А в комнате сгущались сумерки, куда более темные, чем мгла за смеженными веками будущего босса величайшего мафиозного клана.
========== 2) Встреча с неизбежным ==========
Утро ворвалось в жизнь Савады Тсунаёши внезапно. Справиться с побудкой будущего босса мафии солнце не сумело, даже несмотря на незашторенное окно: первые рассветные лучи восходящего светила сменились яркими, дневными, но карие глаза юноши были надежно скрыты от них веками и одеялом — ночью разразилась настоящая буря, а потому ощутимо похолодало, и Тсуна с головой укутался в спасительное покрывало. Вот только несправедливость, не позволившая солнцу разбудить школьника, была исправлена солнечным аркобалено, вломившимся в комнату и с разбегу запрыгнувшим на кровать ученика, а если точнее, на него самого.
— Подъем, бесполезный Тсуна! — детский голос малыша лет пяти не вязался с цепким взглядом огромных черных глаз и не предвещавшей ничего хорошего усмешкой.
— Ребооорн… — это всё, что сумел выдавить из себя Савада после стонов: синяки с прошлой ночи давали о себе знать, а вес пятилетнего ребенка, запрыгнувшего на и так израненное тело, здоровья ему не добавлял.
— Подъем, у нас сегодня плотный график! — не слушая ученика, продолжил аркобалено. — Сначала пробежка, после — тренировка по рукопашному бою, Колонелло обещал помочь тебе с этим, а затем учеба — будешь делать летнее домашнее задание.
— Но задание обычно делают в конце каникул, а сегодня только второй день, — простонал Тсуна и попытался зарыться под одеяло. Не вышло: мощным пинком репетитор скинул ученика с кровати.
Перепрыгнув на подоконник, лучший киллер мафии слушал причитания ученика, пытавшегося подняться на ноги, и внимательно, но незаметно рассматривал его. Цепкий взгляд профессионального убийцы сразу отметил, что Савада травмирован, и ссадины на локтях лишь добавляли этому выводу достоверности. Тсуна же вытащил из встроенного шкафа-купе легкие брюки и свободную серую футболку и, ворча, отправился в ванную.
— Где ты был ночью?
Вопрос репетитора застиг Тсунаёши врасплох — он-то надеялся, что, покинув комнату, избавится от угрозы расспросов, но Реборн всегда действовал вразрез с логикой Савады, а потому вжавший голову в плечи будущий босс Вонголы издал странный звук, отдаленно напоминавший испуганное: «Хиии…»
— Отвечай, глупый Тсуна! — подзатыльник подкрепил приказ репетитора, и Савада, потерев ушибленную голову, пробормотал:
— Я пошел в храм, но упал с лестницы… Было жарко, и я решил немного полежать в тени: больно ведь падать, а я рухнул прямо в кусты. Ну и заснул… А когда проснулся, уже ночь была, и я пока возвращался, еще раз упал. Неудачный день!
— С такой координацией любой день будет неудачным, — вынес вердикт аркобалено, поправив черную шляпу с оранжевой лентой. — Ты порой так же неуклюж, как мой прошлый ученик. Неужели все обладатели Пламени Неба столь неуклюжи? Ты и Дино — лучшее тому доказательство. Будем исправлять. Внеси в свой график тренировку на координацию: после домашнего задания поедем к реке, будешь переправляться через подвесной мост. До ночи.
Тсуна горестно вздохнул, а ребенок в строгом черном костюме, даже в сорок градусов жары не снимавший пиджак, с усмешкой направился к лестнице. Приговор был вынесен и обжалованию не подлежал, а потому Реборн мог с чистой совестью отправиться на завтрак — за испачканную одежду он ученика уже наказал. А вот Саваду терзали противоречивые чувства: с одной стороны, он был рад, что так легко отделался, а с другой, переправа по подвесному мосту туда и обратно в течении нескольких часов — не самое приятное занятие, особенно учитывая его координацию и недавно полученные ушибы…
Однако несмотря на все ожидания Тсунаёши, день прошел на удивление удачно, и даже тренировка по рукопашному бою с аркобалено Дождя Колонелло не принесла ему сильных травм. Домашнее задание же делалось медленно, но верно, ведь год, проведенный с Реборном, давал о себе знать, и учеба давалась Тсуне уже не так тяжело, как раньше. Если точнее, максимум оценок на тестах с десяти баллов поднялся до тридцати, и это смело можно было назвать победой аркобалено Солнца над ленью его ученика. Собственно, именно это и стало причиной того, что запланированная на этот день часть домашнего задания была выполнена всего за два часа, и в семь вечера Савада Тсунаёши, не успевший поужинать, бродил по подвесному мосту над широкой бурной рекой, протекавшей за лесом Намимори, в горах.
Реборн «подбадривал» ученика с края пропасти, говоря о том, что если не исправить его координацию, то река вполне может стать его могилой, а Тсуна, вцепившись в канаты, заменявшие мосту поручни, с ужасом старался преодолеть препятствие, не глядя вниз. Получалось плохо: шум реки, в этом месте довольно бурной, заглушал биение собственного сердца и притягивал взгляд магнитом, а ноги отказывались двигаться и лишь дрожали, непрозрачно намекая на то, что дальнейшие попытки перебраться через пропасть глубиной в три метра вполне могли оказаться бесполезны. Вот только права на провал у Савады не было: не пройди он по мосту туда и обратно трижды, Реборн не позволил бы ему вернуться домой, и потому парень изо всех сил пытался справиться с трясущимися ногами и страхом, сковывавшим душу. Три метра не такая уж большая высота… если не думать о том, что под тобой бурлящий поток, полный острых подводных камней, и один неверный шаг может как минимум заставить неудачника искупаться, а как максимум — убить его. В голове парня даже проскальзывала крамольная мысль зажечь Пламя Предсмертной Воли и выполнить задание без мучений, ведь с ним Тсуна словно становился другим человеком — страх заменяли уверенность, спокойствие и решимость, но здравый смысл шептал, что прибегни он сейчас к этому средству, и Реборн окончательно разозлится, а значит, тренировок будет только больше.
Старые гнилые доски протяжно скрипели. Вода с ревом билась о камни. Воздух, пропитанный озоном после дождя, лившего всю ночь и полдня, приятно холодил кожу. А сердце билось о ребра, словно желая вырваться наружу из плена, чтобы спасти свою жизнь. Но Тсуна всё же шел вперед, медленно и неуверенно, всеми силами цепляясь за канаты и осторожно ища ногами надежную опору. Парень был уже на середине моста, когда земля содрогнулась и воздух разорвал страшный грохот — где-то неподалеку прогремел взрыв, и Тсуна оступился. Неожиданность, приведшая к печальному результату — гнилая доска проломилась под ногой неудачливого путника, руки соскользнули с влажных после дождя ненадежных поручней, а в следующую секунду парень уже летел в пропасть. Его крик замер в воздухе, взметнувшись к серому, затянутому тучами небу, а Реборн, склонившись над обрывом, недовольно цокнул языком. Поправив поля шляпы, мужчина в теле ребенка провожал взглядом удалявшуюся в бурном потоке фигуру ученика и размышлял о том, стоит идти на его поиски или всё же река — не то, что способно навредить будущему боссу мировой мафии. К вящему сожалению Савады, вывод для аркобалено был очевиден. А потому ревущий поток уносил отчаянно боровшегося за жизнь парня всё дальше от его единственной надежды на спасение, решившей, что он справится и сам. Порой людям так необходимо, чтобы в их силы поверили, а иногда эту веру они готовы возненавидеть — всё же смертные крайне противоречивые существа…
Когда сумерки начали сгущаться, продрогший, насквозь мокрый и злой на весь мир шатен сидел на поляне неподалеку от реки и пытался понять, куда ему двигаться дальше. Ориентироваться в лесу он не умел, а река вынесла его в чащу, и когда обессиленный парень оказался на берегу, всё, что он знал о своем местоположении, было: «Где-то в районе Намимори». Отдохнув и поплутав полчаса по лесу, Тсуна окончательно выбился из сил, а начавший накрапывать дождь, прорывавшийся даже сквозь плотную завесу из листвы, делал его положение совсем незавидным. Впрочем, впадать в панику у Тсуны сил уже не было: всего полчаса назад он был в ужасе, а вот сейчас накатила апатия и странная, щемящая душу тоска. Он думал о том, что никто не придет ему на помощь, никто даже не узнает, где его искать. Гокудера, конечно же, завтра придет к нему в гости, а не найдя друга, кинется на поиски, но лес огромен, и искать в нем человека — что искать иголку в стоге сена, а потому надежда на спасение медленно, но верно умирала.
Тсуна еще у реки пытался зажечь Пламя, но тогда он был в панике, и из этой затеи ничего не вышло, а сейчас им завладевали равнодушие и совсем не веселые мысли, которые уничтожали всю его решимость. А ведь Пламя Предсмертной Воли — это Пламя решимости человека, и потому Тсуна, погружаясь в тяжкие раздумья, лишь продолжал копать себе могилу. А впрочем, несмотря на все свои недостатки, слабаком Савада Тсунаёши не был, и потому, встряхнувшись и титаническим усилием воли заставив себя подняться, он решил для начала найти место для ночлега и позаботиться о том, чтобы не простудиться ночью. Приступить же к поискам дороги домой можно будет и на свежую голову, то есть с утра.
Тишину леса нарушал шум дождя, шелест листвы, треск веток под ногами единственного в чаще человека и шебуршание животных, невидимых его глазу. Сумерки медленно, но верно крались по лесу, прогоняя из вечно погруженного в полумрак мира остатки света; холод неспешно играл с продрогшим человеком, заставляя его кожу покрываться мурашками, а мышцы сжиматься от судорог. Тсуна уже сотню раз пожалел о том, что вчера прилег у храма отдохнуть, но сожаления не могли исправить создавшегося положения, а потому промокшие насквозь кеды с протяжными всхлипами продолжали вдавливать траву в разбухшую от ночного ливня землю. В карих глазах страх сменялся растерянностью, но порой вспыхивала в них отчаянная решимость, вот только чем дольше Тсуна брел по вечернему лесу, тем реже в глазах отражались тени надежды. Растирая предплечья, кляня собственную неуклюжесть и бурча под нос подбадривающие слова, парень двигался вперед, отчаянно мечтая о том, чтобы пришел хоть кто-нибудь, кто точно знал бы, в какой стороне находится город.
— Вот бы узнать хотя бы, где пещера какая-нибудь находится или хоть какое-то место для ночлега! Тогда можно было бы отдохнуть… Блин, ну почему я не запомнил карту окрестностей Намимори? Сейчас мне нужны эти знания! Позарез нужны… Прав был Реборн, говоря, что я должен знать местность вокруг родного города. И чего я его не слушал?.. Ну где же хоть какое-нибудь укрытие?! И как мне до дома-то добраться?..
Тихий шорох заставил Саваду замереть, прервав его сетования. Где-то неподалеку завыла дикая собака… а может, кто-то пострашнее? Мурашки промаршировали по спине парня, заставив его сделать шаг назад. Руки сами собой сжались в кулаки, а глаза в ужасе забегали взглядом по деревьям и кустам. Тсуне показалось, что только что мирные, дружелюбные деревья вдруг оскалили на него старые клыки-ветви, протянули костлявые, узловатые руки, надеясь поймать путника и разорвать на сотню частей…
Сумерки сгущались, превращая мирный лес в опасного врага, жаждущего крови, а серое небо словно смеялось над человеком, обрушивая на него сотни холодных капель. Савада сглотнул и тряхнул головой, отгоняя наваждение, но дрожащие губы отказывались произносить подбадривающее: «Всё в норме, это просто воображение разыгралось». Потому как парень чувствовал: что-то не так, а интуиция его никогда не подводила…
И вдруг за его спиной кто-то чихнул. Вот так просто — чихнул, выйдя из чащи рядом с заплутавшим путником, не знающим, где он, и отчаянно не желающим столкнуться с диким зверем.
— Хии! — парень резко обернулся, издав привычный испуганный возглас, но сжатые в кулаки ладони, вмиг взметнувшиеся к лицу и на автомате принявшие боевую позицию, замерли, не нанеся ни единого удара.
Перед Тсуной стояла девушка, безумно худая, с запавшими черными глазами, спутанными темными волосами до пояса и недовольным выражением отнюдь не симпатичного лица. Возможно, когда-то она была красива, но чрезмерная худоба настолько заострила черты ее лица, что от былой красоты ничего не осталось, разве что глаза горели огнем решимости и насмешкой. На вид ей было лет восемнадцать, но впечатление это могло быть обманчиво, а наряд в виде черной хламиды, напоминавшей монашеское рубище, и подобие сапог, сшитых из лоскутов мягкой кожи, на тонких, как спички, ногах, заставляли сомневаться в том, что у этой девушки всё в порядке с головой.
Тсуна удивленно рассматривал брюнетку, всё еще не опуская кулаки, но немного расслабившись: на секунду в его голове промелькнула мысль, что эта девушка неопасна, поскольку победить такое хрупкое создание смог бы и ребенок, но в следующий миг ее заменило сочувствие и желание помочь странной, но не выглядевшей агрессивно девушке. Она же, подойдя к парню на расстояние метров трех, снова чихнула и, проворчав что-то неразборчивое, откашлялась. Сухо и надрывно.
— Вы кто? — осторожно спросил Тсуна, опуская руки и отчаянно пытаясь понять, что еще в этой девушке ему кажется странным, кроме ее внешнего вида.
— Ммм… Не на все вопросы стоит знать ответы, ты в курсе? — ответила девушка на идеальном японском. Вот только внешность у нее была европейская, и это окончательно выбило парня из колеи. — Я знаю гораздо больше, чем нужно, и это приносит не только радость. Но я здесь, чтобы поделиться знаниями. Ты хотел узнать, где можно спрятаться от дождя и в какой стороне Намимори. Я расскажу.
— Почему? — подозрительность в голосе Савады боролась с желанием поверить странной незнакомке, а с его ресниц срывались капли дождя, не задерживавшиеся на них. Дождь всё усиливался, и мокрые пряди, обрамлявшие лицо парня, противно скользили по щекам, стоило лишь ему пошевелиться. Холод пробирал до костей, и сейчас он готов был поверить кому угодно, лишь бы спрятаться от этой монотонной ледяной пытки, размеренными ударами обрушивавшейся на голову.
— Потому что ты хотел узнать ответ, — вздохнула девушка и снова чихнула. — Идем, а то эта китайская пытка тебя с ума сведет. Я не маньяк, не сатанист, не отшельник-каннибал и не сбежавшая из психиатрической лечебницы буйнопомешанная. Я просто должна тебе помочь. Или ты хочешь умереть от переохлаждения? Ночью температура еще понизится.
Тсуна поморщился и, смерив незнакомку недоверчивым взглядом, тяжело вздохнул. Всё же идея отправиться с ней показалась ему куда более здравой, чем мысль о том, чтобы провести ночь в лесу без надежды на крышу над головой. Да и в случае нападения он сумел бы отбиться: всё же уроки Колонелло не прошли даром, как и уроки Реборна, а потому даже без Пламени Предсмертной Воли Тсунаёши мог постоять за себя. Неуверенный кивок сообщил брюнетке, что ее предложение принято, но вместо того, чтобы показывать дорогу, она посмотрела направо и, махнув в ту сторону рукой, сказала:
— Пройди в этом направлении метров сто, затем поверни налево и двигайся до небольшой пещеры. Если идти напрямик, веток для костра не собрать, но в той части леса скала нависает козырьком, и там можно найти немного пригодного для разжигания огня хвороста. Плюс в пещере найдешь кострище и немного дров, оставленных предыдущими несчастными, так что на ночь тебе этого хватит.
— А Вы? — опешил Савада, заправляя мокрые пряди за уши.
— А ты хочешь, чтобы я с тобой пошла? — усмехнулась девушка, и что-то в ее взгляде парню не понравилось. Интуиция, переданная ему всеми поколениями семьи Вонгола, буквально кричала о том, что отвечать согласием не стоит, но Савада Тсунаёши не был бы собой, если бы оставил человека ночью в лесу, позволив ему промокнуть и умереть от переохлаждения.
— Но Вы же замерзнете. Идемте вместе.
Приговор вынесен и обжалованию не подлежит.
— Как скажешь! — подняв руки, словно сдаваясь, девушка двинулась в чащу, и Тсуна поспешил следом. — Только давай ты вперед, а то не люблю, когда кто-то находится у меня за спиной.
Парень послушался и, обогнав незнакомку, ускорил шаг. Она ступала по земле неслышно, словно и вовсе не касалась ее, а под ногами Савады ветви с треском ломались, оповещая хищников о том, где находится добыча. Порой парень оглядывался, проверяя, на месте ли его спутница, и ощущение некой неправильности происходящего в нем лишь крепло, но брюнетка не предпринимала попыток к бегству, не пыталась атаковать и вообще словно была не здесь — черные глаза подернулись мутной пеленой, а взгляд стал абсолютно отрешенным. И Тсуна не находил обоснования плохому предчувствию, накрепко поселившемуся в его душе, но с каждой минутой всё меньше хотел следовать по указанному маршруту. Вот только ровно через сто метров, как и обещала девушка, лес оборвался перед скалой, нависшей козырьком над невысокими деревьями и кустами, а почти нетронутые дождем ветви, лежавшие на практически сухой земле, вмиг развеяли все сомнения парня, не сумев, впрочем, уничтожить крики интуиции Вонголы.