Сам Вестник не вмешивался в командование. Он, всего лишь, изредка читал проповеди повстанцам и местным жителям, и служил живым символом восстания. Но этого "всего лишь" оказалось достаточно, чтобы новое возмущение против власти Многоименного достигло больших результатов, нежели все до него, охватив уже половину Авалона.
Дрожа, сановники сообщали королю о новых городах, поднявших флаг мятежа в разных концах страны.
- Это все неважно, - брезгливо отмахивался Ричард, - Достаточно покончить с одним едущим на осле и все остальные - конные и пешие - приползут к моему трону, стирая коленях.
В это время вор Азам подъехал к Вестнику.
- Прибыли посланцы трех южных городов, Вестник. Они говорят: "Мы поняли: Многоименный - не Бог, а человек, как мы, его власть не всесильна, а царствование не вечно". Просят прислать им помощь, а Кром сомневается.
- Они неправильно поняли, - тихо засмеялся Вестник, - Король - не такой человек, как они. И помогать им не надо. Города неважны. Важен Черный Замок - там все решится.
- Сейчас Вы - как блуждающие в тумане. Я же пришел вывести Вас под яркий свет. Сейчас вы - как жемчужная нить, рассыпанная в грязи, - проповедовал Вестник толпам по пути, - Я же пришел соединить Вас с Вашим богом!
Ричард хохотал, читая донесения о речах Вестника.
- Он хочет соединить их со мной! Я - единственный Бог Авалона!
Воины короля втащили в тронную залу огромного окровавленного человека, опутанного цепями.
- Кто этот большой кусок истерзанной плоти? - спросил король.
- Человек из ближнего круга того, кто называет себя Вестником - беглый преступник, бывший кузнец Рим, - ответили ему.
- Разве ты не знаешь, кудесник по железу, - со спокойным любопытством обратился Ричард к Риму, - что я - Бог этого мира? Как ты можешь надеяться, что меня победит немощный сумасшедший старик?
- Дело не в силе старика, а в том, что он говорит. Ты не можешь победить саму правду, - гордо сказал кузнец.
- Правду? - лицо короля потемнело от гнева, - Да в Авалоне от начала времен не было лжеца большего, чем твой Вестник. Пора заканчивать эту комедию. И ты, кузнец, мне в этом поможешь.
...Место Рима в строю ближайших спутников Вестника на марше занял бывший придворный певец Мур, поющий под лютню на ходу гимны Правде и Свободе.
***
...Как-то раз под вечер Многоименный, скривившись, прервал длинное обращение к нему сановника, прославляющее живого бога Авалона, и велел звать себя просто - король Ричард.
В этот день все присутствовавшие в тронном зале заметили, что выглядит король очень странно - одно плечо выше другого, спина изогнута, будто на ней вырос горб, нижняя челюсть выдалась вперед и в сторону и левая рука висит как неживая. Утром король уехал в Черный замок недалеко от Тронхевена и затворился там с охраной и малой свитой.
Знатные люди королевства и простой народ затаили дыхание. Все поняли, что начался следующий период правления. Но чем он ознаменуется и какие новые напасти принесет на их головы, люди могли только предполагать.
Как раз тогда на дальней окраине Авалона появился Вестник.
***
Битва, длившаяся день и ночь, закончилась полным поражением королевской армии. Ее остатки перешли на сторону восставших. Самых упорных офицеров перебили. Впрочем, их оказалось немного. Дорога на столицу была открыта.
Победители шумно и весело праздновали победу, когда в последних сумерках к посту охраны повстанцев подошел огромный человек в грязных лохмотьях и с ожогами на лице и руках.
- Рад видеть тебя живым, Рим! - воскликнул командир поста, - Как тебе удалось вырваться из лап колдуна? - сказал
- Он сам отпустил меня, - ответил кузнец, - У меня срочное секретное сообщение для Вестника.
- Так что просил передать король Ричард? - спросил Вестник у Рима, когда они остались одни.
- Твою смерть, - сказал Рим, и одной рукой оторвал от пола тяжелый дубовый стул, - Можешь звать на помощь, все равно не успеют.
- Как ты собираешься уйти? - спокойно полюбопытствовал Вестник, - Вокруг тысячи моих сторонников.
Кузнец пожал плечами.
- Никак. Король снимет с дыбы моих братьев, выпустит из темницы их жен и детей, а деньги отдаст семье.
- Ах вот оно что, - Вестник покачал головой, - Любопытно, все же, кратно ли число монет, обещанных тебе, тридцати? Хотя о чем я, ты же не умеешь считать...
- Мне надо объясниться, чтобы ты не думал, будто мной руководят страх или алчность, - между тем, продолжил Рим, - Первые тридцать лет я прожил, ни разу не задумавшись. Но твоя проповедь пробудила мой разум. Я стал размышлять, и вот к чему я пришел. В твоих словах таится великий обман. Не может один человек, пусть даже король и великий колдун быть виновником всего мирового зла. Когда Черный замок падет, исчезнет только порядок, созданный Многоименным, а мир останется прежним. И люди в нем останутся теми же - жадными, трусливыми, завистливыми, злопамятными и жестокими. Авалон охватит хаос, который будет еще хуже правления короля. Кто-то должен тебя остановить.
Вестник печально улыбнулся.
- Ты ошибаешься, мой друг. Я вовсе не обманываю вас. Только утаиваю часть правды. Впрочем, не буду отговаривать тебя. Происходящее здесь сейчас - часть моего плана. Делай, что должен.
Мгновение спустя мозги Вестника забрызгали стены.
...К утру горстка самых верных, тех, кто был с Вестником с самого начала, сожгла мертвого учителя и живого предателя на одном погребальном костре.
Остальные войска разбрелись, кто куда.
- Это неправильно, - пробормотал генерал Кром, - Он должен был умереть много позже - после победы. Тогда новым королем стал бы я.
- Ты мог сохранить хотя бы часть армии, - упрекнул Крома вор Азам.
- И стать вождем обычного восстания, каких было много? - Кром иронично приподнял бровь, - я предпочту путь на виселицу чуть длиннее - стезю главаря бандитской шайки. Но для этого армия не нужна.
- А чем ты теперь займешься, соратник? - спросил бывший начальник города бывшего вора, - Вернешься к старому ремеслу?
Азам покачал головой.
- Увы, прежнее искусство требует постоянной тренировки. Мои руки потеряли ловкость, а глаза - зоркость. Боюсь, придется мне уйти в горы и продолжить святую войну за свободу. Ни на что другое я больше не способен. А ты, начальник, куда подашься? Ходят слухи, король собирается объявить прощение покаявшимся?
- Что мне с той амнистии, - ответил Гван, - На прежний пост меня все равно не назначат. Так что, если не возражаешь, пойду с тобой - воевать за лучший мир.
- Годится, - кивнул Азам.
- Так просто? - с задумчивым удивлением проронил король Ричард в Черном замке, - А сколько было шума.
В паре городов в бывшем глубоком тылу восстания повстанческие отряды по храбрости или глупости пытались сопротивляться. В одном жители сами открыли ворота королевским войскам. Другой взяли штурмом и спалили дотла.
Скоро суровый гвардейский командир принес к трону Ричарда мешок.
- Что там? - полюбопытствовал король.
- Голова предателя Крома, - коротко ответил гвардеец.
- Тоже мне подарок, - король брезгливо пихнул мешок носком красного сапога, - Нет, чтобы привести красавицу или спеть хорошую песню как вот он.
Рядом с троном придворный певец Мур старательно услаждал слух короля гимнами Порядку и Монаршьей Мудрости.
- Хватит казней, - объявил король с улыбкой, - Прощаю всех. Пусть все будут счастливы и празднуют победу.
***
***
В разгар пира на утренней заре король внезапно покачнулся, побелел как полотно, и выронил кубок из рук.
Вечером к нему прибыл гонец с донесением, что в городе Урм объявился самозванец, выдающий себя за убитого и сожженного Вестника, и к нему стекаются недобитые отряды повстанцев из лесов и с гор.
- Как далеко этот Урм? - спросил король.
- Два дневных перехода от столицы, - услужливо подсказал придворный географ.
- Так близко, - прошептал Ричард, поднялся во весь рост и повелительно поднял руку.
- Повелеваю! - крикнул он громким голосом.
Вдруг опустился обратно на трон и в глубокой задумчивости подпер голову рукой.
...Неделю спустя в тронном зале Черного Замка король Ричард безуспешно призывал разбегающихся царедворцев.
- Где губернатор Столичной провинции? Куда делся главный казначей? - кричал он в гневе.
Молчание ответило ему. Король хлопнул тяжелой рукой по пустому столу, так что столешница жалобно всхлипнула.
- Где хотя бы распорядитель церемоний, бездна его возьми? Неужели и он подался к восставшим? - Ричард расхохотался, - Ему-то что там делать?
Многоименный оборвал смех и обвел тяжелым взглядом сидящих вдоль стен вельмож и прочих придворных и сановников, прячущих глаза.
- Я знаю, многие из вас - если уже не большинство - тоже подумывают бежать к Вестнику, - сказал он с печальной усталостью, - Вы рассчитываете, как бы успеть оторвать свои имена от моего. Списать на меня свои отвратительные преступления. Надеетесь пристроиться при новой власти, найти компромисс, заключить с ней соглашение.
Король печально улыбнулся.
- Глупцы! Вестник называет меня абсолютным злом. Пусть так. Но даже зло - тоже жизнь. А то, что сейчас идет сюда с юга - сама гибель, небытие, обращение в пустоту. А с пустотой договориться нельзя. Вы существуете-то до сих пор только потому, что я еще здесь.
***
- Не заботьтесь о завтрашнем дне! - проповедовал Вестник толпам народа, пришедшим увидеть Воскресшего, - После падения Черного Замка вам не придется ни пахать, ни сеять, ни прясть. Все заботы о будущем останутся в страшном сне Многоименного.
***
Когда спустя несколько дней повстанческая армия подошла к Черному Замку, ее никто не встретил. Азам и Гван, едущие в авангарде, не увидели ни преграждающих путь солдат, ни парламентеров с белым флагом.
- Что еще задумал Темный бог? - поинтересовался бывший вор у Гвана.
Бывший начальник города пожал плечами:
- Думаю, уже ничего. Оглянись, вся его армия - за нашей спиной. Целые полки в полном составе под собственными знаменами во главе с привычными командирами. Половина министров и советников Многоименного сейчас едут рядом с Вестником. Не удивлюсь, если Ричард там совсем один.
- Так что же, мы - победили? - безо всякой уверенности в голосе спросил Азам, - Как-то слишком просто.
Гван еще раз улыбнулся и пожал плечами.
Внезапно сзади раздался шум и возгласы. Боевые порядки расступились. Из глубины войска вперед выехал на ослике Вестник. За ним на коне, стараясь не отстать и не вырваться вперед, гнался растерянный губернатор Западной провинции. Он наклонялся с коня, протягивал руку к Вестнику, будто пытаясь ухватить за плечо, и приговаривал:
- Постойте, ну так же нельзя!.. Это опасно! Надо разведку выслать.
Вестник обернулся и с такой жалостью посмотрел на генерала, что тот дернул за поводья, резко останавливая коня.
- Не надо никого высылать. Спасибо, генерал. Дальше - я сам.
В одиночестве Вестник поднялся на ослике до раскрытых ворот Черного Замка. Спешился, и постукивая посохом по каменному полу, зашел внутрь. Постепенно гранит под голыми ногами сменился мрамором, высокие коридоры - королевскими покоями.
Везде виднелись следы поспешного бегства. На полу валялись брошенные алебарды гвардейцев, разорванные знамена и затоптанные гобелены. В какой-то момент Вестник заметил промелькнувшую между колонн бегущую фигуру в полупрозрачной одежде с соблазнительными очертаниями и услышал заливистый женский смех. В углу одного из залов на полу сидел пьяный шут, тренькающий на лютне красивую мелодию. В другом углу валялся человек в красном балахоне палача с перерезанным горлом. Под потолком пролетела странная птица с переливающимся всеми красками хвостом. Между ног испуганно юркнул маленький зверек с перепончатыми крылышками и мордой мартышки.
Между тем, солнечный свет, пробивающийся через витражные окна, покраснел и угас. Не торопясь, Вестник прошел еще пару пустых залов. Никто его не встречал и не останавливал. Он остановился в нерешительности, пока не заметил еле видные подрагивающие блики впереди. За открытой дверью в небольшой комнатке горела тусклая масляная лампа.
Многоименный стоял спиной к нему, глядя в окно, скрестив руки на груди. Вестник увидел мощную спину, затянутую в черную кожу, и длинные блестящие антрацитовые волосы, спадающие на плечи.
- Вы, все-таки, дошли, - задумчиво проговорил Ричард, обернувшись.
***
- Вы оказались чрезвычайно настойчивы. Чего же Вы от меня хотите, Вестник?
- Прежде всего, Джон Корн, - спокойно сказал Вестник, произнеся имя и фамилию с особым ударением, - я хочу, чтобы Вы вспомнили, кто Вы и где на самом деле находитесь. Ваше тело лежит в глубокой коме в отдельной палате психиатрической больницы тюремного типа в Даблвуде, штат Мэриленд, куда Вы помещены по решению суда...
Ричард поднял руку, останавливая его, и, кивая, продолжил за Вестником.
- ... помещен по решению суда за убийство, совершенное в состоянии неконтролируемого приступа ярости. Я помню, трудно забыть. А также в связи с регулярными вспышками агрессии, несколько раз приводившими к телесным повреждениям разной степени тяжести. Испытываю навязчивую склонность к садизму, унижению жертв и причинению им боли. Помещен в больницу до излечения, хотя мой лечащий врач, - последние слова Темный бог Авалона выделил, - сомневается в его возможности.
Многоименный повернул к Вестнику мужественное красивое лицо.
- Все верно, доктор Харт? Так Вы, все-таки, применили методику глубокого включения? Вроде бы, раньше, Вы к ней весьма скептически относились. Хотя, конечно - с нашего последнего разговора много времени прошло.
Вестник пожал плечами.
- Вы все вспомнили, Джон? Очень хорошо.
Король Ричард покачал головой.
- Я всегда это помнил. Ну, почти всегда. Я довольно быстро понял, куда попал. Вы не представляете, что значит для человека в моем положении - всю жизнь вынужденного скрывать и сдерживать свою истинную натуру, оказаться там, где можно всё! В Авалоне я мог реализовать любую самую отвратительную и изощренную фантазию, не боясь ни наказания, ни того, что я причиню вред настоящему живому человеку.
- Но теперь Ваш кошмарный сон подошел к концу, - сурово проговорил Вестник, - Пора в реальный мир. Вы помните - Вас там ждут.
Ричард сделал предупреждающий жест рукой в перчатке.
- Подождите, док! - Ричард печально улыбнулся, - Когда я очнусь - все это исчезнет? Все эти прекрасные города, эти люди с их жизнями, судьбами, мечтами?
Вестник пожал плечами.
- Вы отлично знаете, что всего этого и нет на самом деле.
- Но это есть в моем сознании. Я не думаю, что это просто моя фантазия. Раньше мне так казалось - теперь уже нет. Эти люди думают моими мозгами. Так в чем разница? Они реально любят, радуются, страдают. Все на самом деле.
Вестник рассмеялся.
- Не могу поверить, Джон! Вы хотите меня убедить, что стали испытывать жалость к людям?
- Не знаю, поймете ли Вы, док, - подбирая слова, медленно начал Ричард, - Там - в моей прошлой жизни до Авалона, я был страшно, абсолютно одинок. Мне приходилось скрывать свою истинную сущность. Родители не любили меня, я стал для них предметом вечного ужаса и позора, свидетельством их непоправимого жизненного поражения. Они разлучили меня с единственным существом, относившимся ко мне хоть с каким-то участием - моей сестрой Мэри.
Вестник кивнул.
- Мисс Корн регулярно звонит в лечебницу, спрашивает о Вашем состоянии. Она любит Вас, несмотря ни на что. И ждет Вашего пробуждения.
- У меня не было и не могло быть друзей, - жарко продолжал Ричард, - Я не завел семью, я знал, что у меня ее никогда не будет. Мне не за что было любить кого бы то ни было. Я ни за кого не отвечал, ни о ком не заботился.
Он замолчал.
- Когда я завоевывал Авалон, мне просто доставляла удовольствие возможность убивать и отправлять на смерть, причинять боль, заставлять людей испытывать муки, наслаждаться безраздельной властью над ними. Так продолжалось долго - десятилетия. Но постепенно...