Ли Фонтана.
- Ты вчера выглядел вчера. Все еще чувствуешь себя немного бледным? -
Это длинная тяга из Спрингфилда. Что у нас есть для обеденного обеда? »
« Тушеное мясо говядины и французский хлеб ».
« Звучит неплохо. Если мне будет скучно с рутиной, есть ли какие-нибудь рабочие места на кухне?
«Всегда используйте помощь на кухне, - сказал Бронский. «Видишь меня, когда будешь готов».
Ли подумал, что ему может нравиться относительная тишина кухни лучше, чем шум хлопковой фабрики, но он хотел бы работать с Гимпи. Позади Бронского, идущего по подиуму, направлявшегося к лестнице, были два человека с завтрака этим утром, темноволосый один впереди, его лицо застыло в том же ущемленном хмурым взгляде, его черные глаза были направлены на Ли. Позади него бледное лицо блондинки и бледные глаза телеграфировали злобу, которую Ли знал слишком хорошо. Они не переехали на Ли и Бронски. Когда Ли отошел на узкий подиум, чтобы позволить им пройти, темный человек толкнул его на рельс. «Не место для габ-фестиваля».
Бронски напрягся и потянулся к нему. Человек уклонился, обогнув Бронского. Бронский присел, ожидая, но охранник крикнул с основного этажа, и он отступил. Двое мужчин толкнулись в прошлое, прижимая их обоих к рельсу и давая им палец.
«Их камеры находятся за твоим, - сказал Бронский, наблюдая за двумя развязками вдоль подиума. «Темный Фред Кокер. Блондинка - Сэм Делоне. С этими двумя людьми было более одного ножа.
Ли держал обоих в поле зрения, пока они не исчезли вниз по лестнице и снаружи. Он наблюдал, как Бронски взбирается за ними, снова читает, затем Ли подходит к своей камере. Поднявшись волной истощения, он лег на свою койку. Никто не должен был объяснять это ему. Он вернулся в большой сустав, сумасшедшие горячие головы вокруг него. И больше, чем горячие головы, тоже с тенью, которая так легко сочетается с Кокером и его родом. Столько, сколько он восхищался своим дедушкой, он хотел, чтобы Рассел никогда не торговался с дьяволом, хотел, чтобы в этом случае Рассел отступил и отвернулся.
Ли, в котором он был сейчас, подумал Ли, пришло время получить себе оружие. Когда ты был молод и силен, мне угрожала угроза тюрьмы, когда ты мог сражаться с голыми руками. Это было по-другому в конце жизни, когда каждое движение было попыткой, когда в каждой угрозе вы видели лицо поражения. Внезапно холодный, потянув одеяло поверх него, мрачный и одинокий, он почувствовал, что вес призрак-кота врезался в кровать, толпился против него, мурлыча, как маленький двигатель. Он почти засмеялся, когда кошка-призрак схватила матрас, лизнула руку Ли с его грубым языком и тихо сказала: «Винт Кокер. Винт Делоне. В этой тюрьме, Ли, больше, чем вы еще знаете.
“Какие? Чего ты добиваешься? »Но Ли почувствовал, как кошка свернулась, как будто он подтянул голову, и в какой-то момент призрак тихо храпел. Ли улыбнулся, легко повернулся, чтобы не беспокоить его, и вскоре они оба спали, Ли дрейфовал к грохочущему мурлычеству Мисто, успокаивающему его опасения о грядущих днях.
9
ДВИЖЕНИЕ ЮЖНОГО В Пятницу Атланты впервые посетил Моргана, Бекки заставила себя болеть, думая о каждой уродливой мысли о своей внутренней жизни, так что она огорчилась, что ее вождение отключилось. Дважды, проезжая еще одну машину по двухполосной магистрали, ей пришлось быстро отступить в трудное пространство, чтобы не нанести удар по встречному транспортному средству. Ей казалось, что она превращается в одну из тех женщин, которым управляют больные нервы, они ничего не могут сделать правильно.
Прибыв в Атланту, где они двигались в течение нескольких дней, ехали вниз по Пичтри и на юг через смешанные коммерческие и небольшие коттеджи, она была шаткой, ее руки неустойчивы на руле. Когда она вошла в паркинг возле тюремной стены, она долго сидела в машине, пытаясь собраться вместе. Она чувствовала себя так тошнотворно, что боялась, если бы она вошла, она была бы больна в комнате для гостей.
Думать о том, чтобы покинуть Рим, не помогло, чтобы оставить Кэролайн, думая, насколько она зависит от ее матери, - чтобы заботиться о Сэмми, но больше всего должна быть там для них. Кэролайн была ее другом, ее лучшим другом, кроме Моргана. Жизнь была разрушена без Моргана, и теперь она была бы еще более пустой, без Кэролайн.
Но, по крайней мере, живя в Атланте, она была ближе к Моргану, а не в течение всего дня, чтобы навестить его. Она и Сэмми могли пройти в тюрьму всего за несколько минут, подумала она с горечью, просто качаясь в тюрьме после школы, как любая мать и ребенок.
Наконец она вышла из машины, чувствуя взгляд охранников со своих башен. Им было бы интересно, почему она так долго сидела там. Призовут ли они дополнительные меры безопасности, потому что она показалась подозрительной? Ее шея покачивалась от их взглядов, она поспешила вверх по лестнице. Она нажала на зуммер, подождала, пока замок защелкнется, и проталкивает железную дверь в салонный порт на шесть футов, бары и тяжелый стакан, улавливающий ее в небольшом пространстве.
Через щель в толстом стеклянном барьере она рассказала охраннику свое имя и имя Моргана. Из застекленной области вышел второй охранник, высокий, бледный мужчина, который попросил ее кошелек. Она смутилась, наблюдая, как он разыскивает пачку тампонов. Удовлетворенная тем, что у нее не было оружия, он отдал ее обратно и жестом пригласил ее через дверь в гостиную тюрьмы.
Комната не выглядела ничего похожего на часть тюрьмы, была гораздо более гостеприимной, чем она ожидала: коричневые ковровые покрытия, белые стены, бежевые диваны и мягкие стулья, расположенные в маленьких группах. Половина сидений была уже занята, жены и дети, пожилые пары, каждая группа собралась вокруг заключенного, одетых в синюю тюрьму. Большинство мужчин были мрачными и изъяты даже среди своих друзей и семьи. Один человек был настолько эмоциональным, обнимал жену и детей, он был почти в слезах. Только двое из заключенных казались расслабленными и дома, беседуя, один мужчина держал на коленях двух мальчишек. Она выбрала пустой диван, стояла рядом с ним, наблюдая за внутренней дверью, куда, скорее всего, вошел Морган.
О чем они будут говорить? Впервые в жизни она не могла открыться с ним. Она не хотела рассказывать ему о своих неудачных попытках расспросить Натали Хупер. Ей было очень жаль, что она это сделала. И она не посмела рассказать ему, как Фалон пришел к Кэролайн и ушел за Сэмми.
Она не понимала Фалона. Если он хочет, Бекки, как он всегда говорил, зачем он пошел за Сэмми? Кэролайн сказала, что он проявляет психопатические тенденции; Бекки должна была согласиться, но эта мысль испугала ее. Она могла справиться с нормальным человеком, но как вы относились к психопату?
Она не могла рассказать Моргану об этом утром на работе, прежде чем отправиться в Атланту. Не мог сказать ему, что Фалон загнал ее в хранилище в аппарате «Рим», когда собирал вместе свои купюры, чтобы делать свои книги. Он должен был спрятаться за полками на складе, когда она вошла. Она стояла в ящике с открытым ящиком, когда он схватил ее сзади и прислонил к полкам, слабый шепот.
«Держи язык за зубами, я могу причинить тебе вред». Его слизистый тонико отвратило ее. «У тебя теперь нет никого в постели, Бекки».
Она ожила, пинала и кричала. Он хлопнул себя по губам. Она так сильно укусила его, что он хрюкнул и снова ударил ее, тяжелее. Она закричала громче, поэтому клерки впереди должны были ее услышать. «Убирайся отсюда! Помогите! Помоги мне! »Когда шаги стучали, он ударил ее о стену, отпрянул и ушел, исчезая между полками. Она услышала, как задняя дверь открылась и соскоблила, услышав щелчок защелки.
Хранилище было пустым, остался только ее страх.
Она пробежала путаницу с двумя клерками и помощником менеджера, который прибежал, задал вопросы, попросил их не звонить в полицию. Она сказала, что не знает, кто этот человек. Рижская полиция ничего не сделала, чтобы помочь ей, она не могла справиться с покровительством, и она не хотела, чтобы Фалон добавил ярость, если она подала ему отчет. Когда она успокоила персонал, успокоила их, она поспешила домой к Кэролайн, чтобы переодеться, чтобы отправиться в Атланту.
Когда она сказала Кэролайн, что случилось, ее мать сказала: «Это успокаивает. Тебе придется спуститься к Энн.
- Но …
- Я поговорила с ней сегодня утром. Она … -
Она не хочет нас, мама.
«Скажем, она не хотела. Она справится с этим. Вы должны идти, как только сможете, по крайней мере, пока не найдете квартиру. Пока ты здесь, Фалон не оставит тебя в покое, не оставит Сэмми в одиночестве.
Кэролайн обняла Бекки. «Анна успокоится, когда ты уладишься. Как только она узнает тебя лучше, и узнает Сэмми.
Бекки больше ничего не сказала. Этот план должен был бы сделать на данный момент.
«Мы можем торговать автомобилями, - сказала Кэролайн, - я держу шахту в гараже, он не может видеть там. Я всегда вожу фургон. Я оставлю вашу машину, припаркую ее в разных частях диска, чтобы он знал, что она используется ».
«Мне понадобится время, чтобы закрыть мои счета, - сказала Бекки, - чтобы предупредить и уложить несколько вещей». Мысль о том, чтобы переехать с Энн нежелательной, не понравилась, она чувствовала себя благотворительным делом.
«Когда вы будете готовы, мы упакуем автомобиль ночью, и вы сможете уйти до рассвета. Вы сказали, что с Натали и Фалоном спать поздно? »
Бекки кивнула:« Я так думаю, насколько я могу судить с улицы ». Она проехала мимо квартиры Натали несколько утра, глядя на окна. Занавески никогда не были открыты до середины утра, и два раза, когда она проезжала к полуночи, она видела, как горит гостиная и кухня. Возможно, она могла ускользнуть перед дневным светом, не зная Фалона.
ТЕПЕРЬ БЛАГОДАЛАСЬ дверь в гостиную комнату, многократно пропуская других заключенных, но все были чужими. Она открыто смотрела, как заключенные, каждый с черным идентификационным номером, нанесенным на его рубашку, обнял и поцеловал. Ей нужно, чтобы Морган успокоился и удержал ее; и она не могла себе представить, как он потерялся, потерялся и остался один. Она не хотела думать о том, какова была его жизнь в этих высоких, холодных стенах.
Она обещала себе, что она скажет ему только обнадеживающие вещи, что она переведет в Атланту звуки как интересные новости: она будет рядом с тюрьмой, она может приехать каждый день посещения. Если бы она нашла адвоката в Атланте, было бы легче увидеть его часто. Но ей придется солгать ему, сказать, что Энн пригласила ее. Конечно, он задавал вопросы; Он знал прохладные отношения между Энн и Кэролайн. Может быть, она могла отвлечь его от четырех адвокатов Атланты, которые она видела на этой неделе. Она подумала, что лучше оставить ее навсегда, улыбаясь.
Когда охранник открыл Моргана, на мгновение она не узнала его: еще одна сдержанная фигура в тюремном блюзе, его глаза сбились, его лицо было невыразительным, его руки были хромающими по бокам, его гуляли, как будто каждая унция боя Был взят у него.
Или эта ярость она видела? Закрытая, раздутая ярость? Как будто даже самое маленькое движение может вызвать насилие восстания, которое он не осмеливается развязать? Она стояла и смотрела, затем пробежала по большой комнате и бросилась на него. Они закрыли друг друга, морган посмотрел ей в лицо, а затем поцеловал ее в шею, причесывая волосы. Все было в порядке, они были вместе.
Морган отдернул ее, глядя ей в лицо: «Я боялся, что ты приведешь Сэмми. Знает ли она, что ты здесь? »
« Я не сказал ей. Она с мамой. Я не думаю, что она готова прийти, но она бы настояла. Она все еще так расстроена, я хотела дать ей больше времени.
С тех пор, как Сэмми бежал от Фалона в кусты, которые она спала плохо, были кошмары, о которых она не говорила, и большую часть дня была спокойной и замкнутой. Только по утрам ей казалось легче. Она появлялась из спальни после того, как Бекки поднялась, расслабилась, солнечно и хотела улыбнуться. Как будто что-то об этом последнем сне укрепило ее, как будто ее предсказанные мечты были счастливыми. Сегодня утром Бекки услышала, как она в своей комнате разговаривала сама с собой или, может быть, с ее воображаемым приятелем. Все, что Сэмми нашел, чтобы успокоить ее, несомненно, было необходимо.
Сидя на диване, Морган обнял Бекки, утешившись их близостью, они долго не разговаривали. Бекки хотела знать, что это такое внутри, но она не могла спросить. Она молилась, чтобы он не спрашивал, как идет ее работа. Она потеряла так много ее счетов, что, если она не найдет работу в Атланте, ей нужно продать дом, чтобы нанять нового адвоката и избавиться от ипотечных платежей. Даже некоторые из ее самых старых бухгалтерских работ были кислыми, поэтому многие люди, верящие Моргана, были против них. Она потеряла более половины своих клиентов, хотя люди на аппаратных средствах оставались лояльными. И бизнес в автомобильном магазине был не лучше.
Она сказала Моргану, что ее работа и работа в магазине все в порядке. Она ненавидела лгать ему. Как естественная и оптимистичная, как она пыталась быть, ни один цвет не возвращался к его лицу, никакого смеха ему в глаза. Он не засветился, когда она рассказала ему о четырех юристах Атланты, хотя он внимательно слушал, пытаясь оценить каждого. Она так хотела найти мужчину, с которым она могла бы доверять, кто-то сочувствующий, но способный и сильный, который бы дал им надежду.
«Думаю, - сказала она, - Квакер Лоу может быть мужчиной. Он не сидел, постукивая пальцами по столу, или делал длинные заметки на юридической площадке, как это делали другие. Он сосредоточился на мне, он действительно слушал меня.
Лоу был витиеватым, лицом с квадратным лицом, большим и злым. Широкие руки, как фермер, его костюм и белая рубашка хромали от жары, активный мужчина, который казался неуместным в своем тесном кабинете. Но его голубые глаза проявили острый интеллект и, глубоко, легкий остроумие. С того момента, как она села к нему через стол, он понравился ему. Он взял то, что я должен был сказать, все детали установки Фалона. Я рассказал ему о свидетелях, вспомнил как можно больше свидетельств.
«Он сказал, что он был забронирован с судебными делами, но он сделает все возможное, чтобы изменить его график, сказал, что его помощник будет заниматься некоторыми судебными делами. Казалось. , , как будто он хотел помочь. Я не получил этого от других трех.
«Он сказал, что, если он сможет принять это дело, он придет в Рим в течение недели и будет проходить судебные рекорды». Она положила руку на Моргана. «Он действительно слушал, Морган. Он. , , Я думаю, он может действительно заботиться о том, как с вами обращались.
Она знала, что у Лоу есть только небольшой шанс, но это все, что у них было. Она с каждым вздохом молилась, чтобы он сделал время; она не позволила себе думать, что Квакер Лоу подведет их.
Прижимаясь близко к Моргану, она знала, что чем дольше они будут отделены друг от друга, тем труднее будет говорить, чем больше будет отличаться их жизнь, тем меньше им придется делиться. Морган погрузился в режим тюремной жизни, она изо всех сил пытается удержать их на плаву, пытаясь уберечь Сэмми, пытаясь успокоить тетю, которая не хотела их в своем доме. Единственное, что им пришлось поделиться, помимо самой Сэмми, было обращение.
Когда она сказала Моргану, они переедут в Атланту, и тетя Энн пригласила их, он знал, что она забывает половину истории, но он не толкнул ее. Он сказал, что был рад, что она будет рядом, и ему не придется долго ехать, и он оставил ее на этом. Это не понравилось ни одному из них, это на цыпочках вокруг asubject; это заставило ее чувствовать себя такой же жесткой, как незнакомец. Она также не упоминала о продолжающихся мечтах Сэмми о ковбое - тех частях мечты, которые Сэмми желала поделиться с ней.
Ей очень хотелось рассказать ему сон прошлой ночью, который поделился Сэмми; она хотела ответа Моргана. Но почему-то она опасалась этого ответа. Было два часа ночи, когда Сэмми сидел прямо в постели, проснувшись, не крича от страха, а вместо этого торжественно и требовательно. «Мама! Мама!»
Бекки включила светлую и нарисованную Сэмми. Ребенок не боялся, она была спокойной и сдержанной, ее темные глаза были серьезными. «Он здесь, мама. Ковбой здесь. Он в тюрьме, он стоит за стеной с Папой.