И он, Кумало, еще пригласил партизан обедать! Выходит, он их предал?
Стараясь сохранить спокойствие, Кумало принялся разбивать косточки плодов масличной пальмы для продажи. вождю, наблюдая из сада за Мулурой. Шпион пересек улицу и прошел около хижины Кумало. Здесь он замедлил шаги, рассматривая отпечатки босых ног на влажной от дождя земле. «Заметил!»
Кумало усиленно стучал камнем, будто и не видел соглядатая. Негодяй и но подозревает, как он близок к цели.
«Презренный человек! Партизаны рискуют жизнью, чтобы не было вербовщиков, а этот скорпион… Предупредить Зонде!.»
Чтобы не привлекать внимание Мулуры, Кумало расколол целую кучу косточек. Затем он отправился в лес. Может быть, удастся встретить партизан.
Кумало с трудом продирался во влажной духоте молчаливого царства зелени. Зелено было все, даже стволы некоторых деревьев. Лианы, ветви, стволы переплелись, душили друг друга. Вверху, где виднелся кусок неба, листья, толстые, кожистые, блестели глянцем. Здесь же, внизу, они были нежны, покрыты каплями невысохшей росы.
Кумало долго шел сквозь заросли, потеряв уже всякую надежду встретить партизан. Он остановился, раздумывая, что ему делать. В полной тишине раздался шепот. Кумало повернулся и увидел, как дрогнули кусты. Там прятались люди.
Кто это? Партизаны? Но партизаны знают Кумало. Может быть, полиция?
Кумало пригнулся и побежал.
Вскоре впереди вспыхнул солнечный свет. Кумало осторожно подошел к опушке.
На широком поле раскинулось странное селение. Улицы заросли высокой травой. Ни одного человека! В удивительной тишине ярко светило горячее солнце. Селение было мертво.
Кумало, озираясь и робея, шел по пустынной деревне. Никого. Всех увели вербовщики.
Хижины, молчаливые свидетельницы в шапках из пальмовых листьев, смотрели на Кумало мертвыми глазницами черных дверных проемов, не в силах поведать о страшных делах, виденных ими.
Кумало остановился около большой хижины вождя, которая возвышалась над селением.
«Партизаны уже пересекли большой лес…» Что такое? Кумало не ослышался? Кто произнес эти слова? Кумало испуганно оглядывался. Безлюдно и тихо. И снова раздался голос из большой хижины. Кумало слышал только обрывки фраз: «Наш человек из отряда… ждут сигнала… войска безопасности… уже разгромили…» Что делать? Люди обсуждают какую-то тайну. Они подумают, что Кумало шпионит за ними. Кто это? Партизаны? Полиция? Или беглые с рудников? Кумало прирос к земле. Лоб покрылся холодным потом.
Он стал медленно пятиться к саду. Уйти отсюда…
Рядом легла тень. Кумало втянул голову, ожидая удара. Цепкие пальцы грубо схватили его. Острые наконечники копий уперлись ему в спину, в грудь. Глаза Кумало метались по незнакомым лицам. Тяжелые, разъяренные взгляды.
Из хижины выбегают люди. Кто они? Кумало окружили. Не выскользнешь. А что он сделал плохого? Кумало стал успокаивать, подбадривать себя. В такой яркий веселый день с ним не произойдет ничего страшного. А если и суждено случиться, что он может сделать один против всех?
Из хижины вышел человек. Люди молча уступили ему дорогу. Человек, невысокий, но, видимо, очень крепкий, приблизился к Кумало. Толстые губы сжаты в плотную прямую линию. Из-под тяжелых набухших век властно и сумрачно смотрят умные глаза. Нос его слишком широк. Кумало узнал этого человека: он спугнул тогда в лесу леопарда.
— Ты кто? — негромко спросил человек, осматривая Кумало усталым взглядом.
— Я из Цангу.
— Зачем пришел сюда? — Человек говорил один. Остальные уважительно молчали.
— Я искал козу.
— Далеко завела тебя коза. — Вокруг засмеялись. Человек не улыбнулся. — Больше ты не будешь подслушивать.
— Вы убьете невиновного.
— Невиновного? Ты заслужил смерть. Из-за таких, как ты, умирают хорошие люди. — Человек не повышал голоса, и от этого слова его звучали особенно страшно.
Кумало стоял среди враждебных людей, слегка сутулясь, внешне невозмутимый. Он не спешил говорить о партизанах. Зачем торопить свою смерть?
— Это человек ван Нелона, — высказал предположение один из людей.
— Так тебя ван Нелон послал? — сказал человек с широким носом. — Ты бы сразу сказал. — В умных глазах его под набухшими веками Кумало заметил хитрые искорки.
— Я искал козу.
— Значит, не скажешь, зачем пришел? — человек взглянул. на двоих вооруженных копьями людей, и те встали позади Кумало.
— Уложить его здесь, шпиона, — сказал тот, который высказал предположение, что Кумало человек ван Нелона.
Человек с широким носом сумрачно посмотрел на воинов, стоящих позади Кумало, слегка кивнул головой, и те стали подталкивать пленника к кустам. Кумало почувствовал, что наступает последняя минута. Надо на что-то решиться.
Из-за хижины появился Булола. Кумало радостно смотрел на партизана. Спасен! Разбойные глаза Булолы казались такими симпатичными сейчас. Но Булола взглянул на Кумало, безразлично отвернулся, словно не заметил его, и нырнул в хижину.
Кумало оторопел. Что случилось? Булола же видел его! Почему он ушел? Спасение было совсем рядом…
На опушке леса часовой яростно махал веткой. Произошло замешательство. Люди, забыв о пленнике, кинулись к часовому. Лишь один воин остался около Кумало. Воин вытягивал шею, взволнованно смотрел в ту сторону.
— Полиция! — донеслось с опушки. — Спасайся!
Кумало метнулся к лесу. Он ворвался в кусты, пробежал несколько шагов и налетел на притаившегося полицейского. Испуганный полицейский закричал, призывая на помощь, и вцепился в Кумало. Кумало рванулся в сторону, протащил его по земле, потом изо всех сил лягнул, освободился и ринулся сквозь чащу.
Сзади раздавались резкие крики задыхающихся от бега людей, треск сучьев. Кумало бежал, пока не стал падать от усталости. Нужно остановиться, спрятаться. Кумало заметил огромную кайю. Не мешкая, он полез вверх по ветвям, протиснулся в густую листву и притаился.
Вскоре он услышал голоса. Мимо деревьев быстро шли двое. Кумало раздвинул листья и увидел Булолу и человека с широким носом. Кумало хотел окликнуть Булолу. Надо предупредить партизан. Вечером в Цангу их ждет опасность.
— Придется отменить выступление, — долетели до Кумало слова. Говорил человек с широким носом. — Им все известно. Нас кто-то выдал..
— Это парень из Цангу привел ищеек. Его подослал губернатор. Надо было пришибить предателя, — зло сказал Булола, и Кумало раздумал показываться. Что ж, Булола мог подумать, что он, Кумало, шпион. Пришел Кумало — и появились полицейские. «Теперь все будут думать, что я предатель!» Эта мысль обожгла Кумало. Нет, не приводил он полиции. И тут он вспомнил, как Булола спрягался от него в мертвом селении. Здесь что-то не так. Надо сегодня обо всем рассказать Зонде.
ГЛАВА IV
В доме не осталось продуктов, а он обещал партизанам обед. Знает Мулура о них или нет, но люди должны поесть. Днем Зонде не придет, а вечером Кумало выйдет к нему навстречу. Нужно только быстро приготовить обед. Придется опять идти просить к вождю Мбулу. Не очень приятно.
Кумало взял кожаный мешок и отправился. Вечернее солнце золотило притихшее селение. В запущенных садах не было видно людей. По полю соседа уже много дней ходила белая коза. Ее хозяев увели вербовщики. Не дождется коза их возвращения.
Во дворе вождя ожидало несколько человек. Кумало сел на землю, стал вслушиваться в гудящие удары барабанного телеграфа. Прерывистые звуки летели над бесконечной лесной равниной, несли вести обитателям глухих деревень..
«…Повстанцы захватили окраину… Сожгли здание католической миссии… Парашютисты прибывают…»
Лица слушателей, усталые и изможденные, оживились.
— В соседнем районе партизаны разгромили факторию «Всеобщей африканской компании», — сказал сосед Кумало Каниама — маленький, худенький, с вытатуированным на животе тамтамом. — Говорят, видели Нзвао, брата Мбулу.
— Войска не зря в провинцию стягивают, — Кумало осмотрелся, всем ли можно доверять: — Какой-то заговор в провинции..
И тут же в голове вновь всплыла неприятная мысль: «Почему прятался Булола? Сообщить о своих сомнениях Зонде?»
Вышел Мбулу. Все замолчали, настороженно косясь на вождя.
Мбулу встал на крыльце и, словно никого во дворе не было, стал смотреть на двух обезьян, затеявших перебранку высоко в ветвях хлебного дерева. Наконец он взглянул на соплеменников и незаметно тряхнул коленкой: звякнули на груди медали, полученные от хозяев за усердную службу.
— О бунте слушаете. Все равно бунтовщиков повесят, — пренебрежительно буркнул вождь.
Мбулу величественно повернулся к Чуиме. У Чуиме была замысловатая прическа, похожая на гребень падающей волны, тянувшейся ото лба к затылку. Под волной шла узкая выстриженная полоса.
— Ты чего пришел?
Чуиме улыбнулся, осторожно потрогал прическу и, показывая на пожилого худого человека, только что мирно беседовавшего с ним, сказал:
— Его коза, бвана, в мой огород залезла, — рот парня расплылся в широкой добродушной улыбке.
Вождь важно нахмурился: дело серьезное.
— Жалуешься?
— Нет. Твой полицейский велел прийти. — Чуиме простодушно смотрел на Мбулу.
Мбулу, тяжело ступая, медленно, с достоинством прошел через двор, сел за стол под навесом и надел белый парик из волокон пальмы рафии. Все было, как у судьи в городе.
— Подойдите оба!
Прежде чем приступить к делу, Мбулу долго и аккуратно поправлял медали на груди, потом дунул на них, и разбирательство началось.
— Твоя коза, — обратился он к старику, — залезла в огород к Чуиме?
— Да, бвана, — старик с готовностью поклонился, видимо желая умилостивить грозного судью.
— Ела там маниоку?
— Да, бвана. Выдернула и съела, — в голосе подсудимого звучали покорные нотки. — Ты прости меня. Я уже старый.
— Какой ты старый? Десять суток ареста. Есть будешь ходить домой.
— Не посылай меня на плантацию, бвана. Коза съела, а не я.
— Я воспитываю, поэтому и посылаю.
Мбулу смотрел на просителя и, казалось, не замечал его. Он повернулся к полицейскому:
— Веди его на плантацию. Солнце еще не село.
Взгляд судьи обратился к улыбавшемуся Чуиме.
— А ты почему не подал в суд? Он нанес тебе ущерб. И не тебе одному. Коза съела твою маниоку, значит ты съешь ее у другого, когда у тебя не будет. На курсах вождей объясняли. Почему не подал?
Чуиме помялся, поправил свою прическу.
— Тех, кто жалуется, ты тоже посылаешь на плантацию.
— А ты, я вижу, еще и грубый. Хотел дать тебе поменьше наказание, как попавшему под суд только в четвертый раз, но вижу, тебя нужно как следует учить. Получишь все двенадцать дней. Больше по закону дать не могу.
Чуиме молча пошел с полицейским. Улыбка все еще держалась на его лице.
— На моей плантации нужны парни с такими прическами! — весело крикнул Мбулу ему вслед.
Деньги шли в руки. Настроение у вождя было отличное. Он встал из-за стола.
— А ты зачем? — спросил вождь, ощупывая хитрым взглядом Кумало. — Тоже жалуешься?
— Нет, пришел просить… — Сутуловатый Кумало рядом с большой фигурой вождя казался невзрачным. Но Кумало держался с достоинством, был спокоен и смотрел смело.
— Просить? — Мбулу с затаенным интересом оглядывал Кумало. — Когда трудно, все ко мне.
— Десять фунтов муки надо, — сказал Кумало, не выказывая почтения. Он глубоко презирал этого человека.
— Праздник устраиваешь? Пять фунтов хватит.
Кумало заметил во взгляде вождя тщательно скрываемое злорадство.
Этот взгляд вселил в Кумало тревогу. «Радуется, — подумал он, — уже сказал Мулура».
Они пошли к складу — висевшей на столбах большой корзине, обмазанной глиной для защиты от крыс и термитов.
— Эй, Мулура! Дай пять фунтов муки! — крикнул Мбулу и усмехнулся.
Мулура, тащивший на веревке козу, метнул любопытный взгляд на Кумало, потом заговорщически взглянул на Мбулу.
— Хорошо, бвана. Сделаю, бвана.
Кумало почувствовал, что эти двое знают о ночных гостях. Он старался подавить в себе подымающуюся тревогу.
Мбулу написал расписку и подал ее Кумало.
— Припечатай в уголке палец. Помажь его чернилами.
Кумало неторопливо взял бумагу, медленно прочитал:
«Взял у Мишеля Мбулу десять фунтов маниоковой муки. Благодарю. Через шесть месяцев отдам двадцать. Кумало».
— Плохо ты стал видеть. Надо пять, а ты десять написал. — Кумало враждебно смотрел на попавшегося грабителя.
Наглые глаза вождя без всякого смущения ощупывали лицо Кумало.
— Где читать научился?
— У друзей на медных рудниках.
— Все умные стали. Такие друзья до хорошего не доведут.
Он переписал расписку и ушел.
Кумало передал кожаный мешок Мулуре. Управляющий полез по приставной лестнице, бормоча:
— Совсем старших не уважают. «Плохо стал видеть!» — Мулура скривил рот, изображая Кумало. — Раньше таким, как ты — читать начал или черной магией заниматься, — руки отрубали. А теперь все бунтуют. Что же, вождь обмануть тебя хотел? Ты должен был промолчать! Кому ты так говорил? Ты только краб с десятью ногами, а он тысяченожка.
Излагая свои рабские взгляды, Мулура орал все громче, посматривая в сторону удаляющегося Мбулу. Великий человек тоже должен слышать слова верноподданного.
— Смотри с лестницы-то не упади, — презрительно процедил Кумало. — Муку рассыплешь.
Мулура спустился, продолжая славить своего повелителя. Он взвесил муку и подал ее просителю.
— Заговорился. Вместо пяти четыре фунта насыпал. — Кумало с неприязнью смотрел на управляющего. — Добавь фунт!
На лице Мулуры появилось удивление. Он посмотрел на две гири, потом поднял к небу глаза и принялся складывать два и два, шевеля губами. Он досыпал муки и, подавая ее Кумало, сказал со злобой:
— Еще неизвестно, что ты за человек, если не уважаешь власти…
Кумало ушел, раздумывая над словами соглядатая. «Значит, не все знают, не все!»
Придя в хижину, он принялся торопливо готовить обед. Охранники, если они заявятся, придут не раньше, чем стемнеет. А он выйдет навстречу Зонде.
Кумало бегом помчался к яме с водой, где несколько дней мокли корни горькой маниоки, и вдруг увидел старшего охранника. Тот медленно шел мимо хижины Кумало, внимательно осматривая ее. Кумало замедлил шаги. «Готовятся!» Он старался не поддаваться смятению. «Чего заранее-то тревожиться? — утешал он себя. — Не знают они, кто приходил. Может, это гости были?» Однако утешение не помогало. Внутренний голос подсказывал: «Им что-то известно. И если узнают про партизан, тебя тоже повесят». Кумало растолок корни в ступе, получилось густое тесто. Он работал быстро, но. думал совсем о другом: «Плохо жить не по закону. За тобой охотятся, как за зверем. Хотя и по закону тоже не сладко, но тебя хоть не пристрелят».
Кумало бегал, гремел горшками, но тревожные мысли не покидали его. Повесят! Ему стало страшно. Всем угрожает смерть, а он ждет здесь вечера, размазывает по горшкам обед.
Он схватил горшки с огня, быстро завернул их в банановые листья, сунул в мешок и, согнувшись, ринулся из хижины. Пробежал несколько шагов, поднял голову и попятился. Перед ним стояли два охранника вождя.
— Нас встречаешь? — высокий детина с медными браслетами на запястьях смеялся. — Малафа[5] есть?
На другой стороне улицы еще несколько полицейских выглядывали из-за бананов.
По телу Кумало пробежала противная дрожь. Попался! Руки, прижимавшие мешок с горшками к телу, тряслись в мелком плясе. Кумало напряг их, чтобы враги не видели его слабости. «Зонде подумает: это я предал их. Убьют партизан и меня тоже».
Маленький полицейский с жестким, холодным лицом остался снаружи. Высокий вошел в хижину вместе с Кумало.
— Ты садись рядом. Малафа-то есть?
— Нет, — сухо ответил Кумало.
Долго молчали. Селение погружалось в сон. Кумало думал об отряде, мысль металась, как пойманная в силок птица. Сейчас придет Зонде, и капкан захлопнется. Кумало сжал зубы.