- Спокойной ночи, профессор.
Послышался звук соприкосновения стакана со столешницей, потом скрип захлопнувшейся двери, и я остался один.
6. Блейз
Хэллоуин. Школа была полна визжащих девчонок, рассказывающих друг другу, какие они приготовили костюмы. На этот бал не принято было приглашать кого-либо. Считалось, что духи, которые в эту ночь прорываются в наш мир, сами помогут узнать твою истинную любовь даже под маской. Не знаю, кто это придумал, но многие верили, что человек, с которым они проведут вечер, окажется их половинкой, когда утром все снимут маски. А внутренне молились, чтобы это не оказался какой-нибудь толстяк или прыщавая девица. Некоторые парочки, нарушая традицию, рассказывали друг другу, какие купили костюмы. Я тоже рассказал, что надену костюм Дракулы. Но лишь для того, чтобы меня не узнали. Хоть один Дракула на этом балу точно найдется и отвлечет на себя внимание моих поклонниц.
Вчера я вернулся в спальню раньше запланированного, из-за того что Снейп отменил занятие, и потому Милли была еще не готова. Она бегала по спальне мальчиков в халате и тапочках, зажигая палочкой ароматические свечи – персик и карамбола. Завозмущавшись, что я пришел раньше времени, она попыталась меня выгнать, чтобы я не мешал ей закончить подарок. Я просто заткнул ей рот поцелуем и опрокинул на ковер, заявив, что мне больше по душе импровизация. Она, к еще большему моему удовольствию, усиленно отбивалась и осыпала меня проклятиями.
Малфой заметил кулон, когда я утром выходил из душа. Я подтвердил, что это подарок, но отказался сказать, чей. Пусть думает, что это Миллисент расстаралась. Похоже, Драко так и решил, потому что задал ей этот вопрос за обедом. Та удивилась, потому что считала, что это подарок Драко. Я лишь пожал плечами, загадочно улыбаясь.
Когда закончились уроки, все разбежались по спальням – готовиться к празднику. Утром всем раздали броши в виде магического трилистника. Стоило надеть его на одежду, и для собеседника твое лицо начинало казаться словно смазанным, нечетким, а голос звучал несколькими разными голосами, говорящими хором, и даже с небольшим эхом. Разумеется, рост и комплекцию этим не скроешь, но все же шансов остаться неузнанным становилось значительно больше.
Драко не придумал ничего лучше, чем нарядиться Салазаром Слизерином. Разумеется, никто больше не посмел бы придти в таком костюме – здесь авторитет слизеринского принца был непоколебим. Винс и Грег оделись в наряды средневековых колдунов. Теодор сказал, что хочет быть «таинственным незнакомцем», и потому облачился в черный костюм и такую же мантию, а половину его лица прикрывала золотая маска. Я про себя назвал это «костюмом Снейпа», ибо худой человек во всем черном ассоциировался у меня только с профессором. Панси оделась самой Морганой, а Миллисент – восточной красавицей в парандже. Да уж, она умеет танцевать танец живота, - усмехнулся я.
Сам я до последнего сидел за книжкой, вызывая недоуменные взгляды ребят. Сказал, что одеваться мне не долго, и я успею их догнать, а пока мне надо срочно почитать параграф из учебника по Гербологии. Когда все покинули комнату, я достал из сундука свой настоящий костюм, быстро облачился в него, прицепил трилистник и направился в Большой Зал.
7. Северус
Ради такого праздника Дамблдор лично явился в Большой Зал, хотя он слабел и дряхлел с каждым днем. Если раньше почерневшей и сморщенной была только кисть руки, то теперь проклятие дошло до локтя. На директоре был синий с красным костюм какого-то маггловского героя. Я только презрительно фыркал, разглядывая наряды остальных своих коллег. Хоть они все нацепили волшебные трилистники и маски, их было сложно не узнать: замшелая шахматная королева, Мерлин ростом мне по пояс, непонятное подобие груши с листьями. Да, деканы трех остальных факультетов тщательно замаскировались. Стройная фея в расшитом звездами платье, старая ведьма с метлой, подобие блестящей новогодней елки и огромный рыцарь в жутко гремящих доспехах – и другие коллеги от деканов недалеко ушли. Во что нарядился Филч, я вообще умолчу.
Когда в Зале начали появляться студенты, я с каждой минутой все сильнее кривился. Девушки с огромными декольте, бантами, стразами и рюшами всех цветов радуги, не менее расфуфыренные юноши, выглядящие в своих нарядах как ярмарочные петухи. Какого-то парня в костюме Дракулы почти мгновенно облепили поклонницы. Нет, Забини не мог одеться так банально и пошло…. Наверное, это Поттер.
Будь моя воля, я бы проигнорировал этот фарс, но Дамблдор настоял, чтобы присутствовали все преподаватели, а тем более деканы. «Для обеспечения порядка», - объяснил он, но при этом заговорщически улыбался и светился, как новый галлеон. И, разумеется, он настоял, чтобы учителя тоже были в маскарадных костюмах.
Тыквенные пироги, пирожки с тыквой, тыквенный сок, тыква в сахаре и множество других блюд и напитков из тыквы окончательно отбили у меня желание есть. В воздухе под потолком плавали россыпи зажженных свечей, те же самые тыквы и множество летучих мышей. Маленькие столики были расставлены вдоль стен, а в центре образовалась огромная танцевальная площадка. Каждая девчонка только и мечтала, когда ее, наконец, пригласят на танец.
В качестве звукового сопровождения выступала одна из популярных молодежных групп, и их музыкальные пилы уже через полчаса заставили мой мозг взрываться приступами мигрени от каждого аккорда. Не выдержав, я поднялся из-за стола преподавателей и вышел из Зала. Преодолев лестничный пролет, я оказался в вестибюле. Распахнув тяжелые дубовые двери, вышел на улицу. К сожалению, «музыка» была слышна и здесь, но все же намного тише. От озера тянуло прохладой, и листья на деревьях и кустах чуть заметно шелестели в ярком свете полной луны.
- Полнолуние еще больше усиливает магию Самайна, - вслух подумал я, бесшумно ступая по ковру из опавших листьев.
- Богиня-мать благословляет праздник третьего урожая, - услышал я за спиной хор множества голосов – магию трилистника. Я обернулся.
8. Блейз
На празднике я откровенно скучал. Позабавили меня только две Ровены Рейвенкло, истерично спорящие, кто из них больше похож на великую основательницу, и чья диадема лучше, а кому следует покинуть бал. Кажется, они даже хотели позвать в качестве судьи Серую Леди, но низкорослый Мерлин отговорил их от этой затеи от греха подальше. Салазар Слизерин пользовался вниманием у представителей обоих полов и ничуть этого не стеснялся. Танцевал он, естественно, только с дамами, но временами подолгу флиртовал с особенно смелыми кавалерами, иногда проходя на грани фола. Я тоже протанцевал несколько туров, дожидаясь, когда, наконец, профессор Снейп отделится от толпы учителей, и я смогу с ним поговорить.
Разумеется, я сразу его узнал. На профессоре был костюм дементора. Темный балахон с капюшоном, закрывающим все лицо. Это почти не отличалось от его обычного одеяния. Когда Снейп наконец-то направился к выходу из Зала, наряд Азкабанского стража точно так же эффектно развевался за ним крыльями летучей мыши. Безмолвной тенью скользнув за профессором, я оказался на улице.
- Кто научил вас так подкрадываться? - произнесло словно бы многоголосое существо, когда дементор обернулся ко мне. На этом празднике так говорили все. – Нож при вас?
- Конечно, - кивнул я, показывая локтевую кость, которую я держал в левой руке. В правой была палочка. Снейп одобрительно хмыкнул. Я избрал для себя наряд Святого Мунго. В конце концов, Мунго Бонхем тоже был черным, а потому мне к лицу был его национальный костюм – некое подобие цветастого халата с широким поясом, два шарфа крест-накрест, перевязывающие грудь, светлая накидка, закрепленная на одном плече, небольшая шапочка на голове и легкие пробковые сандалии на босых ногах. В руках – неизменные палочка и кость – перекрещенные, они являются эмблемой колдомедиков одноименной лечебницы, где я мечтал когда-нибудь работать, хоть и держал это в секрете. Не было ничего проще, чем трансфигурировать нож с костяной рукоятью в целую кость. Подобное очень легко превращается одно в другое.
Ничего не говоря, Снейп направился в сторону озера. Я пошел за ним, не нарушая молчания. Пройдя вдоль берега, мы зашли под сень деревьев, и уже через минуту оказались на небольшой полянке. Там на горке поленьев стоял небольшой котел с водой, и на земле рядом лежали еще какие-то мешочки с травами и баночки с другими ингредиентами. Профессор снял с себя трилистник и положил на землю далеко от костра, я поспешно сделал то же самое.
- На нас не должно быть следов другой магии, - пояснил он, разуваясь. – Ноги должны касаться земли, она дает заклинанию свою силу.
Я уже итак замерз, стоя в последнюю ночь октября на улице в легких сандалиях, а теперь пришлось снять и их. Холодная, жесткая земля здесь почти не была присыпана листьями, а лишь покрыта жухлой травой. Откинув капюшон, профессор взглянул на меня.
- Шапку тоже снимите. Ноги на земле, а голова открыта воздуху. Это языческий ритуал, Забини, они большое внимание уделяли духам четырех стихий.
Пока я превращал кость обратно в нож, профессор разжег огонь и принялся добавлять в закипающую воду какие-то корешки и листья, читая заклинание на гэльском языке. Когда основные приготовления были закончены, он позвал меня, забрав нож и снова начав начитывать заклинание.
- Котел, Забини, – символ вдохновения и знания, а также источник трансформирующих, преобразующих и возрождающих сил. Магия Священного Котла стирает границы между человеком, животным и божеством. Любая форма может преобразоваться в любую другую посредством этой магии. Протяните руку, - скомандовал он, и я, не раздумывая, выполнил его просьбу. Профессор молниеносным движением полоснул ножом мне по ладони, а потом как ни в чем ни бывало принялся сливать кровь с лезвия в котел. В местах, где капли попадали в зелье, вспыхивали сиреневатые сполохи.
- А предупредить нельзя было? – Обиженно пробурчал я, забирая у него нож и шипя от боли.
- Что вы как маленький, Забини? – Раздраженно бросил он, помешивая варево. – Как будто вы не знаете, что все договоры о подчинении, принадлежности и службе заключаются на крови? Как иначе вещь узнает своего хозяина?
- Вот только не надо разговаривать со мной, как с идиотом! – Разозлился я, а когда профессор протянул руку за ножом, я в ответ полоснул его по ладони.
- Вы и есть идиот! – Выдохнул он, пораженно наблюдая, как капли его крови падают в зелье, вспыхивая бледно-зеленым. – Вы понимаете, что вы наделали?!
9. Северус
Я только что не зашипел от ярости. Безмозглый мальчишка чуть не загубил ритуал на корню.
- Я читал, что этот ритуал можно проводить больше чем для одного хозяина, - выдал он, глядя куда-то себе под ноги. – Разве нет?
- А о побочных эффектах ты прочитал, бестолочь? – Все больше кипятился я, продолжая механически помешивать зелье, ставшее ярко-белым. – Знаешь ли ты, почему ритуал предпочитают проводить для одного? Да потому что данный вариант заклятия верности, наложенный на твой нож, создан специально для оружия. Оружие не может причинить вред своему хозяину. В случае двух хозяев, если они вдруг станут врагами, и один из них поднимет нож на другого, тот не сможет защититься ни одним щитом, физическим или магическим. Клинок просто выпьет из него душу. – Выдав эту тираду на одном дыхании, я глубоко вдохнул прохладный ночной воздух, успокаиваясь. И уже тише продолжил. – А если два хозяина становятся любовниками, и один из них поднимет нож на другого, то тот, кто посмел надругаться над магией верности, испытает на себе гнев четырех стихий. Ты знал об этом, глупый мальчишка?
Блейз робко поднял на меня взгляд, словно опасаясь, что сейчас я его прокляну.
- Простите, профессор. Я просто хотел, чтобы этот нож не мог причинить вам вреда. И я никогда не стану вашим врагом.
Я лишь раздраженно фыркнул.
- В любом случае, прекратить ритуал уже нельзя, иначе заклятие верности разрушится, и ваш старинный и поистине уникальный нож потеряет все свои магические свойства, если не рассыплется в прах.
Закончив мешать зелье, я бросил в него нож и принялся раздеваться. Мальчишка шокированно уставился на меня.
- Это тоже часть ритуала, Забини. Или вы думаете, мне захотелось побегать по лесу голышом?
На самом деле я разделся только до трусов. Знал бы, что придется купаться, надел бы плавки. Блейз принялся снимать с себя свои шарфы и пояса, а потом скинул халат и стянул белые нижние брюки, оставшись в зеленых плавках. Даже в нижнем белье не изменяет цветам факультета, - усмехнулся я, стараясь не слишком пристально рассматривать спортивную фигуру мальчишки. Сам я никогда не мог похвастать сколько-нибудь ощутимым количеством мышц.
- А если одежда мешает ритуалу, то почему мы не снимаем ее всю? - осторожно спросил Забини, все еще опасаясь моего гнева.
- Одежда не мешает ритуалу, но мне хотелось бы сохранить ее сухой. По крайней мере, большую часть.
- А высушить палочкой? – Не понял мальчишка.
- Вы вообще меня слушали, Забини? – Снова разозлился я, направляясь в ту сторону, откуда мы пришли. – Никакой другой магии, пока проводится ритуал.
Осторожно ступая босыми ногами по холодной земле, мы вышли к озеру. Собравшись с духом, я начал заходить в воду. Ледяную воду. Когда я погрузился до подбородка, зубы уже отбивали барабанную дробь. Забини в метре от меня выглядел не лучше.
- Н-надо пог-грузиться п-полностью, - скомандовал я, зажал нос и вошел в воду с головой. И через секунду вынырнул, задыхаясь от холода, сковавшего грудь. Блейз выскочил на поверхность совсем рядом, жадно хватая ртом воздух. Оскальзываясь на камнях, мы побрели к берегу. Я почувствовал, как сводит судорогой ногу, и чуть не упал, но меня вовремя подхватили сильные руки.
- П-п-профессор? – Поинтересовался он. Я просто кивнул, с трудом выбравшись на берег с помощью Забини. Усилившийся ветер пробирал до костей, а мокрые волосы прилипли к лицу, мешая смотреть вперед, и я с трудом поднял руку, чтобы их откинуть. Вторая рука уже давно лежала на плечах мальчишки. А они выносливые, эти квиддичные Охотники-громилы.
Я указал на две серебряные чаши, лежащие в траве недалеко от места, где мы бросили трилистники. Забини тут же принес их и дал одну мне. Я зачерпнул зелье из котла, чтобы оно наполнило сосуд до краев. Блейз все повторял за мной, больше не задавая вопросов.
- Итак, ноги на земле, голова на воздухе, тело в воде, а чрево в огне, - произнес я магическую формулу ритуала и сделал глоток кипящего в чаше зелья. Разумеется, оно не было настолько горячим, чтобы все внутренности немедленно сварились, но достаточно обжигающим, чтобы доставить нам пару неприятных минут. Хотя после купания в ледяной воде это было не настолько плохо. По крайней мере, меня перестало трясти от холода. Зелье имело явный металлический привкус. Кровь, хоть мы и добавили всего несколько капель. Когда мы выпили чаши до дна, я разрешил Блейзу достать из котла нож. На лезвии больше не было зазубрин. Оно сияло новизной и казалось идеально острым.
Взяв свою одежду, мы принялись наспех одеваться, все еще будучи мокрыми и дрожа от холода, хотя не так сильно, как сразу после купания – все же горячее зелье сыграло свою роль. Когда мы снова подошли к костру с булькающими в котле остатками зелья, я взял руку Забини с зажатой в ней рукоятью ножа в свою и принялся вырисовывать в воздухе лезвием кельтский «узел защиты», читая последнюю часть заклинания. Зелье вспыхнуло багряным и погасло. Я снял котел с костра.
- Жертва огню, - произнес я, выливая часть зелья на горящие поленья. Огонь мгновенно потух. – Жертва воздуху, - я пустил несколько капель по ветру. – Жертва земле, - проговорил я, вылив небольшую порцию зелья на траву, и оно тут же впиталось. Пока Блейз собирал пустые баночки и мешочки, я сходил к озеру и отдал последнюю жертву воде.
- Теперь наконец-то все? – Спросил кутающийся в накидку Забини. Даже шапочку натянул.
- Никакого уважения к древней и могущественной магии! – Возмутился я. – Не веришь, сам попробуй.