Стоп. Лесная чаща?
Я помотала головой и поспешила подняться по лестнице на второй этаж.
Вторая дверь слева. Я осторожно постучала и открыла её, не дожидаясь ответа.
Бри сидела в своей кровати и смотрела вперёд. Трудно сказать, куда именно. Я прикрыла дверь и постаралась проследить за её взглядом, но попытки мои не увенчались успехом. На обоях в цветочек вряд ли могло быть что-то, привлекающее её внимание.
— Ты пришла, — вдруг сказала она.
— Ага, пришла. — Я села на диван, стоявший недалеко от кровати. — Не понимаю только вот, зачем.
Бри повернула голову.
— Разве не хочешь знать, что случилось в лесу?
Я вздрогнула. Её слова прозвучали как укол.
— Хочу, — хриплым голосом ответила я. — Хочу.
Бриджет села так, чтобы находиться лицом ко мне, а не к этой бессмысленной стене.
— Это было очень странно, — медленно начала она. — Мы шли с Лексой по лесу… а потом… как будто она перестала быть собой.
— О чём ты? Как это выражалось?
— Она говорила, вернее, говорила не она. Это были не её слова. Она остановилась, и сначала мне показалось, что она… задыхается.
Она немного помолчала. Видимо, пыталась собрать в единое целое обрывки воспоминаний, столь болезненные, столь необычные. Режущие. Мне знакомо это чувство.
Собравшись с духом, она продолжила:
— Я спросила у неё, что происходит. И она посмотрела на меня совершенно отсутствующим взглядом. Будто сквозь меня, но в то же время весьма целенаправленно. Будто смотрела прямо в душу.
Меня будто холодом от этих слов пробрало. Казалось, даже сквозь слова Бри чувствовался этот взгляд: пустой, ледяной, пронизывающий.
— И она же что-то сказала, верно? — осторожно перебила я.
— Да… да. Это главная часть моего рассказа. Лекса… нет, не Лекса. Я не понимаю, как это объяснить. Но слова были примерно такими: "Вы ходите вокруг да около, не понимая, что происходит на самом деле. Чтобы избавиться от смертей, вы должны понять, кто их притягивает. Вы должны найти Магнит.".
— Кого? Магнит?
— Вот и у меня такая же реакция была, — сипло сказала Бриджет и прочистила горло. — Магнит — это кто-то из города. Кто-то из его жителей.
— И вполне вероятно, что это кто-то из нас… — закончила я её мысль, и она кивнула в знак согласия.
Так вот оно что. Весь это паранормальный бред не возник из пустоты. Он возник из-за кого-то из нас, из жителей. Или из нашей компании.
— Мы должны найти этого человека, но как? — спросила я, понимая, что вряд ли получу ответ.
— Возможно, этот человек чем-то отличается от остальных, — предположила Бри. — Может, ведёт себя не как остальные, или…
— …или у него три глаза? — попыталась пошутить я.
— Джонни Стоккер имел два лица, сросшиеся в вертикальной плоскости, — на полном серьёзе сказала она. — И глаз у него, таким образом, было не два, а три, если не все четыре. Так что ситуация эта, конечно, редкая, но возможная. Хотя я не верю этой информации. Скорее всего, это выдумки.
У меня чуть челюсть не отвалилась.
— Откуда ты это знаешь?
Та чуть повела плечом.
Удивительно, но сейчас я не видела в ней ту маленькую плаксу, которую привыкал видеть до этого. Нет, Бриджет — не такая. Да, она плакала, заперевшись в кабинке туалета, но не потому, что она ненормальная, а потому что ей было тяжело. Но сейчас ей было ещё тяжелее. И именно сейчас она держалась настоящим бойцом. Бойцом, чьим главным оружием является не заточённый нож, а знания.
Она говорила с нами прежде, находила, какую тему поддержать. Но почему-то мы сторонились её общества. Она это видела. Ей было больно.
А мы не понимали.
— Я знаю многое, — наконец ответила Бри. — Вопрос лишь в том, нужно ли мне всё это.
— Сейчас разговор идёт о нашем выживании. — Я скривилась, осознав, что только что произнесла. В голове это, конечно, уложиться не собиралось. — Если эти знания помогут, чтобы выжить, то они нужны.
Она слегка улыбнулась. Слегка — потому что все эти события улыбку не вызывали. Да и не могли её вызвать ни при каких условиях. Улыбаться здесь будут только умалишённые, и то не из-за того, что им это нравится. Они будут улыбаться своим мыслям, приходящим им в голову.
— Потом она упала, — вновь вернулась к разговору Бри, — а потом… ты видела.
Я поджала губы. Удивительно, но говорить об этом действительно было больно. Тяжело. Слова не хотели вырываться, такое ощущение, будто вместе с ними разрывалась душа. Молчание — лучший способ уберечь свою душу.
— Сегодня я пыталась выехать из Тэррифилда, — поспешно перевела тему я, понимая, что дальнейший разговор о Лексе попросту заведёт нас в тупик.
Бриджет выжидающе посмотрела на меня.
— И?
— И мне не удалось.
— В каком смысле?
— В прямом. Меня не выпустили. Не знаю, что это было… — Я задумалась. — Но это из того же ряда, что и остальные события.
Бри открыла рот, намереваясь что-то сказать. Но так и осталась в таком положении. Удивлённом.
— Я слышала голос, — через силу выговорила я.
— Чей? — взволнованно поинтересовалась Бри.
Хейли.
— Я не знаю, — ответила я и закашлялась, будто подавилась чем-то. Подавилась не своим голосом.
— И что тебе сказали?
— Что мне не сбежать из Тэррифилда.
— А значит, не сбежать всем нам, — хмуро подытожила она и встала с кровати. — Это было предупреждение не лично тебе, Чарли. Уж не знаю, кто там с тобой говорил, но это явно не предвещает ничего хорошего.
Она подошла к стеллажу, взяла в руки плюшевого щенка, повертела в руках. А потом швырнула его в другой конец комнаты и развернула ко мне лицо, полное и злобы, и разочарованности, и недоумения. Всего вместе.
— Мы заперты, — сказала она.
— Мы заперты, — механически повторила я.
Бри вновь отвернулась.
И вдруг я улыбнулась.
Вы заперты.
И эту дикую улыбку я не пожелаю увидеть и врагу.
Вот только…
Только враг её и видел.
Я встала, собравшись уходить, и вдруг поняла, что есть ещё кое-что, о чём мне следует рассказать.
— Сегодня в полицейском участке случилось необъяснимое, — начала я. — И я уверена, что каждый будет ненавидеть меня за это.
Бри тут же изменилась в лице.
Казалось, она прочитала мои мысли, даже не слушая мои слова.
— Только не говори, что…
— Я сдала вас. Всех вас. Против воли. Это будто говорила не я, будто не я сдала им дневник Хейли. Это всё делала не я.
Она приложила ко рту ладонь. Отвернулась. Вновь повернулась.
Но все движения были словно в замедленной съёмке.
— В то, что это могла быть не ты, я поверить могу, — медленно проговорила она. — Но в то, что все наши действия провалились коту под хвост…
Бри не закончила фразу.
Фиби Моррисон вышла проводить меня уже с кисточкой в руке. Я аккуратно взглянула ей за спину.
Лес на полотне уже приобрёл свой главный цвет. Глубокий тёмно-зелёный.
***
На следующий день в школе меня сторонились. Меня обходили стороной, будто я — зараза. В меня украдкой кидали косые взгляды, но тут же отворачивались, делая вид, что ничего не было. Словно не было в их глазах какого-то упрёка. Словно упрёка в том, что я — вина происходящего. Действительно настоящая зараза, разлагающая общество.
На физике Томас пересел за другую парту, чтобы быть подальше от меня. Я в замешательстве остановилась у своей парты, смотря на него. Он не повернулся. Не сказал ни слова. Я со вздохом опустилась на свой стул, положив на стол тетрадку и ручку. Хотя они выглядели такими ненужными. Таким пустыми. Такими бездушными.
Мистер Мэден вообще не обратил внимание на то, что Томас отсел от меня. Конечно, теперь его любимчики — Томми и Бри, которая уже вышла в школу — сидели рядышком, а значит говорить с ними было проще.
И он опять нёс всякую чепуху. Впрочем, ничего нового.
— Ни один античный грек не рассуждал о вечности, потому что понимал, что это — глупость! — с воодушевлением возгласил он. — Бесконечность — это чисто христианское понятие.
— Но ведь верили же какие-нибудь египтяне в загробную жизнь! — возразил Тобиас.
— Тоб, причём тут египтяне, про греков речь, — громким шёпотом напомнил ему Ал. Кейси ненароком прыснула со смеху. Она вообще часто смеялась. Возможно, сейчас смеяться и не стоило бы. Учитывая недавние события, и вообще… Но разве ж это кого-то остановит? Смех — не мальчик на побегушках. Появится тогда, когда сам захочет. Без спросу.
Как и кошмары.
— Мы всё и всех знаем мгновенным знанием, — не обращая внимания на ребят, продолжал Мэден. — Вот мама сначала одна — добрая, весёлая…
— Мне б такую, — с завистью пробубнил Тоб.
— …и кажется, что всё ради тебя сделает. А потом — бац! — и ты не сдаёшь очень важный тест. Что мама делает? — Физик выжидающе посмотрел на нас, будто ожидая нашего ответа. Я тут же повернулась к окну. Там жизнь мне казалась интереснее. — Расстраивается. И вот она уже другая, и словами другими её описываем.
Тобиас еле сдержал смех. Понятно было, что мистер Мэден имел в виду одно, а Тоб — совсем другое.
— Вот она садится на стул, смотрит, а на глазах, ей-ей, слёзы проглядывают… — Мэден сел за стол, мечтательно и грустно направив взор куда-то вверх.
Клянусь, часть меня в такие моменты хочет разодрать нашего учителя на куски, другая часть хочет уснуть, третья — выбежать из класса, уничтожая всё на своём пути. А четвёртая сидит и бездействует.
— Эй, — вдруг окликнули меня сзади. Я развернулась и увидела перед собой весёлую мордашку Кейси.
— Чего тебе? — вяло спросила я.
— Ты слишком угрюмая, — щёлкнув языком, сказала она. — Тебе надо развеяться.
— В каком смысле?
Она закатила глаза.
— Тебе надо раз-ве-ять-ся. Так понятнее?
— Угу.
Я взглянула на Мэдена. Он сидел за столом и смотрел прямо на меня. Испепелявшим взглядом.
— Шарлотта, — сказал он густым басом. Я фыркнула. — Я, конечно, понимаю, что ты девушка красивая. Но любить будут всегда не красивых, а интересных. Тех, с кем есть о чём поговорить.
— Почему же со мной не о чем говорить? — тут же спросила я, но тот меня не слушал.
— Вот посмотри на Томаса, на Бриджет! И вы все на них посмотрите! Они — пример того человечества, которое призвано вершить наше будущее!
И дальше всё в таком же духе. Впрочем, я не удивлена. И никто, наверное, не удивлён.
— Бри — не только красивая, но и умная! — продолжал он. — Поэтому её ситуация выигрышная.
Размышления мистера Мэдена прервал звонок. Я тут же собрала вещи. Встала. Собралась выбегать из класса, как кто-то схватил меня за рукав.
Честно говоря, у меня чуть сердце не остановилось.
А это оказалась всего лишь Кейси.
— Идём на ланч? — больше утвердила, чем спросила она с полной уверенностью, что теперь у неё есть полное право мною распоряжаться. Я пожала плечами, двинувшись за ней.
Странно признавать, но другие бы меня сейчас просто не приняли.
***
— Это всё ерунда, поверь, — сказал Тобиас, откусив от большого сэндвича такой же большой кусок. — Ты поступила правильно.
— Сомневаюсь, — ответила я. — Я предала своих друзей. Я предала саму себя.
— Это, конечно, весьма запутанная история, и я уверен, что чего-то да не понимаю… — Ал почесал подбородок и посмотрел на сестру, будто ожидая, что она продолжит его фразу.
— Это всё слишком странно. А потому всё забудется, — Кейси подмигнула мне и снова потянулась к трубочке, стоявшей в стакане. Яблочный сок — как банально!
Мне очень хотелось верить в то, что всё забудется. Вернее, что меня простят.
Но как можно простить ту, которая предала своих же друзей?
— Хейли мне всегда странной казалась, — сказал Тоб. — Знаете, она, бывало, уйдёт куда-то с такой миной, будто её кто-то унизил.
— Может, её правда унижали.
— Нет. Нет, Ал, ты чего. Какой придурок её унизил бы?
— Но она явно не просто так всей этой бурдой интересоваться начала. Тому должны были быть свои причины. — Я посмотрела на своих товарищей.
— Я согласна с Шарлоттой, — произнесла Кейси.
— С Чарли, — на автомате поправила я.
— С Чарли, — повторила она.
Мы помолчали.
Картины произошедшего не вылезали у меня из головы. Ладно все эти убийства, но тот факт, что меня не выпустили из города… что меня не выпустила Хейли.
Наверное, я начинала сходить с ума. Хейли — мертва. Ко всему этому сейчас она имела мало отношения. Мёртвые — не живые. У них прав, обязанностей, способностей меньше. У мёртвых вообще всего — меньше. Тепла, уюта, жизни. Меньше. Больше — только родственников. Большая дружная семейка.
К нам присоединилась и Ари, сестра Билли. Она была младше его на год, но лишь формально. Так-то она его гораздо взрослее. И выглядела тоже старше. Эдакая деловая дамочка, которую поставить бы в один ряд с Бри, Томасом и мистером Мэденом. Да, они бы поладили.
— Я не верю во всё это, — сказала она, как только услышала то, что я рассказала.
— У тебя есть этому другие объяснения?
— Нет, но…
— Вот то-то и оно.
Ари никогда не признавала, что она неправа. Тяжело, наверное, с таким качеством людям жить. Или, наоборот, слишком легко. Не знаю. Я, например, всегда думаю, что я неправа. И это сложно. Видимо, у меня заниженная самооценка.
Тут мимо прошли Томас, Сидни и Билли. Сид посмотрела на меня с какой-то грустной улыбкой. Мол, прости, но сегодня тусуюсь без тебя. В каком-то смысле я её понимаю. Её место в компании всегда держалось на волоске, на очень тонкой ниточке. И если она сейчас пример мою сторону, то всё полетит к чертям.
Они прошли мимо, но словно в замедленной съёмке. Всё вокруг для меня потухло. Я видела только их троих. Угнетённых. Подавленных. Нет, даже не подавленных, а раздавленных, изрезанных, израненных. И это было очень больное зрелище. Всё внутри меня свернулось в такой тугой узел, который очень сложно развязать.
Шаг, второй, третий…
Всё — серое, и лишь они выделяются из этой массы. И слышу только то, как их ноги ступают на землю. С таким характерным шарканьем.
А потом у Томаса звонит телефон.
Он вынимает его из кармана, смотрит на экран…
И по его лицу видно: этот звонок ничего хорошего не предвещает.
ГЛАВА 6. ВОЗМЕЗДИЕ
Мы были возле пропасти, у края,
И страшный срыв гудел у наших ног,
Бесчисленные крики извергая.
— Данте Алигьери "Божественная комедия"
Томас
Раньше телефонный звонок не смог бы меня удивить, обескуражить, ошеломить. Раньше.
Хотя и сейчас он меня не удивил. Удивить — это слишком простое слово, а то, что я почувствовал на самом деле, описать словами невозможно ни при каких условиях.
Шарлотта, увидев моё лицо, тут же вскочила с места и подошла к нам, будто мы и не ссорились.
— Кто звонит? — громко спросила она.
— А тебе зачем? — тут же влез Билли. — Опять доложишь?
Чарли отвечать не стала, а просто выхватила телефон у меня из рук, причём я и возразить-то не успел — она оказалась чрезвычайно быстра. Мелодия звенела у меня в ушах так, будто это был единственный оставшийся звук во всём дворике.
А перед глазами стояла фотография, которая появилась на экране при звонке.
И имя звонившего.
Звонившей.
Я услышал, как телефон упал на траву. Опустил взгляд и увидел, что упал не только телефон. Чарли сидела, приложив ладони ко рту и глядя на виновника происшествия. А мелодия всё звенела и звенела, всё звенела и звенела…
— Это невозможно, — сказала она. — Невозможно.
Я был согласен с ней. Да, сейчас, когда я прекрасно понимал, что она предала нас ради каких-то немыслимых идеалов, ради подруги, ради… да не знаю, ради чего ещё. Да, сейчас, понимая это, я всё равно был с ней согласен. Потому что она была права.
— Да, — проговорил я, опускаясь на корточки. — Невозможно.
И я взял телефон. А Шарлотта посмотрела на меня так, будто я взял дохлую крысу.
— Только не говори, что ты ответишь.