- А ты? – Гелия внимательно ждет ответа.
- Я соглашусь. В последний раз, – улыбается Флора. Гелия даже и бровью не повел – он уже это слышал. Но как Флора это сказала.
- О, – продолжает она, – мы все откликнемся. Мы поступим на еще один дополнительный курс. Будем посещать уроки с остальными ученицами и проходить дисциплины только для нашей шестерки. Всегда полезно углубить свои знания... О, за этот год мы пройдем все, что нас интересует. Закроем все пробелы. Найдем ответы на все вопросы, даже если мадам сначала это и не одобрит. Этот год станет последним и самым полноценным. Изучив то, что хотим, мы попрощаемся с Алфеей и закончим нашу историю. А мадам будет платить другим феям.
Гелия почти поражен. Флора скрещивает руки на груди и всматривается в свое изображение на холсте. Гелия знает, что она так внимательно разглядывает. Глаза. И ей нравится. Но у него есть один вопрос.
- Почему ты говоришь за всех? А если кто-то откажется? – Флора качает головой, и Гелия сразу же затыкается, чувствуя себя круглым дураком.
- Потому что я всех нас знаю. Никто не откажется. Каждая уже приняла решение. Мы все связаны крепкой нитью. Хотим того или нет. Но мы хотим. И не из-за долга, Фарагонды или еще какой-либо причины. У нас свои счеты, – режет будто бы ножом по маслу.
Гелия соглашается, ничего не говоря. А Флора ждет, пока он закончит портрет.
С каждым годом Тимми все больше страдает. Сначала это было незаметно, но со временем больше прорастало, сильнее просачивалось в разум, пока не укоренилось в нем. Просто Тимми преследует одно очень нехорошее чувство. Чувство ошибки. Что это не его жизнь. Не его реальность. Не его время. Хотя, время-то, может, и его, вот только тело – чертово тело и биография – не его. Тимми все чаще кажется, что он оказался в этом теле по чьей-то нехорошей ошибке.
Кому рассказать – сочтут за безумца. Товарищи по команде не поймут. Текна? Текна, может, и поймет, но рисковать... На целых семьдесят восемь процентов Тимми был уверен, что она поймет не так, как следует. У кого просить помощи? Тимми ведь давно уже сделал одно горькое открытие: а Дракона-то нет.
Он уже молился ему не раз, только ответа так и не прилетело. Аватара Дракона есть, а самого Дракона давно след простыл. Это, конечно, все знают, но говорят, что Он помогает. Ну, либо Тимми был тем самым одним процентом, который Великий просто проигнорировал.
А гадкое ощущение совсем не собирается его покидать. В последние дни вообще невыносимо: зудит, словно комар над ухом. Тимми уже и в компьютерные игры резался, и все, что только можно было, починил, и даже попытался что-то там рассчитать, но противный зуд не проходил. Тимми протирает очки и считает до ста. Надо отвлечься. Но нехорошее чувство только нарастает.
Тимми откладывает очки в сторону и смотрит вокруг. Все расплывается, предметы нечеткие. Но ему совершенно не хочется надевать очки: а вдруг так он наконец-то увидит решение проблемы?
- Душа, страдающая в чужом теле. Тяжкое зрелище.
Тимми соглашается, почесав за ухом, но тут же резко вскакивает, споткнувшись и чуть не грохнувшись на пол. Автоматический стул со скрипом откатился назад. Ему показалось, или сейчас действительно кто-то что-то сказал? Но ведь тут никого нет. Он один в комнате. У себя дома. Глюки, что ли, пошли? Или собственный разум вздумал шутки шутить?
Но вообще-то голос прав. Ибо Тимми кажется, что это не его тело. Не его жизнь. И нет, то не недовольство собственной ролью или каким-то там положением в обществе. Сейчас многие подростки любят ныть о том, что они родились не там и не в том теле, что на самом деле они ощущают себя другими людьми. Отличие Тимми от них состоит в том, что если вторые просто выражают протест против своей серой жизни, не желая ничего делать, чтобы это исправить, и со временем перестанут кричать, то первый действительно осознает некую ошибку Создателя или кого еще, кто запускает души в человеческие тела.
Хуже всего мучиться от неясных образов – не чужих воспоминаний, не прошлой жизни, а чего-то иного, будто душа, жившая внутри, рвалась в свое истинное, единственное и настоящее тело. Тимми вполне любил свою жизнь, любил Текну и любил дело, которым занимался, но... Он знал также каким-то странным и непонятным чувством, что не подвластно логике, что на самом деле все должно быть совсем не так. А как?
- Протяни руку.
Тимми снова хлопает глазами, но руку протягивает и зачем-то прикрывает веки, словно ожидая чуда. Что происходит, он понять не в силах. А открыв глаза, чуть челюсть свою не теряет: каким образом он оказался на берегу горной реки рядом со входом в небольшую пещеру? И на какой планете? Быстрый поток низвергается с шумом, перекатывая мелкие камешки. На скалах растут пучки длинной травы, и распускаются бледно-желтые цветы. Тимми все еще пытается включить мозг и найти объяснение: перегрелся, включился неизвестный эффект компьютерной игры, упал в обморок, съел что не то, но... Что-то упорно продолжает настаивать, что все вокруг очень даже реальность.
Но как он тогда переместился? Единственное логичное объяснение Тимми находит, почесав затылок. Видимо, проснулся скрытый магический талант, о котором он раньше и не слыхивал.
- Нет, – произносит голос в его голове. – Ты самый обычный человек. Я переместил тебя сюда.
- А вы кто? – вежливо интересуется Тимми. Вообще-то с собственной головой не разговаривают, особенно нормальные люди, но, регулярно спасая мир, разве можно оставаться адекватным?
- Тот, кто избавит тебя от страданий. Иди в пещеру.
Тимми пожимает плечами. Погода хорошая, голова ничего не соображает. Да еще очки дома забыл. Стоп. Тимми внезапно хватается за дужки. Он же собственноручно снимал очки. Отложил их в сторону. Чуть не грохнулся. Или провалы в памяти начались? Но чем черт не шутит. Тем более, Тимми ощущает в груди странное тепло, странное чувство правильности своих действий. Будто кто-то его ведет. Тимми уверенно ступает в пещеру. Внутри прохладно, снаружи же слабо, но припекает. В пещере чуть темновато, но в целом предметы рассмотреть можно. Кое-где капает с потолка. Камень твердый. Земля под ногами сухая, лишь у самого входа блестят небольшие лужицы. Тимми зачем-то идет в центр и остается стоять там.
- Знай же, – вещает голос. Только уже не в голове, а будто бы отталкиваясь от стен. У Тимми подкашиваются колени. – В твоих страданиях повинен лишь один я. Ты стал результатом ужасной ошибки. Редкой, но меткой. Среди миллиона человеческих существ один страдает, подобно тебе.
- А... – Тимми даже и не знает, что ответить.
- Когда формируется человек, все четыре начала соединяются в хаотичном порядке. Они находят друг друга и цепляются, словно магниты. Но порой происходит ошибка, и либо магия прикрепляется не к той душе, либо душа не к тому телу. И всю жизнь человек будет страдать, ибо несет в себе не свое начало, – голос замолкает, а потом заканчивает свою тираду одной фразой: – Иными словами, твоя душа прикрепилась не к тому телу, магии и разуму.
Тимми чуть покачивается на ногах. С потолка срывается капля и с шумом падает в лужицу у входа. Стоит относительная тишина, потому что снаружи ревет неутомимый поток.
- И я виновен в этом. Процесс идет сам по себе, но я контролировал его. Когда я покинул этот мир, намереваясь вернуться через миллионы лет, я и не подозревал, что появится столько кричащих душ. Это мои грехи, и я должен их исправить. Я молю прощения у тебя, стонущая от боли душа.
- А ты кто? – Тимми даже от волнения забывает о вежливости.
- Тот, кто наконец-то ответил на твои молитвы.
Тимми грохается в обморок.
В себя приходит, тут же хватаясь за голову. Потому что завтра там точно будет шишка. Текна по головке не погладит. Но тут Тимми видит перед собой стену оранжевого цвета. И вновь вспоминает, кто с ним говорит. Неужели... Он?
Тимми дрожащими губами начинает ловить ртом воздух, бухается зачем-то на колени и шлепается головой о землю, боясь поднять взгляд.
- Так простишь ли ты меня?
- Тебе ли извиняться, – пораженно шепчет он. – Ты же ведаешь всем и вся. Ты же... Ты же все тут создал!
- Но я ушел. И теперь, после долгих лет сна и размышлений, я обратил внимание на свой любимый мир. И ужаснулся от крика тысяч несчастных душ. И каждой из них я помогу. Я исправлю свои ошибки. Я освобожу тебя из этого тела и направлю к твоим истинным началам.
- То есть... То есть я умру? – быстро просекает фишку Тимми.
В пещере застывает тишина. И даже шум реки будто бы проносится за многие километры отсюда. Тимми хмыкает. Такой расклад его устраивает, кроме одного. Да, душа бьется в чужом теле и надеется взлететь, чтобы добраться до того, что предназначено именно ей. Но... Текна. Это имя бьется на языке и в сердце.
- Я покажу тебе, – шелестит Дракон.
И Тимми несколько минут смотрит на то, что происходит. А внутри все обрывается. Но потом снова взлетает. Глаза распахиваются от удивления и осознания увиденного. Тимми глотает воздух, которого явно не хватает, и снова чуть не падает в обморок. Слишком. Много. Шокирующей. Информации.
- Значит... – бормочет он. – Вот оно как... И именно так... Хорошо.
- Но ты можешь и остаться, – предлагает Он. – Выбор за тобой.
Тимми качает головой. Решение приходит мгновенно. Вернее, он принял его еще в тот миг, когда увидел первые мгновения реальности, что показал ему Дракон. Тимми расслабляется и внезапно чувствует себя свободным. Окрыленным. Перерожденным. Он еще здесь, еще жив, но готов.
Вот так, в один миг, отказаться от всего. Но зачем насиловать всех тех, кто не был ему никогда предназначен? И такого человека, как он, тоже не должно было никогда существовать. Зато теперь... Теперь все встанет на свои места.
Тимми подходит к стене и, чуть заикаясь, произносит:
- Веди.
Я лечу. Я свободна. Это не сравнится даже с экстазом – это плавится на твоих крыльях, это растекается небом по твоей спине, это срывается с твоей магии. Изумительное переплетение и обостренные чувства – вот что такое взаимодействие с Ревом. Но еще притягательнее – общение с планетой, по которой ты ходила в течение стольких лет. Это на нее ты упадешь, подстреленная и подбитая, это ее волны примут тебя. Это на нее ты будешь отступать, загнанная в ловушку лучшими друзьями. В этом мире есть две вещи, которые тебя ни за что не предадут. Твоя магия и твоя планета. Первое мне объяснил змей, до второго я дошла сама.
Камертон... Это корни сердца Мелодии, поднимающиеся наверх. Это – колоссальная энергия, заключенная в странной, на первый взгляд, форме. Это – чистейшая и первозданная магия, которую хочется хотя бы долю секунды подержать в руках. Соприкасаясь с Камертоном, приближаешься к прошлому, на минуточку ощущаешь позывы тех существ, которые некогда шагали по единой тверди, творя горы, просто тряся своим хвостом. А многие из них теперь стали планетами, дав начало всему живому. Они уже давно утратили разум, но где-то в самой глубине, там, куда едва ли может спуститься человек, дремлют остатки усталого разума. Этот разум и зовется сердцем планеты. Он поднимает на поверхность огромную волшебную силу, которой мы подпитываемся. А те, кого породила Мелодия, ощущают особую подпитку магии, сражаясь в небе родной планеты. И так абсолютно со всеми волшебными существами на их небесных телах.
Но есть ли где еще такое, чтобы энергия выступила на поверхность? Не уверена. Совсем недавно я почувствовала себя готовой, достойной того, чтобы поговорить и увидеть Камертон Гармонии. Когда я положила руку на его пьедестал, через меня пролилась такая магия, которую я раньше не ощущала. И внутри поднялся Рев, приветствуя своего “собрата”, приветствуя Древнего. Мы обменивались энергетикой. Я стояла с закрытыми глазами и была открытой книгой для Камертона. Он читал меня... Читал меня, как, черт возьми, истинный Древний. Читал все мои страхи, грехи, темные страсти и светлые помыслы.
Это такое сумасшедшее чувство, которое трудно описать словами. “Да ты только не кончала, нахрен!” – сказал бы Ривен. И я бы его полностью поддержала.
В прошлый раз Камертон выразил желание обменяться энергией со мной еще раз. Это было... О таком нельзя было даже помыслить! Согласиться – значит задрожать и почувствовать себя абсолютно выжатой. Столько всего пережить за какие-то несколько минут. Обычным людям такое и сравнить не с чем. А мое тело еще помнит хвост змея. Еще помнит шепот у горла. Этот опыт я не забуду никогда, как и путь, подсказанный Сирениксом. Я не сверну с него, змей. Ни за что.
Сегодня мы очутились здесь вновь. Я не знаю, почему беру с собой Рива, наверно, потому, что уже не могу обходиться без него нигде. Это тот мозг и тот заряд эмоций, что необходим мне везде. Едва ли мы еще отошли от вчерашней пьянки и хорошей ночи, что устроили на квартире, снятой нами на весь день. Целую ночь кувыркались – днем отсыпались, потом убирались и ждали прихода хозяина. А там уже и вечер наступил.
Но сегодня с утра я почувствовала зов. К середине дня просто не смогла с ним совладать и ринулась на Мелодию. И вдохнула родной воздух. Эта планета никогда не перестанет быть моим домом. Ведь меня связывают с ней целых две жизни.
- Слушай, а эта хрень тут так безобидно стоит. Почему ее никто не охраняет? – слышится голос Рива, который осматривается вокруг, скрестив руки на груди. – Ну мало ли какой гад захочет захапать ее себе.
- По той же причине, – отвечаю я, неотрывно смотря на Камертон из чистейшего золота. – Его нельзя сломать. Нельзя присвоить.
- Про столбики в Бескрайнем тоже так думали. Однако что в итоге вышло? Один идиот весьма успешно их активировал.
- Но пострадал потом. И весьма сильно, – качаю головой. – В любом случае, не знаю, что там со “столбиками”, но если кто захочет взять Камертон... Ему придется тягаться с целой планетой. А она у нас неслабая.
- Да у вас любовь с первого взгляда, – усмехается Рив, садясь рядом с Камертоном и задумчиво рассматривая его. – Вот хорошо обычным людям – никакая магическая хрень не превращает в нарика на последней стадии.
- Иди к черту, – огрызаюсь я, а внутри ликую. – Хренов недогей.
И прикусываю язык. Вот черт. Не стоило упоминать, но... Кажется, Рив никак не реагирует. Просто буквально вчера ночью мы выяснили, что он, оказывается, бисексуал. Я достаточно хорошо помню, что происходило ночью. Рив – тоже. Мы не обсуждаем это. Ничего не говорим. Либо слишком в шоке, либо время не настало, либо все и так ясно. До сих пор не могу определиться.
- Про... Прости, – ругаю себя за чертову несдержанность, знаю же, как его эта тема задевает. Всегда была больной. И хотя в последнее время все несколько сгладилось, вчерашние события наверняка добили. И...
- Дракон, ты серьезно? – вот тут я впадаю в ступор. Рив опускает голову набок и внимательно смотрит на меня. – Слушай, это, конечно, тот еще сюрприз и нежданчик, но чего теперь-то.
- А ты не слишком быстро перестроился? – осторожно интересуюсь я. Как-то это на него не особо похоже. – Ты точно в порядке?
- Странно, но да. Я тоже думал, что ораться буду, – Рив складывает руки на груди. – Надо будет обдумать на досуге. Вчера слегка не до этого было. Но знаешь... У меня немного странные ощущения в заднице, – признает он. – И не то чтобы я собираюсь в ближайшее время это повторять. Как и кидаться на парней.
- Да хрен тебе, – показываю фак. – Я уже все сказала по этому поводу.
- То, что я внезапно оказался бисексуалом, не означает, что у меня исключительно на парней встает. Хотя именно так ошибочно многие и думают, – закатывает глаза Рив.
А вот тут кроется опасный момент. Но если не спрошу, не успокоюсь.
- Слушай... Не то чтобы я особо, эм...
- Давай уже, – бросает Рив. Ну как обычно.
- Есть конкретные личности, на кого у тебя, нахрен, встает? Потому что я что-то не замечала раньше, чтобы ты столбенел от первого встречного мужика, – выпаливаю я на одном дыхании и в его духе. Ривен, на удивление, даже не отпирается.