Каримова Кристина
По-людски
По-людски
Марат откинул тяжелый от снега полог палатки и на четвереньках выбрался наружу. Придерживая котелок одной рукой, другой старательно прижал углы ткани: следовало хранить тепло. Кое-как поднялся на ноги, моргнул, стряхивая успевший налипнуть на ресницы снег, попытался оглядеться. Сквозь плотную пелену метели едва темнели очертания Кихиштау. Вершины поменьше - Арзал, Бернау и Белая - были полностью скрыты белесой мглой. Снег, размывая границы между небом и землей, то сыпался сухой крупой, то, подчиняясь воле ветра, завивался в тугие узлы и поземки. Двигаться в таком мареве без карты, с раненым на руках бессмысленно. Надо ждать.
Марат, пряча лицо в капюшон, морщась от впивающихся в лицо ледяных колючек, черпнул котелком снег. Не к месту, некстати перед глазами вдруг встало лето, горы, залитые солнцем и чужой голос: "Эта планета больше подходит для нас, чем для вас". А ведь тогда это казалось просто словами...
***
Наметить взглядом камень, вытянуть руку, уцепиться. Переставить ногу, установить крюк, перенести вес. Наметить следующий камень, ухватиться за него, продвинуться еще на чуть-чуть. Шаг за шагом, движение за движением. Неторопливо и основательно. Надежно и медленно.
Марат старательно укрепился на очередном выступе, подвис на страховке. Поднял голову, выискивая сопровождаемого. Хар двигался по стене быстро и плавно, стелился от камня к камню, словно прилипая к ним. В надкосницах пальцев ног - выдвигающиеся когти, на ладонях - присоски. "Воистину, ящерица", - с завистью подумал Марат. Казалось, что Хар плавно перетекает по стене, а не ползет по ней.
- Отстаешь, инструктор, - кинул Хар, мельком оглянувшись.
Чешуйчатая вытянутая морда была как всегда невозмутима.
- А мы потихонечку... - негромко, больше для себя, чем для ящера проворчал Марат. - Торопиться некуда...
Хар добрался до верха, подтянулся, перебираясь через кромку. Выпрямился во весь рост. Марат видел над собой черный силуэт на фоне светлого неба. Сложенные за спиной крылья казались широким плащом.
- Горы, скалы, ущелья - это планета больше подходит для нас, чем для вас, - произнес он сдержанно, наблюдая, как медленно и осторожно завершает свой путь Марат. - Зачем она вам?
Марат наконец-то достиг кромки, пропыхтел, подтягиваясь и переваливая через край:
- Ничего... Мы любим трудности...
Поднялся на ноги, встал рядом с ящером, обвел взглядом привычно распахнувшийся мир: снежные шапки Кихиштау, серый горб приземистой Белой, изящные шпили Арзала, зелень лугов далеко внизу. Медленно, сдержанно, как курильщик первую затяжку, втянул разряженный горный воздух.
- Как там у вас?.. - негромко произнес Хар, ноздри которого широко раздувались. - Лучше гор могут быть только горы?..
Великолепное владение общим земным, знание обычаев, традиций. Это явно не могло входить в краткий курс подготовки туриста, если даже таковой существовал.
- Зачем тебе это? - продолжил Хар покосился на рюкзак с уложенными крыльями за спиной Марата, повел подбородком, обозначая мир перед ними.
Марат неопределенно шевельнул бровью: что за вопрос? Зачем бескрылому небо?
Ящер молчал, ожидая ответа.
- Полет и свобода, - произнес Марат коротко.
- Хм-м-м... - произнес ящер задумчиво.
Чуть наклонил голову, глядя внимательно-испытующе, будто пытаясь проникнуть в мысли. Марат глаз не отвел: не одним ящерам любить небо.
Первым сдался Хар. Шумно выдохнул, распахнул острые перепончатые крылья. Произнес не спрашивая, а утверждая:
- Пора?
- Да, - согласился Марат.
И послушное полотно, подчиняясь его воле, расправилось с легким шорохом, готовясь принять ветер.
***
Метель швырнула в лицо снежной крупой, дыхание перехватило, и Марат вернулся к действительности. Холод юркой змейкой уже успел вползти в рукава, забраться под полы утепленной армейской дохи, ветер обозленным псом трепал капюшон.
"Эта планета больше подходит нам, а не вам..." А ведь сказавший это, скорее всего, где-то здесь. И уж наверняка чувствует себя сейчас достаточно комфортно: другой теплообмен, меньшая чувствительность к холоду...
Ну уж нет! Даже если эта планета больше подходит для ящеров, люди так просто не отступят.
Марат нагнулся, откинул полог палатки и, аккуратно придерживая наполненный снегом котелок, нырнул внутрь. Здесь было темно и лишь немногим теплее, чем на улице: аккумулятор горелки почти сел и маленький огонек теплился едва-едва. Но хотя бы не было метели и ветер не бил в лицо, а бессильно бесился снаружи.
Марат ощупью пробрался мимо спальника с неподвижным Андреа, подвесил котелок над едва видным огоньком. Язычок пламени расплылся по днищу, обтек его и как будто бы запылал ярче. Авось хватит, чтобы расплавить снег и хотя бы немного подогреть воду.
- Что там? - Базиль, который уже больше часа сидел, бессильно бросив руки на стиннер с последним зарядом и невидяще глядя на огонь, приподнял голову.
- Метет, - коротко сообщил Марат.
- Помрем тут, как собаки... - тоскливо пробормотал Базиль.
Бессвязно в забытьи забормотал что-то Андреа. Марат коснулся костяшками пальцев горячей щеки, потом лба: температура явно подскочила еще на градус-два. Сбить ее было нечем - мешок с медикаментами сгинул в пропасти.
- Помрем, как собаки, говорю! - повысил голос Базиль. - Сдохнем к чертям! Делать надо что-то! Делать, мать твою! Чего молчишь?! Ты же проводник!
- Не ори, - оборвал его Марат. - Метель, снег. Троп не видно. Два шага - и пропасть. И ловушки на каждом перевале. Одна ошибка - и конец. Надо ждать.
- А-а-а! - Базиль в отчаянии тряхнул головой, ткнулся лбом в стиннер. Замер.
Марат сел напротив - рядом с Андреа, подправил котелок. Снег медленно, неохотно набухал, проседая и покрываясь редкими оспинами проталин.
- А правда, что до войны ты здесь инструктором был? - Базиль сидел, по-прежнему уткнувшись в колени, и голос его звучал глухо, как из-под земли.
- Правда.
- А то, что вы этих сволочей своими руками обучали, тоже правда?.. - Базиль вскинул голову. Глаза на белом обмороженном лице горели лихорадочным блеском.
Марат молча отвернулся: отвечать было нечего.
***
- Так, Марат, про оборудование я все понял, закупим все, что просишь, - начальник базы, крепкий мужчина с квадратным черепом и мощной шеей, шевельнулся. Упершись ладонями в столешницу, отодвинулся от стола. Стул под тяжелым грузным телом жалобно скрипнул. - Но я тебя вообще-то за другим звал...
Кабинет, где они беседовали, был совсем маленький: стол, два стула, да шкаф с рабочими папками на полках и кубками-наградами наверху. Марат, оказываясь здесь, всегда мысленно удивлялся, как крупный начбазы умудряется тут помещаться. В окне, наполовину загороженном массивным начальниковым плечом, маячила группа желторотиков, становящихся на крыло. Попытки поймать и удержать ветер в большинстве случаев заканчивались неудачей и кувырком в густую траву.
- Надо тут поучить тут кое-кого. Индивидуально. Начинающего... - начбазы насупился и исподлобья глянул на Марата.
- Поимей совесть! - возмутился Марат с полным осознанием своей правоты. - Я только-только группу отвел. Сейчас не моя очередь на этих... птенчиков. Хочу хоть день-два нормально полетать.
- Да полетаешь ты, полетаешь... Вместе и полетаете. С крылом у этого, новенького, как раз проблем нет. Ему бы только окрестности показать, потоки...
- Что это за новичок такой... развитый? - с подозрением осведомился Марат.
Позади - от дверей - раздался шорох, Марат обернулся, и челюсть его невольно отпала: в проходе, почти подпирая косяк головой, стоял ящер.
Он был именно такой, какими их показывали по "Новостям": высокий, с перепончатыми крыльями, обернутыми вокруг тела в виде плаща, с вытянутой, похожей на крокодилью, мордой.
- А вот и твой ученик... - буднично сообщил начальника Базы.
- Меня зовут Хар, - ящер шагнул к Марату, протянул руку - или лапу? - тонкие фаланги пальцев, обтянутые жесткой кожей с мелкой, почти незаметной чешуей. Марат машинально ответил. Ладонь чужака оказалась неожиданно теплой и по-человечески мягкой, а его общий земной звучал с едва уловимым акцентом.
***
Хар оказался первой ласточкой, как ни забавно это звучит по отношению к мощной чешуйчатой рептилии ростом под два метра и почти с таким же размахом крыльев. Необычные гости вскоре пожаловали и на соседние летные базы. "Осмотреть красоты Ойкумены", - было сообщено в официальных источниках. Да, планета, открытая людьми меньше десятилетия назад, стоила того. И Марат сразу и навсегда влюбился в ее отливающее зеленью небо, в бескрайние горные массивы - рай для летунов, оценил необычные свойства воздуха.
Но все это, непривычное для землянина, было обычным делом для Ящера разумного. Открытая землянами Ойкумена была почти копией Энты - родины рептилий, где эволюция пошла иным путем и счастливый случай стать разумными выпал динозаврам, а не облысевшим обезьянам.
Встреча двух рас на просторах Вселенной оказалась несколько неожиданной для обеих - никто не ожидал такой шутки эволюции. Впрочем, статус-кво был выработан довольно быстро: вы не трогаете наше пространство, мы не суемся в ваше. Никакого взаимодействия, никакого обмена научными данными. Минимальное количество дипломатических отношений. В большей степени это было требованием Совета Гнезд ящеров, с которым ошеломленные встречей с братьями по разуму люди просто согласились.
Это положение сохранялось в течение всех лет, которые прошли с момента первого контакта. Вплоть до открытия Ойкумены и присоединения ее к Земной Федерации. Возможно, ящеров заинтересовала сама планета, так похожая на их мир. А, может быть, она была не причем. Просто время пришло, и Совет Гнезд - наконец-то! - принял решение вступить во взаимовыгодное сотрудничество, о котором сами земляне мечтали с момента первой встречи.
Спокойный и невозмутимый Хар не только свободно говорил на общем земном, но еще и разбирался в человеческой истории, культуре, искусстве. Как? Откуда? Непонятны также были внутренние мотивы ящера. Ведь ему, крылатому от рождения, совсем не требовался инструктор для обучения полетам.
- Зачем я тебе? - спросил однажды Марат, когда они, сидя на обрыве, отдыхали от длинного полетного дня. Вечернее солнце золотило скалы, высвечивая вершины и скрывая в бархатной полутьме все остальное. Пора было возвращаться на Базу, но оба медлили: уж слишком хорош был теплый закатный вечер. - Мог бы летать самостоятельно...
- Опыт, познание, научение... - произнес Хар, наблюдая за медленно ползущей по ущелью густой черной тьмой.
- Но ты же умеешь летать? - не отставал Марат. - Чему тебе еще нужно?
- Учение - это не только техническая сторона... И познание тоже намного шире.
- И чего ты познаешь? - не отставал Марат.
- Чего-о-о? - протянул ящер, будто раздумывая стоит ли отвечать. - Вас. Людей.
Он вдруг обернулся и в упор - близко-близко - посмотрел на Марата. Глаза ящера казались непроницаемо-темными, как наступающая внизу ночь. А уже через секунду Хар отвернулся и как ни в чем ни бывало снова уставился на закат. Однако повисшая вдруг в воздухе недосказанность казалась живой и осязаемой.
Некоторое время длилось молчание. Смущенный и озадаченный Марат пытался выловить подоплеку сказанному, ящер, неподвижный, будто статуя, смотрел вдаль.
- И потом, - произнес он вдруг будничным тоном. - Здесь другие потоки. И преломление света. К этому нужно привыкнуть.
Марат мысленно поежился.
***
Какой-то едва слышный звук. То ли скрип, то ли шуршание... Марат вдруг встрепенулся, выпадая из воспоминаний. Метель, завывание ветра, трепет стенок палатки под его порывами. Показалось?
И тут звук раздался снова: легкий, едва слышный. Так поскребся бы котенок, прося впустить его в дом. Марат выждал несколько секунд, поднялся. Нарочито спокойным голосом сообщил:
- Я выйду.
- Что случилось? - Базиль, сжимая стиннер, тоже вскочил. - Я с тобой!
- Не надо. Останься с Андреа.
Базиль помедлив секунду, неохотно кивнул. Сел на место. Глаза его, недоверчиво посверкивали в темноте.
Марат откинул полог, выбрался наружу. Настороженно, вслушиваясь и вглядываясь, замер.
- Я здесь, - темный силуэт со сложенными крыльями, похожими на плащ-палатку, призраком прошлого выступил из метели. - Отойдем.
Ящер повернулся, отступил в метель. Марат, помедлив, двинулся следом. Ноги проваливались в снег, увязали, и для каждого шага приходилось прилагать усилия. Темная спина ящера маячила впереди. Массивная шея, широкий затылок, размеренные шаги. Широкие лапы оставляли глубокие вмятины, которые метель немедленно заполняла снегом. Зачем он пришел? Чего хочет? Обсудить условия сдачи?
Ящер остановился, обернулся.
- Ну, здравствуй. Вот и встретились, - акцент, запомнившийся Марату, почти исчез. Видимо, за время войны языковых тренировок было достаточно. - Я хочу помочь. Наши планеты воюют, но нам с тобой делить нечего. Уходи.
Ветер крутил поземки, нес белые змеиные хвосты снега, засыпал снежной крупой темную морду ящера. Марат молчал. Что это? Ловушка?
- Я знаю, ты не один. Вас трое, один - тяжело ранен. Уходите все, я помогу.
Он поможет... Ящер поможет человеку. Интересно, сколько людских групп из десятка, выброшенного в этот район, все еще целы? И сколько - на совести именно того, кто стоит сейчас перед ним?
Снег острыми иглами впивался в лицо, колол щеки, веки. "Вас трое, один - ранен..." Андреа - пилот корабля особого назначения, упавшего здесь, в горах. Корабля, оснащенного новейшим оружием, способного, говорят, переломить весь ход войны. Корабль где-то глубоко в ущелье, но пилот - жив. Пока еще жив. Именно на его поиски почти без надежды на возвращение отправлены десятки человеческих группы. Именно на его поиски стянуты в этот район громадные силы чужого армии.
- Я дам тебе кое-что...
Марат не сразу понял, что за дымчато-прозрачный шар лежит на черной кожистой ладони ящера, а когда понял, у него перехватило дыхание: это не могло быть правдой. Идентификатор, карта, универсальная отмычка... "В случае обнаружения Универсального Шара немедленно сообщить на Землю по аварийному каналу связи и сохранить любой ценой..." - вспомнились слова приказа.
- Без него вы не пройдете. Патрули, закладки... Я настроил его на тебя. Думай, куда хочешь выйти, и он выведет. Все очень легко, ты поймешь. Бери. И уничтожь после.
Отдать шар - все равно, что вручить военные данные: пароли, местоположение, координаты орудий, групп.