От себя лично, Александр отправил в Пеллу на двести талантов ладана и пятьдесят талантов смирны, своему воспитателю Леониду, зная его прижимистость при совершении обряда жертвоприношения.
Вспоминая, как Леонид упрекал его в расточительстве, когда юный царевич бросил, целую пригоршню благовоний в огонь, Александр сделал короткую приписку к своему дару. 'Я посылаю тебе благовония в изобилии, что бы ты был более щедр к нашим богам'.
Так закончилась осада Газы, которая продолжалась полтора месяца, вместе с которой Александру покорилась вся Палестина, включая небольшой еврейский город Иерусалим. Свернув походные палатки и шатры, не дав войску долго засиживаться на одном месте, македонский монарх выступил в сторону Пелузии.
Глава V. Мирное покорение страны большого Хапи.
Направляя свое войско в Египет, Александр рассчитывал, что не встретит там сильного сопротивления. В отличие от Финикии и Палестины находившейся под властью персов почт двести лет, в Египте постоянно тлел очаг сепаратизма, который время от времени разгорался.
Последний раз он был подавлен за десять лет до начала большого восточного похода македонского царя. Покоряясь в очередной раз персидской силе, египтяне продолжали надеяться, что по прошествию времени, они все-таки смогут сбросить со своих плеч чужое ярмо власти. Которое было недостойно для египтян, чья история государственности исчислялась тысячелетиями.
Положение персов в отрезанной от остальной территории царства сатрапии было действительно шатким, однако вступая в Египет, молодой полководец сам попадал в щекотливое положение. Ведь вместо власти персов, он намеривался установить в Египте свою власть, что по большому счету не приносило никакой выгоды египтянам. Один чужеродный правитель сменял другого и значит, угли египетского сепаратизма оставались не потушенными.
Сложность своего положения понимал Александр, который после взятия Газы ломал голову, как себя вести в такой важной стране как Египт. Об этом знало все близкое окружение царя, но привыкшие к битвам стратеги не могли оказать ему дельной помощи на этом фронте борьбы. И тут, настал звездный час Эвмена. Видя беспомощность остальных друзей македонского царя, он пообещал ему найти решение этой задачи.
Сам Египет был нужен Александру по двум важным причинам. Первая, заключалась в том, что с взятием под свой контроль дельту Нила, он полностью лишал персидский флот Фарнабаза от всех баз снабжения. Делая его пребывание в Срединном море совершенно ненужным в продолжавшейся войне. После этого единственной опасностью в тылу Александра оставались спартанцы, но в этом вопросе он полностью уповал на стратега Антипатра.
Второй причиной было желание царя посетить амонийского оракула и получить ответы на вопрос о своем происхождении. Последняя беседа с матерью оставила глубокий след в душе юноши, и он желал расставить все точки в этой истории.
В случае если оракул подтвердит его божественное происхождение, перед Александром открывались поистине необычные возможности для воплощения его самых сокровенных планов. Об их существовании не знала ни одна живая душа, за исключением Аристотеля, который в свое время и заронил их в молодую душу.
Крепость Пелусия, расположенная на границе Египта и Синая - являлась ключом к стране большого Хапи. Многие завоеватели сломали свои копья и мечи о крепость его двойных стен. Здесь остановили свой победный марш народы моря, до этого сокрушившие могучую державу хеттов и покорившие все побережье от Ливана до Египта. Сев на эти земли, они дали им название - Палестина, но все попытки продвинуться дальше закончились неудачей.
Также под стенами Пелусии потерпели неудачу финикийские рати во главе с Пигмалионом, наводившие ужас по всему побережью. Наткнувшись на стойкое сопротивление египтян, они были вынуждены отступить.
В числе неудачников, числились и греки. Нанятые персами для покорения восставших египтян во главе с фараоном Нактанебе, они были остановлены на Ниле и не смогли прийти на помощь высадившимся в дельте персам.
Единственным полководцем, сумевшим без боя занять эту крепость, был персидский царь Камбиз. Приказав своим воинам привязать к своим щитам кошек, они смогли ворваться в Пелусию, прикрываясь священными для египтян животными.
Зная героическую историю Пелусии, Александр был готов встретить ожесточенное сопротивление, но ничего не произошло. Македонские войска только подходили к крепости, а командир греческих наемников крепостного гарнизона прислал к Александру гонца с предложением сдать город. Соглашение было быстро достигнуто и, убив начальника Пелусии перса Сабака, греки открыли ворота неприступной крепости.
Осмотрев стены крепости, Александр порадовался, что он взял их и поспешил переправить свою армию на ту сторону Нила. По старой привычке, он объявил себя освободителем египтян от власти персов и с удивлением обнаружил, что освободители Египта уже есть.
Ими оказался семитысячный отряд греческих наемников под командованием стратегов Аристомеда и Фимонда бежавших от Александр из-под Исса. Ободренные поддержкой местного населения, они продвинулись к Мемфису, на подступах к которому разбили персов и загнали их в город.
Однако, еще не овладев городом, они начали грабить богатые окрестности столицы, забыв о недобитых персах. Алчность наемников обернулась против них самих. Узнав о том, что греки предались грабежу, персы предприняли неожиданную вылазку. В результате этого, большинство наемников во главе с Аристомедом были перебиты, а остатки воинства вместе с Фимондом бежали.
Персы не стали преследовать их не столько из-за понесенных потерь, сколько от известия о приближении к Мемфису Александра. Оставив в Пелусии гарнизон, он через пустыню двинулся к Гелиополю, приказав флоту подняться по Нилу до Мемфиса.
Узнав об этом, персидский сатрап Мазак он не стал уподобляться правителям Тира и Газы и, захватив казну, бежал на Крит вместе со спартанскими наемниками. Прекрасно зная многочисленные рукава Нила, он смог легко разминуться с Гегелохом, который, исполняя волю царя, входил в дельту реки.
Мерной поступью двигалась македонская армия к столице земель большого Хапи. Здесь уже не было изрядно надоевшей пустыни. Со всех сторон простирались возделанные поля и пальмовые рощи, дающие живительную прохладу и скорую пищу для каждого человека.
Между тем, Эвмен усиленно работал над тем, как заставить египтян признать Александра своим полноправным владыкой. Проводя с Нефтехом ночи напролет, кардиец сумел выстроить линию поведения Александра, которая выгодно отличала бы его от персидских царей.
Подходя к Мемфису, все воины царской армии получили строгий приказ, запрещавший им грабить местное население. Это выгодно отличало македонских воинов от успевших отметиться солдат Аристомеда и Фимонда.
Не встречая сопротивления, македонцы заняли окрестности Мемфиса, а затем вступили и в сам город. В отличие от персидских военачальников предпочитавших находиться в средине войска, Александр ехал впереди, во главе гейтеров. В своем неизменном красном плаще и легком походном шлеме, он был легко узнаваем и своей простотой быстро покорил сердца зевак вышедших поглазеть на прославленного полководца.
Едва процессия достигла центральной площади, как царь спешился и, подойдя к стоящим в большом напряжении жрецам и правителю города, объявил, что возвращает Мемфису все его права отнятые ненавистными персами.
Столь неожиданное поведение царя вызвало бурю громких криков и оваций. После этого, Александр ещё больше удивил египтян, сказав, что хочет принести жертву богу Апису. От этих слов, на глазах у многих жителей Мемфиса выступили слезы.
Дело заключалось в том, что имя Аписа было под запретом со времен первого завоевания Египта персами. С той поры, каждый персидский владыка стремился вытравить память о боге быке из сознания покоренных египтян. Решение Александра оказать почтение запретному богу, очень обрадовало горожан, но впереди их ждал ещё один сюрприз.
Следуя подсказке Эвмена, вслед за Аписом, Александр принес богатые дары Амону, Ра, Птаху, Тоту, Сехмет и прочим египетским богам.
Такого внимания и почтения к своим святыням, Египет не видел уже более ста с лишнем лет. От этих радостных событий столица гудела как развороченный пчелиный улей. Сразу вспомнили о предсказании фараона Нектанеба, который оставляя Египет двадцать с лишним лет назад, сказал, что он вернется в Мемфис в молодом виде. Досужие сплетники заговорили, что наверняка мать Александра родила его не от Филиппа, а от Нектанеба.
Добившись расположения простых жителей столицы, македонский царь сделал следующий шаг, с подачи Эвмена и Нефтеха.
Собрав все столичное жречество, царь внимательнейшим образом расспросил египтян об их нуждах и чаяниях, после чего объявил, что намерен возвратить храмам столицы часть конфискованной у них персами собственности. Вслед за этим, он назвал жрецов своими близкими друзьями, с которыми намерен построить правильную жизнь в многострадальном Египте.
От такой радостной возможности вернуть себе былое могущество и власть, у многих верховных жрецов столичных храмов пошла кругом голова. Ни один из них не посмел сказать слова осуждения македонского царя, хотя до этого, многие из них высказывали много нелестных слов в адрес Александра. Получив столь заманчивое предложение, столичное жречество затаилось в ожидании дальнейших событий.
Говоря о своей симпатии к египетским богам, Александр особое внимание уделил жрецам Амона. Умело поливая воду на мельницу слухов о своем египетском происхождении, македонский царь сказал, что его мать попросила его быть особенно доброжелательным к этому богу.
Этими словами, Александр вносил раскол в стройные ряды египетского жречества, долгое время, спаянное в одно целое, благодаря ненависти к захватчикам.
Испокон веков в Египте выстраивалась четкая трех ярусная модель владычества; жрецы, воины и ремесленники, над которым восседал живой бог фараон или пер о. Часто приходившие на берега Нила завоеватели не смогли сломать эту систему, оказавшейся слишком жизнеспособной. Поэтому, решаясь покорить Египет, Александр посчитал верхом глупости вести борьбу с этой моделью, как делали до него персы, ассирийцы, нубийцы и гиксосы. Единственным правильным решением было возглавить эту модель, объявив себя фараоном и положить начало новой династии правителей.
Все это доходчиво и понятно обрисовал македонскому царю Эвмен, используя помощь Нефтеха во избежание многочисленных подводных камней, египетских особенностях. Так зародился союз между греком Эвменом и египтянином Нефтехом, которым предстояло много пройти бок об бок.
- Если Александр хочет иметь крепкий тыл в Египте ему необходимо получить титул фараона из рук верховных жрецов столицы. Обязательно короноваться в Мемфисе и Фивах, а также посетить храм Амона для получения титула бога, дарующего ему власть над всем Египтом и египтянами.
Так к краткой форме обрисовал Нефтех основные задачи македонского царя, совершенно не подозревая насколько точно, совпадали они с истинными намерениями царя, о котором дуумвиры понятия не имели. Когда Эвмен доложил ему свой план, Александр с восторгом его принял, взяв с кардийца клятву о том, что о нем не будет известно никому другому.
По прибытию в Мемфис Нефтех не спешил объявляться. Продолжая находиться в македонском лагере и исполняя роль писца царской канцелярии, он самым тщательным образом выстраивал дальнейшие действия македонского царя.
Через несколько дней, при встрече со жрецами, кардиец недвусмысленно намекнул, чтобы в качестве ответного хода на обещанные Александром милости для жрецов, было бы неплохо предложение ему титула фараона.
Говоря это, царский секретарь соблюдал определенную осторожность, так как знал от Нефтеха, что часть жрецов, всегда была настроенная на избрание фараонов из своей среды, как это было с фараонами Неферетом и Нектанебом. Обладая финансовыми возможностями, они нанимали греческих наемников и, подняв восстание против персов, добивались независимости Египта.
Они носили условное обозначение как сторонники войны и во главе их стояли, как правило, жрецы бога Ра. В противовес им имелись сторонники мирного сосуществования с властью, к которым относились служители культа Птаха и Тота. Именно к ним обратился за поддержкой Эвмен, и жрецы партии мира сумели добиться от жреческого сообщества столицы согласия на предложение Александру титула фараона, в обмен на скорейшее исполнение царем своих обещаний.
Эта церемония была проведена во время посещения македонским царем храма Птаха, когда при огромном стечении народа, верховный жрец храма громко объявил пришедшего на торжество Александра египетским фараоном.
Заранее готовый к этому, ученик Аристотеля разыграл прекрасный спектакль, когда торжественно поблагодарил жрецов храма за столь великую для него честь и клятвенно обещал блюсти интересы своего народа и защищать его от внешних врагов.
Эффект от всего проделанного был потрясающим. Пребывающие более ста лет под оккупации египтяне в один момент обрели могучего государя, который разом объединил в одно единое два разных народа. Сотни рук прихожан тянулись к македонцу при его выходе из храма, стараясь коснуться рукой своего нового повелителя и защитника.
Александр милостиво позволял это им сделать, при этом царь был искренен, и слезы радости виднелись на его лице. От созерцания такого зрелища, люди еще больше приходили в экстаз и толпами бросались ниц лицом перед своим новым фараоном, выказывая своему повелителю любовь и согласие.
В такой обстановке партия войны не рискнула идти на обострение отношений с давними конкурентами и предпочла затаиться до поры до времени.
Официальное коронование нового фараона произошла спустя несколько дней в храме бога Птаха. Александр прибыл к месту проведения церемонии на своем верном Букефале покрытом золоченой попоной. Не пожелав сменить боевые доспехи на праздничную одежду, молодой полководец лишний раз подчеркивал, что занят войной и это придавало ему особый шарм в происходящем.
Твердой и уверенной походкой взошел он на ступени храма и, пойдя прохладную колоннаду, вошел в главный зал. Здесь выстроившись в две шеренги, стояли главные и верховные жрецы всех мемфиских храмов приславших своих представителей на это торжество. Радостными криками приветствовали они того, кто решил возродить их могущество и влияние в этой стране, в обмен на красную корону нижнего Египта.
Главный жрец Птаха начал громко петь торжественную молитву, которую дружно подхватили все остальные. Долго, очень долго не слышали ее стены египетских храмов лишенные возможности короновать фараонов. И вот теперь власть брал молодой и энергичный человек в правление, которого многие вкладывали свои многочисленные интересы.
По пение жрецов, Александр величаво расправил плечи и с гордо поднятой головой подошел к царскому трону, установленному на постаменте в центре храма и неторопливо сел на него. Глядя как новый фараон грациозно и непринужденно, совершил новый владыка эту процедуру, у многих стоящих в этом храме мелькнула мысль о возвращении былых благих времен.
Гимн восхваления сменился гимном прославления и под его звуки, двое молодых жрецов внесли царский венец, состоящий из двух корон белого и красного цветов, вставленных друг в друга.
Согласно египетской традиции, коронуясь в Мемфисе Александр, приобретал право только на красную корону. За белой короной, символом Верхнего Египта, ему предстояло плыть в Фивы, где должна состояться ещё одна коронация.
Двойная корона легко и плотно легла на золотистую голову юного монарха, провозглашая отныне его фараоном Египта. Продолжая ритуал, Александр протянул обе руки вперед, и стоящий с боку жрец поспешил вложить в них атрибуты власти фараона. Изогнутый крючком посох и символический бич, состоявший из нескольких полос бегемотовой кожи с маленькими золотыми шарами на конце.
Взяв в руки атрибуты фараоновой власти, Александр немедленно скрестил их на груди, вызвав мощный гул одобрения в рядах жрецов. Это проявление было бы гораздо тише, если бы они знали, что весь ритуал коронования, с подачи Нефтеха был отрепетирован по несколько раз Эвменом и Александром в палатке царского секретаря.