- Нет, Кевин, - вампир вздохнул и, присев на койку, продолжил, - я не могу сходиться с человеческими женщинами – просто не имею права. Это категорически запрещено.
- Запрещено? – изумился я.
- Да. Дело в том, что от союза вампира и человека появляется потомство и эти дети – настоящие монстры. В отличие от чистокровного вампира они могут питаться любой кровью: и отданной добровольно и отнятой насильно. Кроме того, им, к несчастью, человеческая кровь совершенно необходима. Они кровожадны, быстры, лишены и капли жалости. Именно для борьбы с ними был создан орден охотников на вампиров. Не знаю, правда, чем орден занят сейчас, поскольку наши сиры очень строго следят за исполнением закона – никаких связей с человеческими женщинами. Теперь ты понимаешь, Кевин? Семя вампира очень сильно, можно быть уверенным, что и одно-единственное соитие приведет к беременности.
- А как же женщины вашего народа? – не сдавался я. – Тебя не ждет невеста? Жена?
- Нет, Кевин! – Альбин засмеялся. – Если бы ты знал, насколько нелепо подобное предположение! Наши женщины не связывают себя с мужчинами. Они заключают контракт на рождение ребенка. Если мужчина не справляется, то он выплачивает даме штраф, а дама ищет себе кого-то более… подходящего. Я молю Мрачного Жнеца, чтобы ни одна дама не остановила свой взор на мне.
- Э… Альбин, стесняюсь спросить – отчего?
- Наши леди сильны и жестоки. Нередко они сильно ранят мужчину, я не трус, но, как ты уже знаешь, предпочел бы избежать страданий, а соитие не принесет мне ничего, кроме них.
Признаться, рассказ Альбина меня ошеломил – выходит, несчастным вампирам ничего не остается, кроме как сходиться с мужчинами? Ужасная судьба!
- Прости меня, Альбин, но воспитание и наклонности не позволяют мне положительно ответить на твои пожелания, - мне было неловко смотреть на погрустневшего от моих слов вампира, ведь Альбин, получается, не был виноват в своих омерзительных пристрастиях.
Раздавшийся стук позволил нам прервать тягостное для обоих обсуждение. За дверью обнаружились наши наемные работники в полном составе. Они потребовали объяснений, ибо вид окровавленной женщины, затем таинственно исчезнувшей, их изрядно напугал. Они наконец заволновались и попытались выяснить: чего еще им ждать от жизни.
- Кевин, мне кажется, пора поведать нашим помощникам некоторые подробности, о которых мы умолчали ранее, - многозначительно произнес Альбин, я махнул ему рукой, предоставляя разбираться с обеспокоенными парнями самому.
Я сел на койку и перестал обращать внимание на происходящее, задумавшись о вампирах и их нелегкой доле. А что, если бы Создатель поместил мою душу в тело вампира? Как бы я существовал? Смог бы я приспособиться к подобному? Мне весьма смутно представлялось, как происходит любовь между мужчинами, фантазия буксовала и, как я ни силился, единой картины не представало. Я как раз пытался представить себе, каково это - быть абсолютно лысым, когда мое внимание привлекли громкие возгласы: это Альбин дошел до того места, где сообщал, что Грета является по совместительству Королевой Крыс. Отчего-то известие о принадлежности Альбина к народу вампиров никого не ажитировало.
***
Плавание подходило к концу. Грета каким-то образом заживила раны – она сказала, что крысы, живущие на корабле, принесли ей некое растение, излечивающее раны. Дети потихоньку начали оживать и вскоре от их шалостей не стало житья – маленькие исследователи все время ухитрялись ускользнуть из-под присмотра и отправиться на обследование корабля. Стоило Уилу зазеваться, отвлечься на плачущих малышей, как карапузы постарше спешили проникнуть в коридор. Несколько раз мне в каюту стучались матросы и приводили перепуганных беглецов – перед рослыми, грозными моряками они немного робели, пугаясь их грубых голосов. Меня и парней поддерживала мысль о том, что вскоре покажется земля и там, наконец-то, можно будет выпустить непосед на лужок, чтобы они набегались, не рискуя раскроить себе лбы о какую-нибудь латунную снасть. Я все время этого боялся – что корабль качнет, малыш потеряет равновесие и хряпнется обо что-то твердое. Корабль - не место для догонялок. Все пространство занимали свернутые канаты, какие-то бочки – возможно, с припасами, хотя кто его знает? Изнуренный дорогой я даже осмелился обратиться к капитану с вопросом о нашем прибытии. Капитан нахмурился: мы с Альбином не производили впечатление респектабельных людей, людей, которые могли требовать от самого капитана ответов на подобные вопросы, но все-таки бросил мне одно слово:
- Завтра.
Ох, какое облегчение! Вечером, когда проснулся Альбин, я пристал к нему с расспросами:
- Мы уже долгое время едем, - начал я.
- Бесконечность! – простонал в ответ Альбин. - Милый Кевин, прости, что перебиваю – мне твоя крыса… В смысле: прекрасная Грета строит мне глазки. Я в смятении! Что мне делать?
- Хм… ну, тут я тебе не советчик, дружище, - хмыкнул я, - она не человеческая женщина, однако, вдруг от вашей связи тоже появится потомство? Кто такое может предсказать?
- Эм… Кевин, я немного не этот аспект имел в виду. Это же твоя женщина или я ошибаюсь?
- Грета - совершенно особенное существо. Я это понял еще давно. С точки зрения общепринятой морали ее поведение можно охарактеризовать как недостойное, однако… - я долго пытался сформулировать ответ, так как мне даже самому себе было сложно объяснить, отчего во мне нет ни ревности, ни обиды, - в общем, это все не важно. Ей нравится разнообразие. Она любит кружить голову мужчинам, однако, именно меня она выбрала своим наперсником. (6) Мне радостно, оттого, что она рядом. Надеюсь, ты не станешь порицать нас за это?
- Нет. Нет, конечно, - Альбин ошарашенно помотал головой, мне показалось, что в его взгляде все же читалось некоторое осуждение, впрочем, возможно, я слишком мнителен.
– Все-таки я, пожалуй, воздержусь! – пробормотал вампир чуть слышно.
- Твое дело! - пожал плечами я и вернул беседу в изначальное русло, - я хотел спросить тебя о месте, в которое мы едем.
- О. Конечно. Сейчас я расскажу. Сначала мы прибудем в порт…
Все было так, как и рассказал Альбин. Пристань примыкала к небольшому городку, словно выраставшему из доков. Склады, магазинчики, таверны и трактиры – все, чтобы уставшие за плавание моряки могли отдохнуть. Город жил в основном за счет торговли и обслуживания кораблей. По словам Альбина, здесь почти не было вампиров. Не слишком безопасное место, непомерно много пришлых. Тут селились лишь изгнанники и эксцентричные личности, любящие окружать себя людьми.
- Говорят, один наш собрат по ночам поет в кабаках, развлекая подвыпивших моряков. Мне сложно понять мотивы его действий, - рассказывал Альбин.
Из портового городка мы отправились в глубь страны. Нас ожидали несколько застав, пересечь которые можно было только ночью, так как туда – в сердце острова – допускались только вампиры. И их сопровождение. Альбина знали. Его встречали дружескими похлопываниями, на него наступали с расспросами, но он ни разу не забыл о нашем комфорте: прежде чем сесть со своими знакомцами за трапезу, он всегда прежде беспокоился о нашем ночлеге. Альбин приходил под утро – пьяный вдрызг. Своими гулкими шагами он будил меня, и я, недовольный, но и успокоенный его появлением, помогал ему пройти последние несколько шагов до кровати.
Один раз вампир, судя по добротной одежде, занимавший какое-то положение, остановил меня, когда я шел в сторону предназначенных нам комнат:
- Я видел, как Альбин обхаживает тебя, смертный. Кто же ты? Неужели отвратительный и недостойный человек сумел покорить сердце нашего человеконенавистника?
Не слишком вежливый вопрос, но я постарался унять раздражение и ответить пьяному вампиру с достоинством. Просто объяснил, что я – самый обычный фамильяр.
- Фамильяр? У Альбина? Нет, это невозможно! Я знаю этого невера с детства, после смерти отца он возненавидел всех людей… Не пойму, зачем он вообще поехал в этот ваш город?
- Может, для того, чтобы понять? Понять нас, людей? – предположил я. – А отчего умер его отец?
- Ха! Он не сказал? Его убил фамильяр.
- О! Ну, это многое объясняет! – пробормотал я и поспешил скрыться в своей комнате.
Не желал более тешить нездоровое любопытство сплетника. Хотя товарищ Альбина, по всей видимости, был готов поделиться со мной любыми сведениями об альбиносе, мне было неприятно, что посторонний столь беззастенчиво вглядывается в мое лицо, жадно ловя каждую эмоцию, дабы потом сделать какие-то свои выводы обо мне и Альбине.
То, что Альбин испытывает неприязнь к людям, я понял с первых минут. То, что эта ожесточенная злость появилась неспроста, я также догадался почти сразу. Жаль, что он пока не доверяет мне настолько, чтобы самому рассказать о постигшей его трагедии…
В ту ночь Альбин появился рано и был неожиданно почти трезв.
- Трибальд любит болтать, о чем не просят! – заявил он с порога.
- А? – я уже придремал, оттого никак не мог сообразить, о чем идет речь.
- Он сказал тебе, почему я отправился в твою страну?
- Ох, Альбин, лягушечка моя холодная… - я тягуче зевнул. - Ну, откуда ему знать мотивы твоих действий? Слушай, я спать хочу. Уже которую ночь плохо сплю… так чего ты хотел сказать?
- А… Разве Трибальд не рассказал, что моего отца убил фамильяр и я, многие годы лелея свою ярость, отправился к людям, чтобы постичь их суть?
- Он просто сказал, что твоего отца убил фамильяр. Остальное и так понятно. Чего я хотел спросить-то: и как? Постиг? Суть-то нашу?
- Нет, - Альбин грустно покачал головой, - я с прискорбием могу сообщить, что человеки настолько причудливы и эклектичны, что я запутался еще более, чем в начале.
- Ну, значит, все правильно сообразил, - снова зевнул я, - люди – разные. И понять можно их только по отдельности. Во всяком случае, я так и не понял людей, хотя и сам принадлежу к их числу.
- Мне так грустно, Кевин, - тихо проговорил вампир, - все вновь навалилось… Как будто вчера это произошло. Знаешь, я все еще скучаю по нему. Можно я полежу рядом? Так хочется послушать, как бьется твое сердце…
Конечно, я позволил ему лечь ко мне, даже сам его обнял. Чтобы там не натворил его отец, для Альбина он был любимым папулей и, естественно, преждевременная кончина потрясла молодого вампира.
***
- Вот, тут начинаются мои земли! – возвестил Альбин, мы с интересом завертели головами, но так как человеческие глаза слабы, почти ничего не разглядели, кроме смутно вырисовывающихся силуэтов деревьев.
- Весть о моем возвращении уже должна была бы дойти, наверное, кто-то приедет встречать, - проговорил Альбин, в его голосе мне послышалась некоторая неуверенность.
- Должны? – переспросил я.
- Да. Видишь ли, меня не было больше года, большинство сочло меня мертвым. Ты заметил, как все радовались?
- Да, - сварливо проговорил я, - ты все время пьешь, словно горький пропойца, я даже начал беспокоиться о твоем здоровье. Вампиры болеют? Потому что если болеют, то ты вскоре занедужишь: никто не выдержит такого количества отравы!
- Ох, Кевин, иногда ты несколько утомителен с этими своими нравоучениями, - укорил меня вампир, я уставился на него с негодованием, Альбин несколько секунд мерился со мной взглядами, а потом уступил, - прости, наверное, тебе было неприятно лицезреть меня в подобном виде. Так, о чем я хотел поведать? Ах, да: нас, детей ночи, не слишком много. Каждый на счету. Оттого, мое возвращение – это большая радость для моих товарищей. О, гляди, дошла-таки весть! – воскликнул Альбин, указывая куда-то в темноту.
И верно: через несколько минут прибывший отряд запалил факелы, и я тоже смог их заметить. Альбин пояснил, что источники света вампиры захватили как дань уважения людям, не способным видеть в темноте. Встречающие были сплошь вампирами, ни одного человека, конечно же. Насколько я понял они были кем-то навроде слуг. Я заметил, что они обращаются к Альбину «Сир» и проявляют почти раболепное уважение. Тот принимал подобное обращение, как должное. Альбин попал в водоворот тел: каждый старался перекинуться с ним хотя бы парой слов, некоторые прижимались лбами к его рукам – жест напомнил прихожан в церкви.
Когда все, наконец, угомонились, встречающие окружили наш экипаж, и мы отправились дальше, я тихо обратился к вампиру:
- Альбин, друг мой любезный, сдается мне, что немного принизил свой статус. Ты говорил, что Сиры – это правители. Отец твой умер, про мать я не слышал ни слова. Ты – король вампиров?
- Эм… Нет, Кевин. Пожалуй, настала пора поведать, как у нас все устроено. У вампиров нет короля или императора. Никого, кто правил бы абсолютно всеми детьми ночи. Мы разделены на небольшие княжества, во главе стоит Сир. Дети ночи подчиняются ему, ибо его кровь сильнее их.
- И ты – такой Сир?
- Да.
- То есть ты – мой Сир, я правильно понял?
- Нет, нет. Что ты! Людей все эти статусы не касаются. Ты – мой фамильяр, то есть, как я и говорил – любезный друг и опора.
- И еще ходячее лекарство, - пробурчал я.
- Как и я – твое! – Альбин улыбнулся и полез обниматься.
Я хотел вырваться – мы сидели в карете, рядом расположились парни, которые на наши объятия косились как-то странно, но Альбин уткнул мне в шею холодный нос и начал тихо жаловаться на плохое самочувствие – дескать, без гроба с землицей спится совсем не так, как надо бы. Наверное, я успел привязаться к вампиру, не знаю иначе чем объяснить то, что мне сразу стало совестно: какая разница, как там на нас смотрят, если бедняге снятся кошмары едва ли не ежедневно? Грета заворочалась в моих руках, быстро перебирая лапками, забралась на уровень наших лиц и долго вылизывала то мою шею, то щеку Альбина.
***
Дом Альбина оказался скорее дворцом.
- Помнится, ты что-то говорил про маленький домик? – припомнил я, ошеломленно оглядывая высокие стены, украшенные колоннами.
- Я сказал, что построю тебе и сыновьям маленький домик. На это потребуется некоторое время. Я уповаю на то, что ты не откажешься пожить некоторое время в моем доме. Это приемлемо?
- Альбин, у тебя внутри, наверное, так же благолепно, как снаружи? Представь себе, что сотворят с обстановкой несколько маленьких детей, совершенно не привыкших к подобающему поведению? Они разобьют и испортят все, что можно! И не заговаривай мне про розги – я искренне считаю, что в данном случае их вины нет. Дети по природе своей должны везде бегать и всюду залезать.
- Кевин, прошу не горячись. Я и в мыслях не имел наказывать малышей столь варварским способом… Кажется, для человеков розги – обыкновенное дело? Я видел отметины на плечах твоих сыновей…
- Ну, да. И в школе секут, и родители обычно от учителей не отстают, - подтвердил я, Альбин поглядел на меня с некоторым испугом:
- Кевин, знаешь, мне кажется, что это слишком… болезненно. Да. Ты же не… поступаешь так с сыновьями?
- Поступаю. Иначе они вообще бы от рук отбились! – я в недоумении пожал плечами.
- О! Ну… а давай ты как-нибудь по-другому попытаешься на них воздействовать? Например, вразумишь их словом!
- Так, - я махнул рукой, чувствуя, что разговор уходит в сторону, - ты вообще к чему все это говоришь?