— Он пошутил, — пробормотал Савада, и я закатила глаза. Блин, попалась на такую фигню! Фран, почему я не могу тебе камикорос устроить, а?! Я опустила руки и растеряно пробормотала:
— Извините…
— Принцессе не за что извиняться, — ухмыльнулся подозрительно мирный Каваллини. Что он задумал? — Если она смущена моим великолепием, я не против!
О, блин, мистер пафосность, а! Мало мне Мани — еще один нахалёнок по мою душу прибыл… Я почесала нос, но решила промолчать. Как говорится, смолчу — за умную сойду… Подойдя к мечнику Варии, он же Второй Император Мечей, он же Хранитель Дождя, отрубивший себе кисть левой руки, чтобы понять Первого Императора Мечей, человека без левой кисти, и его стиль боя, я замерла, ожидая вопля, разрывающего барабанные перепонки, ибо Скуало был самым громким мафиози, наверное, во всех мирах.
— Суперби Скуало, — нахмурился Тсуна, отходя от мечника куда подальше. Прав, ой, прав! Жаль, я свалить не могу — вежливость…
— Очень приятно, — тихо сказала я и… дождалась.
— Врооой!!! — огласила окрестности коронным воплем Императорская Светлость. — Какого чёрта мы здесь торчим, как на параде?! Головокружение? Оправдание слабаков! Мало мне было босса, так теперь я должен какие-то бзики какого-то Графа выполнять! Что мы здесь торчим, как на смотринах?! Налюбовалась? Веди в дом и хорош пялиться! Или ключи давай!
Вау. Не ожидала. Скуало обычно не такой хам… Нет, я ожидала, что он нахамит и обзовет меня «бесполезным мусором», но что такого в мире Мейфу произошло, что он так злится?
— Простите, — пробормотала я. Да, я тряпка. Абсолютная тряпка. Но мне проще извиниться и принять удар на себя, чем начинать выяснять, кто прав, кто виноват, и чем всё должно закончиться. Просто не могу причинять людям боль. После определенных событий в моей жизни — не могу… — Вы правы, пойдемте в дом. Я не ожидала такого, и с обедом придется подождать, но чай я вам налью…
С этими словами я ломанулась домой — только пятки засверкали. Хорошо хоть, Маня уехала в город с самого утра и до вечера не вернется, а то и до завтрашнего обеда… А вот Лена скоро причапает, и как ей объяснять наличие толпы шизиков — пес его знает. Впрочем, липовая бумаженция мне в помощь! Все претензии в мир мертвых. Шинигами, нашему папане и убиенным самолетиком прежним владельцам участка.
Я зарулила в дом и помчала на кухню. Кстати, на замок я дверь не запирала, так что Скуало зря волновался: даже ломанись он сюда без меня, на улице не остался бы. Но вот то, что он не кинулся выламывать дверь, а терпел «парад» даже притом, что хотел перебороть головокружение и слинять, дорогого стоит. Он ведь так взбешен был, но на нашу собственность не покусился — это о многом говорит! Включая тот факт, что он хоть и хам, но человек хороший… наверное.
Тем временем, пока я спешила на кухню, за мной бесшумной тенью следовал Тсуна, а за ним, кажись, вся толпа этих формально дохлых садистов. Впрочем, только формально: фактически они живее всех живых, а меня, если я не приготовлю обед в кратчайшие сроки, тем более… Благо, борщ я наварила на два дня вперед — можно сразу им налить. Хотя вряд ли они такое будут есть: японцы и итальянцы, жующие украинскую кухню, — это нонсенс.
— Савада-сан, что приготовить? — растерянно спросила я Тсуну, примостившегося у стола.
— Что сможешь, — пожал плечами он.
— Что смогу… — фыркнула я. — Принц вряд ли будет есть вареники! Ты не в курсе, что можно такого сделать, чтобы все были не против?
Тсуна призадумался, а потом покачал головой:
— Не знаю. Такого нет.
Блинский блин, ну как так?
— А что не противно будет есть самым… резким из них? — спросила я, намекая на Хибари-сана, Бельфегора, Скуало и Мукуро. Добавим туда Франа с Бьякураном — мало ли…
— Ну… — Тсуна вновь задумался и выдал: — Хибари-сан признает только японскую еду, а Бельфегор — только изысканные блюда, кухня не важна.
А остальные? Савада, ты реально только их тут «резкими» считаешь? Хотя да, ты сейчас как зажжешь Пламя Предсмертной Воли — и станешь круче всех, а мне что делать? Ууу, спасите меня, подштанники Бубы Касторского, Ди Спейдов двойной пробор и восьмое чудо света!
— А Скуало, Мукуро, Фран и Бьякуран? — уточнила я, зарываясь в холодильник. Странно, но окромя босса пока на кухне никого из мафиози не наблюдалось. То ли заблудились, то ли головокружение еще не прошло, так что не хотят случайно пошатнуться и тем самым слабость показать, то ли по пути они куда-то умотали… Причем последний вариант хуже всех, но правдоподобнее.
— Бьякуран любит сладкое и итальянскую пищу, в последнем его вкусы совпадают со вкусами Гокудеры и Дино, — выдал тайну мадридского двора Тсунаёши, и тут я услышала, как на кухню начали заползать остальные пришельцы. Аж от сердца отлегло, право слово! — Рёхей и Ямамото — японцы и предпочитают традиционную японскую еду. Скуало любит рыбу, а про Мукуро и Франа ничего сказать не могу, извини.
— А ты? — поинтересовалась я, выгружая на стол соленую красную рыбу.
— Я не «резкий», — тепло улыбнулся Тсуна и получил от меня такую же улыбку в ответ.
— Ну и что? Что ты любишь? — решила-таки добиться ответа я, закапываясь на этот раз в шкаф у плиты. — Японские блюда, наверное?
— Да я всеядный, — пожал плечами непритязательный мафиозный босс. — Но люблю японскую еду, ты права.
— Отлично! — усмехнулась я. — Сашими подойдет, как думаешь? Хибари-сан меня не прибьет, если я их нормально приготовлю?
— Думаю, что нет, — нахмурился Савада, явно прикидывая, не прибьет ли меня вышеозначенный Хибари-сан на самом деле.
Кстати, не к ночи помянутого «хранителя священного камикороса» в опасной близости не наблюдалось: на кухню заползли лишь Хаято (куда ж он без Джудайме — вдруг кто на его «сокровище» покусится?), Ямамото, Скуало и Рёхей, остальные растеклись по непонятным направлениям. Я волновалась? Ну вот, предчувствия меня не обманули! Ну и ладно, ну и пофиг: всё равно не уйдут далеко. Не стоит нервничать. Хотя если они на Ленку нарвутся… Ой, нет, не пофиг!
— Что готовишь? — с улыбкой спросил Такеши, и я, кивнув на рыбу, ответила:
— Сашими. Я не такой спец, как ты, но, надеюсь, есть будет можно.
— Хочешь, помогу?
Блин, Такеши, я твой фанат… Отныне и вовеки веков, право слово!
— А тебе не тяжело? — с сомнением спросила я. Мало ли, они же только ожили! Но, видимо, головокружение уже успело покинуть мафиозиков, ибо двигались они довольно уверенно.
— Да ты что! — отмахнулся мечник, пристраивая катану у шкафа. Какой декор, а! — Я же с детства отцу помогал.
— Ну, вы же из мира Мейфу только, — пробормотала я.
— Да всё нормально, — усмехнулся мечник.
— Тогда помоги, если можешь, — обрадовалась я и вручила ему рыбу.
Ямамото прорулил к раковине, тиснул нож и начал строгать ее на ровные, аккуратные кусочки. Загляденье прям! Но заглядываться мне было некогда. Я поставила вариться рис и хотела было начать тушить овощи, как вдруг Скуало подошел к плите и, подняв крышку кастрюли, заорал:
— Врой! Какого черта ты скрываешь это, мусор?!
— Это ж борщ, — опешила я. — А Вы итальянец…
— Я голодный итальянец! — отмахнулся Суперби. — И мне начхать, чем ты меня накормишь, если это съедобно!
— Тогда садитесь, сейчас всё будет, — окончательно попрощавшись со здравым смыслом, пробормотала я.
Скуало, распинаясь на тему несовершенства мира и несправедливости бытия в принципе, уселся на стул и, убрав меч в рукав, облокотился о столешницу. Пепельные волосы рассыпались по плечам, являя миру то самое пресловутое восьмое чудо света в виде волос ниже пятой точки, которые никогда не путаются и всегда лежат идеально. Я налила ему тарелку борща, поставила на стол, выдала борщезачерпывательное орудие, оно же ложка обыкновенная, металлическая, банку сметаны и три куска черного хлеба.
— Зачем? — озадачилась Акула Варии, глядя на сметану.
— В борщ кинуть, — еще больше озадачилась я. Для чего ж еще-то? Или он в жизни не добавлял ничего в супы?
— Обойдусь, — поморщился он и, наконец, занял рупор в виде рта едой, а не воплями. Ура, мои уши могут жить спокойно! Минут десять…
— Кто-нибудь еще будет борщ? — безнадежно спросила я, но в ответ получила лишь отрицательные покачивания двух голов — Савады и Сасагавы. Хаято меня ответом не удостоил, а Ямамото пожал плечами, кивнув на рыбу.
Я начала строгать овощи, а Такеши, виртуозно разделав рыбу, решил сделать суши, а не сашими, и, дождавшись, когда сварится рис, приступил к процессу. Вскоре я таки потушила овощи, а в духовке запекалась курица, и проблема обеда была почти решена. Обхомячившийся борща Суперби, откинувшийся на спинку стула, почему-то молчал и сосредоточенно хмурился — видать, думу думал… Хаято дымил цыбулькой у окна, а Рёхей что-то вещал Саваде, стоя у дверного проема и отчаянно жестикулируя. Я не прислушивалась, но боксер был громкоговорителем не хуже Скуало, ну, разве что немного не дотягивал, а потому я прекрасно слышала, о чем шла речь — о том, как им выполнить договор, и что может выпасть в качестве его условий. Предположения Сасагава выдвигал самые невероятные, и иногда мне откровенно хотелось заржать, что, кстати, и делал Ямамото, а Гокудера язвительно бросал: «Газоноголовый!» Тсуна же слушал Рёхея спокойно и сосредоточенно, и я подумала, что за пять лет он всё же изменился: принял-таки роль босса и смирился с ней, а теперь всеми силами пытается «соответствовать» и потому воспринимает всерьез любой бред от своих подчиненных. Раньше бы он заорал: «Я тут ни при чем! Почему так получилось?» — и окунулся бы в самобичевание, а потом укуренно начал бы искать способ всех спасти, а вот сейчас он являл собой чудо рассудительности и внимал откровениям Рёхея, явно тщательно обдумывая всё им сказанное.
Наконец курица пропеклась, овощи потушились, суши были водружены на стол, а в духовку отправились меренги — печенюшки из взбитого с сахаром белка. Хотя кого кормить было не ясно: остальные так и не вернулись.
— Спасибо, Ямамото-сан! — облегченно вздохнув, сказала я. — Что бы я без тебя делала?
— Обращайся, когда захочешь приготовить суши, — кивнул он и уселся справа от Суперби, то есть у левой стеночки. Хаято сел напротив него, а рядом с ним приземлились оставшиеся два мафиози: Рёхей справа, Савада слева. Между Ямамото и Тсуной остался всего один свободный стул напротив окна, который обычно использовался мной, и я, поставив тарелки и кружки этим деятелям, и себя не забыла, водрузив посуду возле этого самого, свободного места. Разлив парням зеленый чай, я нагрузила Скуало овощи и курицу и уселась за стол.
— Приятного аппетита, — объявила я и получила аж три ответа — от Тсуны, Рёхея и Ямамото:
— Итадакимас!
Два мрачных типа промолчали. Впрочем, Скуало можно простить: он уже набивал рот овощами. Травоядное, блин. Рыба-травоядное! Дожила… Кстати, а где носит «хищника» сего зоопарка? И остальных представителей семейства мафиозных… Главное, чтоб никому не навредили. Хотя если с Ленкой встретятся…
— Катерина? Это что за нашествие татаро-монгол? — послышался тихий высокий голос за моей спиной, и я вжала голову в плечи. Ой, мама. Явилась — не запылилась…
— Лен, тут всё непросто… — пробормотала я и протянула сеструхе филькину грамоту за авторством шинигами. — Отец говорил, что наследники тех, кто ему участок продал, имеют право здесь гостить, помнишь?
— Да, — нахмурилась Лена, облаченная в такой же джинсовый комбинезон, что и у меня, только черный, а не синий, и черную же футболку с красным пятном в районе сердца а-ля «меня застрелили, дайте помереть».
— Это наследники. Хотя не все.
Лена нахмурилась еще больше и вчиталась в текст липовой бумажки, правда бросила сие гиблое дело еще на середине.
— Н-да, — многозначительно, что… — И сколько нахлебников еще явилось? И почему мы обязаны их содержать? Еду пусть покупают на свои кровные и сами готовят — нечего на нашей шее сидеть. Мы им не няньки и не дойные коровы. И вообще, «на территории участка» не значит «на территории дома» — пусть спят под открытым небом, пока почки не отмерзнут.
— Там есть пункт о «полном содержании», — пожала плечами я, а Лена, дочитав до него, возвела глаза к небу, вернее, к потолку, и вопросила:
— Если бить, то со всей силы, да? Чтоб мозги по асфальту растеклись, а кости — в кашу, и не встать. Удары судьбы неизбежны, но сколько же можно трупы избивать? Оставьте наши бренные останки покоиться с миром в помойной куче жизни!
Ну началось… А хотя нет, закончилось! Ленка вручила мне документ, вернее, прилепяшила его мне на грудь, и пошла за стол. Хорошо хоть, я успела бумаженцию поймать… Усевшись у окна напротив моего стула (видать, подальше от парней держаться старается, хотя шучу — это ее законное место), она нагрузила себе суши и приступила к поеданию плодов воспитания и трудовой деятельности Ямамото Такеши.
— Н-да, — а вот теперь слов нет у меня. Имена парней Ленка знать даже не захочет и всячески будет их избегать, а вот ее представить надо бы. — Это моя сестра, Лена. Она гот.
Всё, мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Вернее, начинать жевать овощи.
— Я Ямамото, — улыбнулся мечник.
— А я Савада Тсунаёши, — представился скоромный босс мафии.
Ответа, ясен фиг, не последовало: Ленка меланхолично игнорила окружающий мир, и я, поморщившись, сказала:
— Ребят, не обращайте внимания, она всегда такая.
— Ничего, — растеряно пробормотал Тсуна, а Такеши пожал плечами, заявив:
— Да не страшно. Хибари такой же.
Неее, Хибари-сан хуже… Он закамикоросить может. Ленка же — существо относительно мирное. Пока ее не доведут…
— Где ж их носит-то, — пробормотала я, возвращаясь к овощам.
— Да, нехорошо получилось, — нахмурился Тсуна. — Такеши, позовешь?
— В смысле? — всполошилась я.
— Не волнуйся, — рассмеялся мечник. — Я сам не пойду.
И тут слева от меня прямо из воздуха появилась собака. Наимилейший пес с пушистой коричневой шерсткой и хвостом в виде аккуратной загогулины.
— Найди их, Джиро, — кивнул Ямамото барбосу, и тот помчал куда подальше, вернее, в коридор.
Омг… А ничего, что тут Ленка сидит?! Ямамото, ты дебил?! Блииин, прислала судьба идиотов!!! Мать моя Дейдара, что ж за день-то такой?! Убейте меня кто-нибудь, пожалуйста… Где там Бельфегор? Пойду, позлю — авось укокошит…
— Не волнуйся, — подмигнул мечник, подтверждавший, кажется, поговорку: «Сила есть — ума не надо». У меня что, такой глобальный афиг на морде лица, что аж заметно?
— Ты же… — начала было я, но он лишь покачал головой и едва заметно скосил глаза на Ленку. Та апатично продолжала жевать и не обращала на нас внимания. Как так?
— Прости, что Джиро под столом сидел, — выдал Такеши, ехидно сверкая глазюками. А, ну ясно. Он прав, через весь стол момент появления песика Лена видеть не могла, а человеческий мозг, даже мозг абсолютной готессы, так устроен, что в нереальном ищет признаки адекватности и вопит на весь мир о доказательствах того, что это и не магия, и не потусторонщина, и не мистика вовсе, а рядовое явление. Наверняка Лена подумала о том, что огласил Такеши.
— Ничего, — пробормотала я. — Ты прости.
— Ага, — кивнул Такеши, а Гокудера презрительно фыркнул.
Вскоре вернулся барбос и, забравшись под стол, свернулся там клубочком, а мафиози и я, дожевав суши, решили пойти по грибы, по ягоды, вернее, на раздачу комнат и спальных принадлежностей. Лена была оставлена наедине с суши, овощами и кастрюлей борща, жаль только, не в коня корм, как говорится, а мы всем кагалом, включая молчаливого задумчивого Суперби, ломанулись на второй этаж. На первом жили работники, ну, кроме выходных дней, которые у них были не по субботам-воскресеньям, а в разные дни недели, чтоб работа не стопорилась. На выходные же они сваливали в деревню или в город, то бишь по месту прописки. А мы с сестрами жили наверху: я — в правом крыле, Ленка — в левом, а Маня — в центре коридора.
Поднявшись по лестнице, ведущей из холла в просторный зал второго этажа с огромным окном во всю стену, напротив которого как раз и располагалась дверь в Манькину комнату, на которой висела табличка «Не влезай — убьёт», мы проперлись в правое крыло, куда я решила заселить Вонголу. О да, поближе к себе хочу держать милых, добрых и пушистых нях, которые не решат меня темной ночкой расчленить и… нет, не скушать — прикопать в огороде, чтобы яблони росли лучше. Хотя яблони — это уже сад. Ну да ладно, это всё лирика, а мы проперлись в самый конец коридора, и я ткнула на дверь слева, на которой висела анимешная картинка в виде Люси из «Elfen lied», державшей в руках щенка, с надписью внизу: «Улыбайся. Пока можешь».