сейчас. Позже, когда все будет готово.
– Ну, вот…
Девочка уже приготовилась канючить, но старушка неожиданно строго взглянула на нее, и у Иры отпало всякое желание спорить. Вместо этого она вдруг сильно смутилась и пробормотала слова извинения. Это было забавное и совершенно новое для нее ощущение – признавать свою неправоту и просить прощения. Ире даже оно понравилось, потому что было похоже на щекотание в носу, когда только собираешься чихнуть.
– Ничего страшного, – улыбнулась баба Маша. – Я не могу показать тебе все, но ты можешь наблюдать за тем, как я это делаю. Вот, смотри…
Когда мама Иры, обеспокоенная долгим отсутствием дочери, вышла во двор, то не поверила своим глазам: девочка сидела на скамейке рядом с домом в полном одиночестве и с любопытством рассматривала что-то.
– Что там, милая? – вспомнив о недавней ссоре, женщина решила, что дочка таким образом выражает свой протест, но та только отмахнулась:
– Тише! Не мешай!
Возможно, если бы родители Иры были более наблюдательными людьми, то сразу заметили бы странности дочери – во всяком случае, она не делала секрета из своего общения с бабой Машей. А может, дело было в чем-то другом, сейчас это сложно утверждать наверняка. Так или иначе, но с момента их первой встречи прошло шесть лет, а девочка все никак не желала научиться отличать вымысел от реальности – именно такими словами однажды ее отец охарактеризовал происходящее.
– Ты ведь понимаешь, малышка, что никакой бабы Маши не существует? – однажды он решил поговорить с дочерью, заметив, что на нее начинают косо посматривать их друзья и знакомые.
– Понимаю, конечно, я же не дура, – огрызнулась девочка, которой на тот момент едва исполнилось десять лет. – Это просто игра.
На этом попытки вразумить непослушного ребенка прекратились. Посовещавшись с детскими психологами, родители решили, что не стоит ломать систему, которую их дочь выстроила в своей голове. Тем более что с тех пор, как в ее жизни появилась воображаемая собеседница, она стала намного спокойнее и иногда даже снисходила до своего младшего брата – возилась с ним, читала ему вслух. Конечно, никто не знал о том, что все это Ира делала по просьбе бабы Маши – старушка постоянно говорила ей о том, что самое дорогое, что есть у человека, кроме него самого, это семья, от которой ни в коем случае нельзя отказываться, что бы ни случилось. Сначала девочка упрямилась и не хотела изменять своим принципам, но потом все же уступила. Наблюдая за тем, как расцвели родители, когда она впервые с момента рождения брата назвала его по имени и подала игрушку, которую тот выронил из рук, Ира пришла к выводу, что ее более опытная подруга была права. Обрадовавшись этому успеху, она стала все чаще прислушиваться к советам наставницы и старалась следовать ее советам во всем. Нельзя сказать, что результат так уж пришелся ей по вкусу – родители, который до этого особо не беспокоили старшую дочь, полностью переключившись на свое второе творение, вдруг вспомнили о том, что Ира вот-вот войдет в подростковый возраст, и стали уделять ей повышенное внимание.
– Ты не представляешь, как они меня достали! – жаловалась девочка собеседнице. – Вчера мама меня таскала по магазинам. По магазинам! Будто не знает о том, как я это ненавижу.
– Купили что-нибудь? – спросила баба Маша, не поднимая головы от рукоделия.
– В том-то и дело, что нет, – проворчала Ира, успокаиваясь. – Только потеряли полдня.
– Считай, что ты отдала своей маме часть энергии, которая была ей необходима, – старушка на секунду взглянула на свою подопечную, и тут же снова опустила глаза вниз. – Время – это тоже энергия, ты не знала?
– Да, я помню, ты говорила об этом.
– Тогда зачем возмущаешься? Я же объясняла тебе, что лишние негативные эмоции, которые, к тому же, не имеют смысла, вредны. Это похоже…
– …на автомобиль, – продолжила Ира, закатывая глаза, – который заехал в грязь. Лучше бы ему остановиться, но он продолжает пытаться выбраться и оттого погружается все глубже. Я же сказала: помню. Не буду больше буксовать.
– Опять дерзишь?
– Прости… Когда ты закончишь свою вышивку?
– Уже скоро.
– Ты всегда так говоришь, – девочка насупилась, но старушка только улыбнулась:
– Теперь, на самом деле, недолго осталось. Тебе ведь скоро исполнится четырнадцать лет.
– И что?
– Вот как раз тебе на День рождения подарок и сделаю, – баба Маша оторвалась от работы и с неожиданной нежностью посмотрела на свою юную собеседницу. – Надеюсь, тебе понравится.
– Ты серьезно это говоришь? А что потом?
Ира вдруг испугалась, хотя и не сразу поняла, чего именно.
– Почему ты молчишь? – девочка прильнула к старушке и попыталась заглянуть ей в глаза. – Ты ведь не уйдешь после этого? Мы и дальше будем общаться?
– Конечно. Не переживай.
– Обещаешь?
– Даю слово.
Гости, сидя за праздничным столом, поздравляли Иру с Днем рождения и старательно делали вид, что все в порядке. На самом же деле родители предупредили всех заранее, что их дочь не в духе, и попросили ни о чем ее не спрашивать. Поэтому праздник проходил в весьма странной атмосфере – девочка была задумчива и почти не принимала участия в происходящем.
Она обманула. Обещала, что они никогда не расстанутся, а сама исчезла. Вручила ей накидку, над которой работала все это время, а потом растворилась в воздухе. Если бы Ире кто-нибудь рассказал о таком, она бы ни за что не поверила – но все случилось на ее глазах, и теперь девочка пыталась осознать тот факт, что впредь ей придется жить без бабы Маши. Конечно, ей уже несколько лет как было известно о том, что никто, кроме нее, не может видеть старушку, но Ире было наплевать на то, кем была ее подруга – плодом воображения, призраком или еще кем-то. Чувство потери было таким всеобъемлющим, что больше всего ей хотелось запереться в своей комнате и рыдать, завернувшись в подарок.
О нем, кстати, стоит сказать отдельно. Кем бы ни являлась баба Маша, но накидка, расшитая странными знаками, была абсолютно реальной – когда Ира принесла ее домой, мама тут же оценила искусно выполненную работу.
– О, какая красота! Где взяла?
– Друзья подарили… – удивившись, неумело соврала девочка.
– Хорошие у тебя друзья, – одобрила мама. – Я бы и сама от такой прелести не отказалась.
Как раз об этом и думала Ира, сидя среди родственников и знакомых и периодически невпопад отвечая на их поздравления.
– Что это у тебя в руках, детка? – Николай, приходившийся Ире дядей по отцовской линии, всегда казался ей скучным очкариком, потому что работал в центральной городской библиотеке и не умел поддерживать разговор, постоянно скатываясь в какие-то научные дебри, которыми она мало интересовалась.
– Ничего особенного, – ответила именинница. – Так, подарок одной знакомой.
– Можно мне взглянуть?
– Наверное…
Поколебавшись несколько секунд, девочка протянула мужчине накидку, и тот тут же с любопытством принялся изучать вышивку. К этому моменту большинство гостей уже закончили с трапезой и теперь разбились на небольшие группы по интересам. До девочки доносились обрывки разговоров о дачных участках, зарплатах, автомобилях и мобильных телефонах, но все это мало занимало ее, так что она с нетерпением ждала, пока Николай вернет ей ее подарок, чтобы поскорее уйти в свою комнату. Однако мужчина не спешил – спустив очки на самый кончик носа, он перебирал пальцами плотную ткань, то отодвигая ее от лица, то приближая. Наконец, библиотекарь оторвался от накидки и взглянул на девочку:
– Очень необычный подарок. Не познакомишь меня с этой своей знакомой?
– Не могу, – Ира почему-то сильно смутилась, но тут же постаралась взять себя в руки. – Она… В общем, ее больше нет.
– Она уехала?
– Можно и так сказать.
Судя по выражению лица Николая, он расстроился. С сожалением покачав головой, он развернул накидку так, чтобы собеседнице была видна большая ее часть, и обвел пальцем вокруг центрального узора.
– Видишь этот знак? Знаешь, что он означает?
– Понятия не имею, – пожала плечами Ира. – Трезубец какой-то. На куриную лапку похож…
– Да? – Николай еще раз взглянул на вышивку и улыбнулся. – Согласен, немного похоже. Но это не куриная лапка, не трезубец и даже не вилка. Это славянская руна, которая называется «Мир». Слышала о ней?
– Нет, – девочка вздохнула, подумав, что сейчас начнется очередная историческая лекция, слушать которую у нее не было ни малейшего желания. – Может, я пойду?
– Неужели тебе совсем не интересно, зачем твоя знакомая вышивала все эти знаки? – воскликнул библиотекарь, удивленно поднимая брови. – Я бы на твоем месте…
– Я очень скучаю по ней.
Ира перебила собеседника и, неожиданно для самой себя, принялась рассказывать ему о том, как она познакомилась с бабой Машей. Девочку словно прорвало – она слишком долго скрывала от всех существование своей подруги и теперь вдруг почувствовала острую необходимость поделиться тем, что накопилось у нее на душе. Николай сначала снисходительно улыбался, но чем детальнее становилось повествование, тем более серьезным и даже озабоченным делалсь его лицо. Наконец, когда девочка закончила рассказ, кивнув в сторону накидки, он поднялся и поманил ее за собой.
– Мы прогуляемся немного, – обратился он к родителям Иры, которые вопросительно взглянули на дочь. – Вы не против?
– Все в порядке, милая? – мама с нежностью обняла дочь, и та улыбнулась в ответ:
– Да, мам. Просто здесь душно.
Выйдя из дома, Николай огляделся по сторонам и, наконец, остановился возле той самой скамейки:
– Здесь все происходило?
– Да…
Девочка с интересом наблюдала за тем, как библиотекарь опустился рядом с лавкой на колени и заглянул под нее.
– Потрясающе! – Николай выпрямился и подозвал племянницу. – Посмотри сама.
Ире он больше не казался скучным ботаником – понимая, что происходит что-то необычное, она присела на корточки и, опираясь рукой о деревянную конструкцию, смогла разглядеть на нижней части досок те же самые символы, которые уже видела на своем подарке. Правда, здесь они были расположены в ином порядке, но на это несовпадение девочка не обратила внимания.
– Что это означает? – она вынырнула из-под лавки и вопросительно взглянула на мужчину, который с задумчивым видом стоял рядом.
– Сложно сказать… – начал было тот, но, заметив разочарование на лице своей юной собеседницы, присел на скамейку и похлопал рукой рядом – совсем так же, как это делала баба Маша. – Видишь ли, у меня очень много свободного времени, и поэтому я почти постоянно читаю. Благо, недостатка в литературе у меня нет. Ты любишь читать?
– Не очень, – призналась Ира.
– Зря, – Николай осуждающе покачал головой. – Но ничего, у тебя еще все впереди. Но сказки-то тебе мама в детстве рассказывала?
– Конечно.
– Хорошо. Баба Яга там была?
– Была.
– Что ты о ней думаешь?
– О бабе Яге? – удивилась девочка такому вопросу. – Ну… Она плохая, детей в печь засовывала, потом ела. К чему эти вопросы?
– А что ты ответишь мне, если я скажу, что все было совсем по-другому? – Николай хитро прищурился и с довольным видом откинулся на спинку скамейки.
Ира не сразу нашлась, что ответить. Она не ожидала, что разговор пойдет в таком русле – все же ей уже было не пять лет. Неужели дядя совсем выжил из ума и решил порадовать ее детскими историями? Девочка уже приготовилась мягко отказаться от такой не слишком заманчивой перспективы, но не успела – библиотекарь, не оставляя ей времени на возражения, заговорил: