День свадьбы казался бесконечным, я все время боялась сделать что-нибудь не так. Единственное, о чем помнила - держать прямо спину и улыбаться. Когда я увидела Альфо, то была ослеплена его красотой, настоящий юный король, герой баллад и сказаний. Неужели он будет моим мужем, неужели я буду сидеть на троне рядом с ним и править справедливо и мудро? Ведь именно так виделось будущее: быть единым целым с мужем во всем.
Время от времени я ловила на себе внимательные взгляды королевы-матери, они казались мне одобрительными и полными торжества. Тогда я думала, она очень довольна мной, а сейчас понимаю, что юная невеста интересовала Элейну в меньшей степени. Альфо и трон для Альфо - вот две главные страсти королевы, ради которых она готова на все. Правда, был еще Ро. Но Ро я видела очень редко и в основном издалека, поэтому ничего не могла сказать о нем, кроме того, что любовник королевы был резким и шумным. Только ведь этого мало, чтобы понять сущность человека, а сплетни моих придворных дам не внушали доверия.
Но порой я смотрела на Элейну, и она казалась мне счастливой женщиной. Во всяком случае, каждый раз, когда Ро был в королевском замке, она выглядела как-то по особенному, глаза блестели, а на губах часто появлялась загадочная улыбка.
Мои же глаза при виде мужа не блестели. Мечты в день свадьбы так и остались мечтами.
Первая ночь с мужчиной оказалась унизительной. Не такого я ждала. Вернее, я не очень представляла себе, чего ждать, но все же надеялась хотя бы на поцелуй. Альфо же просто торопливо задрал тонкую рубашку, раздвинул мои ноги и вторгся в тело, а я кусала губы, чтобы не закричать от боли и стыда. Потом он скатился, небрежно потрепал по щеке и, довольный, уснул, а я так и осталась лежать на спине, глядя в потолок и глотая горячие слезы.
Неужели это на самом деле так? То, что воспевается поэтами и певцами...
Наутро всем показали простыни с пятнами крови, брак был совершен.
В течение следующих дней вокруг меня постоянно были портные, ювелиры, парфюмеры, ведь супруга короля должна быть ему под стать. Приходили учителя, которые рассказывали о нравах и правилах двора, были те, кто занимался со мной музыкой и танцами. Я научилась приветствовать вельмож легким наклоном головы, отвечать на льстивые речи, сидеть неподвижно часами на троне во время торжественных церемоний, но ни одно из этих умений не помогло мне в семейной жизни. Альфо так и остался незнакомцем, который каждую ночь задирал подол моей рубашки прежде, чем устроиться сверху, а издав довольный стон, поворачивался спиной. Он почти не разговаривал со мной, лишь на людях выказывал необходимые знаки внимания.
Я была неинтересна супругу. Почти все свое время Альфо проводил в компании Ларго, который всегда умел его развлечь. В отличие от меня.
Не могу назвать свою тетку доброй сердечной женщиной, она забрала меня к себе скорее из чувства долга, я же спасала ее от скуки. Отсутствие теплоты и ласки не восполняются лишь сытым ужином, поэтому порой я чувствовала себя очень одинокой. Но тогда я еще не знала, что такое настоящее одиночество. Став королевой, пришлось испытать его в полной мере.
Я никому по-настоящему не была интересна, у меня не было здесь ни родных, ни друзей, ни союзников. Только менестрель Фьюго, который часто после ужина развлекал дам красивыми балладами. Его истории позволяли на время забыть обо всем, убежать в мир грез, наслаждаться музыкой и низким чарующим голосом, поэтому я так любила вечера.
Глава 3. Фьюго
Я не очень понимал, что происходит, просто знал - зачем-то понадобился лорду Туманного края именно в столице. После свадьбы он уезжал в свой замок, а мне велел остаться. Сказал, что решил сделать подарок новобрачным - оставить своего менестреля, то есть меня, при дворе, чтобы услаждать высочайший слух прекрасным пением.
Я почувствовал, как к лицу прилила кровь и мгновенно стало жарко. Меня душил гнев.
Мне указывали!
Со мной обращались как с простым слугой, обычным мальчишкой! А я оставался свободным человеком, который всегда сам выбирал хозяина. Я привык быть независимым и вести себя так же. В тот день мне было очень тяжело заставить себя склонить услужливо голову, но все же я это сделал и даже сдавленно проговорил:
-Как будет угодно вашей милости.
Его милость остался очень доволен моими словами:
-Вот и хорошо. Постарайся понравиться при дворе, Фьюго. Смотри, не подведи меня.
С этими словами он ударил лошадь по бокам и уехал, а я остался при дворе.
Но чтобы быть до конца с честным, признаюсь: я мог отказаться, лишиться службы у лорда Туманного края, найти нового господина или вновь стать бродячим певцом. Дорога меня не пугала. Но кто будет приглядывать за девочкой? Она была так юна и нежна, так хрупка и одинока, что мое загрубевшее сердце вдруг защемило.
Одетая в роскошное платье, юная королева Анэ никому не была нужна.
Я придумывал специально для нее новые песни, радовался, когда удавалось поймать мимолетную улыбку или мечтательный взгляд. Мне нравилось наблюдать за девушкой, видеть отклик на мои истории. А он был! Я видел.
Когда через два месяца лорд Туманного края возвратился в столицу для участия в Совете, я подумал, что господин решит забрать меня с собой и, наверное, надо искать нового хозяина, чтобы остаться при дворе и хотя бы вот так, изредка, быть рядом с ней. Но мой лорд вновь уехал один, оставив на прощанье увесистый кошель и заметив, что очень мной доволен.
Я воспринял такое положение дел как большую удачу и уже в следующий вечер пел новую песню.
Она была нежнее роз,
В ее устах таилась грусть,
Немного робость и испуг.
Она была прекрасна.
Она была свежа, как мак,
В ее глазах искрился смех,
А танцевала лучше всех.
Она была прекрасна.
И хотя эта песня очень понравилась дамам, я был недоволен строкой про маки, она казалась мне неподходящей. Я хотел переделать текст и с этой целью искал уединения. Маленький внутренний сад показался местом, где никто не потревожит.
Она сидела на скамейке с раскрытой книгой. Книга покоилась на коленях, а взгляд юной королевы был устремлен на позднюю розу. Уже наступали холода, и увядали последние, самые стойкие цветы... а здесь цвела роза!
- Удивительно, правда? - услышал я тихий голос и вздрогнул.
-Ваше величество, - почтительный поклон.
Королева Анэ захлопнула книгу, а я так и не успел посмотреть, что она читала (признаюсь, было любопытно):
-Я каждый день прихожу сюда и смотрю на этот цветок. Он медленно увядает, почти незаметно. Через несколько дней, думаю, начнут опадать лепестки, но его стойкость все равно вызывает восхищение.
Я не нашелся сразу с ответом. В первый раз был с ней наедине и почему-то чувствовал себя полным дураком. А ведь до этого никогда не лез за словом в карман!
-Вам нравятся розы, ваше величество?
Анэ (позже я про себя всегда называл ее именно так) взглянула на меня, и за внешней кротостью вдруг проглянуло оживление:
-Мне кажется, они созданы для того, чтобы ими восхищаться. Вот маки... не так утонченны. И даже, наверное, слишком просты?
А потом, словно испугавшись собственной смелости и даже некоторого озорства, она вдруг резко поднялась со скамьи и направилась к выходу, сжимая двумя руками книгу. И я не мог решить, подать ей руку или нет, стоял на месте. Но все же пробормотал:
-Мне тоже кажется, что маки не всегда бывают уместны.
Анэ услышала и обернулась:
-Почему бы тогда не отказаться от неуместных цветов?
Вечером после ужина меня, как обычно, попросили спеть. Я сел в углу, куда почти не доходил свет от зажженных свечей, не хотел, чтобы стало видно лицо, и долго перебирал струны, прежде чем начать.
Она была нежнее роз,
В ее устах таилась грусть,
Немного робость и испуг.
Она была прекрасна.
Она была светла, как день,
В ее глазах искрился смех,
А танцевала лучше всех.
Она была прекрасна.
Она была так высоко,
Что не дотронешься рукой,
Лишь сном, обманчивой мечтой.
Она была прекрасна.
Глава 4. Леона
Теперь я часто появлялась при дворе, перестав быть затворницей. Если раньше почти все время проводила дома, бесцельно убивая время ожидаем завтрака, ужина, тепла, холодов, Гарда, то теперь каждый день приходилось рано вставать и спешить в Королевский замок. Отец определил меня в свиту юной супруги Альфо. Как ему это удалось, не знаю. Королева-мать лично подбирала фрейлин для Анэ. Впрочем, ее девушки постоянно жили в покоях, недалеко от монарших. Они прислуживали. Я жила в своем доме и занималась скорее развлечением и обучением госпожи, нежели прислуживанием. В мои обязанности входило вовремя подсказывать, с какими придворными надо быть благосклонной, с какими - осторожной, кому стоит подать руку для поцелуя, а кого лучше миновать и не заметить, в каких случаях позволить себе более свободную манеру общения, а в каких - четко следовать этикету и даже стоять в присутствии короля.
Должна признаться, мне начинала нравиться эта новая жизнь. Дни стали наполненными, и мое существование вдруг обрело смысл. Эта маленькая девочка совершенно неожиданно помогла открыть клетку, в которой я жила много лет. И, сама того не заметив, я зацепилась за нее. Анэ мне нравилась. Конечно, говорить о дружбе не приходилось. Речь шла всего лишь о королеве и придворной даме, но даже легкая доброжелательность и искренняя улыбка, обращенные ко мне, согревали сердце.
Анэ держалась молодцом. Мне ли не знать, что такое неудачный брак? Можно прекрасно держаться и улыбаться толпе, сохраняя на лице достоинство и спокойствие. Только никуда не спрячешь глаза. Счастливые глаза всегда светятся изнутри - счастье не скроешь. Когда королева Элейна смотрела на Ро, можно было потушить все свечи в зале - вот какой свет лился из ее глаз. Анэ не смотрела на Альфо так же. Когда она поднимала свои глаза, нельзя было тушить свечи, потому что тогда эти двое оказались бы в темноте. Альфо же почти никогда не глядел на свою жену. Однако стойкость этой девочки меня удивляла. Этому стоило бы у нее поучиться!
Да, меня захватила новая жизнь, но я не была бы я, если бы все вдруг сразу стало хорошо. Отец не просто так пристроил свою дочь поближе к Анэ. Ему нужны были глаза и уши. Говоря попросту, он сделал меня шпионкой, и почти каждый день в мои обязанности входил подробный отчет об увиденном и услышанном. Это было противно и мучительно, я ненавидела такие вечера и с огромным облегчением переводила дух, если лорд-протектор был в отъезде, или Гард находился вечером дома, или при дворе случалось празднество, которое требовало моего участия.
Как это ужасно, шпионить за тем, кто симпатичен, да и вообще - шпионить. Низко и грязно. Но разве я могла противостоять воле отца? Единственное, что я могла, это не передавать все в мелочах, стараясь отделаться незначительными подробностями, а также пересказом ничего не значащих записок-распоряжений. Но все равно чувство грязи преследовало.
Почему у меня всегда так? Почему что-то светлое обязательно омрачается темным пятном? В очередной раз я чувствовала себя крепко связанной по рукам и ногам и хотелось кричать. Только на этот раз не от отчаянья, а от ярости. Я чувствовала, как медленно поднимается внутри протест.
Однажды я уже потеряла Озу, склонившись перед волей отца, и эта рана до сих пор давала о себе знать тогда, когда мы редко и случайно сталкивались с Говорящей. Родной человек, ставший чужим и далеким.
Потом я, покорная воле отца, обманом заставила жениться на себе Гарда, в результате чего брак стал настоящей насмешкой.
И вот теперь попытка новой жизни омрачалась обязанностью шпионить.
Отец никогда не считался с моим мнением. Оно его не интересовало.
А я живая! Я хотела теплого дома, ребенка, подругу! Я хотела быть любимой!
Как сладко пел менестрель в королевских покоях.
Я все чаще не торопилась возвращаться домой. Какую радость может принести пустой дом и одинокий ужин в огромной зале за длинным, уставленным яствами столом? Я дожидалась в королевском дворце вечерних песен Фьюго, от которых щемило сердце и почему-то становилось тревожно. Этот необыкновенный с хрипотцой голос...
Снова, как в первые дни после свадьбы, я стала вдруг чувствовать волнение в присутствии мужчины. Он менестрель, а я дочь лорда-протектора и жена самого благородного рыцаря Виндленда.
Так что же?
Разве не пренебрегает мной этот рыцарь? Разве исполняет те обеты, что давал в Соборе?
Протест, так долго зревший внутри, отчаянно рвался наружу. Я решилась.
Певец был горд и не похож на того, кому можно отдать приказ. Но я была дочерью лорда-протектора, а это означало власть. Власть, которой мне давно пора было научиться пользоваться.
Однажды вечером, после того, как менестрель исполнил свою последнюю балладу, и юная королева поднялась, чтобы удалиться в спальню, я немного замешкалась, надо было остаться в комнате наедине с Фьюго.
Фрейлины стройной вереницей удалились за своей госпожой.
Менестрель неторопливо допивал кубок вина, бережно положив перед этим свой инструмент на резную скамеечку.