Смакотин Станислав Викторович
Вторая надежда или байки электрика
Тряска под пятой точкой усилилась - старенький уазик выкатил в лесополосу, и серая пелена пятиэтажек сменилась жёлто-зелёным месивом. Среди которого нет-нет, да и мелькнёт одинокий дачный домик с палисадником.
- Где-то там, за развилкой, налево повернёшь. - Василич перегнулся к водиле. Добавив по окончании непременное 'мля'.
След от грязной подошвы остался на моей штанине, и я молча отряхнулся: передняя, пассажирская дверь 'буханки' не работала никогда, потому бригаде оставался салон. Докричаться же до Макса под завывания движка являлось делом весьма проблематичным, и нам оставалось нырять вперёд, корректируя водителя. В данном случае навигатором служил напарник, так как маршрут к подстанции - вроде как знал.
Когда-то давно мне попадался рассказ, где фигурировал 'остров посланных на'. Суть проста: тебя посылают, а твоя копия немедленно там возникает. И сколько раз послали - столько на этом острове твоих клонов. Так вот: бесконечными Василичами тот клочок суши должен просто кишеть.
Брякнувшись на место, тот с тоской оглядел меня. Затем, почесав где-то в складках грязной робы, начал:
- Эх-х-х, Серёга... Нам бы понедельники взять и отменить, да?
Что последует дальше я представлял себе прекрасно, поскольку с Дедом катался уже давно. Сейчас он начнёт о будущей пенсии (до которой пять лет), затем перейдёт на отпуск (из которого вышел ровно месяц как) и закончит новогодними праздниками. До которых остаётся, к его великому сожалению, 'цельных два месяцу'.
Дед - одно из прозвищ, а ещё: 'Старый', 'Старый хрен' а иногда уж вовсе непечатные эпитеты. Которыми Василича, бывшего кабельщика и того ещё пройдоху, щедро награждал весь наш отдел. Впрочем, деда мужики любили, а он никогда не обижался. И если вечером из раздевалки слышалось 'да не пошёл-ка бы ты на...' - можно было не сомневаться: Василич с выезда уже вернулся и как раз разоблачается.
Я как в воду глядел: обложив первый день недели парой прилагательных, Дед перешёл к отгулянному отпуску:
- А в отпуску Серёга - благода-а-а-ать... - мечтательно закатил он глаза. - С утра просыпаешься и...
Что следовало за просыпанием Василича я не услышал, поскольку 'буханка' резко тормознула, встав колом.
- Приехали. - Макс уже скинул туфли, располагаясь горизонтально. - Разбудите, как закончите. - и его макушка скрылась за спинками кресел.
Сломанная дверь уазика приходилась водиле как нельзя кстати: вперёд никто не совался, а места вытянуться на седушках - хватало тому как раз. И сотрудники службы учёта электроэнергии, к которой прикреплена машина имели в связи с этим стойкое подозрение, что калитка повреждена неспроста. Однако доказать ничего не могли, да и не старались особо: дрыхнет водила - так на то он и водила. Его дело довезти, а работать - нам.
Покряхтев по поводу нынешней молодёжи, потуже запахнув мятый бушлат и для порядка ругнувшись, напарник немедленно предложил:
- Серёг, а давай ты счётчик смонтируешь, а я посплю? С Максом на пару? Так мля, Макс?
- Да пошёл ты, Василич... - и я спрыгнул в липкую грязь. Закинув на плечо моток кабеля. - Выгружай инструмент, я иду Те-Пе открывать.
- Каску одень... - донеслось в спину.
- Да пошёл ты, олень... - срифмовалось у меня невольно.
Но голову всё ж прикрыл - засекут тэбэшники, гуд бай премия.
Трансформаторная подстанция (она же те-пе, тепуха, тепешка и ещё много как) располагалась на пригорке. И пока я, взбираясь по скользкой, усыпанной листьями земле дополз до жёлтой будки, на острове посланных прибавилась минимум пара Максов. Причём, вместе с уазиками: в горку тот решил не лезть, предоставив удовольствие затаскивать инструмент наверх нам с Василичем.
Сооружение носило номер '020-Зе-2' - ярко нанесённая надпись сияла свежей краской на жёлтой стене. Никогда не обращали внимания на нумерацию таких будок? Как присваиваются названия, да и кем - всегда оставалось загадкой. Даже для нас, электриков их обслуживающих. Во всяком случае, сколько я не интересовался - внятного ответа получить не смог: нумеруем и нумеруем. Как сказали - так и пишем. Кто сказал и почему - дык начальство и распорядилось. Причём, на вопрос этот так отвечали все, включая само начальство. Наверняка существовал какой-то ГОСТ, но... Но я о нём не знал.
Первые числа ноября чреваты заморозками и пока я, отдалбливая примёрзшую дверь и матерясь на весь лес (какой электрик не матерится - ну-ка, покажите мне?) пытался справиться с замком, под бушлатом ощутимо помокрело. Скользкий ригель всё никак не цеплялся, за пазуху же стекало всё то, что таяло на крыше. Жить, а тем более монтировать в понедельничную рань общеподстанционный учёт у чёрта на куличках - не хотелось напрочь.
Тугая створка, наконец, со скрипом подалась и, едва не кувыркнувшись я оказался внутри.
Отряхивая рукава, огляделся:
Всё как обычно: узкий коридорчик, по бокам дверцы, так называемые, ячейки. Справа 'высокая сторона', где проходит десять тысяч вольт, слева низкая - та, что ноль четыре. Рутинная работа - установить в отключенной, не введённой в эксплуатацию новенькой подстанции счётчик, написать акт да смыться отсюда на хрен. Два часа от силы, да и то - если Василич соизволят шевелиться.
Что вряд ли, судя по ленивой перебранке у машины. До меня донеслось: '...Какого лешего' и '...я те, Макс, припомню...'. Сквозящее через слово 'мля' - как фирменный бренд Василича.
Дед с крепкого бодуна да и у самого, если честно, в голове шумит от вчерашнего. Работать придётся одному.
Спускаться обратно по грязи, помогать разгружаться Василичу - не хотелось, и потому закурив, я механически открыл несколько ячеек: первая, вторая... Когда дошёл до третьей, взгляд привлекла продублированная на задней стенке, за приводом рубильника цифра её номера. Тоже, три. Несколько раз я встречал подобное и никогда не задумывался - цифра да цифра. Зачем рисовать её там, когда всё пронумеровано снаружи? Так оно видней обслуге подстанций, их это вотчина. Мало ли...
Осветив 'тройку' фонариком я пригнулся: выполнена как обычно, трафаретом, ничего примечательного...
Бам.
- Вот же твою же мать! Же!!!..
Голове под вязаной шапкой стало значительно легче, а с языка сорвалось пару ласковых (прибавив меня родного на острове посланных): лезть в яму за каской не хотелось совсем! Делать, впрочем, было нечего и кряхтя я опустился на четвереньки. На плече всё ещё мешался моток провода, который я так и не успел сбросить.
Наверное, гудение могло насторожить меня раньше, когда я открывал саму будку. Так как подстанции без электричества не гудят. А правила ТБ я нарушил минимум несколько раз - начиная с того, что полез внутрь в одиночку и заканчивая сованием носа туда, где работать не собирался. Но...
Но услышал и вспомнил я слишком поздно. И если вам скажут, что перед смертью мимо глаз проносится жизнь - не верьте. Потому что кто умер - об этом не говорят. А кто нет - так то происходило не перед смертью и означает чушь. Полную.
Гул превратился в ярчайшую вспышку. Миллионы солнц сойдясь воедино рассыпались вдребезги, грохнув осколками в гигантские тамтамы. Отбив страшную дробь, замолкли и те. Последнее, что я ощутил - как невероятная сила притянула меня к оголённой части высоковольтного кабеля ячейки номер три. Оказавшейся под напряжением, как и вся подстанция.
После чего наступила пус-то-та.
Хорошо вот так поваляться дома, в кровати. До будильника ещё долго... Хотелось бы, во всяком случае, чтобы долго. Просыпаться неохота!
Я перевернулся на другой бок, подложив руку под голову.
И чего так неудобно? Нет, кровать у меня не самая лучшая, давно мечтаю купить новую. Эта вот - осталась от бабушки, наверное, меня ещё вполне могли на ней делать. Папа с мамой, допустим, когда в гости приезжали. К бабушке... То есть, тёще и маме, видимо.
Кровать, конечно, неудобная... Но ведь не железная же?!
Гудение вокруг. И я лежу.
В голове пронеслись события последних минут: вспышка, запоздалая мысль о высоком напряжении... После - провал в памяти. Я умер? Это рай?! Если в раю что-то гудит, значит, вряд ли это он. В том месте души праведников должны отдыхать от бренного, наслаждаясь тишиной и спокойствием. А гудение уже меня порядком напрягает, и это только самое начало. Отдохнёшь здесь...
Я осторожно приподнял ресницы, стараясь не шевелиться. Темно хоть глаз выколи!
Где-то читал, что боль от ожогов приходит с первыми движениями. Впрочем, только что ведь переворачивался и ничего?
Так, это точно не рай. Тогда что? Ад?! Ага, а гудят, очевидно, котлы со смолой - они там теперь, видите ли, электрические! Прогресс и в преисподней на месте не стоит - эвон как работают, котлы-то...
А ещё в аду вряд ли существует шум леса вокруг. С пением птичек и стуком топора. Хотя... Как посмотреть, что ещё за лес и что за птички. Да и кто там топором машет, что немаловажно. Если, конечно, то что слышится сквозь гудение - не бред. Значит, раз это не ад и не рай - я всё ещё в подстанции? Но чего так темно-то?!.
- Василич?.. - слабо позвал я.
Ничего.
Точно помню открытую дверь - света должно быть достаточно, однако темень. Но неполная и дует. Откуда? Ага, справа у пола окошко, вентиляция... Оттуда и тусклый свет. Хм...
Осторожно ощупав тело, я нашёл себя в привычной спецовке. Дыр, обугленных ран и прочей жуткой всякости - навскидку не наблюдалось. На полу рядом рука нащупала увесистый болт - механически я сунул его в карман, сам себе подивившись: 'Лежит при смерти, а материалы экономит... Идиот, не?..'
Неуверенно встав на четвереньки, я прополз несколько метров - светлые очертания четырёхугольника обмануть не могли, выход там.
Нащупав замок отодвинул щеколду, навалясь всем телом. Не поддаётся. Примёрзла? Это сколько я тут пролежал тогда? Сутки? Сам ведь отдалбливал только что?
- Василич, эй? Дед?!.
Поднявшись, я дал несколько мощных пинков железяке:
- На тебе, на... И ещё раз - на!!!..
Со страшным скрипом створка, дрогнув, пошла и в лицо ударила волна свежего ветра. Открывать глаза не хотелось (страшно), и я начал считать про себя, готовясь к худшему:
Три...
Тебя убило электричеством, по-другому и быть не могло - десять киловольт не шутка! Точней, верная смерть. Всё, что ты увидишь сейчас, Серёга, преддверие загробного мира.
Два...
Однако, тело я ощущал, с осязанием, обонянием и чёрт те чем ещё - всё в порядке. Как, кстати, и с надетой робой. Вроде. В чистилище что, тоже в спецодежде попадают? Слышу также отлично - топор и птички никуда не делись! Значит, выжил?!
Один...
Стоять с закрытыми глазами как минимум глупо, а открывать всё равно придётся! Так что сделай это прямо сейчас!
Есть.
Вокруг лес. Тот же, осенний. Над головой серое ноябрьское небо, затянутое низкими облаками. Постанция и я в ней стоим всё на том же пригорке, однако... Однако. Однако!!! Ёперный театр, мать его!!! Где я?!
Ни следов моего подъёма в гору, ни зелёной 'буханки' с Василичем и Максом... Ни даже самой дороги внизу, по которой мы приехали - я не увидел! Их просто не существовало в принципе. Повсюду, сколько хватало взгляда, желтел ровный, нетронутый ковёр из листьев. Уходящий прямиком в лес.
Я спрыгнул, ошалело осматриваясь. И только сейчас, оказавшись вне будки, уловил взглядом ещё одно невероятное изменение. Точнее, оно само бросилось в глаза, вопя о себе на весь мой обалдевший мозг. Подстанция!!! Подстанция стала красной и кирпичной! Да и номер...
Удивлённо обходя сооружение, я остановился у таблички. Провёл рукой по холодной гладкой поверхности, оставив на конденсате небольшой мазок. После, сглотнув, поднял голову и вновь вчитался в цифры. Белым на ярко-красной поверхности, выполненная трафаретом, сверху зияла надпись: 'Тэ Пэ ноль двадцать-Зе'. Куда пропала двойка?!
Здание будки выглядело старым и ветхим - таких не строят с полвека как. А если и встречаются где, то редко и на грани вывода. Из эксплуатации.
Приехали.
Достав сигарету, я опустился на корточки. Механически прикурил, глубоко затянувшись. После стал тщательно изучать поверхность зажигалки, вертя её и так, и эдак.
Гладкая! Ровный цилиндрик корпуса, отлично подогнанное колёсико. Никогда не задумывался над этим, но наверняка их изготовлением занимается целая индустрия! Это же надо: колёсико отлить в миллионных количествах, железячку, его крепящую - изготовить. Кнопочка опять же - пластмассовая, с пружинкой... И их тоже надо создать и скрепить!
Сделав ещё затяжку, я продолжил изучение:
А наклейка? Ты представь: дизайнер рисует, начальство утверждает (или не утверждает) текст, потом макет со всякими надписями. Споры, крики, лишения премий... Семейные драмы, можно сказать. А на выходе - такая вот простенькая с виду зажигалка. Ничем не примечательная на первый взгляд. Сколько же народу задействовано, чтобы она к тебе попала!
Ещё затяжка.
- А сколько народу должно быть задействовано, прости что вмешиваюсь...
Внутренний голос, всё это время робко стучавшийся в размышления, наконец, прорвался.
... - Сколько народу, ещё раз прости, необходимо, чтобы: переделать подстанцию и сравнять целую дорогу? Замаскировав всё так, что комар носа не подточит, а?! А главное: сколько на это ушло бы времени и вообще: на фига и кому это надо делать?!..
Ответа я не знал.
Спасительная мысль пронзила мозг, заставив подскочить тело:
'Телефон!'
Трясущиеся руки охлопали карманы. На месте! Включить... Работает!
Последним вызовом стоял номер Василича и не раздумывая я надавил его пальцем. Ну же!
'Проверьте параметры сети...'
Да чтоб тебя! Какого лешего? Есть же связь, вот шкала...
С удивлением я поднёс смартфон ближе. На первый взгляд всё в норме: на экране присутствовало привычное название оператора, однако...
Однако напротив аббревиатуры МТС стояла едва приметная цифра 'два'. Эмтээс два?
Что за чудеса... Никогда о таком не слыхивал!
Спокойно. Коли есть МТС, должны найтись и другие? А ну-ка... Несколько движений пальцем по экрану тут же доказали обратное: китайская техника не желала более признавать никого. Но такого ведь не может быть, верно?
Лесная прохлада понемногу вползала под одежду, и несмотря зимнюю спецовку по коже поползли первые мурашки. Отчаявшись вразумить гаджет, я несколько раз подпрыгнул, размахивая руками.
'Тук-к-к...' - уловило ухо.
Не дыша я замер. Это я так приземлился? Или, нет?
'Тук-к-к-к...' - донеслось вновь из лесу.
Раззява! Я ведь пока валялся слышал, как топор стучал! И всё это время он тоже стучал, причём не так далеко, судя по звуку!
Ища его источник, я обошёл будку, напряжённо прислушиваясь, пока не поймал примерное направление.
Где валят лес - там люди. Значит, и нам туда!
Дорога здесь всё же имелась. Совсем с другой стороны и едва видимая. Я с трудом различил уходящую в глубь сосен заросшую колею. Орудовали топором именно там.
'Действительно, раз здесь тэпуха, то не по болтам ведь её собирали? Явно привезли на чём-то да поставили. - размышлял я, шлёпая в лес. - Только вот колеёй этой... Крайний раз при Володе Ясно-Солнышко пользовались...' - высохшая трава приходилась выше колен, и я с трудом выдёргивал боты из хлюпающей жижи.
Ноги безнадёжно промокли в первые же секунды и сейчас я мечтал об одном: разуться и выяснив того, кто меня разыграл таким образом, крепко начистить тому... Пусть будет морду. Хоть в мыслях моих и звучал совсем иной термин. Так вот босиком и начистить. То самое.
С каждым шагом приближаясь к невидимому дровосеку я напрягался всё больше. Помимо кирпичной подстанции, единственного оператора и исчезнувшей дороги заметилось ещё кое-что. И 'кое-что' это совсем не успокоило.