Впрочем, Майка всегда знала, в чем есть недочеты.
– Тина, мне бы хотелось, чтобы твои движения были более резкими, – подсказывала она. – Дина, тебе не хватает точности!
В пару стали Антон с Егором.
– Стойку! Что бы ни случилось, стойте прямо! – насела на них Майка.
Больше всего в этот день Майка осталась довольна Аленой и Никой. Они сражались последними и дрались буквально как кошки.
Тайная база на приусадебном участке сделалась теперь общей, и Егор притащил туда настоящую боксерскую грушу. История ее появления у подростка была героической.
Накануне Егор с Тиной поехали в город – погулять в центральном парке. На эстраде играл оркестр, и они долго бродили под музыку, взявшись за руки, а потом еще целый час дурачились, бросаясь кипами разноцветных осенних листьев.
Возвращаясь к автобусу, молодые люди увидели, что союзспасовцы проводят очередной рейд в поисках контрабанды. Из спортивного магазина прямо на улицу выбрасывали одежду и обувь, произведенные за границей.
Из дверей вывели мужчину в наручниках. Судя по всему, это был директор магазина. Подталкивая резиновыми дубинками, его грубо усадили в автомобиль с темными стеклами и увезли.
– Как быстро люди сходят с ума, – в ужасе проронила Тина. – Только вчера они были друзьями: разговаривали, делились радостями, а теперь готовы возненавидеть друг друга.
– Да какие это люди? Звери! – гневно произнес Егор.
– Зря мы сюда приехали, – вздохнула девушка.
– Может, и не зря… – У Егора подозрительно вспыхнули глаза. – Смотри, кажется, они всего одного человека оставили.
– Что ты задумал? – насторожилась Тина.
– Жди здесь, – с этими словами Егор отправился к дверям магазина.
– Эй-эй, сюда нельзя. Закрыто, – преградил ему дорогу бритоголовый парень в черной куртке.
Егор резко толкнул охранявшего – с таким расчетом, чтобы тот скрылся внутри помещения. Что там произошло, осталось для Тины неизвестным, но через минуту Егор снова появился у входа, с трудом удерживая в руках боксерскую грушу с подвеской.
– Но это же воровство! – запротестовала девушка.
– Сейчас все равно союзспасовцы самое ценное заберут, – отмахнулся Егор. – А прочее народ растащит.
В надежде как можно скорее покинуть опасное место они зашагали в сторону автобусной остановки. Ни с того ни с сего Тина уцепилась за рукав Егора и потянула к скамейке.
– Прячь ее! Прячь немедленно! – приказала она.
Едва Егор успел засунуть спортивный снаряд в кусты, как из-за поворота вышли дружинники. Их было пятеро – три юноши, девушка и довольно пожилой мужчина, который, очевидно, был старшим.
Тина нервно заерзала. Не придумав ничего более подходящего, Егор схватил ее, притянул к себе и принялся целовать. Они обнимались до тех пор, пока наряд не исчез.
– Для конспирации, – пояснил Егор.
– Для конспирации… – пролепетала Тина.
19
На следующий день Антон и Егор решили добыть для тренировок мат. С ним оказалось намного проще. Физрук согласился дать во временное пользование спортивный инвентарь, поставив условие выкрасить батареи в спортзале.
Итак, сначала подростки красили батареи, потом волокли мат к домику. Когда Антон, наконец, отправился домой, уже наступал вечер. Почти подойдя к дому, юноша вспомнил, что забыл вернуть ключ от спортзала в учительскую. Он вздохнул, нащупал в кармане ключ и устремился к школе.
В учительской горел свет. Это Антона не слишком устраивало, ему не хотелось лишних расспросов. Вскоре до него долетели голоса. Разговор шел как раз в комнате преподавателей.
– Денис, ну что вы, перестаньте, – узнал он голос Лады-Помады.
– На ты, давай на ты, – это был голос начальника комендатуры.
– Ну хватит. Я же помолвлена. Вы, может, не знаете, – после этого донесся шум, словно кто-то сдвинул мебель.
– Да знаю я, знаю твоего помолвленного, – жестким тоном ответил Хлопов. – У меня, между прочим, на него повестка лежит…
– Что? Повестка? – вскрикнула учительница.
– …и от тебя зависит, вручу я ее или нет, – закончил майор.
Антон деланно громко зашагал по коридору. Подойдя к двери учительской, он постучал. Лада стояла лицом к окну, Хлопов сидел на стуле вполоборота и косился куда-то вбок.
– Извините, Лада Эрнестовна, вас там знакомый спрашивает, – произнес вошедший.
– Ах, это, наверное, Борис, – обернувшись, сказала Лада. – А где он?
– Там… – Антон неопределенно махнул рукой. – У входа стоит.
– Ну, так я пойду, Денис Олегович, – выдохнула Лада.
Хлопов мрачно кивнул.
Следом за Ладой Антон выбрался на крыльцо. Девушка растерянно оглядывалась по сторонам.
– А где Борис? – спросила учительница.
Антон отрицательно покачал головой. Помада замерла.
– Ты все слышал, – догадалась она.
Лада подошла к ученику и поцеловала в щеку.
– Спасибо тебе, Антон.
Утирая слеза, сами собой брызнувшие из глаз, она поспешила прочь. Антон смотрел ей вслед и думал о том, что если бы это случилось несколько дней назад, он бы, пожалуй, умер от счастья. Но теперь он искренне недоумевал, за что мог так влюбиться в наивную дуреху Помаду. Неужели лишь за ее стройные ножки?
20
После завершения тренировки Антон решил задержаться.
– Вы идите, я вас сейчас догоню, – сообщил он друзьям.
Товарищи начали спускаться с холма, а Антон отважился наконец поведать Майке об их необычных ощущениях и полетах наяву.
Майка слушала его с нескрываемым восторгом.
– Прекрасно! Что же ты раньше молчал? Вот мы и добились первого результата! – возликовала она.
– Мы колотили друг друга, чтобы достичь этого странного состояния? – не поверил Антон.
– Чтобы изменить ваше сознание. Пока вы сделали только первый шаг, но постепенно научитесь осознанно влиять на других людей, изменяя их поведение собственной волей.
– А это не опасно? – насторожился Антон.
– Смотря для кого, – уклончиво ответила наставница.
На следующем занятии Майка попросила учеников сесть в круг.
– Я знаю, что все вы стали испытывать необычные ощущения, – сказала она. – Это значит, что пришел момент, когда мы сможем приступить к изучению энергии Тантры. Энергии, которая состоит из тонкой нефизической субстанции. Ее нельзя обнаружить, однако без нее не билось бы ни одно сердце ни в одном из миров.
– А что такое Тантра? – поинтересовалась Тина.
– Это вроде как-то с сексом связано… – вставил Егор.
– Да у вас, дураков, все с сексом связано, – буркнула Ника.
– Истинное единение находится за пределами мышления, чувств и экстрасенсорных ощущений, – изрекла Майка.
Егор разочарованно вздохнул.
– Иди сюда, – подозвала его Майка. – Сними рубашку.
– Ух ты, мужской стриптиз, – захихикавшая Алена обожглась, встретившись со строгим взглядом повелительницы тонких материй.
Егор разделся, и Майка повернула его спиной к остальным.
– Здесь, в основании вашего позвоночника, закручивается в спираль мощнейшая энергия, подобная вихрю, – Майка положила руку Егору на поясницу. – Это изначальная энергия, сотворившая Космос. Тонкая и сияющая, как десять миллионов солнц, она созидает весь мир, а затем вновь вбирает его в себя своим всепоглощающим пламенем. У большинства людей эта неукротимая сила дремлет, но мы постараемся пробудить ее. Мы научимся поднимать эти вихри и обмениваться ими… Почему ты смеешься?
– Щекотно, – признался Егор.
– А как мы будем обмениваться? – растерянно произнесла Дина.
– Тантра представляет собой самую широкую систему эмпирических практик, – продолжила урок Майка. – Она охватывает всю йогу и не упускает фактически ничего из тех многочисленных средств, которые мы можем использовать для ускорения своего духовного развития. Главное в Тантре не секс, а медитация и дыхательные упражнения, которые мы будем выполнять день за днем.
Было очень странно от изучения ударов и приемов вдруг перейти к сидению часами в одних и тех же позах. Однако именно это проделывали теперь ученики неземной гостьи, стараясь познать ту неизъяснимую силу, о которой она им говорила.
– Подлинное боевое искусство есть внешнее проявление внутреннего мастерства, – поясняла Майка. – Мы уже изучили методы развития стойкости, которые ведут к сохранению и культивации энергии, но выполнение сидячей практики гораздо важнее. Больше никакой борьбы. Только чистое наслаждение в любых жизненных ситуациях. Это и есть наша истинная сущность, и она проявляется по мере того как мы проходим через процесс очищения и раскрытия своих внутренних способностей.
Тропинка, которой юные тантристы возвращались домой, позволяла свободно идти по двое. По возможности Антон старался оказываться позади вместе с Диной. Так было и на этот раз.
– Как твои ощущения? – чтобы завести светскую беседу, обратился он к спутнице.
– Моя карма прекрасна и становится лучше с каждым днем! – полушутя ответила девушка.
Антон улыбнулся. Дина, кажется, собиралась еще что-то сказать, но неожиданно застеснялась.
– Завтра выходной. Ты что делаешь? – удалось ей справиться с сомнениями.
Антон пожал плечами.
– Буду отдыхать и зализывать раны.
– А я хотела к усадьбе сходить.
– Правда?
– Я немного фотографией увлекаюсь. Надеялась поснимать.
– А ассистент фотографу не нужен? – не замедлил напроситься Антон.
– Можем пойти вдвоем, – Дина быстро кивнула, и Антон заметил, как по ее щекам пробежал румянец.
21
Утром Антон зашел за Диной. Девушка предупредила, что выходить нужно пораньше, пока не высоко стоит солнце и нет резких теней.
Усадьба, а точнее, то, что от нее осталось, располагалась на окраине поселка. Когда-то в ней жили местные помещики, потом был санаторий. Но вот уже лет двадцать или тридцать старинный особняк пустовал. В нем хозяйничал только ветер и редкие романтики вроде Антона с Диной.
Последним владельцем усадьбы был Вениамин Менгольд. Когда произошла революция, он отдал поместье крестьянам, а сам уехал в город создавать театр. Менгольд считал, что его долг – просвещать народные массы. Ему действительно удалось открыть театр, который стал пользоваться успехом. Однако бывший помещик ставил в основном авангардные футуристические спектакли, и постепенно над ним начали сгущаться тучи. В конце концов его арестовали, хотя он был к тому времени достаточно пожилым человеком.
Школьная учительница истории зачитывала детям отрывок из письма Менгольда, которое тот написал в правительство. Он сообщал, что каждый день его, старика, подвергают бесчеловечным пыткам, принуждая сознаться в заговоре, о котором он не имел понятия. Его клали на пол лицом вниз и били резиновыми жгутами по пяткам и по спине. В следующие дни, когда эти места были залиты обширным внутренним кровоизлиянием, его снова били жгутом по кровоподтекам, и боль была такая, что, казалось, на ноги льют крутой кипяток. Несчастный Менгольд кричал и плакал от боли и от стыда.
Правительство ему не ответило. Не в силах выдержать истязательств, Менгольд оговорил себя и во всем признался. Через несколько дней его расстреляли вместе с тремя сотнями других представителей интеллигенции – писателей, поэтов, художников и ученых.
– Значит, либерасты боятся боли. Надо запомнить, – пробормотал по окончании того урока Феликс, и в его голосе зазвучало какое-то изощренное удовлетворение.
Тогда Антон впервые понял, что с его товарищем происходит неладное.
– Знаешь, а ведь до недавних пор никакие либералы нас особенно не волновали. О них вспомнили лишь в тот момент, когда появились проблемы, и власть пошатнулась. Руководители испугались взять на себя ответственность и решили свалить вину на других, создав с помощью средств массовой информации козлов отпущения, – высказался он.
– Козлы, они и есть козлы, – не внял приведенным доводам одноклассник.
22
Пробираясь следом за Диной к усадьбе, Антон вспомнил, как приходил сюда мальчишкой. Они часами пропадали здесь вместе с Феликсом, придумывая себе всевозможные приключения. Усадьба становилась то рыцарской крепостью, которую требовалось защищать от набега неприятеля, то замком принцессы, спасенной от злобных пиратов. Когда им нужна была принцесса, они брали с собой Нику, и та гордо садилась на трон, сооруженный из нескольких сломанных стульев.
Как-то в первом классе они с Феликсом две недели голодали, экономя на школьных завтраках, чтобы купить себе в магазине револьверы с пистонами. Наконец игрушечное оружие оказалось в их распоряжении, отчего оба пришли в необычайнейший восторг. Они тут же решили устроить грандиозное сражение в усадьбе и, чтобы похвастаться, взяли с собой Нику.
К их огорчению, Нике такой поворот событий совсем не понравился.
– Что вы носитесь со своими пистолетами? – надув губки, проронила она. – Принцесс так не защищают.
– А как их защищают? – спросил Антон.
– Их защищают мечами и шпагами, – назидательно ответила девочка.
Пытаясь угодить Нике, Антон полез на чердак в надежде отыскать там что-нибудь такое, из чего можно сделать мечи и шпаги. На чердаке было лишь одно небольшое круглое оконце. Почему-то Антон заглянул в него. Заглянул – и чуть было не ахнул. Перед ним открылись бескрайние поля, дальний лес, сливающийся с горизонтом, и ослепительно голубое небо. Наверное, он слишком долго простоял так с открытым ртом, потому что друзья забеспокоились и последовали за ним.
– Ты что, уснул? – недовольно проворчал Феликс.
– Смотрите… – все еще очарованный, прошептал Антон.
– Что там? – с любопытством произнесла Ника и выглянула в окошко.
– Простор, – выдохнул Антон. – Так красиво! Здорово было бы отправиться путешествовать.
– Здорово, – подтвердила Ника.
– Ничего особенного, – мельком покосившись в окно, буркнул Феликс и принялся отдирать фанеру для меча.
– У меня здесь бабушка раньше работала, – неожиданно сообщила Ника. – К ней приехал дедушка, они поцеловались, и из роддома им привезли мою маму.
Феликс громко рассмеялся.
– Ты что, глупая? Не знаешь, откуда дети берутся?
– Откуда? – заинтересовалась Ника.
– Оттуда, – Феликс показал пальцем, откуда у Ники должны появиться дети.
– Откуда я писаю? – изумилась девочка. – Не может быть!
– Скажи ей, – обратился Феликс к приятелю.
Антон стоял и не понимал, что делать. Он и сам был удивлен.
– Если хочешь, давай проверим, – предложил Феликс подруге.
– Как это? – заинтересовалась Ника.
– Поцелуемся. И увидим, будут у тебя дети или нет, – пояснил юный экспериментатор.
К огромному разочарованию Антона, Ника согласилась. Феликс подошел к ней и поцеловал в щеку.
Антону было завидно, но прежде всего он переживал за Нику. Дело в том, что Антон не очень поверил Феликсу и склонялся к версии о поцелуях, поэтому он всерьез испугался, как бы у его одноклассницы вскоре не появились дети.
Когда Ника приходила в школу, Антон всякий раз с тревогой ожидал, что она скажет: «У меня вот-вот будет малыш. Мне теперь некогда с вами играть». Незадачливый кавалер промучился примерно полгода и в конце концов не выдержал.
– Я думаю, у тебя все-таки не будет ребенка, – сказал он, подойдя к Нике на перемене.
– Какого еще ребенка? – удивилась девочка.
– Но вы ведь целовались с Феликсом, – напомнил Антон.
– Ты что, до сих пор веришь в эти сказки? – всплеснула руками Ника.
23
Газету, в которой работал Борис, переименовали в «Голос патриота». При этом многих профессиональных журналистов уволили без всякого выходного пособия. Лишился должности и Осьминог, обозвавший главного редактора продажной скотиной и дебилом.