- Ну, чёрт, - ругнулся Наруто, словно другой он, который опустил камеру объективом вниз, мог услышать и вернуться к съёмкам. Больше этот странный объект в записи не появится.
Наруто вернулся к нужной секунде, остановил. Долго всматривался, пытаясь всё же разобраться, что за зверя видит. Продолговатое тело с блестящей всклокоченной шерстью… или не шерсть это была, а как… язвы. По всей спине. Если это животное не сдохло, и на язвах уже не расплодились личинки трупоедов. Но нет. Оно шевелилось. Оно совершенно точно двигалось, пока Наруто опускал камеру. Несколько кадров назад, как раз начало нужного отрезка. Медленно, покадрово, Наруто двинулся вперёд. Убедился в движении. Значит, животное больное. Или нет? Один из моментов отчётливо показал блик на совершенно лысой шкуре твари. Грубой шкуре, не похожей на кожу млекопитающего, поражённую грибком. И тут вовсе не о запущенной форме шла речь, а об особом виде. Очертаний морды Наруто так и не разглядел: слишком расплывчато. Тут надо не на маленьком экранчике, а на мониторе компьютера смотреть, пропустить через несколько фильтров. И только потом судить об увиденном.
Наруто сорвался с места, врубил систему и немедленно подключился к ней. Он уже знал, кто оказался свидетелем их с Кибой разговора. И вид животного запрещал немедленно удалять запись. Что же делать? Не показывать же её научным сотрудникам. Наруто думал, пока очищал нужные кадры. Думал так сосредоточенно, что не заметил, как достиг наилучшего результата. По центру экрана, распластавшись по земле, чётко выделялся крокодил. Особый крокодил, слишком укороченный. И голова, всё ещё нечёткая, уже давала представление о размерах и форме. Хвост терялся за пределами кадра. И шкура вовсе не исполосованная грибком. Это обычная грубая шкура крокодила. Привычные неровности. Гребни… как их ещё называют… только чуточку сглаженные, словно их затёрли наждачкой. От этого они выглядели блестящими. Хвост представлял собой не гигантское весло, а наполовину руль, одновременно играющий роль противовеса в движении. Но Кабуто говорил, что этмантиз не мог использовать хвост при погоне – слишком большой.
А слишком ли? Наруто присмотрелся. Вроде, ничего особенного. Длины примерно такой же, как и укороченное туловище. Почему, интересно, он не мог играть роль противовеса? Почему он – лишь дополнительная тяжесть?
Орочимару объяснил это тем, что этмантиз ещё не совсем покинул воду – и хвост ему нужен в качестве весла. Расширившийся хвост этмантиза уже не мог являться полноправным веслом. Значит, этот крокодил сжёг за собой все мосты. Он не собирался возвращаться в воду.
И тут Наруто по-настоящему дрогнул. Этмантиз был совсем рядом. Он мог бы напасть – и невнимательные людишки не успели бы и глазом моргнуть. Опасность, в буквальном смысле, притаилась за ближайшим кустом. Надо срочно разбудить Куренай… Нет, надо срочно удалить звук. Киба к тому моменту уже не записывал.
Нервничая и постоянно тыкая не в те кнопки, Наруто заставил себя успокоиться. Не мог. Руки дрожали. Вот что означал его сон: не измену Шисуи, и не сдвиг Наруто по Орочимару… разумеется, нет. Наруто вообще никогда не изменит партнёру, особенно тайно. Он помахал головой, отгоняя наплыв воспоминаний, и принялся за работу. Уже по истечении пяти минут весь разговор между Кибой и Наруто был тщательно стёрт. Осталась картинка. И изображение этмантиза на экране.
Солнце ещё только позолотило верхушки трав, а Наруто уже стоял с камерой в руках на некотором отдалении от лагеря, точно в том месте, где они разговаривали вечером с Кибой. Утренняя саванна. Ни ветерка. Рёв ночных хищников наконец-то затих. Да и приставучие насекомые не тянулись обглодать заживо, утихомирились, хотя рассвет – ещё не знойный полдень – самое для них время. Наверно, ночью просто невозможно ни о чём думать, когда над ухом постоянно жужжат и норовят вцепиться в мягкое веко. И лучше бы Наруто сегодня думал о жужжащих-ползучих, чем о притязаниях под покровом сна. Он с упоением вглядывался в землю, привлекая к себе внимание первых проснувшихся. Среди них оказался и Киба, первым заметивший расхаживающего с камерой приятеля. И первый же двинулся на сближение. Брякнул сходу:
- Потерял что-нибудь?
И ведь ринется помогать с поисками, где успешно и затопчет последние доказательства. Никто не знает, какого труда сегодня ночью стоило Наруто повременить с сенсационной новостью и не броситься расталкивать ворчащие от внепланового пробуждения тела. Они наконец-то нашли этмантиза. Возможно, того самого людоеда. Или одного из людоедов – не зря же он следил за ним с Кибой. И снял этого зверя первым ни кто иной как Наруто. Тут и Какаши в пролёте. А ведь профессионал, по совместительству режиссёр. Только ленивый.
- Тихо! – поспешно скомандовал Наруто, тыкая пальцем в сторону товарища, - стой там и не двигайся.
Их возня привлекла остальных. Только до Орочимару Наруто не было никакого дела. Тут страсти назрели покрупнее, чем кошмары во сне.
- Что? Что случилось? Наруто, ты нормально спал?
А вот это уже совершенно не его дело.
- Ты можешь заглохнуть? – сердито попросил Наруто. Где же искать этот чёртов след? Не могло тяжёлое животное его вообще не оставить. Тут и земля мягкая. Плодородная, когда не стоит засуха.
- Посмотри там, в фургоне, - Наруто повернулся к товарищу, но камеры не выключил.
- Что там? Очередной прикол с монтажом?
- Точно. Тебе понравится, - не стал разубеждать его Наруто. И посмотрел, едва сдерживая готовый вырваться энтузиазм. Победный, ликующий. – Мы даже потом сможем обсудить все детали в дружном кругу съёмочной группы.
Первым к фургону зарулил Какаши, отлично слышащий каждое слово, усиленное акустикой раннего утра. Напрасно Узумаки Наруто хвастаться не станет, а весь его вид говорил, даже вопил о сорванном банке. За ним – Наруто проследил, не осмелился пропустить этот заманчивый кадр – двинулся Орочимару. Два шага спиной вперёд, не отрывая взгляда от Наруто, а потом медленный разворот и удаляющаяся спина. Шани на его плече выглядела бронзовой в солнечных лучах, покачивалась в такт его размеренных шагов.
А потом Наруто увидел подтверждение своим страхам. Это были три отчётливых следа. Четвёртый пришёлся на камень. Дальше наверняка тянулась цепочка вглубь саванны, но Наруто видел только эти три. Три точно такой же формы, как возле туши антилопы. Чуть меньше продавлена земля, что могло свидетельствовать о более лёгком звере. Но по размеру отпечатки вряд ли уступали. Осталось только разобраться, подключить к дискуссии всех, особенно научных экспертов. Искать факты – дело съёмочной группы, а толковать их значение – в компетенции более высоких кругов.
Киба присел на корточки рядом. Протянул руку и потрогал сам след, убедился, что он не подделка. Только потом повернул голову к Наруто и коротко, согнав остатки развязности, вполне серьёзно, если не сказать приглушённо, уточнил:
- Вчера? – вся его весёлость, весь героизм рассыпался, уступая место осторожности и хаотичным фантазиям «а что если бы он напал…». Точно тем же терзался Наруто, просматривая записи.
- Я снял его на видео, - подтвердил он, хмурясь в никуда.
========== -5- ==========
Дьюи тренькнула, как туго натянутая рвущаяся нить, и спустилась с открытой дверцы фургона к Наруто. Он машинально подставил ей плечо и сразу поёжился от прикосновения, ибо ясно представил вместо птицы другое существо, присутствующее рядом. Орочимару неотрывно наблюдал за молчаливой сценой. Сел совсем близко, чуть не в ухо дышал, сославшись на ограниченный обзор. Да с походным оборудованием особо и не пошикуешь. Всё строго подогнано под стандарты, все излишества долой. Свободное место в машине ценится больше дорогих игрушек. Особенно если пространство и так ограничено – только съёмочная группа и влезет.
Наруто в третий раз прокручивал кусок с заснятым этмантизом.
- Блин, - наконец выдал он, - не пойму, где резать.
- И часто ты занимаешься добровольным монтажом? – поинтересовался Орочимару со своей будоражащей ухмылкой. За пределами фургона в это время обсуждались другие вопросы, прежде всего, как распланировать рейд. Куренай с проводниками разошлись во мнениях. Она, будучи ответственной за процесс съёмки, то и дело указывала в карту, на что у местных находилась тысяча возражений. Вот и поди разбери, кто из них прав или боится. Буш – это не выхоленный человеками городской парк.
- Всегда, когда рискую остаться без камеры во время работы. А тут, судя по всему, намечается активная съёмка.
К тому же Куренай им с Какаши велела, кровь из носу, снять привычные африканские пейзажи, стада животных и бесчисленные закаты над саванной. Зачем, спрашивается? И так ведь этого всего навалом. Да хотя бы и на их киностудии. А она аргументировала тем, что фильм… или репортаж придётся делать с нуля, самим, а не пользоваться плодами чужого труда. Они-то, говорила Куренай, позаботились обо всём фильме, а не о нескольких основных эпизодах. Наруто взялся освободить хард камеры после обильных съёмок саванн да время от времени кружащих в отдалении грифов, заодно на него свалили сортировку. Наснимал, говорят, всякой ерунды, теперь разгребай. Что-то Наруто не видел Какаши за подобной работой. Или он гений, лишнего кадра не сделает?
Он снова перекрутил до середины разговора с Кибой, где тщательно подчистил звук.
- Может, последние кадры оставить… - пробурчал себе под нос Наруто.
- Я бы с удовольствием послушал, о чём вы разговаривали, - обронил Орочимару, справедливо представляя раз за разом меняющееся выражение лица Наруто, его яркие эмоции то недовольства, то недоумения.
- Поболтали о личном, - процедил Наруто.
- О таком личном, что другим слышать не полагается?
- Личное бывает всяким.
Орочимару не отреагировал на интонацию собеседника. Наруто мысленно умолял его исчезнуть из фургона. Будто сам не справится.
- Как один из правообладателей отснятого материала, - Орочимару понял и этот нюанс настроения Наруто, - я лично хочу проследить за монтажными работами.
- Монтаж начнётся только на студии. Я только мусор выбрасываю, который сам же и наснимал.
- Мне интересен весь процесс.
- Что-то я не заметил вашего интереса к работе Какаши… - поздно Наруто спохватился. Нагрубил, считай, личности, от которого зависело благополучие рейда. – Ой, простите. Я не подумал. Так увлёкся…
- С кем не бывает.
- Так увлёкся, что воспринял вас, как своего товарища, - с сомнением Наруто обдумал высказанные слова и добавил до полной определённости, - как закадычного другана, с которым можно хоть в бар, хоть за де… кхм.
- Наверно, интересно быть твоим закадычным друганом, - Орочимару, похоже, интересовался работой меньше, чем личностью, её выполняющей.
- Я же попросил прощения, - опять сквозь зубы. Изображение на экране продолжало двигаться. Кадры с этмантизом вот-вот должны были начаться. Бесчисленное количество раз Наруто возвращался к этому отрезку и никак не мог решиться искромсать ценный материал.
- Наруто, - произнесённое его голосом имя заставило владельца имени нахмуриться, - ты ведь не против, если я буду так тебя называть?
Наруто опешил. Когда это важных шишек волновало, как обращаться к другим. Ну, уважение, несомненно. Без него всё человечество давно бы уничтожило само себя. Однако, уважение не играло никакой роли в шкале ценности человеческих жизней. Если кому-то давали погибнуть в экстремальной ситуации, то без злобы и мстительности. Невольно пришло сравнение с собой. Наруто отмахнулся от неприятных мыслей.
- Вы уже меня так называете, - Наруто пожал плечами.
- Ты специально меня сторонишься? – обезоруживающий удар.
Наруто резко повернул голову, снова позволяя кадрам с этмантизом пройти мимо. Он ожидал улыбки, характерной только Орочимару, от которой то мороз по коже, то в голове мутится. Но вопреки ожиданиям, ситуация выглядела совсем скверно. Орочимару пододвинулся вплотную – когда только успел, да ещё так незаметно – и не сводил взгляда с лица Наруто. С глаз. Словно готов был выковырнуть их и спрятать в коробочку, а коробочку убрать во внутренний карман с новомодной застёжкой, позволяющей герметично запечатывать электронные приборы.
- Нет, как я могу? – ринулся оправдываться Наруто. Опять вёл себя неправильно. Никогда бы не взялся отстаивать сомнительные утверждения. Кто тут кого сторонится? Ну да, сторонится, но попробовал бы Орочимару сам не посторониться, если бы разглядел такой компрометирующий сон.
Наруто швырнул опасливый взгляд на собеседника и тут же вернулся к монитору, проклиная прошедшие кадры с этмантизом. Кто, вообще, сказал, что Орочимару ничего такого не снилось. Может быть, он просто сам выводы исказил и теперь прёт с убеждениями, от которых Наруто воротило.
- Честно, Наруто, - Орочимару не уступил, хотя отчётливо видел неприятие Наруто к данной теме. – Ты видишь во мне что-то отталкивающее? Оно пугает тебя?
Интересно, знал ли Итачи про эксцентричность данного индивида, когда вместе с Шисуи уговаривал отказаться от экспедиции?
- Ничего меня не пугает, - в виду упрямства возразил Наруто, однако заставил себя говорить без вызова. Учёный – не тот человек, которому можно и вмазать за ехидное словцо. К тому же, Орочимару не пытался поддеть, не использовал ни единой саркастичной нотки, если Наруто хоть немного разбирался в интонации людей.
- Дело в твоём выборе? – Орочимару ещё ближе, словно ему доставляло неописуемое удовольствие вгонять Наруто в краску. А вот не получится у него. Узумаки Наруто никогда ни перед кем не краснел и не будет. За постыдный поступок никогда не поздно попросить прощения.
- Мой выбор – это моё личное дело, - не выдержал Наруто, частично огрызнулся. Орочимару это заслужил.
- Отлично, - Орочимару это понравилось, - ещё немного искренности. Ты ведь считаешь, что я от тебя жду особого отношения?
- Особые отношения – это тоже моё личное. И кроме Шисуи…
- Последний довод, если в ход идут имена, - Орочимару удовлетворённо отодвинулся на прежние позиции. – Мне лестно от твоего замешательства.
- Я не в за…
- Шани Рамати находится в надёжных руках.
- А? – Наруто начал думать, что неверно истолковал последнюю фразу. - При чём здесь шани?
- Я был прав, - учёный улыбался своей скверной развращающей улыбкой. Наруто в который раз усомнился в его ориентации.
- В чём… прав? – не сдержался Наруто. Чувствовал: разоблачили его. И сон подсмотрели. А может, и наслали, а теперь пользуются на всю катушку.
- Полагаю, если я захочу познакомится с тобой поближе, придется встать в очередь?
Наруто вздрогнул. Это предложение? Самое неэтичное и бессовестное, какое когда-либо звучало в адрес Узумаки. Самое время растолковать нахалу, что Наруто парень вообще-то. И такие извращенцы, как Орочимару, его ни капли не интересуют. А если и промелькнуло любопытство, то сиюминутное.
- Какую очередь? – подозрительно поинтересовался он вместо упрёков. Всё ещё контролировал свои порывы, ни на миг не забывал, кто перед ним.
Орочимару мог и не отвечать. Более того, Наруто умолял его взглядом промолчать, пусть даже с усмешкой или игривым огоньком в янтарных глазах. Но прочтя в мимике Наруто именно это желание, Орочимару поступил наоборот:
- После Учихи Итачи.
Слова, вызванные вконец смутить Наруто, возымели прямо противоположных эффект. Начиналась настоящая война, где ставкой являлась… а что являлось?
- Извините, я не собираюсь изменять Шисуи ни с Итачи, ни с вами, - показалось мало, и заявление обросло подробностями, - тем более с вами. Деньги решают не всё.
- Зато положение – всё.
- Неправда! Оно не купит добровольного решения! – Наруто совсем забыл о мелькающих на мониторе картинках. – Если даже человек скрепя сердце говорит «да», он ненавидит своего мучителя больше всего в жизни.
- Ну так кого волнует его незаметная ненависть? Только его одного, но не того, кто выигрывает от сделки.