Кенсу поднял подушку с пола и тут же прижал ее к себе.
— Ну… — он тоже взглянул на часы и вздохнул, вспоминая тот миг, когда сорвался в общежитие, так и не поужинав, как следует. — Сэхун позвонил и сказал, что ты без сознания. Я волновался, поэтому приехал.
Былое обиженное выражение вмиг исчезло с лица Кая и он, не скрывая своей радости, улыбнулся хену.
— То есть ты отказался от свидания ради меня?
Кенсу хотел снова возмутиться, что это было вовсе не свидание, но лишь молчаливо вздохнул.
— Да, — немного помолчав, все же признался он. И хоть изначально он вовсе не спешил ехать, мотивируя это тем, что дома помимо Чонина есть еще шесть мемберов и Сухо, который сможет позаботиться о младшем не хуже его самого, парень все-таки беспокоился и постоянно смотрел на часы, мысленно приближая время окончания ужина. От глаз Чо Инсона это не укрылось, и он отослал Дио домой, чтобы дать ему возможность самому позаботиться о младшем. Кенсу, поспешно прощаясь со старшим хеном, подумал, что, наверное, слишком сильно демонстрирует свои чувства к Чонину. Но ему было плевать. Чонин был важнее всего. И сейчас, разглядывая счастливую улыбку младшего, вокалист понимал, что он поступил правильно, приехав домой.
Они какое-то время смотрели друг другу в глаза, пока Кенсу окончательно не смутился этого пристального внимания. Он взглянул в сторонку, задумываясь о происходящем. Чонин и в самом деле вел себя странно. Настолько, что вокалист начал сомневаться, что все это пристальное внимание к его персоне и откровенные взгляды действительно связаны с эротическими снами младшего. Но думать о чем-то более глубоком и серьезном, вроде его далеко не дружеских чувств, он пока не решался. Он уже ошибся днем, когда расценил поведение Чонина как симпатию, и не хотел наступать на те же грабли дважды.
Зацепившись взглядом за телефон, одиноко лежащий на кровати, Дио решил, что стоит объясниться перед Чонином. Может быть после того, как они все спокойно обсудят, он сможет понять, что происходит с младшим на самом деле.
— Я, кстати, получил твое сообщение, — вспомнил он о первом, что собирался объяснить парню после того, как он бы пришел в чувства.
Чонин, вмиг спрятав улыбку, тоже взглянул в сторону кровати. Он совсем забыл об этом сообщении. Состояние беспокойства по поводу долгого молчания вокалиста снова вернулись и Чонин, теперь точно зная, что Кенсу читал его сообщение, начал сомневаться в том, что парень действительно захочет продолжить общение в том плане, на который он рассчитывал, едва раскрыл глаза. Ведь что будет, если Дио вдруг решил и вовсе расстаться со своими чувствами, чтобы больше не терзать страданиями душу и сердце? Чонин даже думать не хотел о том, что опоздал со своим признанием. И не на шутку испугался того, что Кенсу откажет ему.
— Так странно, — быстро заговорил Дио, — я ведь никогда не забываю телефон дома. А сегодня почему-то забыл. Вспомнил о нем уже только в машине, когда ехал на встречу с Инсон-хеном, но не возвращаться же за ним, когда проехал уже половину пути. К тому же я немного опаздывал…
Чонин, наконец, уловив из быстрой речи самое главное, с любопытством взглянул на хена. Похоже, он зря волновался, когда думал, что Дио специально не отвечает ему на сообщение. А ведь Сэхун еще в машине предполагал, что парень просто мог забыть телефон дома. Но, если так, как же он тогда дозвонился Сухо?
— Я ведь и Чунмену звонил с чужого телефона. Из нас всех я только номер Чунмена и помню. Если бы Сэхун не догадался перезвонить мне на телефон Инсон-хена, я бы, наверное, и не знал, что с тобой что-то случилось. Поэтому не думай, что я специально.
Чонин вмиг качнул головой, будто у него и в мыслях подобного не было, но Кенсу, похоже, не очень ему верил.
— И я не думаю, что тебе стоит извиняться за то, что случилось днем, — вокалист, нервничая, облизнул губы. — Я ведь сам сделал первый шаг, так что… это я должен извиняться, что неправильно расценил твое поведение.
Кенсу изо всех сил вцепился в подушку, нервничая от того, что своим оправданием не смог скрыть того факта, что донсен ему нравится.
— Я больше не стану, если тебе неприятно, — добавил он чуть погодя, когда вспомнил, как Чонин сожалел о случившемся.
— А вот это лишнее, хен, — тут же вмешался Кай, пока Кенсу снова не надумал от него отгородиться. — То, что случилось между нами…
Кенсу напрягся, вспоминая, что в прошлый раз с такой же сказанной фразой ответ Чонина полностью разбил ему сердце. Не хотелось слышать этого снова, но внезапная улыбка младшего давала надежду на другой ответ, и вопреки страху Дио желал услышать его как можно скорее.
— Это было невероятно, — не заставил ждать с ответом Кай. — Я солгал, когда сказал, что это ничего не значит. Мне было очень хорошо.
— После твоих-то мокрых снов? Ну, еще бы, — усмехнулся Дио, неумело скрывая смущение. Пусть Каем в тот миг управляли чувства, оставшиеся после сна, Кенсу было приятно, что парню понравилось целоваться с ним. — Ты бы с любым чувствовал себя хорошо, после таких-то снов.
— Неправда. И сны здесь были ни при чем, — уверенно ответил Чонин, заставляя Кенсу посерьезнеть.
Младший задумчиво опустил взгляд, вдруг вспомнив о грустных фотографиях парня, которые успел увидеть в волшебной книге, и вмиг уселся в постели.
— И есть еще кое-что, хен. Никто из ребят не знает, но ты должен услышать. Те мои якобы серьезные отношения с девушкой из нашего агентства… они были ложными.
Кенсу удивленно приподнял бровь, не ожидая подобного признания.
— Это было необходимо агентству. Я, честно говоря, и подробностей не знаю, почему они вдруг решили поставить мне ее в пару, но я уверяю тебя, что у меня с ней никогда ничего не было. Я ничего к ней не чувствовал.
Кенсу приоткрыл рот, но ответить ничего не смог. Это признание стало настолько неожиданным, что он не сразу в него поверил. Но Кай был настолько серьезен. Кенсу был уверен, что он не обманывает.
— Зачем ты вдруг мне это говоришь? — спросил он, не до конца понимая, почему младший только сейчас решил в этом признаться.
— Просто хочу, чтобы ты знал об этом. Мне еще ни с кем не было так хорошо, как с тобой.
Кенсу чуть нахмурился, когда стойкая мысль о том, что Чонин может к нему что-то чувствовать, засела в голове. Все, что он говорил или делал после пробуждения, указывало лишь на это, но из-за прошлой ошибки Кенсу все же не мог быть до конца уверен в том, что сделал правильные выводы.
Он задумчиво опустил глаза, вспоминая, что так и не вернул младшему подушку. Парень убавил свет, как и хотел сделать раньше, когда заметил, как младший хмурит взгляд от яркого света. А потом сделал несколько шагов к кровати, не прекращая думать обо всем, что успело произойти в этой комнате. Стараясь не смотреть на младшего, Дио отряхнул подушку от пыли и вернул на законное место. И пока он укладывал ее обратно на кровать, заметил, что донсен не сводит с него внимательного взгляда.
Кенсу выпрямился, бросая на танцора любопытный взгляд.
Чонин, упираясь руками в матрац, продолжал наблюдать за ним.
Вокалист поджал губы, вглядываясь в глаза младшего, чуть нахмурился, не в состоянии прочесть по лицу истинные мотивы Чонина говорить ему все это, потом скользнул по оголенному торсу парня, неуверенно кусая губы. Ведь черт его знает, прав он в своих догадках, или просто накрутил себе того, чего нет.
— Хен… — тихо позвал парня Кай, когда молчание затянулось.
— Чонин, послушай, — вмиг перебил его Кенсу, наконец, решившись на ответные действия, — я уже ошибся сегодня, и из-за этого не уверен в том, что происходит. Но я хочу знать и быть уверенным. Поэтому… — он сглотнул и подошел ближе, — если я вдруг снова ошибаюсь, лучше сразу останови меня.
Чонин незамедлительно кивнул.
Кенсу вздохнул, не спеша перейти к каким-либо действиям, потом взглянул в сторону двери и, быстро преодолев расстояние к ней, защелкнул замок. Ведь совсем не хотелось, чтобы кто-то из парней случайно вошел в комнату, пока они с Чонином будут выяснять отношения.
Он обернулся к младшему, облизнул иссохшие губы, а потом снова подошел к кровати и, нависнув над парнем, без раздумий поцеловал в губы. Гораздо более уверенно, чем было днем. Потому что в этот раз он не собирался медлить и сомневаться в правильности своих действий, а хотел насладиться поцелуем сполна, хотя бы до тех пор, пока Чонин не решит остановиться. И хоть парень знал, что не так давно младший желал того же, когда тянулся к нему губами до прихода Чанеля, Кенсу все же удивленно приоткрыл глаза, когда Чонин ответил ему с нежностью, касаясь рукой щеки, поглаживая пальцами затылок, чтобы потом опуститься головой на подушку, увлекая старшего за собой.
Кенсу, не сопротивляясь, последовал за ним. Ему пришлось оставить домашние тапочки на полу и с обеими ногами переместиться на кровать, чтобы было удобнее. И за это время он ни разу не отвлекся от сладких поцелуев. Кенсу перекинул ногу через младшего и уверенно уселся на его бедра. Ощутив, как парень коснулся его возбуждения, Чонин застонал, после чего оба взглянули друг другу в глаза, не скрывая желания.
— Выходит, я тебе все-таки нравлюсь, — осмелился предположить Дио, распознав в глазах танцора помимо желания ещё одно нежное чувство. Ведь с таким обожанием можно смотреть лишь на любимого человека.
— Нравишься — это еще слабо сказано, — тихо ответил ему Чонин, аккуратно снимая с носа хена очки, чтобы потом отложить их на прикроватную тумбочку.
Кенсу проследил за его действиями, а потом скользнул взглядом по приоткрытым губам, полуопущенным ресницами, пока парень укладывал очки на тумбу, и не удержался от того, чтобы поцеловать танцора в щеку.
Чонин вмиг взглянул на него, задевая взглядом озорную улыбку. Кенсу выглядел таким счастливым, что танцор не мог не улыбнуться в ответ. Каким же он был дураком, что раньше не понял своих чувств. Видеть счастливого и довольного хена, да еще и ощущать его в своих объятиях — оказалось невероятным подарком судьбы.
Чонин вновь приблизился к губам Кенсу, на этот раз теснее прижимая его к себе, не собираясь оставлять между ними и сантиметра свободного пространства.
Кенсу почувствовал, как парень сжал его в объятиях, руками забираясь под домашнюю футболку, и потянулся за очередной порцией наслаждения, которое Чонин дарил своими же губами.
Былые сомнения, когда-то мучившие голову, теперь растворились без следа. И влюбленным не нужны были громкие слова, чтобы понять, что они действительно любят и их чувства взаимны. Ведь нежные касания и глубокие поцелуи твердили обо всем лучше всяких слов. Оба ощущали трепет от близости, и с каждой прожитой секундой, с каждым поцелуем и касанием — желали большего. В какой-то момент, когда воздуха от поцелуев стало не хватать, Чонин отстранился, чтобы отдышаться. Им обоим нужен был этот глоток воздуха, чтобы потом продолжить то, на чем они остановились. А сейчас Чонин просто хотел взглянуть в глаза своему хену, чтобы увидеть в них отражение собственных чувств.
— Прости, что обидел тебя сегодня, — шепнул Чонин, когда Кенсу, не желая расставаться надолго, прижался к его лбу своим. — Я так запутался, что решил, будто сам виноват в том, что случилось, — парень тихо вздохнул, едва качнув головой. — Наверное, я просто боялся, что ты меня возненавидишь и поэтому сказал то, что не нужно. Мне тогда казалось, что я поступаю правильно. Что ты этого не хотел. Я не думал, что сделаю тебе больно своими словами.
Он взглянул на Дио, который теперь внимательно слушал его, привстав на локтях.
— А может все дело в том, что я боялся признаться себе в своих чувствах. Если бы не сны, я наверное так и не понял, что люблю тебя вовсе не как друга.
— Не думай об этом. Главное, что сейчас ты все осознал. То, что ты говоришь сейчас — намного важнее. Все остальное уже не имеет значения. Но мне вот что любопытно: ты уже второй раз за сегодня говоришь о снах. Что же тебе там такого снилось все это время, что ты вдруг понял свои чувства?
Чонин задумчиво закусил губы, вспоминая обо всем, что ему приснилось сегодня. Наверное, Кенсу удивится, когда услышит подробный рассказ о магической лавке, о таинственной женщине, которая смогла помочь танцору понять свои чувства, и о книге, которая каким-то образом оказалась частью его самого. Чонин до сих пор не знал, кем же являлась эта женщина, если утверждала, что встречи с ней не были простым сном, и думал, что наверное, уже никогда этого не узнает, но он был искренне ей благодарен за помощь. Если бы не она, вряд ли бы он смог быть так счастлив сейчас.
— Я тебе обязательно все расскажу, — пообещал танцор, — чуть позже, а сейчас все что тебе нужно знать — это то, что все мои сны были о тебе.
— Все? — поинтересовался Кенсу, вспоминая сегодняшнее утро, когда Чонин простонал на всю машину, вызывая в теле вокалиста стайку мурашек. После этого стона парни стали делать ставки, пытаясь выяснить, кто же приснился Чонину в эротическом сне. Кенсу не хотел признавать, но он завидовал той счастливице, которой посчастливилось в это утро присниться танцору. Он и не мечтал о том, что в момент стона младшего сам мог находиться на месте какой-нибудь красотки. Но когда Чонин улыбнулся и легонько кивнул ему, понял, что так и было на самом деле. Что парень возбудился от его поцелуев и ласк, что только вокалист занимал его мысли, когда он смотрел на него в машине, когда подглядывал в гримерке, пока Кенсу рассиживался на диване с Чанелем, когда стоял так близко к нему в лифте, вдыхая аромат его парфюма, и ревновал, когда Кенсу рассказывал о предстоящем «свидании». Парню казалось, что собственное сердце разорвется от счастья, ведь то, что он испытывал, думая обо всем этом, было невероятно прекрасным и сильным чувством.
— Ох, я думал, с ума сойду, когда услышал твой стон. Ты в курсе, что нехило так возбудил меня тогда?
— Правда? — на губах Чонина заиграла лукавая ухмылка.
Кенсу незамедлительно кивнул, после чего вдруг посерьезнел и почувствовал, как собственное тело от тесной близости покрывается дрожью, а мурашки устремляются к паху.
— И, знаешь, — он закусил губы, всего на миг касаясь взглядом обнаженных ключиц парня, и сглотнул, едва сдерживая себя в руках, — сейчас тоже…
Чонин закрыл глаза и тихо простонал, когда Кенсу коснулся пальцами его волос и массирующими движениями вызвал в теле танцора приятную дрожь, которая незамедлительно сконцентрировалась внизу живота.
Вокалист, усевшись как раз в нужном месте, почувствовал возбуждение младшего сполна. Он закусил губы и поерзал на месте, заставляя Чонина снова простонать. А когда парень взглянул на него, Кенсу вновь поцеловал его, как можно теснее прижимаясь к его телу. Теперь Чонин был уверен, что и терпению хена пришел конец. Он, не теряя времени, обхватил его обеими руками и в считанные секунды подмял вокалиста под себя, наконец, избавляясь от одеяла, которое все это время мешалось под ногами и скрывало наготу парня, не позволяя в полной мере прочувствовать возбуждение Кенсу.
Вокалист же только охнул, оказываясь головой на подушке, и в нетерпении потянулся к штанами, чтобы поскорее от них избавиться и, наконец, сделать то, о чем так давно мечтал. Чонин с таким же нетерпением помогал ему в этом, успевая покрывать поцелуями оголенное плечо, очерчивать языком узоры на шее вокруг любимых родинок и с нежностью прикусывать кожу.
Когда со штанами было покончено, вслед за ними отправились и трусы. После чего Чонин улегся сверху, продолжая целовать пухлые губы и скользить по обнаженным бедрам хена ладонью.
Кенсу вцепился в широкие плечи и выгнулся навстречу, как можно теснее прижимаясь к обнаженному телу Чонина. Казалось, еще немного и он просто взорвется от сексуального напряжения. От ласк донсена все внутри полыхало жарким огнём и хотелось как можно скорее получить разрядку. Однако когда танцор протиснул коленку между ног вокалиста, собираясь расположится удобнее перед главным действием, Кенсу отреагировал незамедлительно, переворачивая парня обратно на спину.
Чонин лишь привстал на локтях, с удивлением смотря на хена, который теперь оседлал его бедра.