«Агент хаоса»,
Серия «Секретные материалы. Происхождение» #1.
Ками Гарсия.
Переводчик – Лена Меренкова
Оформление – Наталия Павлова
Перевод выполнен для группы -
Аннотация:
Откуда взялась вера Фокса Малдера? Почему Дана Скалли стала скептиком? В этой серии вы найдете ответы.
В «Агенте хаоса» описываются десять лет жизни Фокса Малдера, любимого персонажа культового сериала «Секретные материалы». Его история начинается весной 1979 года, когда все новости были о серийном убийце, оккультизме и заговоре правительства.
События в книге покажут, как менялась жизнь Фокса Малдера. Эти события сделают его агентом ФБР.
Стелле, Нику и Алексу – надеюсь, вы не перестанете верить.
Эрин Штейн и Дереку Рацца. Вы точно верите. Оставьте нам след из семян одуванчика, и мы пойдем за вами.
Мы блуждаем во тьме, изо всех сил мы боремся со злом, иначе оно одолеет нас. Но если верно, что судьба человека – это его характер, то эта борьба всего лишь зов о помощи. Иногда тяготы этой борьбы вселяют в нас сомнение, разрушая цитадель нашего разума, поселяя чудовища внутри нас. Мы остаёмся в полном одиночестве, всматриваясь в хохочущее лицо безумия.
– Фокс Малдер, «Секретные материалы»
ГЛАВА 1
Вашингтон, DC
30 марта 1979, 15:32
Группы подростков, радующихся официальному началу весенних каникул, проходили мимо черного седана, припаркованного напротив старшей школы, не подозревая, что за ними следят из–за затемненных окон машины. Парни в свитерах «Уилсон Хай» носили на плечах красивых болельщиц, пользуясь шансом потрогать чьи–то бедра. Другие парни носились по дороге, выделываясь перед девушками в тесных джинсах, делающих вид, что не замечают их.
Большая часть подростков не обращала внимания на машину. Черные авто с затемненными окнами встречались так же часто, как голуби, в деловом районе Вашингтона, где находилась штаб–квартира Секретной службы, ЦРУ и ФБР.
Мужчина на пассажирском месте разглядывал лица проходящих по дороге мальчиков, пытаясь отыскать конкретное.
– Пока его не видно, – сказал он, обращаясь к старшему мужчине за рулем.
– Отлично отмечено, Реджинальд, – его босс был невозмутим. Он звучал как чей–то дедушка, а рядом с Реджи и выглядел так.
Темно–коричневая кожа Реджи была гладкой, как у младенца, короткие кудрявые волосы прятались под твидовой кепкой, как у разносчика газет, и это только сильнее молодило его. Его кустистые черные усы и утонченный стиль – сегодня это были белая рубашка, коричневый замшевый пиджак и широкие черные брюки – не давали принять его за ученика.
И хотя босс был в накрахмаленной рубашке с широким галстуком и в строгом костюме, он не мог скрыть морщины, вырезанные на его бледной коже как шрамы, или изможденный взгляд холодных глаз.
Реджи повернулся к подросткам. Они все еще выбегали, радуясь иллюзии свободы, которую давала им молодость. Он следил за ними с уколом зависти.
– Их ничто не волнует. Помните эти ощущения?
– Нет. Я никогда не был идиотом, – босс постучал большим пальцем по рулю, не сбив шапку пепла на конце сигареты в его руке. – Люди видят то, что хотят видеть, а это, чаще всего, ничего важного.
Реджи решил не развивать тему и продолжил разглядывать толпу детей.
– Мы точно не могли его пропустить.
– Твоя дедукция никогда меня не подводила, – босс затянулся и медленно выдохнул.
От облака дыма глаза Реджи заслезились, но он не обращал внимания и сосредоточился на шапке из пепла, ожидая, когда она упадет.
– А вот и блудный сын, – босс указал сигаретой на двух мальчиков, идущих по тротуару с портфелями за спиной.
Фокс Малдер был красивым ребенком – худым, как пловец, с идеальным балансом между аккуратным видом и пренебрежительным. Его темно–каштановые волосы ниспадали ниже воротника его полосатой рубашки, а спереди немного прикрывали глаза. Девушки любили такое. Фокс смотрел вперед, пока шел, сжимая смятый листок бумаги.
Другой парень был совсем не таким. Он был ниже Фокса на фут, прямые светлые волосы свисали на его лицо, словно он давно не стригся. Его грязно–коричневая футболка была с выгоревшим рисунком из «Звездных войн», а джинсы были такими длинными, что обтрепанные края волочились по тротуару.
Он постоянно болтал, размахивая руками и суетясь вокруг Фокса, словно муха. Его хотелось заткнуть скотчем.
Реджи не любил болтунов. Они были помехой.
– Кто этот ребенок рядом с сыном Билла Малдера?
– Тебе знаком принцип исследования? – босс постучал сигаретой по краю пепельницы, и пепел отвалился одним куском, как по команде. Он затушил окурок и сосредоточил водянисто–голубые глаза на Реджи. – Я тебя просвещу. Так профессионалы добывают информацию, чтобы не полагаться на догадки.
Реджи хотел умно парировать, но босс мог заставить его пожалеть об этом. Организация, на которую они работали, состояла из мужчин и женщин с ледяной кровью, готовых делать все, что требуется, несмотря на цену. Курящий мужчина рядом с ним был из таких.
– Каким будет задание? – Реджи хотел покончить с делом. – Хотите, чтобы я забрал сына Билла?
Забрал звучало приятнее, чем похитил.
– Мы забрали Саманту Малдер, чтобы ее отец молчал, – босс открыл новую пачку сигарет и дернул запястьем, высвобождая одну из упаковки. – Всем нам приходится идти на жертвы. Но если мы заберем сына, это сломает Билла, а сейчас он нам нужен. «Проект» на критическом этапе, требующем людей с особыми навыками, и Билл Малдер из таких.
Он зажег сигарету и продолжил говорить, пока она торчала из уголка его рта.
– Так что нам нужно следить за Биллом и его сыном. Следуй за мальчиком и сообщай, если он сделает что–то интересное. Мы подумываем нанять Фокса.
Преследовать подростка во время весенних каникул Реджи не хотелось, но он был не так высоко, чтобы возражать. Вместо этого он спросил:
– Кто вообще назвал ребенка Фоксом? Родители, наверное, ненавидят его.
– Билл и Тина ненавидят друг друга. Они едва разговаривали, когда Билл ушел из дома осенью, – босс смотрел в окно, следя за продвижением Фокса Малдера по улице. – Мы тогда отлично все рассчитали. Вышли и забрали Билла из Мартас–Винъярд сюда, чтобы он мог все время работать над «Проектом». Фокс приехал с ним.
– Удивлен, что ребенка отпустила мать, – сказал Реджи. – Мои тетя и дядя развелись, когда я был маленьким, и они ссорились из–за всего.
– Если тебе показалось, что я хочу слушать воспоминания детства, то ты ошибся, – он затянулся, новая шапка из пепла начала формироваться на конце. – Что интересно, отослать Фокса жить с отцом было идеей Тины.
– Это не странно? – спросил Реджи, не обижаясь.
– Странно, – босс выдохнул, лента дыма полетела к Реджи, тот закашлялся и потянулся к окну. Босс щелкнул пальцами и указал на стекло. – Не опускать.
Реджи боролся со жжением в горле. Он не хотел выглядеть слабым перед человеком, который на собеседовании называл слабость болезнью.
– Думаете, мама Фокса что–то знает?
– Пока неизвестно. Но, когда будет вердикт, я лично разберусь с Тиной Малдер, – еще больше дым вырвалось изо рта босса. – Сосредоточься на Фоксе. Все присылай лично мне.
– Без отчетов?
– Сокращай до минимума. Мы не хотим оставлять следы. Так что теперь у тебя нет имени. Подписывай свои отчеты как Х.
ГЛАВА 2
Высшая школа имени Вудро Вильсона
15:47
Фокс Малдер смотрел на «C» на его тесте по истории, пока шел по тротуару с Гимблом. Его друг не прекращал болтать со звонка с шестого урока, оповестившего о начале весенних каникул. Таким уж был Гимбл, ничто не влияло на него. Он бы не тратил время на переживания из–за одной плохой оценки, но Малдер так не мог.
После трех схожих по формату тестов – тридцать вопросов с вариантами ответов из учебника и двадцать вопросов с коротким ответом – их учитель истории внезапно решил сделать контрольную с сочинением.
– Не понимаю, – Гимбл посмотрел на листок Малдера. – Разве ты не читал учебник?
– Читал.
– Тогда как это? – спросил Гимбл. – С твоей суперсилой ты должен был все пройти с легкостью.
– Фотографическая память – не суперсила. Это аномалия, – и проклятие, как думал Малдер.
То, что он мог запомнить каждое прочитанное слово, раздражало людей в школе – его одноклассников, потому что они учили весь день, а Малдер все равно получал оценку выше, и его учителей, потому что им не нравилось, что он знал больше их.
И Малдер не говорил о своей памяти, если удавалось это скрыть. Но было сложно скрыть это от Гимбла, ведь они были друзьями. Малдер выдал себя, процитировав страницы из журнала «Старлог» слово в слово.
Но его память не помогла сегодня. Малдер скомкал тест и сунул в задний карман джинсов.
Гимбл заметил это и воспринял как знак, что Малдер переживает из–за своей оценки.
– Может, сегодня сила дала сбой, схемы перегрузились?
– У меня нет сбоев, – только не в памяти. – Это не так работает. Я помню все, что читал.
– Тогда откуда такая оценка?
– Американские учебники по истории испорчены, – сказал Малдер. – В них много неточной информации.
Гимбл хлопнул себя ладонью по лбу.
– Чувак? Не говори, что написал это в контрольной.
– Когда делегаты континентального конгресса подписали декларацию о независимости? – спросил Малдер без заминки. – Назови дату.
– Это вопрос с подвохом, – Гимбл нахмурился, задумавшись. – Мы говорим о декларации о независимости, которую подписали пятьдесят шесть человек с известной подписью Джона Хэнкока?
– Именно.
– Легко. Четвертое июля 1776, – уверенно сказал Гимбл.
– Не вздумай так играть в «Jeopardy!», потому что ты неправ, – сказал Малдер. – Континентальный конгресс голосовал за независимость второго июля. Четвертого декларацию принял конгресс и подписал Джон Хэнкок.
– А что я не так сказал? Ты спросил, когда подписали делегаты, а не когда они голосовали.
Малдер кивнул.
– Да. Но четвертого июля подписал только Хэнкок.
– Ты издеваешься, – не поверил Гимбл. – Я видел настоящую декларацию в архивах. Она вся внизу покрыта подписями.
– Пятьдесят шесть, – сказал Малдер. – И большая часть была поставлена второго августа. Но в нашем учебнике этого нет.
Гимбл почесал голову.
– Плохие учебники. Понял. Но почему ты не написал то, что говорится в параграфе, и не ушел с отличной отметкой?
Малдер пожал плечами.
– Потому что информация неверна.
– Какая разница?
«Мне есть разница».
Малдер терпеть не мог ложь. Ему скармливали ложь дома, но он отказывался воспринимать ее и в школе.
– Твой отец разозлится из–за оценки? – спросил Гимбл.
Малдер фыркнул.
– Он даже не знает, что я писал контрольную.
– Везет. Майор всегда задает вопросы. Не буду удивлен, если у него окажется копия учебной программы.
Он никогда не встречал отца Гимбла, но, судя по рассказам друга, мужчина это был строгий. Не каждый отец заставил бы сына называть себя «майором».
– Твой отец не может быть таким плохим, – сказал Малдер. – Не у всех в доме есть широкоугольный отражающий телескоп.
Гимбл улыбнулся.
– Ладно… телескоп крутой. Друг майора из воздушных сил подарил его нам. Это тебе не подделки для глупых в магазинах.
– Серьезно? А я и не знал, – сказал Малдер с сарказмом. – Я же не знаю про телескопы с бесконечной осью.
– Выпендриваешься.
Малдер рассмеялся.
– Моя бессонница пригодилась бы, и я бы мог увидеть астероид или найти кратер и назвать в свою честь, как Джордж Хейл. Уверен, что твой отец не против моего визита?
– Я же говорил, он сказал, что все хорошо, – Гимбл тряхнул головой, чтобы длинные волосы убрались с глаз, так он делал по пятьдесят раз на дню. – Можно как раз посмотреть в телескоп.
Малдер ускорился. В детстве он мечтал стать космонавтом. Ему было десять лет, когда отец сказал, что этого не случится. Космонавты проходили проверку зрения, а у Малдера была протанопия – разновидность красно–зеленого дальтонизма. Многие думали, что это означает, что он не может различить красный и зеленый, но протанопия мешала ему только видеть красный. Один цвет. Этого хватило, чтобы разбить мечту Малдера.
– И я хотел бы показать тебе не только это, – Гимбл забежал вперед и пошел спиной вперед, а лицом к Малдеру. – У меня сорок восемь карточек «Звездного пути», не считая повторы. Никто их не считает, знаешь? И у меня есть карточка доктора «Боунса» Маккоя, которая выходила три года назад, в идеальном состоянии.
– Круто, – Малдер привык к одержимости «Звездным путем». Фиби, его лучшая подруга в Мартас–Винъярде, тоже собирала карточки, как и все, кто видел сериал или фильм.
– У меня есть кое–что еще круче, – Гимбл споткнулся о выбоину, но удержал равновесие. – Или почти такое же крутое. Или такое же, – сказал он, словно упрашивал его ответить.
– Например?
Гимбл повернул на улицу, обрамленную коричневым камнем. Вместо ответа он остановился у второго дома.
– Вот и пришли.
– Надеюсь, у тебя есть вредная еда, – Малдер пошел за другом по ступенькам. – У папы есть только семечки.
Гимбл замер у двери.
– Майор немного странный. Я уже рассказывал, да?
– Сотню раз, – сказал Малдер. – И тридцать секунд назад тоже. А чей отец не странный?
– Пожалуй, «немного» – это преуменьшение. И от отчетов о пропавшем ребенке он стал еще хуже.
Того малыша звали Билли Кристиан.
На миг Малдер не мог дышать. Казалось, кто–то выпустил воздух из его легких, а потом ощущение прошло, как и всегда. Гимбл все еще говорил.
– Смерть мамы стала для него ударом, понимаешь?
– Понимаю, – мама Малдера изменилась навеки после того, как пять с половиной лет назад пропала его младшая сестра Саманта. Каждую ночь она надевала фартук и готовила одно из ее любимых блюд – мясной рулет или запеканку – пытаясь сделать вид, что их семья не разваливается на части. Она сидела на кухне и читала журнал или пробивала купоны, пока ждала истечения таймера на печи. После третьего раза он увидел, как мама смотрит в пространство, а печь пищит, и запеканка подгорает в шаге от нее. Малдер после этого прислушивался к таймеру.
Но одной ночью он ошибся и пошел в душ до этого. Когда он пришел на кухню, уже звенела пожарная сигнализация, а черный дым наполнял комнату. Его мама сидела посреди хаоса, ее щеки были в слезах.
Малдер сглотнул и прогнал воспоминание.
– Мы заходим или нет?
– Думаю, да, – Гимбл достал ключи и отпер пять засовов на двери.
Малдер прошел за ним, но остановился в прихожей. Она выходила в то, что должно было выглядеть как гостиная, но Малдер не был уверен, потому что каждый дюйм пространства, кроме дивана, кресла и кусочка на ковре в центре, был покрыт мусором.
Конечно, Гимбл не приглашал его раньше. Многие тут же убежали бы, но Малдера дом друга странно восхитил.
– Майор все бережет, – Гимбл прошел к телевизору и взял рацию. Он нажал на кнопку на боку и сказал. – Это я. Я дома.
Рация зашипела, послышался мужской голос.
– Эта линия безопасна. Пароль?
Гимбл закатил глаза.
– Агент хаоса.
Рация снова затрещала.
– Встречаемся у точки эвакуации в шестнадцать сто.