Взгляды Хаджи и Слая встретились. Еще никогда старший из Хиггсов не видел брата в таком состоянии. Казалось, он готов был напасть и перегрызть ему глотку, словно дикий койот.
— Она погибнет из-за тебя! — рявкнул он и кинулся на Хаджи. От неожиданности тот упал на дно лодки, сильно приложившись затылком.
— Она сама… так решила, — слова давались Хаджи с трудом, так как Слай крепко сцепил пальцы на его горле.
О чем Хаджи никогда не думал — так это о том, что будет однажды задушен своим младшим братом. Ну уж нет: пора было проучить это мелкого придурка.
Пользуясь значительным превосходством в весе и росте, Хаджи в одно движение скрутил Слая и швырнул его на дно лодки. Контейнер с Дином опасливо дрогнул, но не вывалился.
— Если не успокоишься, мне придется связать тебя, брат!
Но Слай и не думал сдаваться. Быстрый и проворный, он кинулся на Хаджи с кулаками, целясь ему прямо в лицо.
Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не выстрел из зенитки, что раздался со стороны форта.
Оба брата пригнулись.
— Все кончено, — произнес Хаджи побледнев.
***
Часом ранее
В коридоре послышались быстрые шаги. Затем ключ зашевелился в замке, но как-то нервно, словно владелец его очень торопился.
Хаджи и Слай сидели на полу подсобки. Без сна уже несколько часов, одетые и полностью готовые к любым решительным действиям. Никто не знал, чего ожидать и чем закончится для них сегодняшний день.
— Инспекция, чтоб её, — выпалила Ирма с порога. — Министерство подозревает одного из нас в государственной измене. Форт будут обыскивать от и до.
Ее лицо не было испуганным. Сосредоточенным, решительным — да, но не испуганным. Должно быть, Ирма была готова к подобной ситуации, когда прорабатывала свой план.
— Что нам делать? — спросил Хаджи, чувствуя, что не имеет права поддаваться панике.
— Вертолет прилетит в течение десяти-пятнадцати минут, — Ирма скидывала белье в кучу, ликвидируя все последствия их ночевки. — Нужно отплывать немедленно.
Слай взглянул в узкое окно, напоминающее бойницу. Предрассветные сумерки были густыми и вязкими как клей.
— Тогда поторопимся, — сказал он.
Через две минуты они уже спускали на воду лодку Ирмы. Не удержав носовую часть, Хаджи едва не раздавил большой палец на своей ноге.
— Пожалуйста, тише! — взмолилась Ирма в ответ на его сдавленный крик.
— Я был бы сильнее, если бы не жрал два дня подряд один чай, — проворчал тот.
Наконец дно лодки шлепнулось об воду.
— Полезайте, — шепнула Ирма.
— А как же ты? — Слай смерил её тревожным взглядом.
Вместо ответа Ирма протянула Хаджи небольшой рюкзак.
— Это Дин, — пояснила она. — Я поместила его в контейнер с питательной средой. Он сможет прожить там около суток.
— Ясно, — сказал Слай. — Садись скорее!
— Поплыву на другой, — Ирма оттолкнула лодку от берега своим тяжелым ботинком. — Мне нужно встретить гостей.
Сквозь плотные облака послышался гул вертолета. А еще через минуту лучи прожекторов начали шарить по морю. Но Хаджи и Слай были уже далеко.
Рев лодочного мотора тонул в шуме вертолета, показавшегося из облаков. Форт не был оборудован посадочной полосой, и когда машина снизилась на достаточное расстояние, из кабины выкинули веревочную лестницу. Один за другим военные начали спускаться по ней, словно вереница муравьев.
Последнего из них Ирма встречала, отдавая честь.
Наверняка они уже знают, кто совершил государственную измену. Наверняка кто-то из врачей донес на Ирму, узнав, что она прячет кого-то в подсобке. В маленьком коллективе, запертом в каменной громаде посреди моря, не обходится без подозрений и взаимных претензий.
Но настоящую панику они поднимут, когда обнаружат, что оболочка их чудовищного военного оружия пуста, как скорлупа грецкого ореха.
Хаджи вынул из рюкзака контейнер размером с небезызвестный радиоприемник.
— Больше ты никогда их не увидишь, — сказал он Дину.
Хиггсы были уже в трех километрах от форта, когда оттуда послышались звуки перестрелки.
— Ей не справится одной! — крикнул Слай и резко рванул лодочный румпель…
***
Через час они наконец-то причалили к берегу Холоваки.
Старик-лодочник встретил их с недовольным видом, но увидев разбитые и мрачные лица парней, молча проглотил все свои обвинения.
— Смотри, что я нашел, — сказал Слай, доставая кирпич на длинной цепочке. — Цепь намоталась на нос.
— Это сейф, — без особого энтузиазма произнес Хаджи. Его правый глаз был подбит, а верхняя губа рассечена.
Замок сейфа вскрылся лишь при помощи кирки, которую Слай и Хаджи позаимствовали у смотрителя лодочной станции.
— Лучше бы он утонул, — произнес Слай, беря в руки тетрадь в ярко-красной обложке. — Это ее дневник.
Они условились не читать его, но позже каждый прочел втайне от другого.
— Я должен извиниться, — не глядя на брата, произнес Слай.
— Ну так извинись, — сказал Хаджи, рассматривая то, что осталось от его дорогого пиджака.
— Кстати, ты тоже неслабо мне заехал, — заметил Слай.
— Прости, брат, — Хаджи скомкал пиджак и отправил его в урну. — Иначе мне было бы не унять буйство твоих гормонов.
— Какое..?! — вспыхнул Слай. — Мы могли спасти ее!
— Не могли. И давай уже оставим эту тему, — Хаджи устало вздохнул, понимая, что сделать это будет в тысячу раз сложнее, чем сказать.
— Как поступим с этим? — Слай кинул взгляд на контейнер с биоником.
— Предлагаю подарить его местному планетарию, — сказал Хаджи. — Скоро дела в Холоваке пойдут в гору, а значит и туристов прибавится.
***
— Отличная работа, мисс Браге, — произнес высокий мужчина в черном водонепроницаемом плаще. Его волосы были значительно тронуты сединой, хотя лицо и выглядело молодым.
— Благодарю, полковник Сакс, — обворожительно улыбнулась девушка. — Но впереди еще много работы.
— Разумеется, — мужчина сделал глоток из фляжки на поясе. — Как вы считаете, они будут вас искать?
— Нет, — покачала головой Ирма. — Они уверены, что я мертва. К тому же я ясно дала понять одному из них, что связана серьезными отношениями с другим.
— Вот оно как, — на лице Йозефа Сакса отобразилось радостное удивление. — Всегда восхищался женщинами, которые способны манипулировать мужчинами.
Ирма Браге вновь лукаво улыбнулась. Ее темно-каштановые волосы развевались на ветру, словно флаг.
— Это было нетрудно, полковник, — сказала она. — А еще, в качестве бонуса, они получили мой личный дневник, в котором подробно объяснены мои мотивы.
— Дневник настоящий? — удивился Сакс.
— Нет, разумеется. Подделка.
На ветру стало слишком холодно, и двое поспешили укрыться в форте.
— Ваш следующий подопечный прибудет через неделю, — полковник украдкой взглянул в зеркало и остался доволен своим внешним видом. — Троекратный победитель Лиги Чемпионов, эпси-бионик с мировым именем. В отличие от Дина его галлюцинации носят тотальный характер. Другими словами: жители Холоваки будут видеть одни и те же картины. Своего рода грандиозное массовое сновидение.
— И как всегда найдется тот, кто докопается до истины, — заметила Ирма.
— Тогда вы знаете, что делать, — улыбнулся Йозеф Сакс.
Он уже направился к выходу, как Ирма вдруг мягко остановила его.
— Могу ли я попросить вас вот о чем, — ее бархатный голос действовал на Йозефа поистине гипнотически, словно она и сама обладала эпси-силой, — Могу ли я взять отпуск на эту неделю?
— С какой целью?
— Я очень давно не видела свою… сестру, — сказала Ирма. — Мы так и не успели попрощаться перед моим отъездом.
На пару мгновений полковник Сакс задумался.
— Я думаю, что это возможно, — наконец сказал он и вышел под холодный морской ветер.
Благодарю за внимание! Следующая повесть на следующей неделе! Обсудить книгу можно также в моей группе VK — > https://vk.com/khramstories
Триединый бионик. Глава 1 — Состязание
Хаджи закрыл глаза, на секунду представив, что парит между небом и землей. В чем-то так оно и было, если не брать в расчет страховочную систему, которая позволяла ему не разбиться в случае, если бы он действительно надумал воспарить.
— Эй, ты чего там завис? — прокричал парень по имени Майк.
— Ничего, — крикнул в ответ Хаджи. Он открыл глаза и уставился на серую стену дома прямо перед ним.
— Два часа до темноты, — Майк болтался в трех метрах снизу. — Опять не уложимся в срок.
— Да работаю я! — отмахнулся Хаджи, вновь принимаясь герметизировать швы.
Он часто отвлекался, представляя, что страховка все же не выдержала его крупногабаритное тело, и теперь он парит в воздухе. Летит навстречу земле, но без страха и ужаса перед неизбежным падением, а с ощущением, что все это наконец закончилось. Его странная нелепая жизнь наконец закончилась.
— Вижу я, блин, как ты работаешь! — выругался Майк, употребив вместо блин другое слово.
В те дни, когда он работал сверху, а Хаджи посчастливилось болтаться внизу, Майк все время ронял что-нибудь прямо на его голову. Будь то мелкие камешки или куски герметизирующей пены. Это невероятно бесило Хаджи, и хоть каска и спасала его голову от ударов, он представлял как однажды отомстит этому придурку, перерезав страховочный трос. Когда-нибудь в следующей жизни.
До захода солнца и впрямь оставалось немного. Еще через час желтые блики заскользили по стеклам зданий, и Хаджи пришлось надеть солнцезащитные очки. Когда блики стали алыми, и солнце в последний раз осветило крыши небоскребов, альпинисты, один за другим, принялись спускаться.
Ноги Хаджи коснулись земли, и он испытал странное чувство облегчения и легкой досады. Еще один рабочий день был позади, а он опять ничего не вспомнил. Иногда, повиснув на высоте двадцати этажей над землей, он видел перед глазами обрывки из другой жизни. Хаджи любил тяжелый физический труд, потому именно тогда его мозг, освобожденный от умственной работы, вдруг начинал показывать странные картины. Он бы никогда не осмелился назвать их воспоминаниями — уж слишком нелепыми они были — но втайне лелеял надежду, что однажды он соберет их воедино, и тогда узнает о себе нечто важное.
— В бар пойдешь? — спросил его приятель по имени Джесси.
— Нет, не сегодня, — покачал головой Хаджи. — Сегодня я пас.
— Как знаешь, — хмыкнул Джесси, закуривая сигарету.
Сегодня Хаджи хотелось домой. В свою однокомнатную квартиру на другом конце города. Залечь в ванную, потом, возможно, посмотреть какой-нибудь бестолковый сериал и завалиться спать. До нового дня.
Собственно, так он и проводил почти все дни, за исключением тех случаев, когда все-таки соглашался пойти в бар после работы.
Дождавшись нужного автобуса, он залез внутрь и по привычке устроился на заднем сидении. Промышленным альпинистам неплохо платили, но взглянув на Хаджи, никто бы так не подумал. Его рабочая (а она же и повседневная) одежда была грязной и изношенной: Хаджи просто лень было ходить по магазинам и выбирать себе что-то новое. Волосы, которые он совсем забыл стричь, доходили уже до середины лопаток, но выглядели жалко, потому что еще утром были собраны в небрежный хвост и теперь торчали из-за ушей сальными прядями.
Он носил бейсболку в любую погоду, главным образом из-за козырька, который всегда можно было надвинуть на глаза. Хаджи не нравилось когда кто-нибудь начинал его рассматривать: в таких случаях он всегда опускал козырек и абстрагировался от всех вокруг, делая вид, что читает почту в своем телефоне.
Все равно в этом городе у него нет знакомых, а все любопытные незнакомцы могут идти лесом.
Хаджи закончил листать ленту и уставился в окно. Было уже совсем темно, и панорама улицы перемешивалась с отражением слабо освещенного салона. Это создавало иллюзию, как будто бы два мира соединились воедино. Хаджи увидел свое лицо в отражении: неприятный тип с недельной щетиной. Он попытался улыбнуться, но улыбка выглядела болезненной, и Хаджи быстро прекратил это дело.
Отвернулся от окна. Ну вот, разумеется: девчонка лет тринадцати, сидящая в дальнем конце автобуса спиной вперед, во все глаза рассматривала его. Как же бесят все эти обыватели! Хаджи снова натянул на свое лицо улыбку, но на этот раз страшную, жуткую, напоминающую оскаленную пасть медведя. В довершение картины вытаращил глаза, словно маньяк, сбежавший из психушки. Девочка испугалась и моментально уткнулась в своей планшет.
И поделом. Будешь мне еще пялиться, — подумал Хаджи.
Через несколько остановок он вышел под темное апрельское небо. Поднялся ветер, и Хаджи натянул капюшон поверх бейсболки.
Через несколько кварталов показался его дом — среднестатистическая невзрачная многоэтажка. В большинстве окон уже горел свет. Какое-то время Хаджи смотрел на свои окна, в надежде, что и в них вдруг зажжется электричество. Словно кто-то ждет его дома.
Хаджи закурил сигарету. Уже год как он отгородился от мира, сам не зная почему. У него не было друзей, хотя раньше они определенно имелись. Возможно, когда-то про Хаджи легко можно было сказать: этот парень — душа компании. Когда-то, но не сейчас.
Хаджи стоял и смотрел на окна, чувствуя, что ничто и никто не сможет заполнить пустоту внутри него. Она появилась откуда ни возьмись в один прекрасный день, эта зияющая дыра в груди, словно от потери близкого человека. Но у Хаджи никогда не было жены, не было братьев и сестер, не было даже любимой собаки. И все же тоска по кому-то или по чему-то преследовала его длинными бессонными ночами, на перекурах во время работы, когда он уходил подальше от коллег-альпинистов, чтобы не объяснять в очередной раз, почему он такой мрачный.
Хаджи посмотрел на свой балкон с железной решеткой и решил, что в конце недели обязательно вынесет хлам, оставшийся от прежних владельцев. Он говорил себе это каждую неделю, но хлам все лежал и лежал, покрываясь ржавчиной. В основном это была старая техника: холодильник, телевизор, какие-то непонятные детали, которые так и просились в утиль, и еще куча картонных коробок вообще черт знает с чем.
В воскресенье. Нет, в субботу, — решительно сказал он себе и, выкинув окурок, вошел в подъезд.
***
Слай с силой захлопнул дверь машины. Этот чертов хрен, мистер Гелион, испортил ему настроение на весь вечер. Еще неизвестно было, что бесило Слая больше: взвинченное настроение босса или его новая дурацкая прическа, с которой он походил на только что загремевшего в тюрьму зека. И как только Гелион смеет считать, что его, Слая, статья недостаточно хороша?!
Слай хотел было закурить, но вспомнил, что бросил. Бросил ради новой подружки. Он был уверен, что их отношения не продержаться и неделю, но обещание не дымить как паровоз, по крайней мере, принесет пользу его здоровью.
Вместо сигареты он достал из бардачка карамельку и сунул ее в рот. На колени ему выпала помятая фотография. Слай не вынимал ее без необходимости и про себя называл: Та Самая Фотография.
Он посмотрел на снимок и горько усмехнулся краешком рта. Почему именно сейчас? Сейчас, когда ему так хреново?
Слай завел мотор и устремился прочь из города. Когда огни транспортной развязки остались позади, он облегченно вздохнул. За городом он чувствовал себя свободнее, свежий воздух пригорода прочищал мозги, и можно было больше не строить из себя незаменимого офисного работника, которым в душе он никогда не был.
А кем же был тогда? Мечтателем, путешественником, первооткрывателем. Думая так, Слай смеялся сам себе под нос. Они никогда не покидал родного города. Никогда. Но с другой стороны: откуда тогда столько познаний об окружающем мире? Слай откуда-то знал, что помещение для ремонта кораблей называется эллинг, хотя никогда не был на море. Он точно помнил, каковы на вкус морские гребешки и акульи плавники, хотя никогда не был в Азии.