Внезапно он подался чуть вперед и с нескрываемой яростью прошептал:
— А теперь послушай меня, тварь. Ты отсюда не выберешься. Ни за что и никогда. На стенах и на полу — пентаграммы. Ты ведь их уже чуешь, так? В комнате несколько десятков охранных амулетов. Да-да, можешь не коситься. Они там, на стеллаже.
Он откинулся в кресле и светским тоном добавил:
— Впрочем, зачем тебе знать все наши сюрпризы?
Сознание раздвоилось: часть моего «я» была обескуражена и напугана абсурдностью ситуации. В то же время я продолжал автоматически считывать интонации. Что-то из сказанного им было правдой, но я чувствовал ложь в его голосе. Марк блефовал, но не во всем.
Заметив мое смятение, он хрипло рассмеялся и подмигнул.
— Ну что, купился? Шучу я, дружище.
И снова полуправда. Что же здесь происходит? Зачем все это?
— Я прошу объяснений, — как можно более твердо произнес я. Получилось не очень, если честно.
— Да ну?! — делано изумился он. — Вот прямо просишь? Ай-яй-яй, как же мне быть? Наверное, придется объяснять.
Марк встал, прошелся по кабинету. Вернулся, снова сел в кресло. Отодвинул ящик стола, порылся в нем, после чего выставил тарелку из прозрачного пластика, а рядом положил тонкую черную папку с документами.
— Хорошо. Вот тебе такое объяснение. Сидел ты себе в ресторанчике, выпивал. И вдруг отравился. Пирожным. Или даже так: набухался. До поросячьего визга. В зюзю. В слюни. А добрые граждане вывели тебя на улицу и сдали ментам. Очнулся в вытрезвителе, откуда тебя и выпустили, составив протокол. Это не проблема, сам понимаешь. Протокольчик хоть щас составим. Ну как?
Я молчал.
— Ладно. Тогда другой вариант. Если все сложится удачно, я тебе кое-что покажу. — Он похлопал по черной папке. — И расскажу. Только вот расклад будет рисковый. Шанс, что ты останешься жив — пятьдесят на пятьдесят. Считай, что это такая подписка о неразглашении. И возможность узнать все. О том, какой язык ты слышал на пленке. Кто на ней записан. Я отвечу на любые вопросы.
— И даже про смысл жизни? — я попытался иронизировать.
— Конечно.
Не люблю людей, которые улыбаются, как манекены. Которые всегда носят костюмы. У которых ледяные глаза и безупречные манеры.
Он достал из правого кармана своего пиджака пластиковый флакон. Вынул из левого кармана второй, точно такой же. Не торопясь, Марк очень аккуратно открыл каждый из них. Затем так же аккуратно, один за другим, перевернул над тарелкой. Налил из графина воды в стакан.
— Все, что тебе нужно сделать, выбрать одну из таблеток. Выберешь правильную — будешь жить. А если нет — не обессудь. Тогда мы напишем другую бумагу, из которой станет ясно, что ты неожиданно потерял сознание и скончался по дороге в больницу. Сердце встало у парня, вот незадача. Итак, выбирай. Левая или правая?
Вот он, момент истины. Точка невозвращения. Не знаю, почему, но я даже не испугался. Кажется, он забыл о том, что я умею. О том, как я могу сделать свой выбор.
— Левая или правая? — с нажимом повторяет Марк, и его нацеленные на меня зрачки похожи на дульные срезы пистолетов.
Я сижу в кабинете без окон за огромным столом из темного дерева. Марк стоит напротив, упираясь ладонями в столешницу, и сверлит меня фирменным гэбэшным взглядом. Передо мной — небольшая тарелка из прозрачного пластика с двумя абсолютно одинаковыми таблетками и стакан с водой.
— Левая или правая? — говорит Марк. — Выбирай.
Одна из таблеток — быстродействующий смертельный яд. Вторая — безвредна.
Так надо, настаивает он. Выбирай. Прямо сейчас.
Я отворачиваюсь. Я делаю вид, что мне страшно. Я смотрю в сторону, будто пытаясь найти подсказку, но ее нет и быть не может.
На стеллаже, стоящем справа от стола, выстроены игрушечные фигурки солдатиков. Коллекция. Целая армия, собранная из представителей разных эпох.
Я разглядел македонского гоплита, выставившего вперед свою сариссу, варвара-алеманна с гигантской франциской и венгерского гусара на галопирующем жеребце.
— Не тяни время. Левая или правая? Считай это проверкой твоей удачи. А если не повезет — извини. Тогда будем считать, что в твоей жизни смысла было совсем немного.
И тут я понял, что влип. Задача лишь казалась простой, несмотря на мой талант слухача и эмпата. Левая — смерть, это ясно по тому, КАК он произносит это слово. Вот только правая — тоже нечто страшное. Непонятное. Пугающее. Во всяком случае, об этом говорили его интонации.
Я беру одну из таблеток и проглатываю ее. Затем…
Затем наступила тьма, а перед ней было что-то еще. Очень важное. Главное. Но вот что?!
@Knyaz_E04.10.2012
Про вчерашнее
Если верить теории Эверетта, миров похожих на Землю, может быть очень много. Бесконечно много, потому что это варианты, копии. Альтернативные реальности. Например, есть Земля, где никогда не было динозавров. Есть Земля, где не было ни Наполеона, ни Гитлера. Где президентом США стал бен Ладен, а императором всея Руси — @PsykerO1477. Где вместо людей живут разумные тараканы. Где вместо тараканов в домах заводятся маленькие обезьянки или еще какая-нибудь фигня.
Будь моя воля, из бесчисленного множества этих миров я бы выбрал только один, чтобы немедленно туда эмигрировать.
Тот самый, где я вчера не пил этот чертов лонг-айленд в таких диких количествах. Ох, как голова-то болит…
…Я сижу в инвалидном кресле. Я не чувствую своих ног, руки покоятся на коленях. На правом большом пальце — массивное серебряное кольцо. Я подношу пальцы к глазам. Я разглядываю морщины на тыльной стороне ладоней. И когда я сгибаю руки в локтях, черная кожаная куртка на мне противно поскрипывает.
— Левая или правая? — спрашивает Марк, и его расширенные зрачки похожи на дульные срезы пистолетов. — Дракон или феникс?
Он продолжает говорить, но я улавливаю только смысл. Звуки выплывают из его рта, повисают в воздухе. И тают, бесследно расплываясь белесым паром.
Ты отсюда не выберешься, тварь, говорит Марк. Тогда, на Локусе-2, ты предал меня и поплатился за это.
Локус-2. Это название было знакомым. В сознании возникла картинка: руины сгоревшего дворца, имперские гвардейцы в красно-синем, лежащие тряпичными куклами на ступенях. Трупы. И вонь.
…очнулся от того, что меня довольно бесцеремонно похлопывали по щекам и совали под нос вату, пахнущую нашатырем. Лицо Марка не в фокусе, но постепенно обретало резкость.
— Поздравляю, ты чист, — улыбнулся он.
Я по-прежнему находился в знакомом кабинете, но состояние было такое, как после жестокого похмелья. Кажется, головная боль стала у меня чем-то вроде привычки. Очень-очень вредной.
— Чист? — спрашиваю я, с трудом разлепляя губы. — Марк, я бы хотел все-таки узнать, что здесь происходит. Кто ты на самом деле. Где я.
— Я бы на твоем месте озадачился другим вопросом. Да ладно, шутка. Не нервничай. Все путем.
Он пододвинул ко мне стакан с водой и снова уселся в кресло напротив. Вот почему когда мне говорят «не нервничай», хочется немедленно удариться в панику?
— В нашей Конторе есть некий отдел. Особо секретный, ясное дело. Назовем его для удобства инквизицией. Как ты понимаешь, название неофициальное, но аналогия понятна. Работа у нас специфическая. Оккультизм, мистика. Паранормальные явления.
— Бесов гоняете? — усмехнулся я и залпом осушил стакан.
— В том числе. Дальше рассказывать?
— Ясен пень, как ты изволишь выражаться. До понимания пока что как до Луны пешком.
— Кстати, о Луне. Знаешь, почему в СССР прикрыли лунную программу? Потому что возникло одно интересное обстоятельство. А открылось оно благодаря экспериментам в области психофизиологии.
— Аналогия непонятна.
— Кажется, это ты просил объяснений?
— Хорошо, извини. Так что там с лунной программой?
— Вдруг выяснилось, что летать в космос — занятие очень дорогое, если сравнить с тем, что может сделать всего один подготовленный специалист в специально оборудованной капсуле. Оказалось, что можно путешествовать в космос менее затратным способом. Вот только была одна проблемка: в этих путешествиях перемещалось лишь сознание. Ничего материального.
— Звучит как бред.
— Тем не менее, результаты были впечатляющими. Часть наблюдений наших астральных путешественников удалось подтвердить с помощью космических снимков. В том числе американских. А потом случилась перестройка, и все покатилось под откос. Позакрывали, все что могли. В конце девяностых пришлось восстанавливать исследования практически с нуля. Но нам повезло: мы нашли новые способы для путешествий. И даже обитаемые планеты.
Самое интересное, что он говорил правду. А точнее, искренне верил в свои слова. Во всяком случае, на это указывал мой внутренний «детектор лжи».
— Локус-2? — осторожно спросил я.
Он кивнул и продолжил:
— На основе отчетов наших путешественников мы составили подробное описание этих миров. Но проблема оставалась: никаких материальных свидетельств. Только отчеты и воспоминания. Которые на этот раз мы никоим образом не могли проверить. В конечном итоге, мы решили вопрос с финансированием и подготовкой кадров. И даже заработали на этом. Многопользовательские ролевые онлайн-игры. Слышал о таком?
— Разумеется. То есть, #worldofwarcraft — это ваша затея, верно? — я не удержался от усмешки.
— Мне нравится твое чувство юмора, — ровным голосом продолжил Марк. — Если говорить о механизме, то отчасти да. Дело в том, что на обитаемых планетах наши путешественники вселялись в сознание, так скажем, носителей. В других людей. На первом этапе наблюдалось раздвоение личности, которое перерастало в… В общем, обнаружилось неприятное обстоятельство, которое стало мешать исследованиям.
Марк подался вперед и отчетливо произнес:
— Чужаки. Наш мир уже давно является объектом такого же пристального изучения. Мы называем их демонами. Название, разумеется, условное. И ты поможешь нам кое-кого найти.
Приплыли.
@Knyaz_E Только что съехал с катушек. Или же меня оттуда съехали — буду разбираться. @Alexmak @Knyaz_E держите нас в курсе, мы волнуемся!…Я не очень хорошо помню, как меня доставили домой. Кажется, это был тонированный @Audi с молчаливым водителем. На улице было уже темно, и я понятия не имел, какой сегодня день. Вот только когда я открыл дверь своей квартиры, то сразу ощутил чье-то присутствие.
— А я тебя уже заждался, — раздался знакомый голос.
Я вздрогнул и включил свет.
В моей комнате сидел незнакомец в инвалидном кресле. Тот самый, из бара. В кожаной косухе и джинсах. Он приветливо кивнул мне и спросил:
— Что же ты будешь делать теперь?
Глава 14
Журналист
Не помню, какой я проснулся на следующее утро — Я-первый или Я-второй, но этот Я уже твердо знал, что делать. Он открыл в ноутбуке папку #ддд, которую создал @SlavaSakh во время первого визита. Три фотографии: женщина средних лет, строго глядящая прямо в объектив, худощавый светловолосый мужчина в очках, сидящий за компом с какой-то стратегичкой на экране и статный дядька богемного вида (хотя в чем выражалась «богемность» я бы объяснять не взялся, богемного вида — и все!) Внимательно пересмотрел каждую фотографию, вглядываясь подолгу. Но ничего знакомого не находил. Вспомнил, что когда первый раз заглядывал в эту папку, здесь была всего одна фотография молодой девчонки. Сейчас ее нет, а нумерация файлов начинается с 02. Заглянул в корзину — вот она, 01.jpg! Вернул в папку. Открыл на весь экран и всмотрелся. Лицо знакомое, я точно где-то видел эту блонди. Возможно, не один раз. Запустил сервис @Google по распознаванию лиц и — вот удача! — нашел сразу. На первой же странице похожих фотографий ссылка на #fb. Мы, оказывается, френды… Открываю профиль. Щелкаю на вкладку «Фотографии» — точно она! Информация: работает в агентстве #mediacomp. Ник в твиттере — @Krassnova. И сразу всплыло в памяти, что недавно от какой-то @Krassnova приходило приглашение на презентацию автомобиля какой-то новой марки… Номер мобильного в #fb не указан. Я оставил сообщение на Стене с просьбой связаться, но продолжил искать телефон и вскоре нашел его в открытом доступе. Дрожащими руками набрал номер, услышал длинные гудки. Когда трубку сняли, меня переключило.
@Top_Neo Йо пиплы! Если рядом с кем-то из вас есть @Krassnova, дайте знать мне плиз! Важно и срочно. Нужна мне, а трубку не беретВ московском подземелье всегда можно отличить будний день от выходного. Особенно по утрам. Если вместо непробиваемой стены нахмуренных и агрессивных нелюдей в вагон вламывается толпа бабушек-бульдозеров с тележками на колесиках, откуда торчат саженцы, пустые бутылки и пачки вчерашних газет, значит, сегодня выходной. А вечером в такой день метро наполняется подвыпившими компаниями, жирными милиционерами и грязными бомжами. Похоже, был вечер пятницы. Подростки, из которых выделялся рыжий, видимо, главный заводила, шумно и бурно обсуждали какую-то совместную вечеринку. Захлебываясь и плюясь слюной, наперебой рассказывали, как в хрюшу напилась Галька, а Рябой облевал горшок с цветком. В вагоне кроме меня и той компании ехали еще три пассажира. Старенькая бабушка мирно дремала, прислонившись головой к дребезжащему поручню, пожилой мужчина лет пятидесяти разгадывал кроссворд, ежеминутно грызя карандаш и протирая очки, а справа от меня никак не мог угомониться взлохмаченный субъект с золотыми зубами. Лет сорока, с кольцом на безымянном пальце, хорошо поддатый. Непрестанно зевая, он угрюмо раскачивался на своем месте, по инерции сползал на поворотах, и на протяжении трех перегонов упорно пытался застегнуть свой портфель из рыжей кожи. Негромко матерясь, две станции дергал молнию, которая застряла, не пройдя и половину положенного пути, позволяя рассмотреть во внутренностях портфеля смятую пачку сигарет и несколько исписанных листов какого-то договора. После того как проехали «Профсоюзную», молния оторвалась. Тупо уставившись на нее, золотозубый до самых «Новых Черемушек» не мог сообразить, как так получилось. Через некоторое время в другом конце вагона послышался дружный громкий смех: Рябой, оказывается, облевал не только горшок, но умудрился еще попасть на хвост хозяйской кошке. Золотозубый встал на ноги, стиснул кулаки и угрожающе потопал по направлению к компании, не забывая при этом о поручнях. На полдороге он сообразил, что смеялись не над ним, но было уже поздно — завелся. Все оставшееся время, пока поезд ехал до станции метро «Калужская», золотозубый избивал Рыжего. Смачно, с оттягом. Сначала бил кулаком в лицо, потом стащил на пол и продолжал обрабатывать ногами, все так же держась за поручень. Темная лужа крови разлилась вокруг головы рыжеволосого паренька, который лежал, закрыв голову обеими руками, и извивался как рыба на горячем песке. Вагон был пуст. Хотя в нем еще было в общей сложности человек восемь, он был пустым настолько, насколько может быть вагон пустым. Кнопку вызова машиниста никто и не думал давить — чего его звать-то, машиниста?