— Не могли бы вы повторить? — Кеншин отложил приставку и мягко, обезоруживающе улыбнулся.— Только прошу вас, на этот раз потише, договорились? Кстати…, а как там ваш обожаемый Куросаки? Не далее как позавчера он заступился за Орихиме Иноуэ и избил до полусмерти трех старшеклассников из соседней школы… насколько мне известно, они до сих пор в палате интенсивной терапии.
— Н-но он защищал честь девушки…— пролепетала учительница, серея и прикладывая всю силу воли, чтобы не плюхнуться на задницу— ставшие враз ватными ноги отказывались ее держать, а перед глазами стояла картина, как ручка входит не в дерево двери, а ей в лоб. А она, наивная, не верила слухам о директоре. Похоже, что он действительно отдал «горячим» точкам десять лет бурной молодости, а потом взялся рулить бизнесом отца. До сегодняшнего дня учительница считала подобные трюки с убийством ручками, скрепками и прочими канцелярскими принадлежностями не более чем киношными выдумками… оказывается, эти выдумки имеют под собой реальную основу.
— То есть, по-вашему, девушки не могут защищать свою честь сами, верно? — мягкая улыбка и холод в глазах.— Моя супруга с вами не согласится.
Учительница сглотнула. Еще никогда ей не было так страшно. Если Кеншин относился к покушениям на своих дочерей (коих из-за паршивого характера Йоруичи было превеликое множество) вполне спокойно, зная, что они умеют за себя постоять, то Шаолинь была готова растерзать всех тех, кто покусился на ее дочек голыми руками, самым жестоким и кровавым способом. А заодно и учителей, посмевших не оборонить ее бедных, несчастных малышек. А то, что два месяца назад эти малышки вместе с Ичиго Куросаки и Тацуки Арисавой избили двадцать пять человек из соседней школы— какие-то детские разборки, делят районы, и все такое—, ее не волнует! Помнится, когда родители одного избитого пришли возмущаться сюда, в кабинет директора, Шаолинь, чье додзё находится на территории школы, едва не пустила их на фарш, но свою супругу удержал муж и самолично выбил половину зубов отцу недоноска. Она сама видела, в каком состоянии мужчину, минуту назад петушащегося в его кабинете, увозила машина реанимации. Да уж, ветеран кучи войн и мастер боевых искусств— парочка что надо. И детишки у них соответствующие, перенявшие лучшие черты от мамочки и папочки…
— Ладно, похоже, я вас сильно напугал, — вздохнул Кеншин Карасу.— Будьте добры, верните мне ручку. Пошевелите, тогда она легче выйдет.
Учительница минут пять пыталась извлечь ручку из двери, и с каждой секундой все больше и больше убеждалась в двух вещах. Первая — башня ее босса, видимо, еще до всех «горячих» точек улетела отдыхать на юга и не вернулась. Вторая — он может убить ее на месте с такой же легкостью, с какой она убивает мух летом на даче.
— Похоже, что неудачника уже забрала скорая, — Кеншин выглянул в окно, замечая, как уезжает белый с красными полосами фургон.— И раз уж мои девочки причиняют вам столько хлопот, пожалуй, премия триста процентов вас устроит?
Учительница механически кивнула — удивляться сил не было. Она-то думала, что нарвется самое меньшее на увольнение, а тут все обошлось, но для того, чтобы обрадоваться, сил тоже не было. По слухам, со связями ее директора испортить ей жизнь ничего не стоит.
— И не бойтесь меня так, меня раздражает страх, — Кеншин поднялся, застегнул пиджак и глянул в зеркало. Одни боги знают, сколько трудов в свое время приложили Шаолинь и Юмия, чтобы засунуть его в смокинг, но дело того стоило. В костюме он выглядел превосходно.
Женщина отвесила еще один механический кивок и ушла успокаивать класс. Впрочем, им успокоение не требовалось, дети уже привыкли к выходкам сестер Карасу и даже не помышляли о том, чтобы их обидеть. И вообще, несмотря на вредный характер Йоруичи, эту парочку любила вся школа. Ну-у-у-у, почти вся. За что? Школьники и сами затрудняются сказать. Кто-то сказал бы, что любят близняшек за то, что с ними не скучно. Кто-то скажет, что близняшки, несмотря на свое положение, вовсе не считают себя пупом земли и не смотрят на других школьников сверху вниз. Совершенно неотличимые с виду, но по характеру они такие разные… Йоруичи всегда всех задирает, за что порой нарывается, а Ячиру пытается всех успокоить и держать сестру в узде. А еще их уважают за то, что они создали свою собственную гоп-компанию и без тени страха отстаивают интересы школы на улице.
Своего директора учащиеся школы Масиба тоже обожают. Сколько раз он прикрывал их— не сосчитать. Младшеклассники любят директора в основном за то, что он чуть ли не каждый месяц организовывает какие-нибудь выезды в парки развлечений, цирки, музеи и прочие развлекательные учреждения. Ученики средних классов ценят директора за его авторитет в Каракуре и не только: по слухам, он не только ветеран «горячих» точек, но и прогнал из города якудзу так, что они не смеют возвращаться. Ученики старшей школы ценят директора за самую современную образовательную базу и международное сотрудничество с несколькими влиятельными школами и университетами мирового уровня, что многим дало возможность получить образование за рубежом.
Мужчина спустился по лестнице и едва не столкнулся с хмурым рыжим пареньком, ровесником его дочерей.
— Простите, директор Карасу-доно, — буркнул Куросаки и ушел по своим делам. А ведь Кеншин помнит его как веселого и жизнерадостного мальчишку, маменькиного сынка…
Он очень хорошо помнит ту ночь. В городе появился сильный Пустой, но ни он, ни его ребята, ни Урахара не отправились на перехват. А все потому, что целью Пустого была Масаки Куросаки, мама Ичиго и чистокровная квинси. Для нее расправиться с подобным Пустым не проблема, и Кеншин крайне удивился, когда исчезла ее реацу. Причем реацу исчезла не так, как бывает при чьей-то гибели — быстрое, но плавное затухание жизни, — а мгновенно, словно ее отрезали. Мужчина знал, что такое бывает при ранении в Звено Цепи и Сон Души, а потому немедленно сорвался на место. И опоздал: Масаки была уже мертва. Хорошо еще, что Удильщик почувствовал его реацу и смылся подобру-поздорову. Ичиго не пострадал, но убить женщину Пустой успел. Утратив все силы в один момент, Масаки оказалась совершенно беззащитной и была разорвана почти пополам. Жуткое зрелище.
Аусвеллен. Кеншин понял, что произошло, лишь две недели спустя, когда услышал о гибели Канаэ Катагири, жены Рюкена Исиды и квинси-полукровки. Долго ломать голову, почему же Масаки, будучи чистокровной квинси, попала под Аусвеллен, не пришлось. Мужчина вспомнил легенду о прародителе квинси Юха Бахе и о его на редкость паршивом характере.
— Папочка!
На шее Кеншина повисли две девочки и тут же прижались к нему, мило улыбаясь. Мужчина невольно улыбнулся и обнял дочерей, после чего опустил их на ноги и строго произнес:
— Я же сказал вам: не виснуть у меня на шее посреди школы.
— Прости, — и две пары умильных глазок, хлопающих ресничками. Мужчине пришлось собрать волю в кулак, чтобы не растаять лужицей кавая.
— Опять вы кого-то избили, — вздохнул он.— Ну сколько можно…
— А нечего трогать меня за попу, — надулась Ячиру.
— Ага, руки распускает, макак похотливый, — буркнула Йоруичи.
— Горе вы мое, — вздохнул Карасу.— Ладно, идите на уроки.
Два умоляющих взгляда— и Кеншин решительно качнул головой. Дочки опустили глазки в пол и, изображая вселенскую скорбь, потащились на физкультуру. «Вам меня не сломать», — не особо уверенно подумал Кеншин, провожая скорбящих дочерей взглядом. Они постоянно пытаются заставить его отпустить их пораньше.
В коридоре его встретил учитель информатики и снова принялся ныть над душой, умоляя Кеншина убедить Ячиру отправиться на школьный турнир по информатике, дескать, такой талант и, видите ли, ленится.
Спустя ровно тридцать секунд непрерывного нытья мужчина уже всерьез раздумывал над тем, чтобы выкинуть преподавателя в окно, так как намеков информатик не понимал совсем. От немедленной расправы парня спасло появление замдиректора по учебной части.
— Кеншин-сан, — мелодичный голосок Юмии заставил мужчин обернуться. Кеншин вздохнул, глядя на откровенный наряд. Вроде бы и не слишком открытый, даже совсем не открытый, но почему юбка так обтягивает бедра, а блузка на размер меньше, чем надо, из-за чего грудь смотрится…
Информатик едва не подавился слюнками, любуясь заместителем директора. Желание выкинуть его в окно стало и вовсе непреодолимым, но Кеншина остановил тот факт, что рядом проходили старшеклассники… беззастенчиво пялясь на задницу его заместителя.
— Куда уставились? — в глазах директора полыхнуло адское пламя. Враз сбледнувших выпускников как ветром сдуло. Информатик тоже тихонечко так ретировался, почувствовав, что сейчас запахнет жареным и станет мучительно больно за бесцельно прожитые годы.
— Юмия, — Кеншин проводил взглядом удирающего информатика.— Что произошло?
— Здесь появились меносы, и они сразу же спрятали свою реацу, — веско произнесла женщина.— А вы, как всегда, в свои стрелялки засели…
Кеншин прикрыл глаза, сканируя город пескисой, и обнаружил две цели, приближающиеся к убежищу Урахары.
— Киске сам справится, — мужчина хищно улыбнулся.— Не на того напали.
«Ичиго Куросаки, — Кеншин слегка усмехнулся.— Похоже, что твоя реацу пробудилась. С этим нужно что-то делать, пока ты не взорвался и не угробил половину учеников моей школы. Жаль, я не предусмотрел подобного, придется еще раз навестить Сейрейтей…»
— Юмия, — Кеншин повернулся к заместителю.— Прикрой меня и передай Шаолинь, что я прогуляюсь к нашим старым друзьям, пусть она не волнуется.
Экс-капитан десятого отряда покинул свой гигай, не смущаясь того факта, что сделал это посреди коридора. Пришлось Юмии спешно натягивать иллюзию и утаскивать своего капитана в кабинет, а Кеншин открыл Гаррганту прямо посреди коридора и отправился в Сейрейтей, провожаемый изумленным взглядом рыжика.
— Что это…— начал было Куросаки и айкнул, получив острым кулачком по темечку.— Эй, Ячиру! Ты чего?
— Не лезь не в свое дело, понял? — тихо, но очень внушительно произнесла Ячи. Ичиго сглотнул: ответственная и серьезная, Ячиру очень редко начинает говорить таким тоном, и ее лучше воспринимать всерьез.
— Один звук— кастрирую! — хихикнула Йоруичи, но ее глаза не смеялись. Куросаки-младший почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Господи, почему эти милашки так его пугают?
Сейрейтей, расположение второго отряда, хранилище запрещенных и опасных предметов
Расположение второго отряда было самым крупным среди других отрядов, даже больше, чем расположение десятого отряда. Под охраной отряда специальных операций находились и Гнездо Личинок, и склад опасных артефактов (а заодно и занпакто казненных или брошенных в тюрьму синигами), и несколько секретных додзё, о которых в Сообществе Душ знают лишь избранные. В этих додзё готовятся будущие члены отряда специальных операций.
Гаррганта открылась прямо в кабинете капитана второго отряда. Кеншин осмотрелся: пусто. Похоже, что Йоруичи отправилась на чье-то задержание, а с учетом того, как она любит поиграть с добычей, ждать ее следует не ранее чем к вечеру. Судя по состоянию отчетов на столе, ее не было уже два дня, а свою охоту капитан второго отряда и командир отряда специальных операций редко сокращает менее трех суток.
Экс-капитан десятого отряда спокойно прошелся по коридору. Встречные им синигами сначала кланялись и здоровались, потом удивлялись, и только потом теряли сознание. «Разброд и шатание, отсутствие дисциплины налицо, — мысленно вздыхал Карасу, привыкнув к такой картине в расположении Йоруичи.— Они даже не знают капитанов в лицо…»
Два охранника внешнего периметра склада опасных артефактов синхронно зевнули, опираясь на свои двузубые вилы. Кеншин направился прямо к ним, не таясь и не смущаясь того, что отправил в отключку всех встречных синигами. Не убил же, чего смущаться?
— Доброе утро, капитан-сама! — тут же поклонились они при виде высокого мужчины в белом хаори.
— Доброе, — кивнул им мужчина и прошествовал на склад, ногой выбивая дверь. И только теперь охранника поняли, что что-то пошло не так. Они оглянулись и… упали без сознания.
— А вот теперь начнем, — глаза Кеншина загорелись.
Экс-капитан десятого отряда сразу понял, что не успокоится, пока не исследует здесь ВCЕ. Но так как времени было катастрофически мало, для начала мужчина оградился от остального мира мощным куполом с сигнализацией. Если вдруг его начнут пробивать, времени хватит на то, чтобы схватить все, что понравится, и смотаться отсюда.
Когда в купол начали ломиться, мужчина с тоской осмотрел шесть здоровенных баулов. Жаба задушила бросать здесь столько добра, и ведь в баулах только самое-самое-самое-самое нужное и интересное! Асаучи для рыжика он тоже не забыл, сперев его у одного из синигами низшего ранга по пути сюда и мимоходом прочистив клинок от следов чужой реацу.
К счастью, Юмия была совсем не глупой девушкой и по первому же зову открыла портал с той стороны, позволив Кеншину побросать баулы до того, как к нему вломился лейтенант второго отряда Маречиё Омаэда.
— Пока-пока! — помахал рукой экс-капитан десятого отряда и бросил под ноги слабенький сокацуй. Вспышка света на секунду ослепила преследователей— на складе было темно—, кидо сбило след от портала, не позволяя считать ни создателя, ни направление, и Кеншин без приключений сбежал из гостеприимного Сообщества Душ.
— А, ушел, з-зараза! — процедил Омадэа, и только потом до него дошло. Глаза вылезли из орбит, коленки задрожали.
— Ох ты ж твою мать…— прошептал лейтенант, когда понял, что ограблено хранилище особо опасных артефактов.— Вот это мы влипли…
Мир Живых, особняк Кеншина Карасу
Ревизия добытых артефактов затянулась до поздней ночи: Кеншин просто не мог оторваться, искренне гордясь собой, любимым. Полдесятка плащей, скрывающих реацу, разнообразные устройства, признанные Советом Сорока Шести слишком опасными (Карасу не удивился, узнав, что большинство из них являются изобретениями Урахары), модифицированные души и многое другое нашли свой приют здесь, на первом подземном уровне его дома.
— Гад ты, Кеншин, — недовольно буркнул кто-то за спиной.
— Чего так? — мужчина обернулся и увидел Шаолинь в неприлично коротком халатике. Значит, их девочки уже спят, в противном случае его малышка вряд ли оделась бы столь вызывающе.
— Заставляешь девушку ждать, — хитрый прищур.
— Какой я нехороший, — хохотнул Карасу и вдруг оказался рядом с Шаолинь, прижимая девушку к стене и обжигая тонкую шейку горячим дыханием, от которого по коже словно пробежали разряды, осевшие томительным тянущим ощущением в паху.
— Очень плохой…— сбивчиво прошептала Шаолинь и впилась в его губы требовательным, страстным поцелуем.
Малышка Фонг уснула лишь к рассвету, полностью вымотавшись. Кеншин обнимал девушку, спящую у него на груди, и наслаждался блаженной пустотой в голове и эйфорией, наполняющей все тело. «Надеюсь, мы не разбудили девочек», — мелькнуло в голове мужчины перед тем, как он отошел ко сну.
Разумеется, на работу они опоздали. Когда Кеншин спустился на кухню, то обнаружил недовольных дочерей и готовый завтрак.
— Извращенцы, — припечатала Йоруичи.
— Ичи, не надо, — прошептала Ячиру, беря ладошку сестры в свою и с тревогой косясь на отца.
— Что «не надо»? — взвилась Йору и осуждающе посмотрела на папу.— Перед тем, как заниматься сексом, натяните какой-нибудь барьер, заглушающий звуки! Спать невозможно!
— Так, стоп! — это уже спустилась Шаолинь и удивленно уставилась на дочерей.— А откуда вы…
— Я им рассказал, — легкомысленно ответил Кеншин, отпивая свежевыжатый сок и вытягивая руку в сторону. Пальцы бережно сжались на хрупком графине и аккуратно поставили его на кухонный стол. Бить посуду мужчина не любил.
— Ты… ты… они еще маленькие! — возмущалась малышка Фонг.— Так, что он вам рассказал?
— Ну-у-у-у, — замялась Йоруичи, чувствуя, что вот-вот запахнет жареным.