— Здесь всего четыре. Гром, гора, вода и ветер.
— Если он так обозначил место, где он сейчас, то мы его никогда не найдем, — шутливо ввернул Чимин.
— Одних гор по континенту около сотни, Тэ, — Чонгук приобнял его.
— Да что ж вы мне договорить не даете, торопыги! — разобиделся Тэхён. — Это еще не все. Каждая триграмма относится к сторонам света. Чим, доставай карту, идем.
Расположились в передней, подрядив стол. Тэ подал записку Чонгуку, а сам занялся приготовлением пищи: до завтрашнего дня им нужно протянуть на том, что запасено в суме, а это половина от хлебного кругляка, завернутая в ткани баранина и собранные ягоды. Ко всему прочему, можно заварить лавандовый чай – сушеные сухоцветы в коробочке – на века.
— Значит, северо-восток, северо-запад, запад и юго-запад, — Чонгук уточнил, а Чим вымерил пальцами и ровнехонько прочертил путь тем же графитом. — Что у нас приблизительно получается?
— Итак, если каждая линия равна четырем сантиметрам, согласно количеству найденных триграмм, — важно заговорил Чимин, — то общий путь составит практически тысячу миль и будет проходить как по суше, так и по морю, а в конце концов нам придется вторгаться на территорию соседнего государства. По учению триграмм, Юго-Запад и называется - «Большая Земля». Вроде все сходится.
Тут Чонгук приоткрыл рот, а Тэхён обернулся и посмотрел на Чимина с прищуром. Только притворяется тот глупцом, а сам ведает больше, чем говорит.
— Не выражаешься ты как бывалые волки, дружок.
— Я же говорил, что много путешествовал. Заносило меня в столицу пару раз, там залезал в библиотеки…
— И мимо заклинаний проходил? — удивился Чонгук и обратился к Тэ: — А такое возможно?
— Возможно. Но не для простых колдунов.
— Ах, связи-связи, — пропел Чимин, обмахиваясь рукой.
— А ты не так прост, — ухмыльнулся Чонгук и впервые подумал о Чимине чуть лучше, чем о хвастливом плуте.
За ужином обговорили дальнейший план. Путь, как не крути, пролегает через столицу, и Чимин, закатив глаза, дал обещание, что попытается связаться со знакомым, который проведет их мимо охранных заклинаний и окажет посильную помощь.
— Как раз надо будет запастись провиантом, — заметил хозяйственный Тэ и тронул ветхий лацкан плаща Чонгука. — И одежды починить, а то и прикупить новые.
— Кузницы там есть? — у Чонгука загорелись глаза. — Давно хотел себе меч.
— В столице-то? — Чим прожевал и убедительно заявил: — Там все, что захочешь, Вожак!
Обсуждение завершилось чаепитием, а после Чимин с поклоном изъявил желание отлежать бока на меховой подстилке, сославшись на то, что кровать, скорее всего, будет занята. Заснул он быстрее, чем Чонгук успел добраться до дна собственной чашки.
Тэхён занимался порядком, вился пчелой, и Чонгуку надоело мельтешение, он ухватил его за плечи и прижался сзади. Тэхён склонил голову, приоткрывая шею и проводя ладонями Чонгука вниз по животу, закипая. Нет, не вернется он в деревню, теперь - когда? Ввязался в такое, о чем и в книжках не читалось прежде на ночь.
— Я хочу тебя, — Чонгук облизывает ведьмино ушко.
Возжелав, волк уже не отступится, а Тэхёну только то и нужно: он тоже затосковал по близости. Сколько ни отбивайся от естества, оно берет верх, заигрывая низменным.
Перекошенная кровать – не помеха, и Тэхёна припаривают к ее поверхности, накрывают и усеивают тело поцелуями, чередуя нежность с нетерпением. Чонгук бережет его, прикладывается зубами, но не кусает, обтачивает острые углы, напряженные мышцы, проводит языком по сухожилиям на шее и наблюдает, как высыхают влажные дорожки. Он ради него переплывет море, собьет лапы в кровь, взбираясь по самым крутым тропам, перегрызет глотку любому, кто причинит ему вред.
Тэхён, кажется, читает спасительные мысли, поглаживает по плечам и мурлычет, прижимаясь губами к щеке. Ему сегодня не нужно безумно и сильно, как у костра, а медленнее, как волки не умеют, но могут научиться. Тэ шепчет ему про «масло», и Чонгук привыкает к тому, что нужно тратить время на щадящую ласку, что в эти минуты Тэхён меняется и тает, впитываясь ему в поры, предвкушает, поглядывая одурманенными глазами из-под подрагивающих ресниц.
Поддев платиновую голову одной рукой, другой - Чонгук ведет по ребрам, пересчитав, опускает ниже, по гладкому бедру, где теплее, пускает ладонь под горячий сгиб колена, и толкается вперед. Тэхён выдыхает громко, сладостно. Масло отдает календулой, пробивается в воздух явственнее, а Тэхён притягивает Чонгука вплотную, впуская его глубже и разрешая бесстыдно владеть. Удар за ударом о кожу, Тэхён проваливается в тесных объятиях и рвет Чонгуку губы, царапает его с сожалеющими вздохами и извиняется, несдержанно выдыхая его именем. Соскальзывающими пальцами ловит на скулах блики света и разрешает себя поднять, превознести и целовать в ключицы, подбрасывая выше и опуская так, что больно дышать.
Чонгуку нужна его кровь. Чтобы жить. Тэхён сам подставляет запястья и смотрит не смиренно-жертвенно, но с пылкой зависимостью. Чонгук забирает данное и со смаком зализывает ранки, благодарный и насытившийся. Их вселенные сходятся, и Тэхён запрокидывает голову, пока Чонгук заполняет его семенем и крепко удерживает за спину.
Уложив его и улегшись на бок рядышком, волк очарованно смотрит в радостно поблескивающие ведьмовские глаза, перебирает платиновые прядки. Тэ ловит его пальцы и целует в суставчики, прижимает ладонь к раззадоренному сердцу.
— Что, если мы все неверно поняли…? — беспокоится Чонгук. — И идти нам не туда и не затем?
— Перестань. Я уверен, что все верно, ты и сам это чуешь, — Тэхён улыбнулся ему и, забравшись на разгоряченное тело, щелкнул по носу. — Тебя наверняка раздражает то, что все выходит из-под контроля, да, мой большой упрямый волк?
Игриво зарычав, Чонгук завалил Тэхёна на лопатки, и они покатились по кровати, пока Тэ, смеясь, снова не занял главенствующее положение.
— Но так и есть! — возмутился Чонгук. — Если бы не ты и Чимин, да простят меня предки, я бы не справился…
Тэхён склоняется и чувственно целует его, вставляя в паузы утешение:
— Ты альфа… и мало родиться им… все приходит со временем.
Чонгук успокаивается и пробует улыбнуться, ловко подминает Тэхёна под себя и трется носом о носик ведьмы, украшенный родинкой. Нечего Чонгуку стыдиться неопытности, нечего стремиться быть таким же, как отец, прожив еще так никчемно мало. Что бы их ни ожидало, он должен запастись терпением и храбростью.
***
Поднялись засветло, как предположил Тэхён: чувство времени под землей притуплено, но не умерщвлено. Несложным завтраком насыщался только он: волки без еды протянуть могут много дольше, настояли. Тем паче, что Тэхён выглядел бледнее обычного, и у Чонгука воспалились совесть и чувство вины за то, что не дал ему выспаться, как следует.
Чимин смотрел на Чонгука угрюмо и исподлобья, отслеживал каждое его действие и тоже мог похвастаться мешками под глазами.
— Плохо спалось? — вежливо поинтересовался Тэхён.
— Ага, гул земли тут о-го-го, — буркнул Чим, но гнев его был направлен исключительно на вожака.
Чонгук с умом проигнорировал попытки задеть его достоинство и помог Тэхёну собрать в отдельную суму приглянувшиеся книжонки и свитки. На многочисленные вопросы о самочувствии, Тэ пришлось ровно и убедительно отвечать: «Все хорошо». Дело не во взятой Чонгуком крови, а в том, что вчера Тэхён потратил с непривычки много сил.
— Отсюда ведь есть выход попроще? — с надеждой спросил Чонгук.
Выход нашелся неожиданный, его вчера обнаружил Тэхён: за гобеленом, подвешенным к потолку в спальне старца.
— Наворотить таких заклинаний – и вылезать через проход, прикрытый тряпицей? — Чимин расхохотался. — Я начинаю все больше интересоваться личностью нашего старика.
— Но выход-то не простой. Лестницы нет, — заметил Чонгук.
— Не беда. Грубо говоря, мы ее наколдуем, — воодушевленно сообщил Тэхён и нарисовал мелом какую-то каракулю в круге.
Проведя скорый ритуал, Тэхён нашептал нужные слова, и лестница действительно проявилась. Прежде чем еще даже Чимин успел скрыться вверху, лопнул кристалл, и все помещение погрузилось во тьму. Тэ сжал пальцами стальные поручни.
— Справишься? — Чонгук чмокнул его в макушку.
— Без проблем. Только… — он повысил голос. — Чимин, чур, соберешься сбавлять ход – предупреждай, если наступишь мне на лицо – убью!
— Не гарантирую. Надо было первым лезть! — Чим показал язык, и в затылок ему прилетел махонький камушек, любезно брошенный Чонгуком. — Ладно. Понял.
Выбираться пришлось не так уж и долго, обошлось без происшествий. Чонгуку открывался весьма приятный вид на двигающегося наверх Тэхёна, и он боролся с желанием ущипнуть его, Тэ помышлял о том, как и кем подбиралась формула от защитного волчьего заклинания, а Чимин тихонько насвистывал какую-то песенку.
Солнечный свет настиг их степенно. Лаз к концу сузился до того, что в него едва протиснулись плечи Чонгука, а после того, как все взошли на земную твердь, закрылся травами, затянулся, что больная рана. Места малознакомые, почерневшие убранные поля, редкие лески. До главного столичного тракта отсюда рукой подать: Чимину удалось распознать окрестности у близкой речки.
— Надо будет еще спросить, как ваш запах сбить, — вздохнул Чимин и с тревогой посмотрел на Тэхёна. — Одно хорошо, здесь поблизости волков нет, только люди.
— Так ли уж хорошо, учитывая, что столичные закоулки битком набиты ведьмами… — Чонгук натянул капюшон и поежился: с другими подобными Тэхёну он встречаться не любитель. — От торгашей слышал о том, что некоторые до сих пор воюют с нами тайно, клеймят и продают заморским перекупщикам, черт пойми зачем.
— Вот те раз… — Чимин помрачнел. — Явно есть связь с тем, что наших вырезают. Я-то тоже об этом наслышан, но без конкретных сведений разве попрешь против зажравшихся северных лордов да их прихвостней? Что им предъявишь, да еще в одиночку? Кишки выпустят, только взвизгнуть успею.
И обменялись тяжелыми вздохами.
— Пойдем, может? — Тэхён уже пританцовывает от зябкой осенней стужи.
И двинулись. Чим сказал, что им всего час пути, а Тэхён, никогда не бывавший раньше в городах, расспрашивал о тамошних причудах и слушал Чимина с восхищением. Чонгук дал им волю наговориться, потому что сам погрузился в размышления. Сгущаются тучи, и не только те, что лениво и грузно наползают с горизонта.
========== 7. ==========
Охраняемые земли с обзорными башнями ничего хорошего в себе не несли по сути и, хотя троица не нарушала порядков, смирно идя по обочине тракта, само их положение вольных странников могло привлечь ненужное внимание. Пожаловавшись на голод, Чим с благодарностью принял протянутое Тэхёном яблоко и сказал, что беспокоиться не о чем. Чонгуку его фруктовая зависимость показалась не столько плебейской, сколько показушной. Ради такой благодушной улыбки Тэхёна, он бы и сам съел с гору яблок. Но только надулся и отсчитывал шаги, слушая забавные переговоры спутников.
Застава, идущая через ров к западной окраине столицы, обнесенной десятиметровой каменной стеной, оказалась такой же хорошо защищенной, как и с любой другой стороны: сновали туда-сюда грозные стражники в доспехах, бдительно следили часовые, все телеги и повозки тщательно обыскивались. Торговый люд, стоявший на тракте в очереди, чесал языками или перекладывал ящики, пока угрюмая стража занималась поиском запрещенных даров. Нанятый колдун в драповом пальто плевал шелуху от семечек и, зачитав несложное заклинание, давал добро на проезд. Видать, уставал знатно. И тогда звонко натягивались стальные тросы, со скрипом открывались тяжелые ворота. Издалека выглядело слаженной работенкой, проверенной годами.
Остановились поодаль, где заклинание еще не имело силы, пригляделись: у каждого проходящего спрашивали показать бумажку с печатью, Чим шепнул, мол, лицензия, выписывается на совершение торговли только консульством при правителе.
— Да как же мы проберемся-то?! — возмущенно шипит Чонгук, пихая коротышку плечом. — Где твой знакомый? Смотри, обманешь меня – разорву.
И злится, раздувая ноздри, Тэхён берет его за руку и отводит подальше от Чимина.
— Ну будет тебе, будет, Чонгук. Ты ему и слова-то сказать не даешь.
— Вот именно, — поддакнул тот и скривил моську, затем пошарил по карманам и извлек ни много, ни мало – флейту, только совсем коротенькую.
Чонгук так сжал челюсти, что у Тэхёна его злость посыпалась мурашками по спине. Он все думает, что Чимин шутки шутит и теперь намерен баловаться игрушками. Но смолчал, не став беспокоить Тэхёна.
Как ни странно, флейта не извлекла ни звука. По крайней мере, даже особый слух Чонгука ничего не уловил, а вот Тэхён разгадал ворожбу и щелкнул пальцами.
— Сигнальная флейта, ведьмовская штучка! Давненько ими никто не пользуется, сейчас все больше воздушными письмами.
— Ага, но я-то волчьих кровей, такую магию не осилю.
— Ох… — Чонгук проредил пятерней копну волос и отошел, надоели ему разговоры, в которых он ни крохи не смыслит. Отдышавшись, он обернулся. — Выходит, где-то там в городе тебя услышал твой дружок?
— Да, откроет нам один тайный ход.
— Не говори, что это снова подземелье… — взвыл Чонгук.
— Круче, — восхитился уже Тэхён. — Телепорт. Процесс отвратительный, но пережить можно.
— Лучше подземелье, — устало заключил Чонгук, и Тэхён ободряюще похлопал его по плечу.
Тэхён взялся объяснять Чонгуку тонкости межпространственного перехода, а Чимин уже смело направлялся к месту, где следует ставить метку – спустился к речному берегу и под плакучей ивой надкусил мякоть большого пальца, ковырнул землю ногтями и прошептал пару-тройку слов. Наученный уже не раз, проделал все так быстро, что подошедшим товарищам оставалось лишь удивиться его навыкам.
— Окунайтесь, — приказал он. — Живо!
Переглянувшись, Чонгук с Тэхёном посчитали нужным послушаться, а после Тэхён, продрогший до костей, прижался к горячему волку. Перед ними полыхнула едва заметная плотно-молочная пелена, Чим, не спрашивая, толкнул их в спины и сам прыгнул следом.
Запах парного молока и сена ударил в носы. Приземлились в стоге, а в целом - то ли доме, то ли сарае. Тэхён, правда, все еще дрожал и никак не мог согреться, обнимая Чонгука.
Едва они успели прийти в себя, как кто-то окатил их ароматной водой из глубокой кадки, и вода эта по составу и консистенции напоминала кисель, пробивала в нос мятой. Особое зелье. Отплевываясь и отирая лицо, все трое силились отдышаться.
— Вы уж извините, что я вас так, — в сердцах проговорил хозяин дома. — Медлить с этим никак нельзя. Высохнуть всё должно на вас.
— Ха, я-то привык уже, — отсмеялся Чим. — А вот эти двое – вряд ли.
Но несмотря на то, что Чимин втайне ожидал, как разойдется яростью Чонгук, тот отреагировал дерзновенно спокойно, помог Тэхёну подняться, подав руку, и слегка склонил голову, приветствуя новоявленного мага.
— Это точно сработает? — всего лишь поинтересовался он.
— Конечно… — и маг чуть отступил, разглядывая фигурку Тэхёна, что облепили мокрые одежды.
Хороша ли ведьма, что пленит серебром волос да притягивающими глубокими глазами? Не то слово. Вздохнув, Чонгук скинул свой плащ и набросил Тэ на плечи, а после и вовсе прикрыл собою. В каждом его мягком жесте, томительном взгляде – таилась древняя и нерастраченная любовь.
— Меня Хосоком звать, — весело представился, наконец, незнакомец и указал на стол. — Присядем! Есть что выпить и поесть, а заодно завести полезную беседу.
За сытным ужином поначалу без умолку болтали Хосок и Тэхён, обсуждая волшбу и казусы телепортации, а после присоединился и Чимин. И тут началось такое, что у Чонгука мгновенно заболела голова. Наверное, он не скоро привыкнет к шумной компании, пусть и не такой большой. Радовал только светлый ведьмин лик и размеренный теплый голос.
Русоволосый Хосок выглядел ловким и задорным парнем, его чрезвычайно умные глаза и часто проливающийся смех, задевающий попутно смех Чимина, выдавали в нем человека, умеющего расслабиться и придать жизни яркий тон. Вряд ли он умеет горевать подолгу. Чонгук начинает замечать, что если людей не рвать на куски, то они могут быть и вполне интересными, разными.