--Доктор, а вы знаете поселок, поселок, блин, как же он называется?
--Не волнуйтесь Александр Романович все будет хорошо.--Холодное прикосновение ладони к моей голове. ?Что же я теперь ничего помнить не буду??--вроде бы не в слух и слава богу.
--Вы не могли бы позвонить Скоромцу Мстиславу Валерьяновичу. Он мой шеф. Телефон 2-3-9-6-7-8-0.--?Видите я помню номер. Почему же не помню куда ехал??
--Хорошо. Но вы можете позвонить сами.
--Да, конечно сам! Где мой сотовый?
Доктор вытащил из кармана трубку.
--Воспользуйтесь моим? Ваш в камере хранения.
Беру трубку набираю номер. Гудок. Еще гудок. Женский незнакомый голос.
--Ало.
--Здравствуйте Мстислава Валерьяновича можно?
--Здесь таких нет.
--Как же так.
--Вот так. Куда вы звоните?
--Я. Интересный вопрос. Не помню.
--Не морочьте мне голову молодой человек.
--Извините за идиотский вопрос я Александр Скворцов вы меня не знаете?
--Нет.
--Тогда простите.
Нажимаю на кнопку разъединения. Смотрю на врача. Понимаю, что смотрю как больной человек. Очень больной человек. Психически больной человек. Макушкой чувствую, что что-то не так.
--Можно мне позвонить еще раз?
--Конечно.--улыбается.
Набираю домашний номер Скоромца.
--Ало.
--Слава богу это вы.
--Да славо богу я.
--Я Александр.
--Какой?--с интересом осведомляется Мстислав Валерьянович.
--Скворцов.
--Сашенька.
?Фу ты Господи наконец-то.?
--Да.
--Ой, как я рад вас слышать. Как давно не виделись. Говорят вы женились.
--Кто?
--Короленко, например.
--На ком?
-- На Вике Мариановой.
--Как!--холодный пот.
Резко открываю глаза. Белая простыня промокла насквозь. Все. Нужно срочно к врачу. К Вадьке. Хотя разговаривать с ним сейчас бесполезно. Уже неделю в запое. Подождите. Простыня. Белая. Никогда не держал белого белья. Оглядываюсь. Больница. Значит к бабке я все таки ехал. Адрес. ?Хуторок.? 8. Помню слава тебе... Поднимаю голову вверх. Пауки бегают (две штуки). Рука в гипсе. Голова обвязана. Все в порядке. Жму кнопку. В палату входит мед сестра.
--Ко мне доктор заходил вчера, или сегодня?
--Заходил, но вы спали.
--Я столкнулся со столбом на машине?
--Да.
--У меня была какая-то опухоль?
--Была.--она удивленна.--Откуда вы знаете?
--Не помню. Моему начальству уже сообщили?
--Да ваш начальник приезжал вчера.
--Спасибо вопросов больше не имеем.
--Спокойной ночи.
***
Когда я наконец-то избавился от гипса на руке, так мне мешавшего и так понравившегося моему коту. Я решил все-таки навестить бабку в ?Хуторке.? Хотя был уверен, что мне это ничего не даст. Приехал. Поднялся по серой оплеванной лестнице. Позвонил.
Бабка открыла дверь.
--Здравствуйте, я к вам приезжал месяца два назад спрашивал про вашу дочь.
--Да я помню.--пропускает в квартиру. Тут пахнет нафталином. На старой деревянной вешалке в коридоре весит старый тулуп. На полу стоят валенки и грязные кирзовые сапоги. Одна комната. Кухня. Грязные когда-то белые в незабудку обои. Письменный столик из ДСП табуретка, стул со сломанной спинкой, облезлая ковровая дорожка тахта. В общем старушка на гране выживания. Сажусь на табурет.
--Скажите пожалуйста кем была ваша дочь?
--Моя дочь работала в библиотеке.--кряхтя сообщила бабка и с гордостью показала корявой рукой на стопку ворованных книг в углу у окна.
--У нее были дети?
Она осуждающе посмотрела на меня, будто я что-то хотел у нее украсть. Выпятила для убедительности нижнюю губу.
--Ну были. Дочь у нее была.
--И где она сейчас?
--Тебе какое дело?
--Может я ее отец?
--Врешь. Ее папаня рыбаком был, а ты в пиджаке и на двадцать лет младше. Врешь.
--Как зовут девочку?
-- Катя. Екатерина Стоценко. Что тебе из этого?
-- Да ничего. В общем-то ничего. Отец у нее значит умер?
-- В позапрошлом годе.
-- Спасибо.
Она проводила меня к двери. Шаркая ногами в сетке распухших вен. Открыла хлипкий замок.
--Чего те надо было то я старуха бедная. Внучка хоть и проститутка денег в дом ни гроша не несет, да и год уже не появлялась. С нас брать нечего.
--Не берите в голову. Просто я знал вашу дочь. Очень хорошая была женщина.--сообщил я и быстро вышел.
По крайней мере теперь я знал фамилию имя и отчество дочки той о которой я не с того ни с сего решил повидаться. Теперь надо было увязать эту фамилию с Интернатом и шефом. Правда очень сомневаюсь, что у них вообще есть что-то общего кроме проживания на планете Земля и то, что они люди. Хотя насчет этого тоже могут быть вопросы. Ну ты Сашенька совсем. Не прошел даром удар по голове. Скоромец не человек? Это слишком. Выхожу на мокрый асфальт, такси ждет. Как было хорошо со своей машиной. Что имеем, не храним... Ладно через месяца два купим новую, не такую красивую конечно и немного подержанную, но купим. Благо нам обещали шестьдесят процентов, если он конечно, как кот не скажет, что не помнит. Хотя кот вообще молчал. Не перестаю себе удивляться. Что-то в последнее время со мной происходит? И все с того проклятого дня. Вику я не видел уже четыре месяца. Правда, она мне все еще сниться, только не как ребенок и даже не как взрослая женщина, а как что-то не весомое, прозрачное. Нет во сне никаких доказательств, что это она, просто я это знаю.
--Куда едем?--грубый голос шофера прервал мои размышления. Я уже сидел на заднем сидении и курил в раскрытую форточку.
--Поедем к моему шефу.--сказал я будто этот прямоугольник с пузом знал кто мой шеф,--Комсомольская шестнадцать.
Машина зарычала и тронулась с места. Я достал сотовик и позвонил Вадьке. Сначала никто не подходил, потом кто-то все-таки снял трубку и долго мы просто молчали, потом недовольный голос Вадьки спросил.
--Чаво молчите?
--Здравствуй Друг.--наигранно радостно сказал я. Что-то я в последний год разыгрался.
--Привет.--явно не узнал. Сейчас перебирает все фамилии, чешет себе затылок.
--Александр я.--прерываю я его страдания.
--О, Сашок сколько лет...
--Тридцать три.--пошутил я.
--Приятно. Что случилось?
--Ты думаешь я просто не могу позвонить своему старому другу.
--Можешь.--согласился он.--Но голос у тебя какой-то не такой.
--Профессия сказывается на человеке.
--А человек на профессии. Так что случилось?
--Вадька, я Жанна Дарк.--таинственно сообщил я. Шофер покосился в мою сторону.
--Поздравляю. Голоса мучают?--деловито осведомился Вадька в трубке.
-- Где-то как-то.
-- Что говорят?
-- В общем-то ничего особенного.
-- Все еще тот день забыть не можешь?
-- А ты покажи мне того, кто такое забыть сможет.
-- Ну, привиделось тебе, что ж теперь всю жизнь об этом думать будешь?
-- Я сейчас от бабки еду.
-- Уже к колдуньям ходишь?
-- Да, нет. От той, к которой я тогда заходил. Я ведь действительно к ней заходил. Она помнит.
-- Саша сколько ей лет?
-- Ну, лет девяносто.
-- Доживи до такого возраста, посмотрим, что ты помнить будешь. Она просто, чтобы не показаться, выжавшей из ума, ничего не помнящей старушкой, сказала тебе, что помнит. Клянусь, если бы я ее спросил, помнит ли она, как я ей огурцы, к примеру, заносил она согласится и еще поблагодарит. Возраст такой.
-- Но я же помнил адрес и стопроцентно знал, что там живет старуха.
-- Это тоже можно объяснить.
-- Чем?
-- Ну, к примеру, ехал ты в метро, там разговаривали какие нибудь женщины, про этот дом и эту старушку, твой мозг нечаянно записал эту информацию, а потом, после удара выдал, как нечто тобой приобретенное.
-- Нет, Вадечка, не складывается, я головой тюкнулся, когда ехал туда, к бабке.
-- Это тебе так кажется. Существует понятие ложная память. Когда человек помнит того, чего в действительности не было.
-- Но я же тебе на дне рождении говорил про бабку, про шефа пользующего на коленях, про Вику которая описала меня... Помнишь?
-- Ничего я не помню Сашка. У меня запой был. Какая тут бабка и слепуха говорящая, какой ты из себя. Мне не до этого было.
-- Ясно. Из-за твоих похождений и пьянок я буду считаться сумасшедшим до безвременной погибели.
-- Знаешь, что я тебе посоветую, бросай эту работу и иди ко мне.
-- Нет, Вадим Петрович, спасибо. Что бы медленно, но верно стать твоим пациентом. Не дождетесь.
-- Не обижайся Саша, я больной человек. От меня женщины уходят!
-- И правильно делают.
-- Ты так думаешь?
-- Да.
-- Ну тогда прости, прощай, забудь и больше не звони.
-- Так и поступлю олух.-- я положил телефон в карман. Мы уже подъезжали к городу. Водитель с каким-то озабоченным лицом подъехал к главному зданию Института и взяв деньги быстро уехал.
4 Глава.
Наступил Ноябрь. Облака уже ходили низко, и с каждым днем становилось все холоднее, а потом и вовсе выпал снег. Екатерина Михайловна умерла от инфаркта пятого числа сего года. В место нее мне дали женщину лет 35 Неврастеничку с комплексом неполноценности. ( Леониду Михайловну Сидорову). Вот уж я с ней намучился. Тут вообще про все забыть можно было. Я ходил к ней не как ко всем два раза в неделю, а через день. Так много о женщинах я не узнал бы и за всю жизнь сколько узнавал из разговора с ней к примеру что пудра лучше ложиться на жирный крем, а помада сушит губы, а на синтетические чулки бывает аллергия, а роды очень тяжелое занятие поэтому обоих своих детей она рожала при помощи кесарева сечения. Дети бегали, тут же норовя что-нибудь утащить со стола. Дошло до того, что через месяц они стали называть меня папой. Я отказался от этой балаболки, потеряв тем самым огромные деньги, но машину все-таки купил. Благодаря другому своему клиенту Прохоренко и его друзьям я побольше разузнал о семье Вики из Интерната и Екатерине Стаценко. Катя была проституткой со стажем, было ей тридцать девять лет. Жила она в центре в гостинице в одном и том же номере 67 на втором этаже. Оказалось, что мой Банкир со стажем очень часто у нее развлекается. По его признанию деваха она красивая и не прихотливая. Параметры он тоже сообщил, но я запомнил только рост 1 метр 89 сантиметров и то, что она брюнетка с синими линзами. Прохоренко обещал принести фотографию, но так и не принес, а в конце Ноября отдал мне деньги, непонятно за что и уехал в США. Больше я его не видел и не слышал.
За это время я несколько раз пытался навестить Вику, но меня к ней не пускали. Говорили, что после моего отъезда психическое состояние девочки ухудшилось и она стала бредить. При чем тут я, я не понял, но настаивать слишком долго не стал.
Первого Декабря я осмелился навестить Катю у нее в апартаментах, предварительно договорившись о встрече. Сказал, что ее мне рекомендовал Прохоренко. Она радостно взвизгнула услышав его фамилию и попросила приехать как можно быстрей. Встреч с жрицами любви у меня никогда не было и я раньше думал что не будет, поэтому с чем приходить я не знал. Зайдя в первый попавшийся магазин я купил бутылку водки, бутылку СоСаСолы, как говорит Вадька, конфет и поперся, по другому не скажешь. В полу- тумане я добрался до ее этажа, презрев лифт. Постучал. Звучный как труба голос кокетливо прокричал ?Входи открыто.? Я рванул дверь от себя. В комнате пахло куревом. Все затянуто дымом. Будто курило человек сто не меньше. На огромном диване, закинув ноги на спинку сидела она. Матом конечно ругаться не хорошо, но более нормальных слов для выражения того что я увидел у меня тогда не возникло. Но сейчас я попытаюсь. У нее были худые костистые руки, увенчанные золотыми браслетами, кисти кончались длинными ярко голубыми ногтями. Ноги те самые, закинутые затянуты в серый чулок. Прозрачный сарафанчик держится на маленьких бретельках постоянно сползающих с плеча. Но вот чего я не смогу описать так это лица.... Не думал я, что у Прохоренко такой вкус. О близости я сразу же и думать забыл. Сел на стульчик у входа, что бы можно было убежать, если что и делово осведомился.
--Вы Катя?
--Йес.--по-английски ответила она видимо намекая, что платить надо валютой.
--Эскьюз ми Кэт..--начал было я но в горле пересохло.--Ты бабушку свою навещаешь?
--Что?--Она взмахнула головой и опустила ноги, мне показалось, что пудра отклеится от лица и предсмертной маской упадет на деревянный пол.
--Бабушку навещаешь?--сглотнул я.
--Вы кто?--?Замечательный вопрос почему я водовоз.?
--Я от Прохоренко. Вы понимаете... Вы наверное не так меня поняли. Он очень просил меня вас навестить, спросить как дела, но простите не спать с вами, так и сказал только тронь мою Катю все тебе оторву.--меня понесло, но я спасал свою жизнь.
--А бабка моя тут причем?--вполне резонно осведомилась она.
--Да так просто к слову пришлась.
--Интересно, что вам к слову приходится. Значит просто поговорить?
--Значит просто.--выговорил я.
--Ну давай поговорим.--она уселась поудобнее.--Живу я хорошо. Денег хватает. Все окэй. Раньше когда не хватало приходилось в интернате служащей работать, а сейчас все нормально.
--В каком интернате?
--Удивлен. Я тоже себе удивлялась. Я без косметики обыкновенная швабра. Вот и работала в Интернате для слепых, столы накрывала, полы мыла. Потом правда выгнали, но это не интересно.
?Как обухом по голове. Значит Вика с ней перекрещивалась. Вот она точка прикосновения!?
--А как там Витенька?
--Прохоренко? Да ничего. Живет помаленьку в своей Америке.
?Бог его знает там он, или не там.?
--А что это вы в руках держите? Это мне.
--Вам.--протягиваю пакет. --От Витеньки подарок. Ну ладно я пойду что ли.--Встаю, подхожу к двери.--Очень было приятно.
Подхожу к лифту, еле-еле прихожу в себя. Жду. Предположим, девочка как-то почувствовала, что у меня не лады со здоровьем. Надо было как-то предупредить. Но не таким же способом. А если бы я разбился? И зачем тогда Чаек с Дорогушей. Нет, это не то. Двери открываются, вхожу. Две секунды. Выхожу из гостиницы. Вон он мой серебряный Джипик. Радио погромче. Откидываюсь на спинку, закрываю глаза.
***
Скоромец сидел на диване и курил. С тех пор, когда я его спросил предварительно набубенившись: Мстислав Валерьянович, а я вас Дорогушей не называл, он как-то погрубел. Ответа, правда, он тогда не дал. Так я и остался в не веденье.
--Сегодня у вас Маргарита Петровна Доценко.--сказал он. Странно обычно меня просвещали другие люди.
--Хорошо.
--Это моя жена, так что прошу быть с ней предельно...
--Я со всеми предельно.--прервал я.
--Знаю. Только не называйте ее Дорогушей.
--Да хватит вам Мстислав Валерьянович, я же пьяный был.--сказал я, чувствуя как ухнуло сердце.
--И запомните юноша, если бы вы меня так назвали вы бы тут не сидели. Поняли?
--Понял.
Только вот не могу понять, почему через полтора месяца он мне отвечает на вопрос? Тугодум он что ли. Раньше никогда за ним такого не замечал.
***
Жена у него была не молодая, как и он сам. Такую я не то что бы дорогушей, я ее по имени отчеству боялся назвать. И как он с ней уживается. Казалось она перед тем как меня встретить съела озверину. Глазки горят, щечки горят, руки трясутся и тянутся к шее. Так и хочется осенить крестом. Жаль что не ношу. Какие у нее проблемы я понял сразу и помянул плохим словом своего начальника. Видимо он мне очень доверял.
Ревность одной особи к другой вот причина многих ссор и даже разводов. Встречались мне случаи, когда жена приревновала мужа к женщине попросившей пробить талончик. А одна устроила своему кормильцу сцену в музее, когда тот рассматривал статую какой-то богини. И если в первом случае гражданка с талончиком обозвала любящую пару и вышла, то во втором статуя молчала и ушла жена, кстати навсегда.
Сначала я долго уговаривал эту женщину сесть. Минут тридцать. Потом с трудом удерживал ее в том положении и пытался разговорить минут сорок. Потом в неразборчивых криках сквозь слезы пытался уловить смысл час двадцать.