====== Пролог ======
Время – вода. Течет без разбора, течет по просторам, не зная куда.
Время – яд. Убивает и не щадит никого, разносит прах погибших по пустыням, безжалостно стирает с лица земли целые миллиарды людей и волшебных существ.
Время – соль. Аукается на ранах и не дает забыться.
Время – безумие. Сводит с ума мудрецов, дарует знания и забирает их, храня в древних заброшенных библиотеках.
Время – ветер. Летит по небу – не удержишь в руках. Спутает волосы и дальше рванет.
Время – дед, что хмурит косматые брови и грозит пальцем.
Время – все. И время – ничего.
Время было до Дракона. И время было у Дракона. Спутник Его и главный друг. Время баюкало Его идеи и вынашивало Его детей лучше самой прекрасной матери. Время грелось с Ним на просторах вселенной и шло рука об руку, когда творения бежали прочь. Время осталось бы с Драконом, потеряй Он слух, зрение или голос, останься он Он бескрылым, без Пламени или сил. Время вернее всех друзей и возлюбленных.
Дракона вело лишь одно желание, пока Он создавал земную твердь, океаны, горы и реки, деревья и травы, небо и звезды. Дракон танцевал лишь один танец со своим Огнем. Он хотел создать идеальную расу, идеальных разумных существ.
Первой попыткой стали Древние. Но они были лишь полигоном, глиной, на которой возникли бы другие. Однако они пока об этом не ведали.
Четыре начала заложил в Древних Дракон.
Начало физическое, что есть тело.
Начало духовное, что душа.
Начало разумное, что ум хранит.
Начало магическое, что ведает магией.
И были эти начала неразрывно сплетены в Древних, в единую нить-узел завязаны. И не отделить было, не отсеять.
Древние были совершенными, удивительными существами. Абсолютными. И чистая энергия, и живое создание одновременно. Бесполые, прекрасные, гордые и невероятные. Не нуждались ни в еде, ни в воде, ни во сне. Не бились у них сердца. Но был у них, таких совершенных и завершенных, один недостаток.
Дракон желал, чтобы его идеальные существа могли размножаться.
А Древние, единые в своих четырех началах, делиться не могли. Не желали их сущности – противились. Да и сами Древние не умели, ибо закончены были, завершены.
И тогда Дракон пошел дальше. Настало время – взял Он глину в лапы свои и пошел из нее лепить. Одних Древних планетами сделал, других – трансформациями, третьих – частью мироздания, четвертых – в Бескрайний закинул. Антимир-Океан Дракон задумал как противоположность себе, как силу, способную одолеть Огонь Его, если обернется во тьму он.
В это же время творил Дракон разных существ магических, Атлантов – предков людей. Но были они не теми, кого желал видеть Создатель. И тогда сотворил Он венец, к которому с самого начала шел. Людей. Человечество.
Абсолютно раздельными были четыре начала у человека. Умирал человек – духовное его начало переродиться могло, к новому телесному, разумному и магическому началу прикрепиться. Порой так тесна была связь меж душой и магией, что переходили они в нового человека вместе, будто мать с ребенком.
Но был и у людей недостаток – смертны они были, некрепко начало физическое держалось, отходило, уничтожалось через какое-то время.
Понял тогда Дракон, что чтобы создать идеальных существ, нужно смешать ему свойства людей и свойства Древних. Неразрывность магических начал с их раздельностью совместить.
Но не знал Дракон, что выйдет. И ужасным было первое Его творение. И человек, и птица, и мужчина, и женщина, и кричал голосом человеческим, и кукарекал. Ужаснулся Дракон детища этого, ибо не то ожидал Он увидеть.
Чуть позже создал Дракон Легендариум и определил детище, Мификсом нареченное, проводником, смотрителем, главным в мире своем. Погулял Он еще по Магиксу, поспускался с небес к людям, а потом ушел в Легендариум, обещав вернуться, но срока не назначил. И оставил Дракон после себя Аватаров – перерождений своих, земных воплощений, детей своих.
Могли Аватары развить своих драконов. Вещали Аватары волю Его и ведали делами Его, силой Его не гнушались.
Пропал Дракон в Легендариуме, и лишь Энчантикс ведал истину ту и примерные мысли Его. Возможно, знал местоположение Создателя Мификс, но слишком напуган был его разум, чтобы дорогу показать. А Дракон ждал в Легендариуме. Ушел Он в такие глубины, куда человек уж пройти не сможет. А если пройдет, то человеком уже не вернется. Во тьме той творил Он, планы свои обдумывал и в жизнь претворял.
Многое замышлял Он еще тысячелетия назад...
Древние могли видеть все. Они не делили время на прошлое, будущее и настоящее. Древние видели единое время-реку. Но порой абстрагировались они, выбирали отрезки единые, чтобы не видеть на века вокруг. Это не объяснить человеку, не понять. Родиться нужно Древним, чтобы познать те особенности.
Но теряли Древние зрение свое, если Дракон вдруг внезапно творил без предупреждения, что не прописал себе в прошлом далеком. И за годы бытия в Легендариуме прозрел, познал Дракон путь, по какому сможет создать своих идеальных существ. И готовился Он к воплощению своего плана годами.
Как только пришло время для тех, кто понесет плоды трудов Его, решил Дракон вдруг изменить кое-что, дополнить, поиграть с судьбой. И так творить начал, что потеряли Древние зрение. И никто не сможет предсказать теперь, что Великий задумал. Ни одни мудрецы, ни одни жрецы.
...А у каждого из отмеченных на спине клеймо выжжено. Пламенем Его, на всех четырех началах.
И время пришло, клеймо пробивается, прорезает дорогу наверх. У одного за другим.
У Аватары и принцессы Солярии они появились раньше всех.
====== Глава 1. “Ты станцуешь для меня смерть?” ======
- Ты станцуешь для меня смерть?
Лейла вздрагивает. Лейла стоит на песчаном берегу и держит за руку Некса, который с интересом осматривается вокруг.
- Ты что-то сказал? – спрашивает фея, внимательно смотря на паладина. Тот качает головой.
Наверное, ветер. Ты станцуешь для меня смерть? Лейла снова слышит загадочный шепот, настолько бесцветный, что невозможно определить, кто говорит. Хочется зажать уши руками и замотать головой. Так ты станцуешь для меня, морская нимфа?
- Да, станцую, – кивает Лейла. Принцесса Андроса сдувает со лба прядь и улыбается немного сумасшедшим взглядом. Она не привыкла бежать от опасности. Захватили пикси – полезла в самое логово врага. Напали на родную планету – ринулась с подругами за Валтором. Умер Набу – побежала мстить.
Странно, что теперь от него не болит сердце. Нет, воспоминания еще приходят, но все реже, меньше, ненавязчиво. Не вскрывают старые раны и не коверкают измученную душу, а отзываются серой осенью где-то на самой кромке сознания. Иногда, осмелев, подходят погреться к ночному костру, даже могут вытянуть ноги, но сидят тихонечко, не мешая, и слушают себе истории настоящего, нынешнего.
- Станцуешь что? – Некс усмехается и заглядывает в глаза Лейлы из-за спины.
Некс – бабник и тусовщик. Так о нем думали на первых порах. И не ошибались, потому что зависал в клубах он часто. К девкам клеился, и девки на нем висли. Где вечеринка – там Некс, там его смех, улыбка и липнущие девчонки. Где новая дискотека – там Некс, десятки коктейлей и расслабленное тело, отжигающее на танцполе. Там часы пластичного тела и гуляющих ног. Где намек на красивых девушек – там Некс, его интерес и короткие романы.
Когда Некс увидел Лейлу в первый раз, ему понравилась ее легкая дерзость. Она будто бросала ему вызов, и он его принял, истолковав по-своему. Думал, что девочка повыпендривается, а потом тихо сдастся, он получит пару своих свиданий и свалит с очередной покоренной жертвой в своем растущем списке.
Но потом как-то внезапно простой интерес перерос в интерес сильный, и Некс с неприятием обнаружил две вещи. Во-первых, он капитально втрескался, а во-вторых, фея морфикса сдаваться никак не хотела. Он пробовал и так, и так, но Лейле было будто бы все равно. И если со своими внезапно возникшими чувствами Некс даже смирился и порадовался, подумав о том, что теперь вполне может устроить себе долгосрочные отношения, то вот с тотальным игнором Лейлы согласен никак не был.
Суть прояснил Ривен, рассказав о трагедии, которую пережила фея морфикса. Тогда Некс свое поведение чуть пересмотрел и все так же продолжал исподтишка подкатывать к фее, но уже не столь навязчиво, а как бы между делом, попутно еще не теряя мозги и принимая нужные решения в важных сражениях.
Это качество Торен еще во времена первых курсов в Линфейском колледже подметил в товарище: так-то разгильдяй разгильдяем, но когда надо сможет собраться и трезво смотреть на мир. Не то чтобы Торен был вот прям лучшим другом Некса, по правде говоря, паладину иногда казалось, что Торена он вообще как-то... Будто не знал никогда. А все воспоминания о нем будто пришли совсем недавно.
Но потом странное наваждение спадало, и Некс с радостью мчался по своим делам, поругаться с Роем иногда, пособлазнять Лей, как он ее про себя окрестил, и просто понаслаждаться жизнью. Рой, кстати, типом был довольно напряжным, к Лейле дышал неровно, да, но паладину всегда казалось, что, ну... Слишком этот блондинчик с Андроса мутноват.
Вообще, одна знакомая ведьма когда-то пела Нексу про то, что его якобы то ли ни одно проклятие не возьмет, то ли сам хранит в себе какую-то тайну. Ведьма была клевой, но на ее слова паладин внимания как-то не обращал, потому что ничего таинственного за собой не замечал. Потом она куда-то пропала, и Некс окончательно про нее забыл.
И все же всякий раз, когда Некс сталкивался взглядом с Роем, внутри у паладина возникало не очень хорошее ощущение. И совершенно не потому, что блондин был его соперником. Просто... Что-то напрягало ту часть, что зовется интуицией.
Рой не был серьезным противником. Некс не только балаболил, но и наблюдал. Он видел, что у Лейлы к Рою... Было весьма странное отношение. Ей определенно нравилось, когда блондин проявлял к ней внимание, нравилось, что рядом с ней есть парень, но отношений как таковых он у них не замечал. Ни поцелуев, ни свиданий, ничего этого не было. Рой так и кружил на стадии ухаживаний, а Лей отчего-то медлила и давать зеленый сигнал этому специалисту не собиралась.
Но Некс так и не мог понять, почему фея морфикса держится рядом с Роем, пока тот же Ривен не прояснил ситуацию. Сопоставив в голове факты, паладин легко догадался, что фее просто нужно забыть Набу, что таким образом она пытается жить дальше, выкинуть из сердца старую любовь, но все-таки едва ли испытывает к Рою что-то больше обычной человеческой симпатии.
И тогда паладин решительно попер со всех фронтов, но тихо, осторожно. Лейла совершенно не замечала, как все больше привязывалась к парню, а вот Рой и Некс – очень даже. Если второй радовался такому раскладу, то первый подавал сигналы недовольства, правда, с каждым разом все слабее, пока совсем не отступил.
Но там уже все было практически предрешено, оставалось только поймать момент. Он наступил, когда Лейла отправилась в Легендариум вызволять пикси, вот там у нее что-то екнуло, прорезалось, и после освобождения маленьких волшебных существ наступило взаимное признание и образование пары.
В том, что Лейла испытывает к нему чувства, Некс даже не сомневался. Он это видел и видел просто отлично. Сердце феи морфикса наконец-то перестало болеть, наконец смогло отпустить, выплюнуть горькую любовь к Набу, оставив ее навсегда в самом светлом уголке памяти, и открыться для новых чувств.
Конечно, о великой любви пока говорить не приходилось. Чувства Лейлы можно было назвать одним словом. Блеск. Блеск стоял в ее глазах. Блеск горел в ее сердце. Блеск лихорадил ее тело. Блеск двигал каждым движением феи морфикса. Блеск заставлял ее бросаться в пучину новых отношений и отдаваться без остатка.
В первые месяцы Лейла словно гналась за чем-то. Не расставалась с Нексом ни на минуту. Не хотела его отпускать. Охотно спала с ним вместе уже через две недели после начала отношений. Тащила во все места, которые только могла придумать, словно не могла насытиться. Словно боялась не успеть.
Некс понимал, почему Лей так торопится. Потому что внутри жил страх. А вдруг снова потеряет? Вдруг что-то не успеет?
И был весьма не против такого расклада, потому что сам не любил сидеть на месте. Но ближе к концу августа в Лей словно что-то проснулось, что-то позвало, и она однажды сказала, что хочет проведать океан Андроса.
Некс не раз замечал, что было в Лейле что-то... Морское. Будто где-то от далеких предков текла в ней русалочья кровь. Было что-то в глубоких и насыщенных аквамариновых глазах, во вьющихся волосах, которые, казалось, сейчас заиграют барашками седогривых волн, в танцующей походке и в теплых, широких ладонях.
Лейла двигалась, будто плыла, струилась, казалось, что вот сейчас она обернется морской нимфой и прыгнет в соленую воду.
И она действительно намеревается сделать это! Берет Некса за руку и тянет за собой, в пучину океана.
- Хочешь утащить меня на дно морское, Лей? – заигрывает паладин.
- А почему бы и нет? – Лей не шутит, Лей на полном серьезе, с чертенятами в глазах еще сильнее тянет за собой Некса и шагает в океан, шагает в родную стихию. Некс не боится, ему любопытно, но... Все-таки немного страшно.
Шаг, и еще, еще. Все глубже, вот уже по пояс, а еще через десять шагов – по шею, а там – с головой под воду.
Лейла создает волшебные оболочки, чтобы можно было говорить и дышать, и шагает по дну, почти не касаясь его. Легко, словно ее несут потоки воды. Держит за руку Некса, боясь отпустить его и потерять. Некс – единственный путь на землю.
- Ты станцуешь для меня смерть?
Лейла шагает быстрее, заставляя Некса двигаться сзади, идет вперед, навстречу неизвестному голосу. Кто зовет ее? Кто пытается достучаться?
Морская вода обволакивает тело и приветствует родную душу. Океан узнает дитя, даже если морской крови в нем всего ничего. Каждому, в чьем роду сверкнули хвостом русалки, лежит дорога сюда.
- Так ты станцуешь для меня смерть, Айша?
Лейла крутит головой и шагает быстрее, крепче держа Некса за руку.
- Что случилось? – паладин догоняет ее.
Лейла повторяет ему слова, что шепчет неизвестный голос, и тянет вглубь. Некс напрягается, но кивает. Лейле легче – он знает.
Вдвоем они мчатся наравне. И быстрее. Быстрее. Быстрее. Только взметая за собой дорожки из пузырьков.
Где-то на небе сияет солнце, но там, наверху, далеко-далеко. Здесь чем больше уходишь в подводную глубину, тем все более сумрачно становится. И это не зов Сиреникса. Это зовет Айшу кровь, что-то родное, что-то заложенное в ней с самого детства.
Их одежда давно стала легкой, почти невесомой и теперь плывет, как медуза, а под ней проступают молодые тела, стройные и горячие. Айша несется быстрее, в голове бурлит сила, а ноги сами танцуют.
- Ты станцуешь для меня смерть, Айша?.
Шепот все ближе, и в какой-то момент фее хочется замереть. Она шагает вперед и вытягивает руку, хватая меж пальцев воду. А потом резко оборачивается назад и видит, как Некс смотрит на нее нечеловеческими желтыми глазами. А его губы чуть слышно произносят:
- Ты станцуешь для меня смерть?
- Станцую, конечно, – улыбается Лейла, в ее аквамариновых глазах плещутся рыбы. Руки взметываются вверх, а ноги подпрыгивают над каменистым дном.
И Айша-Лей-Лейла пускается в пляс. Голова кружится, спина выгибается, бедра качаются, а живот изящно ходит волнами. Лейла отдается пляске сполна, словно морская нимфа. Лейла танцует смерть, но не знает, чью. Лейла танцует новое пророчество и сказание от Дракона, которое он передает в каждом жесте.
Чем шустрее пляска, тем больше переливается в ней слов. Океан вокруг двигается, вода меняет цвета. Некс приходит в себя, понимает, что это он говорил, вот только удивляется, почему, откуда. Смотрит, как кружится Лей в сочных оттенках, в струнных напевных звуках, в колобродящем океане.
Чем сильнее порывы, тем слаще танец, тем буйнее несет голову. А потом все резко заканчивается, без передышек-переходов, и Лейлу бросает на камни. Она вздрагивает, смотря, как исчезают цвета, утихает музыка и успокаивается океан. К ней подплывает Некс.