– Ты говоришь загадками, – обвинил король.
– Как всегда, – почти беззвучно откликнулся посетитель.
Манфред на миг отвлекся от разговора с ним и ощутил, будто привычная жизнь вновь возвращается в зал после долгого затмения. Снова звучал голоса, бряцает оружие стражей за дверями, шепчутся министры. Звуки стали отчетливее. Зрение будто обновилось, и мрачный мир вокруг снова обрел краски. Присутствие тени всегда вызывало затмение и разума, и света.
Когда Манфред обернулся к собеседнику, того уж не было. Зато в зале все шло своим чередом. Конрад уже в сотый раз читал стражникам нотации о том, что обращаться с пойманной надо как с драгоценностью. Он страшнейшими пытками замучает любого, если хоть волосок упадет с головы Рианон. Смотреть на это было противно. Такая собачья преданность и кому, высокомерной гордячке, которая и слова ему ни разу не сказала, но зато ее толстая золотая коса была изящно обвита жемчужными нитями, шелковые одеяния с тугим лифом выгодно очерчивали соблазнительный стан, а лицу позавидовал бы и ангел. Ну а если она начинала петь или играть на лире. Или читать стихи своим мелодичным голосом. Вот теперь он сам с трудом мог сглотнуть и прогнать от себя искушение. Главное золото и власть, а не та красота, которую с золотом только сравнивают. Это все пройдет, он отлично усвоил, что люди стареют, дурнеют, покрываются морщинами, или же кинжал уродует их раньше времени, а еще есть магия, но вечно одно – богатство и сила. Ему нужна слава дьявола, и он все это получит. Разве он уже не выполнил условия, и не одевается в черное, как сам дьявол, он красит седые пряди в своих волосах в черный цвет, он предпочитает драпировки цвета воронова крыла для своих апартаментов. Что нужно еще, чтобы угодить им и быть под стать дьяволу. Он старался, как только мог и сам уже не заметил того, как поставленное ими условие стало его собственной целью. А они ведь могли и пошутить, как напевал магический голосок из ларца, забытого Рианон, они вообще уже могли о нем и не помнить. Только вот он упорно не хотел в это верить. Наоборот он полагал, что не зря выбрали его, он тот, кого они искали, быть может, столетиями, чтобы остановить на нем свой выбор. Ведь он один из всего человечества как будто создан для того, чтобы копировать их. Даже больше он хотел быть их оружием, их приемником на земле. И то, что они нашли именно его это судьба. По крайней мере, он сам был в этом свято уверен.
Иначе почему мальчишке Дугласу приходится копаться в своих колдовских книгах, чтобы хоть что-то освоить и мечтать о Школе Чернокнижия, а к нему тени приходят просто так, хотя он не знает ни тайных символов, ни запретных наук и уж тем более не вызывает их из тьмы, а они сами стремятся навещать его и давать непонятые обещания своими шепчущими почти неразборчивыми голосами.
Действительно, ему нечего было бояться народных восстаний или тайных заговоров. Даже если все захотят объединиться против нового короля, тени поддержат его. Вот только их никогда нельзя было вызвать по собственному желанию, они сами время от времени появлялись из тьмы, чаще всего, когда он оставался совсем один. Только это его не пугало. Он был уверен, что если встанет срочная необходимость, то они каким-то немыслимым образом узнают и придут.
Возможно, они даже знают что-то о безымянном рыцаре. Если б только можно было призвать их сейчас и уговорить слетать туда, где находится он, пусть даже в самый ад, лишь бы только они обступили его там черными тенями и убедили присоединиться к войскам Лоретта. Хотя с другой стороны почему он решил, что без этого рыцаря ему не обойтись. Разве темные тени не могущественнее. Разве тот, кто, по словам очевидцев, сражается только за справедливость, исключая личную выгоду, способен составить конкуренцию дьяволу. А Манфред был уверен в том, что черные тени приходили именно от дьявола. Значит у воина легенды, кем бы он ни был, нет шанса справиться с ними. Да, он побеждал во всех прочих войнах, но ведь это были войны простых людей. Не было среди них короля, которого избрали демонические силы. Ему стоило быть увереннее в себе. И все равно взглянув на мрачный небосклон он почему-то внутренне содрогнулся. Ему показалось, что раньше, чем разразиться буря, он увидит там блестящие доспехи неизвестного, не показывающего никому своего лица бога войны, а потом меч пронзит его как молния. Вопреки своим ожиданиям он е увидел ни божество в доспехах, ни копье сделанное будто из молнии, но в ту ночь над замком разразилась такая гроза, которая заставила содрогнуться всех. Сам Манфред чувствовал себя как во время землетрясения, казалось, почва под фундаментом вибрирует, будто что-то двигается под землей, будто звучав в ее недрах чьи-то молотки и нарочно подрывают сваи, чтобы рухнул весь замок. А еще ветер сорвал шифер с городских крыш внизу и некоторых бастионов, одна из молний так ударила в металлический шпиль башни, что пламя там занялось. Совсем рядом с библиотекой Дугласа. Конечно же, маг в мгновение ока потушил огонь, но какими глазами он потом посмотрел на проснувшегося среди ночи короля. Может, Манфреду только почудилось, что во взгляде юноши читает неодобрение, страх и даже обвинение. Неужели он обвинил в чем-то короля? Уж не в том ли, что чуть не занялись пламенем его драгоценные книги? Но разве король человеческой, а не волшебной страны может отвечать еще и за молнию в небесах? Очевидно, Дуглас считал, что да, потому что его губы приоткрылись с укором. Казалось, он не мог, но так хотел произнести всего одно обвинение:
– Это вы его призвали.
Дух – спутник
Когда они добрались до первого населенного города, Рианон ужасно устала. Присутствие рядом бесплотного спутника будто выпивало из нее самой всю энергию, чтобы сделать его более материальным. И действительно Орфей приобрел плотность и выглядел совсем как человек, не считая своего странного одеяния. Уж лучше бы он оставался призрачным. Рианон несколько раз даже ругалась на него, когда он пытался сделать вид, что он ее провожатый и невыразимо смущал таким образом изредка встречавшихся на их пути людей.
Он не мог вести себя спокойно. Безрассудный и дерзкий он постоянно приставал к прохожим, дразнил их, задирал. Рианон в этих случаях чувствовала себя крайне неловко. Еще бы, ведь он то мог в любой миг стать легким как пушинка и вскочить на сук высокого дерева или же чью-то крышу, чтобы уже оттуда продолжать свои издевательства над простыми прикованными к земле людьми. Он это мог. Для ничего не стоило взлететь, усесться на верхушке сосны и смеяться над смертными, оставшимися внизу. Он только не учел того, что оправдываться перед ними за своего сумасшедшего друга придется ей. Могло даже дойти до драки. Что тогда? Орфею было бы весело наблюдать за происходящим с высоты. Он бы даже от души посмеялся. Только он не учел, что его госпожу могут в этом случае обидеть или даже убить. Он как будто считал ее бессмертной. Рианон его поведение начало раздражать.
– Лентяй! Лодырь! Бездельник! – тихо ругалась она на него, за шкирку оттаскивая от очередных прохожих, которым он уже начал строить рожи. – Хочешь, чтобы из-за тебя я попала на виселицу? И это вместо того, что мне помогать, как обещал. Учти, мне не нужен дух – ротозей. Если не хочешь служить, можешь отправляться назад в пещеры или в ту таверну, где мы с тобой встретились, чтобы поискать там очередного дурака, которому навяжешься в слуги. Только боюсь тебе придется сидеть там целую вечность, потому что второго такого дурня просто не найдется.
Ее гневная тирада ни чуть его не смутила.
– Прождать целую вечность это ничто, есть вещи и похуже.
– Например? – огрызнулась она.
– Например, быть запертым в тех пещерах, без единой щели, чтобы можно было сквозь нее просочиться наружу и без источника чужой энергии, – Орфей огляделся. Они уже находились в пригородах, кругом располагалась рыночная площадь. Люди сновали туда сюда, выкладывали товар, разделывали туши на мясных прилавках, торговались с коробейниками. Десятки, сотни людей. Орфей смотрел на них жадно, как на наполненные чаши.
– Смотри! – он указал вперед. – Видишь тех людей?
Рианон посмотрела на толстяка в местной лавке и его помощников. Ничего удивительно в них не было. Она и раньше уже видела, как разделывают и пропускают через мясорубку мясо, чтобы сделать фарш. Ее не пугали передники или фартуки, забрызганные кровью, а свежий запах мяса только привлекал. Она слегка кивнула, давая Орфею понять, что заметила этих людей, как и он.
– Нет, не так, – он будто прочел ее мысли. – Для тебя это просто люди, всего лишь встречные, ты их не знаешь, они не знают тебя, вы проходите друг мимо друга и ничего при этом не испытываете. У меня все по-другому. Я нуждаюсь в чужой энергии. Видишь того мужлана, – он указал на пышнотелого хозяина лавки, – отвратительный тип, он бы с радостью забивал и своих собратьев по цеху не то, что быков или свиней. У мерзавцев всегда больше энергии. Ими особенно приятно поживиться. Это чаша, наполненная до краев, и мне хотелось бы из нее отхлебнуть, с твоего позволения.
– Тебе не нужно было мое позволение все эти годы, пока ты не встретился со мной, – она брезгливо отвернулась от скопища мясников и их покупателей. Это зрелище для Орфея, а ее уже начало мутить.
– Но теперь ты моя госпожа, – резонно возразил он, – я бы хотел заручиться твоим позволением.
– Что ж, оно у тебя есть, главное не попробуй однажды так же питаться мной. Вдруг я окажусь вкуснее.
– Для этого тебе нужно стать злее, чем ты есть.
– Что? – на и не хотела, а обиделась.
– Ты и сама знаешь, что ты не злодейка. Да, из-за тебя часто погибают, в основном влюбленные, но ты то сама не виновата, что ведешь за собой зло и смерть. Ты добра, хоть и пытаешься скрыть это. Ты не жестока, но ты несешь людям гибель. Удивительное сочетание. Думаю, именно поэтому я и выбрал тебя.
– Ты увидел меня впервые и уже влюбился, это так мило, – съязвила она, и так шаблонно, те, кто видел ее, почти всегда влюблялись, кто-то сильнее, кто-то меньше, но всех это приводило к фатальному исходу. Она этого не хотела, но судьба, кажется, уже решила за нее. Возможно, поэтому ей сейчас приходится спасаться бегством. Говорят, что за грехи, даже неосознанно совершенные, человеку полагается наказание.
– Глупости все это, – Орфей опять заглянул ей в голову. – Просто попам и инквизиторам, которые практически вытеснили тебя с престола, нужно придумывать какую-то ересь, чтобы держать толпу в подчинении.
– Я верну себе свой трон, – резко возразила она.
– Что ж, в этом я на твоей стороне. Могу даже помогать тебе…
– Это я уже слышала.
– Нет, я имел в виду, что могу выпивать силы из тех людей, которые мешают тебе вернуться к трону. Ты даже не представляешь, каким больным и опустошенным становится негодяй, из чаши жизни которого дух вроде меня отхлебнул лишь глоток. Такие люди еще и злиться начинают без всякого повода, чем создают себе только лишни проблемы. Они потом чахнут на глазах, а я милосердно допиваю кубок их жизненной силы. Только для них это все равно получается медленно, они зеленеют от истощения и увядают, будто сорванное растение.
– Как поэтично, – она хмыкнула и обернулась на площадь. – И ты, как я полагаю, питался так встреченными в таверне выпивохами до того, как туда зашла я. Не слишком достойное существование ты вел.
Он кивнул.
– Знаешь, хуже всего было до этого, – вдруг признался Орфей. – Сидеть взаперти среди пещер, где нет людей, и не бывает даже лучика солнца или намека на чье-то существование, хуже этого просто не придумаешь. Рядом не бьется чье-то сердца, нельзя припасть к чьей-то груди и выпить из нее жизнь, не чувствуется вблизи ни одной пенящейся чаши энергии человека. Я начал уже сходить с ума, бился о стены, пытался найти лазейку, ждал и вот однажды в пещеры забрался какой-то лодырь. Он решил найти кольца танцующих фей, а нашел только мрак. У меня в этот момент уже почти не осталось сил, я угасал и двигаться то не мог, не то, что материализоваться в живое тело и явится ему, но сон на него наслать я все-таки смог. Он уснул, и тогда я с готовностью отхлебнул из его чаши жизни. Я припал к его груди и пил до тех пор, пока не выпил все.
– А со мной ты поступил бы так же, если бы туда первой зашла я? – Рианон сосредоточила взгляд на ярмарочной палатке одиноко стоящей недалеко от продавцов крупы и нескольких горящих жаровен у пивной. Ее собственная отрицательная энергия била через край. Казалось воздух у ее ноздрей вот-вот начнет плавится. Принцесса уже практически дышала огнем, поэтому она смотрела на флюгель, будто в насмешку поставленный на цветастой палатке. Наверное, она осталась здесь после недавней ярмарки или визита циркачей. Возможно, она даже пуста. Нет, кажется, оттуда послышались звуки и возня. Внутри кто-то смеялся и пел. Слышалась игра на каком-то инструменте. Рианон напряглась.
– Ты, – тихо выдохнул Орфей, приблизил свое лицо почти вплотную к ее, его ничуть не смущал горячий, чуть ли не пылающий воздух возле ее ноздрей. – Ты не такая как все, принцесса. Хотя ты велела мне себя так не называть. У тебя должно быть более достойное имя, чем какой-то там земной титул. Знаешь, мне хочешь нарушить запрет и признаться, что именно тебя я ждал много, много столетий. Но теперь я смотрю на тебя и понимаю, что такую как ты можно было ждать и целую вечность. Для тебя и всей вечности не жалко. Они были правы…
– Кто? – Рианон вздрогнула. Неужели его к ней подослали. Хотя он, кажется, говорил не о людях. Вечность – это не понятие для смертных. Всего миг утраты самоконтроля стоил ей дорого. Точнее не ей, а тем, кто находился внутри палатки, на которой она долго фокусировала взгляд. Ярмарочный шатер вспыхнул. Сразу занялось несколько полотнищ разноцветного материала, из которого он был сделан. Раздались крики. Пламя настигло тех, кто прятался внутри. Ничего удивительного, если посмотреть со стороны. Огонь от ближайших жаровен мог ведь перекинуться и на палатку, хотя те, кто внимательно наблюдали, должны были понять, что далеко искры бы не отлетели, уж тем более они не разгорелись бы так быстро. Палату будто обдало драконьим вздохом. Такой эффект могли произвести только сразу несколько зажженных факелов или два, три огнеглотателя, но уж ни как не жаровни, на которых едва тлели угольки. Удивленные продавцы, работавшие рядом, уже во все глаза смотрели на происшествие. Они все видели и естественно изумлялись. На палатку будто упала вспышка небесного пламени.
– Нам пора уходить, – Орфей вцепился в локоть Рианон и потащил ее прочь, но она не могла отвести взгляда от собственного деяния. Естественно, никто и не подозревал ее. Сложно догадаться, что кто-то стоящий вдалеке и совершенно ничего не делающий может оказаться причиной такого пожара. Никто кроме нее самой и не чувствовал, что воздух, обдающий жаром, концентрируется именно возле ее ноздрей и уже от них тепло распространяется дальше. Жаровни тоже вспыхнули сильнее, будто огня на палатке было недостаточно. Какие странные люди уже пытались сбить пламя с палатки. Женщина в наряде коломбины и еще несколько странно одетых актеров и актрис выскочили из горящей палатки и теперь испуганно наблюдали за огнем, какая-то девушка даже плакала. Наверное, ее обожгло. Она прятала руки, на которых вздувались волдыри или что-то похожее на них. Казалось, что это не кожа, а плавящийся прямо на костях воск. Так пузыриться только огненная лава. Рианон на миг прикрыла глаза.
– Небесный огонь! – шептал кто-то. – Бог карает их.
Что это значило? Рианон думала, что суеверные местные жители начнут подозревать пролетающего по небу дракона, василиска или тому подобное, но они крестились и шептали что-то о небесном наказании.
– Я же говорил вам, что с этими актеришками что-то нечисто, – заверял своих испуганных покупательниц хозяин мясной лавки.
Рианон судорожно вцепилась в руку Орфея. С нее было довольно. Он как обычно понял ее без слов, чуть приобнял и повел через толпу. Люди расступались перед ним, будто у него была власть их гипнотизировать. Вид при этом у них был обескураженный и удрученный. Они словно сами не понимали, почему уступают дорогу этому шуту, будто перед ними сам король или хотя бы его главный советник. Рианон даже подумала, что неплохо было бы вернуться с таким спутником ко двору. Он мог бы многих обвести вокруг пальца или задурить им головы. Пока опьяненные его чарами они бы смотрели по сторонам, она могла бы вырвать назад свой трон и власть. Жаль только, что при дворе хватало других темных личностей и магов, которые могли нейтрализовать силу ее духа – спутника. Если бы не их мощная защита, окружившая ее недоброжелателей, будто черной стеной, Рианон могла бы быстро расправиться с врагами. Сил Орфея хватило бы для того, чтобы уничтожить простых людей, но не таких конкурентов, которые были у нее.