Конечно, неплохо было бы пробраться вперед и проверить, что там на самом деле происходит, но я сомневался в своей способности подобраться к полузверям незамеченным, а, значит, решение было только одно. Я тихо вернулся назад. Дети еще не закончили завтракать, потому были на кухне. Когда вампиры спали, мы трапезничали по-простецки, благо, кухня у Альбина была замечательная – и оконце было, и не в подвале, всегда чистенько… Я быстро обрисовал притихшим парням ситуацию и наказал детей из дома не выпускать, а еще лучше – запереться в какой-нибудь комнате с малым оконцем да крепкой дверью.
- Кевин, я сбегаю, посмотрю, кто там, - решительно произнесла внезапно появившаяся Грета и, прежде чем я успел возразить, что это может быть опасно, превратилась в неприметного грызуна и скрылась.
Признаюсь, я растерялся. Никогда не был в подобной ситуации. Я не военный и понятия не имею, что тут предпринять.
- А что, если они не за золотом? – тихо произнес Тимми.
- М?
- Я говорю – мы ж далеко от берега. На корабле не уплывешь. Вампиры – быстрые. Допустим, проснутся они, пошуруют в закромах, поймут, что золотишка-то нет и – в погоню. А ночь – их время. Разбойникам крепко не поздоровится. Так я о чем толкую – тут уж либо вовсе не соваться, либо – живых не оставлять. Ну, может и глупость, но мне так кажется…
От моего пристального взгляда Тимми смешался и закончил весьма неуверенно. По мне его слова саданули, как дубина – парень-то прав! Тимми, хоть и был юн, демонстрировал острый ум и смекалку. Его рассуждения звучали здраво. Если он не ошибается, нам всем предстоит сражение, ибо пути отступления нет. Бежать некуда: полузвери отличным образом вынюхают след, а уж по скорости они людей превосходят. И я никогда не брошу беззащитных вампиров.
Вернулась Грета и сообщила, что по парку неспеша приближается отряд из десяти оборотней. Немного, но на нас хватит.
- Ох, Кевин, не грусти, - Грета беззаботно махнула кистью, - посидите немного в поместье, а я найду, что противопоставить этим безумцам. Им следовало нападать внезапно, тогда у них была бы возможность кому-то повредить, а пока они там шагают нога за ногу, подоспеют полчища моих драгоценных подданных.
Сначала мне показалось, что веселушка-Грета неверно оценивает опасность, но когда трава зашевелилась, а потом и скрылась, погребенная под серыми телами, мне стало жутко – никогда не видывал такого количества крыс. Грызуны были повсюду, куда только ни кинь взор. Они деловито поводили мордочками и топорщили усики, нетерпеливо лезли на спины друг друга. Я наблюдал крысиное паломничество из окна второго этажа и заметил, что некоторые грызуны сидят на ветках деревьев, несколько веток уже подломились под весом десятков серых тел. Ко мне присоединились парни, они прижимали к себе удивленных малышей. Дети радостно тыкали пальцами в сторону серого воинства и, перебивая друг друга, указывали то на упавшую с дерева крысу, то на наклонившуюся до земли ветку. Потом они принялись считать крыс, сидящих на ближайшем дереве. Я все ждал, когда же появятся оборотни, но они так и не возникли в поле нашего зрения. В какой-то момент крысы пришли в движение, заволновались и единой серой лавиной устремились куда-то прочь с наших глаз. Вскоре рядом с домом не осталось ни одной крысы.
Грета вспрыгнула мне на руки не позднее, чем через четверть часа. Я прижал к груди маленькое тельце, оно все сотрясалось от сердцебиений, я даже немного испугался. Но вот крыска зашебуршилась под моей ладонью, соскочила на пол, а уже через секунду ко мне прижалась взволнованная Грета.
- Все, - произнесла она отрывисто, - больше их нет.
- А… тела? – помедлив вопросил я.
- Тел тоже нет, - Грета зло усмехнулась, - крысы бережливы и никогда не побрезгуют мясом.
- А куда клыски делись? – требовательно спросил у Греты один из малышей.
- Они пошли в свой домик. Он под землей.
- Я тоже туда хочу! – не отставал Каспер.
- Нет, дорогой, тебе туда нельзя. Это же норка, она маленькая, ты не пролезешь, понимаешь? – Грета потрепала по волосам надувшегося ребенка.
Грета снова стала нашим героем. Когда Альбин и остальные проснулись, то были потрясены бурными событиями, которые они пропустили. Альбин очень подробно расспросил Грету о том, как оборотни выглядели, в какую одежду были одеты, и что у них было за оружие. Умничка моя предъявила альбиносу клок одежды с вышивкой.
- Мне показалось, что это герб, - пояснила она.
- О, да. Тебе правильно показалось, - произнес Альбин после долгого молчания.
Он с таким видом глядел на кусок ткани, будто желал спалить его своим взором дотла.
- Это герб Дуайта.
- О! – я шокировано уставился на Альбина, - ничего не понимаю! Зачем? Как? Ты что-нибудь можешь прояснить? Возможно я просто плохо разбираюсь в вашей жизни, оттого никак не уразумею очевидное…
- Я тоже не понимаю. Пока не понимаю. Но, думаю, есть личность, которая нам поможет. Очень не хотелось бы ее вмешивать, но иного выхода я не вижу.
- И кто же это? – с интересом спросил я.
Альбин обреченно вздохнул, в глазах его плескалась грусть. Невыразимо печальным голосом он ответил:
- Моя мать.
* «нижние необходимости» - нашла в книге такой забавный синоним для брюк. Некоторым дамам слово «брюки» казалось неприличным)
***
- А отчего ты никогда о ней не упоминал? – спросил я у Альбина, когда мы погрузились в карету.
- Кевин, - страдальческим голосом проговорил Альбин, - я же говорил, что дети живут с матерью до трех лет. А потом переезжают к отцу. Мы с матушкой видимся раз в год – в день зачатия. У нас празднуют именно его, а не день, когда женщина выпускает ребенка в мир. Так вот, как правило я приезжаю, отдыхаю от дороги, потом мама меня принимает, я подношу ей подарки в благодарность за появление на свет, мы трапезничаем в зале, и я уезжаю на следующий же день. Все очень формально. Мне кажется, нам обоим хотелось бы избежать этих встреч, но приличия не позволяют. Ты шокирован? Я знаю, у человеков принято иначе.
- О, пожалуй, я несколько удивлен. То есть с матерью вы не близки? Тогда к чему эта поездка?
- А что еще я могу предпринять? Дуайт – Сир. В давние времена Сиры частенько вызывали друг друга на дуэли, но сейчас это запрещено. Женщины бывают весьма недовольны, когда их усилия по продолжению рода оказываются напрасны. Детям ночи строго запрещено убивать друг друга.
- А как же то, о чем ты рассказывал? Ну, про то, что стать Сиром не так просто - нужно драться?
- Так то - дуэли. Они не до смерти. Несчастные случаи редки. А сейчас Дуайт покусился на мою жизнь. Покусился подло – использовал наемников. Это уже ни в какие ворота не лезет! Возмутительно! Впрочем, если бы он напал на меня лично, неизбежно бы проиграл, ведь у него нет фамильяра, а у меня есть ты. В любом случае, Дуайт совершил преступление. Хотя, учитывая то, что ни одного нападающего не осталось в живых, а из всех доказательств у нас только клочок ткани… Тут его слово против моего. А еще дружище Дуайт может выдумать, будто его подставили. Будто некто специально обрядил воинов в одежду с гербом Дуайта.
- Это все понятно. Однако из твоих слов не ясно – зачем мы едем навестить твою матушку?
- Я плоть от ее плоти, следовательно, должен ей сообщить, что моей жизни угрожает опасность. Предположительно она исходит от Дуайта. А уж она свяжется с матерью Дуайта и они решат этот вопрос. Возможно, будет поединок. Может быть – все решится выплатой виры, если родительница Дуайта сразу признает вину за своим сыном.
- Погоди, а если она не признает, тебе придется драться с Дуайтом? – ужаснулся я.
- Мне? – Альбин высоко поднял брови в непритворном удивлении. - Нет, конечно. Драться будут наши матери.
Я был весьма шокирован этим высказыванием. Видимо, я все еще слишком мало знаю о народе вампиров. Расспросив Альбина, я уяснил то, что ранее каким-то образом ускользало от моего внимания, хотя вампир частенько упоминал некоторые моменты, из которых легко можно сделать вывод: у «детей ночи» всем заправляют женщины. Они крупнее, сильнее и злее мужчин. Они воюют, влияют на внешнюю политику и издают законы. Они живут отдельно от мужчин, их финансовое благосостояние никак не зависит от мужчин, и именно женщины решают, от кого им заводить детей. Мужчина же частенько не имеет возможности уклониться от «чести» стать отцом (как не смог это сделать Альбин), ибо многие представительницы «прекрасного» пола обладают военными наградами, позволяющими им не опасаться отказа. Участь мужского населения была бы весьма незавидна, если бы их дамы не были достаточно равнодушны к вопросам управления страной: как правило они посвящают себя походам и развлечениям вроде охоты или путешествий, оставив повседневные вопросы на откуп Сирам. Женщины редко вмешиваются в жизнь «мужских» городов, появляясь там лишь по необходимости и не задерживаясь долее, чем надобно.
Родительница Альбина оказалась дамой ничуть не менее впечатляющей, чем Эрелл. Даже, пожалуй, крупнее. Встретила она сына неласково:
- Какого дьявола ты заделал ребенка с этой шалавой Эрелл?! – громко воскликнула она вместо приветствия и угрожающе прищурилась.
Альбин тяжело вздохнул, вежливо поздоровался и некоторое время покорно выслушивал крики и упреки матери. Насколько я понял, у нее с Сирой Эрелл были какие-то разногласия, в связи с чем известие о внуке от этой леди привело женщину в ярость. Наконец, она успокоилась и соизволила заметить меня.
- О, я вижу слухи не лгут. Надо же, тирсом обзавелся…
Сира подошла ко мне и, наклонившись, заглянула мне в лицо. Она была очень высокого роста и, если бы я не был уверен в том, что это – дама, я бы принял ее за мускулистого мужчину. Легкая жилетка была надета на голое тело, открывая перекатывающиеся жгутами мышц руки, широкая мощная грудь лишь слегка выдавалась вперед, не было в ней привычной для женщин мягкости, мне отчего-то показалось, что она так же тверда, как у Альбина. Сира внимательно рассмотрела меня, неожиданно ласково улыбнулась и даже похлопала по плечу.
- Ты за этим приехал? – спросила она у Альбина, закончив меня оглядывать. - Человечком своим хвастаться? Он ведь твой фамильяр, да? Слава Жнецу! Наконец-то ты взялся за ум!
- Не совсем. Конечно, я собирался представить тебе Кевина, только чуть позже.
- Знаю я твое «позже». Небось притащился бы ко мне не раньше Дня Зачатия. Скверный мальчишка. Твой отец вырастил тебя на удивление неучтивым! – проворчала грозная леди, Альбин не стал с ней спорить, просто аккуратно перевел разговор на причину нашего приезда.
Я ожидал новой гневной вспышки, но женщина оставалась совершенно спокойна на протяжении всего рассказа и когда задавала сыну уточняющие вопросы.
- Вполне возможно, что это Дуайт. Конечно, с его стороны было страшной глупостью посылать оборотней, даже не потрудившись одеть их во что-то неприметное, если бы не один момент – судя по описанию этой вашей Греты, оборотни - скорее всего медведи. Об этом говорит высокий рост и густой коричневый волос. А сейчас большинство детей ночи держат при себе лисов, или псов, или манулов – они менее сильны, зато ловчее и смышленей медведей. Древние рода, к которым относится и Дуайт, редко меняют прислужников. Ты же понимаешь, Альбин: было бы проявлением высшей неблагодарности заменить преданно служивших долгие поколения на кого-то более модного. Насколько я знаю, из твоих соседей ни у кого медведей нет. А у Дуайта как раз именно они. Впрочем, не уверена, что Кори посчитает эти доводы убедительными. Не знаю… она мне всегда нравилась. Будет жаль, если придется ее покалечить из-за дурня-сына. Пойду-ка я, напишу ей письмецо. Альбин, ты жестко настаиваешь на том, что это именно Дуайт на тебя напал?
- Я не могу этого утверждать, - Альбин покачал головой. – Его ведь там не было, да и совершенно непонятно, зачем ему это.
- Хорошо. Тогда я просто уведомлю Кори о произошедшем и попрошу поговорить с сыном.
Почта вампиров оказалась весьма быстрой. Ответ на письмо пришел уже следующей ночью.
- Ну, наглецы! – возмутилась Линн, потрясая бумагой. – Кори пишет, что Дуайт и в мыслях не имел покуситься на твою жизнь, он только хотел припугнуть людей, чтобы они ушли. Далее она пишет, что проникновение на территорию поместья Сира, это, естественно, преступление, и серьезное, однако, мы должны извинить ее сына, ибо, цитирую: «его разум был омрачен страстью, испытав крах всех надежд, любезный Дуайт обезумел от боли и ревности». Каково, а? Далее, эта хитрая лиса признает за собой вину «за дурной выбор партнера, который своим попустительством вырастил не сына, а сущее наказание» и предлагает тебе, Альбин, виру. Что интересно, сумма виры как раз соответствует таковой за покушение на жизнь фамильяра. Видимо, целью оборотней было все-таки убить Кевина. Ну, и что мне писать в ответ?
- Пиши, что мы примем виру, еще надо как-то дать понять, что подобная ситуация не должна повториться. Кевин – это не то существо, которое я готов потерять.
Мать Альбина, по-простецки угукнув, удалилась писать ответ. Я проводил взглядом ее широкоплечую фигуру, отметил совершенно неподходящий женщине энергичный и уверенный шаг и очередные возмутительно облегающие штаны.
- Кевин! – от Альбина не укрылся мой взгляд, - мне почудилось или ты и вправду глядел на тыл моей матери с совершенно неподобающей заинтересованностью?
- Никак не привыкну к ее манере носить брюки, – пробормотал я немного смущенно. – Извини, просто женщине не стоит носить скандально-тесную одежду, а если уж она надела нечто подобное, стоит ли возмущаться нескромным взглядам? Мне при ее приближении глаза закрывать? Я не могу не смотреть на то, что мне демонстрируют!
Альбин поджал губы и неодобрительно помотал головой, но более выговаривать мне не стал. Вместо этого он обнял меня за плечи и прислонился своим лбом к моему виску.
- Ох, Кевин, я так одержим тобой, что ревную даже к собственной матери, - внезапно признался он.
Я фыркнул: каменно-спокойное лицо вампира обычно почти не выражало эмоций, сложно было заподозрить его в любовном безумии.
- Ну, все, - пробормотал я, пытаясь высвободиться, - а то зайдет кто-нибудь, а мы тут обжимаемся.
- И что? – недовольно спросил Альбин, не разжимая рук.
- Неприлично!
- Я никак не могу уразуметь эту вашу человеческую странность, эти ваши запреты на ровном месте! Почему Грету, например, ты и обнимаешь, и целуешь без стеснения, но меня – нет?
Мне почудилась нотка обиды в голосе Альбина. Меньше всего на свете мне хотелось бы послужить причиной расстройства вампира, но мысль о том, что посторонние могут узреть столь интимное прикосновение, меня ужасала.
- Альбин, мне неловко! Перестань! Почему бы все эти нежности не перенести в наши покои?
- Кевин ты стесняешься меня, да? Это оттого, что я не похожу на женщину? Если я надену юбки, тебе станет комфортнее?