— Все в порядке, сын. К счастью, все обошлось. Но Белле пока стоит… держаться от нас подальше. Боюсь, что это будет не так просто организовать, хотя девочка, несомненно, в шоке.
— Надеюсь, она не будет трепать языком! — ядовито вставила Розали.
— С чего бы это?! — заступилась за подругу Элис, — И вообще, Может, вы уже и забыли, но Аро отпустил нас только в обмен на обещание обратить Беллу.
Розали раздраженно повела плечом и хмыкнула. Ну, хоть что-то не меняется в этом сумасшедшем доме. В прямом смысле того слова!
— Белла никогда так не поступит, — поддержала Эсми, — она — часть нашей семьи, потому что в ней Эдвард нашел свою любовь.
— Ага… И потерял свой самоконтроль! — вновь съязвила Розали.
Да что она себе позволяет, эта глупая блондинка?! Какого фига вообще ее так волнует мой самоконтроль и мои отношения с человеческой девчонкой? Что они не поделили? Прошерстив память Эдварда, я убедился, что никаких романтических чувств сестрица Розали ко мне не имела, но вот Беллу почему-то невзлюбила с первого же взгляда. Лично я пока не заметил в себе никаких особых чувств к девушке Эда, но поведение блондинки меня взбесило. Уже самим фактом. Уж кому-кому, но ей бы заткнуться и молчать! Кто вообще языком своим длинным брякнул Эдварду, что Белла умерла? Уж не она ли? И зачем, почему? Так хотелось попенять, вроде как: «смотрите, я была права, не надо было связываться с ней изначально!» Зачем, Розали, зачем?! Тебе было мало того, что твой брат, пусть и названный, на стену лезть готов был от одного только осознания того факта, что никогда не сможет быть счастлив с девушкой, которую полюбил всем сердцем и всей душой?
Странная, категоричная, истеричная Розали. Непонятная, несмотря на былой дар чтения мыслей. Непонятная, но изученная вдоль и поперек. Самовлюбленная, и оттого не признающая чужого мнения, замершая на одном месте и не желающая идти дальше, не умеющая приспособиться, не желающая анализировать меняющийся мир, не могущая с собой совладать. Девушка, которая завидует чужому счастью, каким бы оно ни было, но в упор не видит того, что есть у нее. Красотка, которая обижена на мир и на всех, чья судьба сложилась лучше, чем ее. Не умеющая прощать, не умеющая признавать свои ошибки, язвительная и саркастичная, местами излишне жесткая и привередливая. И все это — моя сестра. Розали. Не самое приятное описание. И определенно не самое приятное знакомство.
Эдвард уже привык, но я-то не Эдвард…
Пойдя на поводу у вампирских инстинктов, я глухо зарычал, моментально принимая удобную для атаки позицию. Розали отшатнулась, а Эмметт тут же поспешил ее загородить.
— Полегче, друг, — немного опешил здоровяк.
— Эдвард, сын, успокойся. Уверен, Розали не имела ввиду ничего дурного. Ты голоден и оттого раздражен, — спокойно начал говорить Карлайл, медленно подойдя ко мне.
Я понимаю, он пытался успокоить. Добрый, отзывчивый доктор Карлайл, считающий себя монстром, но, тем не менее, не пожалевший нас всех. И нас обративший. Но Эдварду злиться не стоило — Карлайл лишь выполнил последнюю волю женщины, что на смертном одре умоляла спасти ее умирающего сына. У Эдварда были сомнения и были претензии. Поначалу была даже обида. У меня — нет.
— Да, да, прошу меня извинить, — чуть поразмыслив, ответил я как можно спокойнее, — Эмметт, Джаспер, — я кивнул братьям и через окно отправился на первую в моей жизни охоту.
Я помнил, что такое вкус животной крови, знал, как охотиться и делал это на автомате. В то же время у меня появились и свои суждения на этот счет. По счастью, личные убеждения не позволили бы мне убить человека, а потому я искренне проникся идеями Карлайла и пообещал себе, что буду вести себя хорошо. Приложу для этого все усилия. Тем более, самоконтроль хотелось бы вернуть в ближайшее время. Каллены не стеснялись общаться с людьми, и мое исчезновение (при наличии всех остальных) будет выглядеть странно. Да и Белла на месте не усидит, как пить дать! Не хотелось бы убить девчонку…
В целом же, вампирские способности меня удивили и позабавили. Я летел со скоростью света (мне так казалось), плавно огибая все преграды на своем пути. Это было незабываемо, сказочно, волшебно. В моей прошлой жизни как-то не нашлось места чуду, зато здесь чудес — хоть отбавляй. Я был рад, я был счастлив. Нечто настолько невероятное и хорошее случилось со мной, что было страшно даже поверить. Мало ли? Блаженно зажмурив глаза, я боялся открыть их вновь, боялся вернуться в обычный мир, где меня никто не ждет и где я никому не нужен. Впервые стало страшно потерять то, что я имею. И я по достоинству оценил все, что досталось Эдварду, а теперь и мне. Шикарная вечная жизнь, лишенная бед, болезней, нищеты и разочарований. Про последнее — субъективно, ибо сам факт своего вампиризма Эдвард уже считал самым главный разочарованием. Я же думал иначе. Новые впечатления накладывались на старые, принадлежащие еще первому владельцу тела, и появлялось нечто новое. Мне несказанно повезло! Вместе с нетленным телом я умудрился заполучить и бесценный опыт парня, прожившего сотню лет, заставшего еще прошлую эпоху, когда мир вокруг, культура, жизнь — все было иное. Но в отличие от Эдварда, который зациклился на своих неудачах, я взглянул на его воспоминания иначе, под своим углом, и увидел то, что Эдвард замечать отказывался. А, может, то, что я посчитал за плюсы новой жизни, он считал за минусы. Мы разные, слишком разные, чтобы мыслить одинаково. И я оказался сильнее. Под натиском моих чувств и эмоций прошлое Эдварда выглядело порой совсем другим: былые противоречия сглаживались, мнения менялись на противоположные, и, наконец, появлялся другой взгляд на мир. Взгляд с моей позиции.
Конечно, мне в какой-то степени было жаль парнишку. Он погиб в тот самый момент, когда до счастья ему было рукой подать. Но, и это с другой стороны, кто же был виноват в том, что Эдвард так и не стал счастлив, хотя получил для этого буквально все? Зачем он оставил Беллу, если так любил ее, если точно знал, что без нее ему все равно не жить? Хотел спасти ее душу! Отличная отговорка! Спасти так, бросив в лесу, в одиночестве, оскорбив, разочаровав, разбив ей сердце… Зачем? Какое спасение в том, что он сам же ее и убил?! Какое спасение будет в том, что теперь самого Эдварда нет, а у нас с Беллой еще неизвестно как отношения сложатся.
Я понимаю, на самом деле я Эдварда прекрасно понимаю. Но и осуждаю тоже. Так, как поступил он, поступать было нельзя. Тем более непростительно его поведение, если учесть реальный возраст парня.
Но все это уже в прошлом. Вопрос лишь в том, что Эдварда нет, а я, получив такой подарок судьбы, уж точно не намерен всю вечность играть эту роль. Не знаю пока как, но однажды правда вылезет наружу. Тут либо Каллены сами догадаются, либо мне придется их просветить, во избежание недоразумений, так сказать.
Насытившись и попутно поразмыслив, я пришел к выводу, что не стоит рубить сгоряча, мне нужно присмотреться, освоиться, а уж дальше действовать по ситуации. Кто знает, вдруг Белла Свон окажется той самой, которую я искал в прошлой жизни, да так и не обрел, вдруг вся произошедшая со мной мистика была не случайна. Что, если Белла — и есть моя судьба. Именно моя, а не Эдварда. И если это так, то я не намерен отказываться от своего счастья. К тому же, обращать Беллу придется все равно: это молодой Каллен был категорически против, но я реально оценил ситуацию, и вывод однозначен — нельзя рисковать целым ковеном во имя спасения человечности Беллы. В этом нет ничьей вины, и сложилось так, как сложилось. Но Белла должна стать вампиром, иначе Вольтури убьют нас всех. И в отличие от Эдварда, я не считаю, что оставить девушку человеком того стоит. Нет, не стоит. Нельзя так подставлять семью, даже если обращение любимой так претит тебе. Эдварду нужно было думать головой раньше и просто исчезнуть из жизни Беллы до тех пор, пока она еще не была в него влюблена и пока они еще не завязали отношений. Теперь делать шаг назад уже поздно. Может, Каллены и пошли бы на поводу у любимого сына, начни тот сейчас упрямиться, но я так не поступлю. Не стоит давать Аро еще один повод казнить нас.
Попутно, в своих размышлениях я вспомнил также и о том, что с самим Аро мне лучше не встречаться. Совсем не встречаться не выйдет, но есть смысл хотя бы потянуть время. Правитель Вольтури сразу узнает все секреты, стоит ему лишь коснуться меня. А у меня козыря в рукаве нет, мысли я больше читать не могу, а значит и действия Аро просчитать у меня тоже не выйдет. И король вампирского мира быстро придет к тем же выводам, что и я. И хотя на его трон покушаться у меня даже нет ни малейшего желания, Аро это может и не остановить.
Оставалась и еще одна проблема. Виктория. Сумасшедшая вампирша, которая жаждет убить Беллу. Жалко девчонку, столько всего на нее свалилось… Но самым верным способом ее защитить как раз и будет это треклятое обращение! Новорожденной, она сможет и сама постоять за себя, и другим помочь в случае нападения. Но Виктория — опасный соперник, у нее изощренная фантазия, дикая жажда мести, дар предчувствия опасности и полное отсутствие хоть каких-то моральных установок. Нет, рыжая пойдет до конца. И в наших интересах устранить ее, пока она не устранила никого из нас.
Проблемы, проблемы, одни проблемы…
Благо, что сдаваться я не привык, а любые задачи судьбы — решаемы. Уж в этом я точно убедился!
Будем действовать.
***
Я не понимаю, что случилось. Совсем нет никаких идей…
Элис обещала, что все Каллены вернутся в Форкс. Они и вернулись. Но что же толку, если все стало только хуже?! Визит к Вольтури и чудесное спасение от кровожадных вампиров вселили в меня надежду, что все теперь будет хорошо. Мне показалось на миг, что черная полоса в моей жизни, наконец, подошла к концу. Я наивно полагала, что вслед за месяцами боли и отчаянья, меня ждет хоть какой-то просвет. Но нет, все сложилось иначе. И, что самое отвратительное, переживать разлуку с Эдвардом оказалось тем больнее, чем ближе он был.
Когда Каллены оставили Форкс, я потеряла надежду, я думала, что мне уже не судьба больше увидеть любимого. Конечно, не смирилась, но и бороться не могла. Что мог сделать хрупкий человек в жестоком вампирском мире? Правильно, ничего…
А теперь, когда в темноте боли вдруг забрезжил рассвет, я понадеялась, что Эдвард и впрямь вернется ко мне. Что он останется рядом. Навсегда. Но этого не произошло.
Разумеется, Элис отговорила меня от того, чтобы ждать в доме Калленов, пока Эдвард будет восстанавливаться. И хотя я понимаю, что так было правильнее, я хотела обратного. Я боялась расставаться с ним даже на секунду. Как чувствовала…
Я вернулась домой, легла в постель той ночью, но сон не шел — мне было страшно закрывать глаза. Страшно уснуть, а потом проснуться и понять, что все случившееся — лишь сон, игра воображения. Но человеческое тело слабо и, окончательно вымотавшись, я просто отключилась.
Несмотря на случившиеся события, кошмары мне не снились. Наверное, я устала так, что больше просто не было сил, потому что о том, что я все-таки уснула, я узнала уже после пробуждения. Вот так… закрыла глаза ночью, а когда открыла — было уже светло. Даже не приведя себя в порядок, я бросилась к телефону и позвонила Элис, но узнала, что Эдвард придет в себя лишь грядущей ночью. Так что мне предстояло прожить еще одни сутки, терзаясь от неизвестности.
Медленно, но время шло. И, едва забрезжил очередной рассвет, а Чарли уехал в участок, я решила ехать к Калленам сама.
Каково же было мое удивление, когда Эдвард набросился на меня…
Я не видела его таким ни разу. Даже на уроке биологии, в первый день в школе Форкса, Эдвард не был так похож на тех страшных вампиров из человеческих легенд. Я увидела перед собой не любимого, а хищника, чьи глаза горели жаждой крови. И хищник этот смотрел на меня, увы, лишь с гастрономическим интересом. Клянусь, если бы не Карлайл, Джаспер и Эмметт, мне бы пришел конец! На этот раз я откуда-то знала наверняка: Эдвард не остановится. Он не видел во мне человека, личность, девушку, пусть даже и бывшую. В этот миг он действительно был монстром, способным лишь убивать.
Как я не корила себя в дальнейшем за такие мысли об Эдварде, но глазам своим я поверила — я видела то, что видела, и глупо было отрицать очевидное.
Когда его уже схватили и повели обратно в дом, перепуганная Эсми выбежала во двор и, мгновенно оценив ситуацию, даже не пытаясь скрыть своего стыда, извинилась, но настойчиво попросила меня уехать. А Элис вызвалась отвезти, так как ехать сама я, видимо, была не в состоянии. Но это была не мера предосторожности из арсенала Калленов, нет, я и сама чувствовала, что за руль мне в ближайшее время лучше не садиться. Я была ошарашена, шокирована, чувствовала приближение скорой истерики. Так что даже не сопротивлялась, а села на пассажирское сиденье и молча уставилась в окно.
Элис позвонила через несколько часов и сказала, что у Эдварда возникли проблемы. Процесс восстановления, тем более в таких случаях, не изучен, или просто что-то пошло не так, но Эдвард утратил свой самоконтроль. Ему нужно время на то, чтобы научиться вновь общаться с людьми, а уж учитывая то, как сладка для него именно моя кровь…
Да, оправдания Элис звучали убедительно и вполне логично. Да вот только сам он к телефону не подошел, что уже странно, будь он настроен ко мне так же романтично, как раньше. Кто знает, может, подумав, Эдвард пришел к выводу, что мне все же нет места в его жизни, в его сердце?
Я думала и сравнивала, пыталась рассуждать логически, отбросив эмоции, но кругом и всюду выходило, что в Эдварде было что-то не так. Раньше он повел бы себя иначе.
Не знаю, как и почему, но Эдвард изменился, он стал другим.
Но докопаться до правды я смогу не скоро, потому что к Калленам мне пока нельзя, а сами они не стремятся идти на контакт. Кроме Элис, конечно же, которая приносит мне вести из вампирского дома и делает все для того, чтобы меня успокоить и убедить в мысли, что все трудности временны, и рано или поздно все образуется. Она просила меня подождать.
И я ждала…
========== 3 ==========
***
Каллены купились. Но, если быть откровенным, запутать их было делом несложным; они сами выдвинули тысячу и одну теорию, сами поочередно опровергли большинство из них и остановились на наиболее вероятной: я потерял дар и самоконтроль из-за наказания Аро.
Гениально!
Столько проблем и одно решение: во всем виноваты Вольтури!
Одна опасность — если Аро узнает обо всей этой катавасии, мне не выжить…
А я, послонявшись по дому и пострадав от безделья с недельку, принял решение ехать к Денали. А что? Отличный вариант, между прочим. И развеюсь, обстановку сменю. И не подставлю Калленов, если случайно не сдержусь и перекушу кем-нибудь. Не хотелось бы ненароком нарушить договор с квилетами. Все-таки, оборотни, как я понял по воспоминаниям Эдварда, те еще твари! Разорвать вампира им — за милую душу. Да что там, одного укуса достаточно, чтобы ядовитая для нас слюна оборотня проникла в тело. И все, пиши — пропало.
К тому же, я чувствовал острую нужду в том, чтобы выйти на люди — сидеть дома сутки напролет оказалось очень скучным занятием. А в Форксе мне появляться было нельзя. Да и самоконтроль у меня хромал, причем сразу на обе ноги.
И я всерьез надеялся, что Денали помогут по старой дружбе. Да и с родней познакомлюсь заодно. Все же, воспоминания Эдварда — это хорошо, но хотелось бы и самому на девиц посмотреть. А Таня вроде как неровно дышит к Эдварду. Теперь ко мне, выходит. Любопытно…
А симпатичненькие блондиночки мне всегда нравились. Было в них нечто эдакое. Невинное, воздушное, легкое, как зефир. Они напоминали мне первый снег, сияющий, искрящийся в лучах холодного зимнего солнца, чистый…
Я обсудил свои планы с Карлайлом и, получив добро и отцовское благословение, отбыл спешно на Аляску. Розали и Эмметт вызвались меня сопроводить. Умно, ведь идти в гости пришлось на своих двоих, что, конечно, совсем не проблема для вампиров. Но должен же был кто-то меня страховать на случай потери контроля, да и маршрут проложить в обход городов и сел. Карлайл не был уверен в моих силах, а потому легко согласился на этот вариант. Да и все остальные явно были не против. Элис только все как-то задумчиво вглядывалась мне в глаза да подмигивала не понятно по какой причине. Элис у них вообще была странная. Ясно, что с таким-то даром нелегко приходилось девочке. Но я старался держаться от нее подальше. Меня физически напрягал тот факт, что она могла предугадать каждое мое действие, каждый поступок, улавливая даже сиюминутные решения, а, значит, и мои мысли тоже, пусть и опосредованно, а не напрямую, как сам Эдвард раньше.