— Ах, Аланчик, — в умилении промурлыкал этот больной на голову шизофреник, — какие у тебя маленькие ручки!
Стажер чуть не захлебнулся отваром.
— И вообще ты такой трогательный, как куколка, так и хочется тебя затискать! Когда ты уже наконец скажешь Эрику…
— Ты сказал Спирсу, что на Слингби напали гончие? — торопливо вклинился Рон, заметив, что на лице Алана появился не только здоровый румянец, но и выражение тихой злости. Зато Грелль привел его в сознание прямо-таки в рекордный срок.
— Сказал, — недовольно отвечал Грелль. — Ммм, Алан, лучше в самом деле не попадайся ему на глаза. Может укусить.
— Они будут с ними что-нибудь делать? — спросил Алан. — Ну, с собаками, я имею в виду. Кстати, зачем их вообще тут держат?
— Экономят на охране, — пожал плечами Рон. — Я этого не застал, но, говорят, раньше свора была из пятидесяти голов. Охраняла Департамент.
— Раньше, Аланчик, сюда частенько наведывались создания из нижнего мира, — Грелль растянулся на диване. — Тогда это было оправдано, а у Старка было два помощника. Но потом эти войны как-то сошли на нет, а свора осталась…
Алан тяжело вздохнул.
— Только со мной такое могло случиться, — пробормотал он. — Я здесь двадцать третий день и уже…
Сатклифф поставил кружку на пол и сощурился на юного жнеца, принявшись полировать ногти бархатной тряпочкой.
— Прости, Аланчик, ты все же не центр Вселенной, как бы тебе того не хотелось. Адские гончие — это просто тупые хищные твари. И сейчас они дьявольски голодны. Уж поверь, ни один хищник не станет сидеть около совершенно невкусных кос и ждать милостей от природы, когда у него в желудке бурчит. Кроме того, Эрик отправился за косами отнюдь не сразу, а после визита к Уилли. За столько времени они бы давно уже ушли на поиски более калорийной пищи, чем роннина газонокосилка.
Алан воззрился на красного жнеца широко раскрытыми глазами, хотя куда уж больше…
— И что же это значит? — спросил Нокс.
— Это значит, что милых песиков кто-то натравливает. Ах, как бы нам узнать, кто же это, — томно промурлыкал Грелль. — И кого же из вас они там ждали…
— Ну вот, — сказал Грелль, — здесь палата Эрика. Иди.
— Может, не надо? — робко спросил Алан.
— Он хочет тебя видеть. И, Аланчик, ты же не хочешь, чтобы он переломал мне пальцы, если на его вопрос, где ты, я опять отвечу, что забыл тебя привести?
— А разве он не…
— Ох, сладенький, проверять его дееспособность я все равно не хочу. Иди уже, — и Алан получил от Грелля такой тычок в спину, что едва не открыл дверь в палату головой.
— Ну вот, — разочарованно прошипел Рональд, когда оная дверь закрылась, — теперь мы ничего не узнаем! — юноша наклонился было к замочной скважине, но Сатклифф ловко ухватил его за воротник.
— Фи, Рон, есть куда более достойные способы находиться в курсе дел, чем вульгарное подглядывание у двери.
— Это какие же?
Грелль осмотрелся.
— О! Иди-ка сюда! — и исчез. Рональд вздохнул. Он иногда задавался вопросом, различает ли его шеф пол, стены и потолок, или ему все равно, где и как ходить. Грелль забился в нишу для вентиляционной решетки, уперся каблуками в край рамы и теперь нетерпеливо махал рукой стажеру. Собравшись с духом, Нокс полез на стену.
— Здравствуйте, — тихо сказал Алан, неуверенно переминаясь у порога. — Как вы себя чувствуете?
Эрик опустил газету.
— Ну, день добрый. Терпимо, ничего важного не отгрызли. Присаживайся. Как дела?
Алан опустился на краешек кровати.
— Ничего. Нормально.
— Мда? Грелль сказал, что ты хотел, чтобы тебя развоплотили.
Стажера бросило в краску. Он хотел извиниться перед наставником, но, когда увидел его, непривычно бледного и в повязках, то все нужные слова вылетели из головы. Собственное поведение теперь казалось Алану верхом эгоистичного идиотизма.
— Простите меня, — наконец выдавил он. — если бы я не потянул Рона к турбинам…
— Так что там насчет безвременной кончины? Уже передумал?
Алан не отводил глаз от своих ботинок.
— В общем-то, — заметил Эрик, — мне кажется, что тебя и так уже пытаются убить. Но, если ты хочешь облегчить этому парню задачу…
Хамфриз подскочил на месте:
— Почему вы так думаете?!
— А зачем бы, по-твоему, псы караулили меня около кос? Да еще и целый час. Они и так-то не слишком дружелюбны, а тогда просто свихнулись от недокорма.
— Н-но… тогда получается, что нас с Роном кто-то видел у турбин, — прерывисто дыша, пробормотал Алан. — Но кто? Мы же никого не заметили!
Эрик внимательно посмотрел на юношу.
— Тебе лучше напрячь память и все припомнить. Я не могу сейчас тебя защитить. Но у меня есть приятель, Джок Тейлор, я попрошу его за тобой присмотреть.
— Не надо! — дернулся Алан. — Не надо, пожалуйста! Я не хочу, чтобы из-за меня опять кто-то…
— А я не хочу, чтобы тобой пообедала парочка адских гончих. Тем более, что тебя и на одну-то не хватит.
«Господи, как такая бесполезная тварь, как я, могла стать жнецом?!» — в отчаянии подумал Алан. Если бы он был поумнее… если бы дождался Эрика… если бы не тянул время, осматривая прутья в решетках… если бы… если бы… цепь ошибок, одна за другой, нанизанных на его глупость и безответственность… Слингби коснулся его руки.
— Алан, нельзя так себя поедать. От тебя же через полгода ничего не останется.
Юноша наконец рискнул взглянуть в лицо наставнику и с удивлением обнаружил, что тот… не сердится. И даже улыбается несколько насмешливо.
— Спирс, — заметил Эрик, — еще задаст тебе жару. А пока выброси ерунду из головы и постарайся припомнить, кого или что ты видел. А, и еще. Ты обедал?
Алан задумался.
— Не помню, — неуверенно отозвался юноша.
«Ну, Сатклифф, я тебе это припомню!» — фыркнул Эрик. За минувшие два дня Хамриз дошел практически до полупрозрачного состояния.
— На столике пирог с говядиной. Еще теплый. Бери и ешь.
— Но это же ваше!
— Я сказал, бери и ешь! А ну живо!
Вот так Уильям, появившись в палате своего подчиненного, и застал Алана, который уничтожал пирог под тяжелым взором своего наставника. Увидев Спирса, стажер попытался подавиться насмерть.
— Добрый день, Хамфриз, приятного аппетита. Вы наконец-то решили поесть?
— Уилл, оставь его в покое.
— Между прочим, Слингби…
— Это мой стажер. Сам захочу — сам и двину. А ты уймись. И вообще, какого черта?! Тебе что, твоя нога надоела, решил избавиться?
Уильям смерил диспетчера пронзительным взглядом. Алан тихо давился пирогом, спрятавшись за шкафом. Шеф опустился на койку Эрика и метнул еще один взор, чуть полегче того, первого, в сторону вентиляционной решетки.
— Сатклифф, Нокс, слезайте оттуда. Я жду вас здесь.
«Вот гады!» — возмутился Алан, когда Грелль и его стажер возникли из пустоты. Что это они рассчитывали увидеть?!
— В чем дело, Уилли? Почему ты встал? Разве тебе…
— Я не собираюсь лежать в лазарете, когда моих сотрудников едят твари из преисподней, — отрезал Спирс. — И на этом, Сатклифф, тема исчерпана, ясно? Вчера вечером прошло еще одно совещание евробюро, — взгляд Уильяма чуть смягчился. — В связи с чрезвычайной ситуацией и прочим было решено допросить ваших стажеров. Мы просмотрим пленки их воспоминаний о том, что случилось около турбин. Прошу отнестись с пониманием.
Грелль задохнулся и даже не смог выдавить из себя протестующего писка.
— Да пошел ты в задницу, Уилл! — рявкнул Эрик. — Он не подопытный кролик, и я тебе не позволю на нем эксперименты ставить!
— А ты определись, Эрик, — вкрадчиво ответил Спирс, — тебе что дороже — твой стажер или фарш из него? — тяжело опираясь на секатор, шеф поднялся. — Пойдемте. Нас ждут.
— Я с вами, — Эрик сел. — Не надейся, что я оставлю его на растерзание этим стервятникам.
Рональд нервничал. Он ерзал на стуле, косился на наставника, который застыл рядом с ним, и почему-то все время приглаживал волосы. Алан, наоборот, сидел тихо около Эрика и размышлял о том, чем аукнется наставнику досрочный подъем с больничной койки.
— Интересно, — пробормотал Грелль, — когда наша невинная овечка наконец заметит, что Слингби смотрит на нее, как бульдог — на сахарную косточку?
— Боже, шеф, ты еще в состоянии об этом думать?! Да когда же они наконец начнут, я сейчас чокнусь!
— Рон, не шипи. Меня пару раз так допрашивали. Это неприятно, но, если пленку берет умелый жнец, довольно терпимо.
— А что с нами будут делать? — негромко спросил Алан.
— Возьмут кусочек твоих воспоминаний, — хмуро отвечал Эрик. — На пленке записывается все — от твоих эмоций до того, что ты видел, но не зафиксировал в своем сознании. На это они, видимо, и рассчитывают.
Нокс нервно рассмеялся.
— Надеюсь, они будут осторожны. Если пленка размотается слишком сильно, то от этого и умереть можно. Или на всю жизнь остаться овощем, пускающим слюну.
Хамфриз вздрогнул.
— Я не думал, что это так трудно.
— Будь это легко, — буркнул Эрик, — они бы давно взяли по куску пленки у каждого из нас и нашли бы этого ублюдка. Алан, только не нервничай и не напрягайся. Хуже будет.
Алан немедленно вцепился руками в стул. Нервы мелко завибрировали.
— Ну что, юные дарования, — осведомился шеф евробюро, — вы готовы? Начнем с вас, стажер Хамфриз.
Алан, еле передвигая ноги, подошел к столу с проектором. Коса главного начальника выглядела… как, собственно, коса. И от этого гран босс очень напоминал Смерть со средневековых гравюр.
— Тарлах, оставь, — вдруг сказал Спирс. — Я сам возьму пленку.
Тарлах чуть улыбнулся и сел. Он-то знал, что Уилл относится к своим сотрудникам, с одной стороны, как к неотъемлемой собственности, а с другой — как кошка к котятам. Сам шпыняет их без всякой жалости, но тот, кто тронет любого из спирсовского отдела, пожалеет, что родился на свет.
— Ладно, Уильям. Только осторожней.
Спирс сидел на стуле, вытянув пострадавшую ногу.
— Подойдите ближе, Алан, — сказал он. — Снимите перчатку, расслабьтесь и ни о чем не думайте.
Алан стащил перчатку и протянул руку. Плотоядно щелкнул секатор, и юноша зажмурился. Расслабишься тут, как же… Ладонь вспыхнула от боли, и сразу же зашуршала пленка.
— Все, — сказал Уильям через несколько минут. — Спасибо, Алан.
Стажер открыл глаза. К нему подошла Малена с целебной мазью и бинтом.
— Просмотрим сразу? — спросила Флер.
— Пожалуй, — кивнул Тарлах. На лица жнецов упали цветные блики от раскручивающейся ленты.
…Алан не знал, что это будет так. Он собирал пленку, но никогда не думал о том, что может чувствовать живой человек, когда при нем прокручивают запись его мыслей, воспоминаний, чувств, ощущений, самых сокровенных, самых тайных, самых… И это невыносимо, когда все смотрят на то, что ты прячешь в глубине своей души только для себя! Взгляд наставника прожигал дыру в теле. Алан вскинул руку и, словно защищаясь, закрыл лицо локтем. Скрипнул стул, и тяжелая рука легла на плечи Хамфриза.
— Тише, Алан. Сейчас все кончится.
«Ничего не кончится», — с тоской подумал стажер. У жнецов теперь будет тема для разговоров месяца на три. Благодаря Ноксу, которого хлебом не корми — дай сунуть нос в чью-то личную жизнь. И как он сам теперь будет смотреть в лицо наставнику — тоже неизвестно…
Эрик развернул своего стажера и почти силой усадил на стул. Чувствовалось, что дай Алану волю — и он вырвется и сбежит на край света. Вот же нервы у существа… Как он с такими живет?
— Отлично, — суховато заметил Спирс, когда пленка кончилась. — Теперь ваша очередь, Нокс.
— Ах, как трогательно, — прошептал Грелль; Рон покосился на наставника и возмущенно отметил, что тот, начисто позабыв о своем стажере, умиленно взирает на совершенно разобранного Алана. Да уж, дождешься от такого шефа сочувствия и сострадания. Рональд уныло побрел к месту «казни»; Эрик показал Греллю кулак. Красноволосое чудо в ответ сложило губки бантиком, бровки — домиком и захлопало ресницами. Зашелестела вторая пленка.
Когда Алан покосился на возвращающегося на место Рона, то несколько утешился. Может, нервы у греллевского стажера и отсутствовали, но изъятие и просмотр его пленки тоже несколько пришибли неутомимого оптимиста. А, как известно, когда кому-то плохо так же, как и вам, это отлично восстанавливает душевное равновесие.
— Пока ничего не видно, — раздумчиво заметил Тарлах. — Давайте просмотрим еще раз…
Алан сжался, Рон вздрогнул.
— Подождите, — Флер встала, подошла поближе к проектору и прикусила губу. — Давайте посмотрим вторую пленку. Там что-то такое мелькнуло ближе к середине.
— А можно я выйду? — чуть дрогнувшим голосом спросил Рон.
— Нет, — отрезал Спирс. — Вы сами в это в путались, сидите и терпите.
— Я не впутался, — пробормотал Рональд, — меня впутали некоторые догадливые…
— Смотрите! — вскричала Флер. — Смотрите, остановите пленку здесь!
Кадр замер. Видимо, в этот миг Нокс оглядывался по сторонам и на самой грани видимости его взгляд выцепил какой-то силуэт. Видение было настолько мимолетным, что в сознании самого Рона даже не отпечаталось.
— Похоже, это какой-то человек, — произнес Тарлах, придирчиво изучив картинку. — Но…
Начальники отделов пристально всматривалось в полуразмытое пятно, страшась опознать кого-то из подчиненных.
— Это женщина, — вдруг ясно и четко прозвучал в тишине голос Грелля. Шинигами вздрогнули и покосились на красное недоразумение. — Это женщина, — повторил жнец. — Посмотрите на ноги. Никто из мужчин в Департаменте не ходит с открытыми ногами. Никто из женщин в Департаменте не носит брюки. И еще у нее длинные пышные волосы.
Следственный эксперимент проводили после полудня. Спирс сидел на стуле, наотрез отказавшись ездить в коляске; Малена сверлила его мрачным взором — настолько невоспитуемые пациенты ей еще не попадались; Алан и Ронльд тоже были тут, вместе с наставниками. Уильям счел, что в толпе старших даже с такими стажерами, как эти, ничего не случится. Нед Старк отирался здесь же. Вентиляционные турбины вращались так, как будто ничего и не случилось.
— Ну что ж, приступим, — деловито начал Тарлах. — Для чистоты эксперимента возьмем одну даму, раз уж диспетчер Сатклифф так настаивает, и одного джентльмена, — взор большого босса скользнул по толпе сотрудников и остановился на главе шведского отдела, Густаве Линдгрене. Швед был похож на бронированный трехстворчатый шкаф и выделялся в толпе, словно слон среди пони. — Густав, попробуйте открутить прут у первой решетки. Что касается дамы…
— Я попробую, — заявила Флер.
— Мадемуазель, а вы уверены…
— Уверена!
— Принесите стремянку, Нед, — вздохнул Тарлах.
— Ах, какой цирк, — пробормотал Грелль, с интересом переводя взгляд с могучего шведа на хрупкую француженку. — Поспорим, кто быстрее?
— Не думаю, что у нас получится, — ответил Рон. — Все поставят на этот морозильник. А жаль…
— Нашел, о чем думать, — пробормотал Алан. Пока «испытуемые» корпели над болтами и зажимами, юноша нашел в толпе Старка и направился к псарю.
— Извините, пожалуйста…
— Мгхм?
— Вы присматриваете за собаками?
— Ну, я.
— А они не выберутся из клеток снова? — обеспокоенно спросил Алан. Старк качнул головой.
— Нет уж, одного раза хватит. Я там слежу теперь. Инструменты в железный шкаф запер. Снотворное им все время сыплю.
— Разве вы их не боитесь? — юноша кивнул на решетку у четвертой турбины. — Они же даже стальной прут погрызли!
— Боюсь, а то как же. Адские твари, мозгов мало, норову много. Ну а что поделаешь?
— А правда, что раньше их было пятьдесят?
— Правда.
— И как же вы с ними справлялись?
— А у меня два помощника имелось, — Нед хмыкнул. — Другие были времена. И я тут весьма уважаемым человеком считался.
— Они, наверное, часто ломают ваши эти… ну, чем вы их кормите и все такое.
— Бывает. У каждой адской гончей пасть — как медвежий капкан, а про аппетит и говорить нечего. Я их с ночи голодными выпускаю, а на утро мясом приманиваю в клетки.