Лешко Вячеслав Евгеньевич
В закоулках темноты
В ЗАКОУЛКАХ ТЕМНОТЫ
2130 год. Где-то в глубине бескрайнего мегаполиса в жилой секции третьего класса, в стандартной высотке, на девяносто восьмом этаже два следователя работали на месте происшествия. Три часа ночи, оба сотрудника зевали, лениво осматривая место преступления, копошась в спальном уголке небольшой коморки площадью в десять квадратных метров. Входная дверь автоматически задвинулась в стену, на пороге появился не скрывающий своей лени, проступающего на лице нежелания работать персонаж абсолютно непохожий на двух предыдущих, крайне странный в рамках нового мира. Два следователя, оба азиаты, как лица имеющие работу, представители профессионально занятой элиты в черных плащах, одеты с иголочки, их короткие стрижки зализаны гелем. Заметно, что внешним видом они озабочены серьезно. Он же представитель так называемого белого меньшинства, на смене, на службе одетый как попало, в какие-то обычные повседневные вещи. На его лице щетина, лохматые волосы прикрыты бейсболкой.
- Макс... Центральное Управление, оператор фотодройда, - войдя внутрь, оглядевшись, представился этот неряха.
- Агенты Иоджин и Грейс, местный отдел, - отвлекшись от документальной фиксации места преступления, ответил один из следователей.
Они обменялись недовольными взглядами. Чувства призрения и ненависти были взаимны. - Я начну, - сказал Макс, двинувшись к столу, положив на него свой кейс. - Долбанные педики, - тихо себе под нос дав характеристику встреченным коллегам. Один из следователей пронзая его ненавистным взглядом желтых глаз, замер напряженный готовый начать конфликт с претензии о том, что они находятся на месте преступления, где нельзя просто так ходить без разрешения, пока не будут закончены следственные действия. Но второй до этого лазающий под кроватью с фонариком, положив руку на плечо своему коллеге, взглядом попросил его сдержаться, не связываться с этим мусором в человеческой упаковке. Макс же тем временем открыв кейс приготовившись к активации своего фотодройда вдруг потерянно замер, вынув наушник из уха, отключив музыку в карманном плейере.
- Что здесь произошло? - осмотрев кухонный уголок, ошарашено спросил он. Тело жертвы обмякло в одном из стульев за обеденным накрытым как в честь праздника столом. Верхняя половина ее головы отсечена, отрезана чем-то, все вокруг забрызгано кровью.
- Жертва - Мия Прескот, двадцать пять лет, мигрантка из африканского сектора. До получения социальной карты ей оставалось полгода. Обучалась в университете, на факультетах философии и биоинженерии одновременно. Официально нигде не работала. Судя по имеющимся данным, осуществляла услуги сексуального характера кому-то из граждан, на постоянной основе, - ответил второй из следователей представленный напарником как Грейс, более спокойный и уравновешенный в отличие от коллеги не собиравшегося отрывать от Макса свой полный ненависти и призрения взгляд.
- Окучивала папика, - себе под нос буркнул Макс. - Из Африки говорите? Белая? Не знал, что они там еще остались.
- Если вы еще не поняли, то в нашем обществе и для нашей работы в принципе цвет кожи не имеет значения, - держа себя в руках, ответил сотрудник Грейс.
- Ну да конечно, - улыбнулся Макс.
- Комната снималась вот уже больше двух лет, плата вносилась вовремя, - добавил сотрудник Иоджин. - Или говоря вашими словами: "папик был хороший", - решил он своеобразно подколоть ненавистного вырожденца каким в его глазах был Макс.
- Все же... что с ней случилось? - пока не двигаясь, интересовался Макс.
В комнате зажегся яркий свет.
- Роб домработник вышел из строя, взбесился, - пояснил Иоджин. Макс увидел стандартного робота-слугу сидящего на стуле у стены с руками, стянутыми специальными наручниками. Стандартная модель ростом в полтора метра, в своем внешнем виде повторяющая человеческие черты, в то же время сделанная максимально безликой чтобы вопреки функциональности оставаться не более чем очередным полезным гаджетом. Забрызганный кровью он опустил свое безликое лицо, бездвижно замер, будто испытывал вину. - Такое порой бывает. По всей видимости, готовил ужин и... в его программе последняя задача стоит приготовление бифштекса. Он отрезал хозяйке половину головы ножом для разделки замороженного мяса. Вскрыл черепную коробку. Мозг, выбросив в унитаз. - Макс обратил внимание - дверь в санузел была приоткрыта. - Необычно конечно, но порой выходя из строя, они творят и не такое.
- О чем только думают те, кто приобретают подобных? - глядя на робота, спрашивал себя сотрудник Грейс.
- Он активирован сейчас? - спросил Макс.
- Разумеется, ведь тащить его на себе никто не собирается. Нужно считать данные его записывающих устройств. Мы протрясли его электроимпульсом, выжгли ряд главных электросхем, он полностью лишен самостоятельности.
Следователи по старинке все фиксировали ручкой на бумаге. В эпоху всего электронного, всего связанного в единую сеть, учитывая разгул киберпреступности, полицейским все также приходилось вести тома уголовных дел, вручную заполнять протоколы. В мире всего электронного настоящие вручную составленные документы сами по себе являлись ценностью. Именно поэтому в полиции все еще служили люди, искусственному в этой важной деликатной сфере было не место. Макс же активировал принесенного фотодройда. Маленький похожий на оживший теннисный мяч дройд принялся летать по месту преступления, фиксируя все имеющие для следствия важность моменты. Оператору фотодройда выступающему своего рода "понятым будущего" требовалось лишь периодически по сигналу заходить в кадр и, приставляясь, называя свой личный код подтверждать правдоподобность заснятого материала, сообщая о своей готовности подтвердить увиденное в суде. Следователи продолжали работу, один производил осмотр, искал что-нибудь необычное, второй под его диктовку тщательно фиксировал все происходящее в протоколе.
Следом за дройдом Макс обошел всю эту крохотную компактную коморку. Следователи, по инерции выполняя необходимые процессуальные действия, торопились, относясь к происходящему как к формальности. Для них убийца был очевиден, все было понятно, обычно, поэтому оставалось только детально описать место преступления. Максу же что-то не давало покоя, что-то витающее в воздухе, подсознательно говорящее о том, что что-то здесь не чисто. Сама жестокость извращенность совершенного преступления, накрытый праздничный стол на котором растеклись воском свечи. Как-то это все было странно. Судя по фотографиям на прикроватной тумбочке, убитая была просто красавицей. Попавшиеся, валяющиеся где попало несколько умных книг, настоящих из бумаги, с положенной обложкой, говорили о ее интеллекте. Тело лежало на стуле, сложно было представить себе, как полутораметровый обшитый пластиком не обладающий достаточной силой робот мог отпилить половину головы взрослой полноценной женщине регулярно посещающей фитнесцентр. Для этого жертва должна была быть обездвижена, привязана к стулу. А где же тогда веревки? Отсеченная верхушка черепа валялась у тела в кухонном уголке, мозг плавал в унитазе, который раздвигаясь, одновременно служил душевой кабинкой. Мозг был поврежден, отдельные его части были удалены, просто вырезаны. Зачем подобное делать роботу?
Через два зашторенных крохотных компактных окна помещение с улицы пронзил луч яркого света. Патрульный аэрокар завис с той стороны. Сотрудник Иоджин как типичный представитель общества людей-гаджетов, в тело которого все необходимые электронные побрякушки были вшиты, вживлены внутрь, просто закрыв глаза, произнес вслух: - Все нормально, мы работаем. Подкрепление не требуется. - Получив ответ по связи, патрульная машина удалилась.
Макс выйдя из мрачной ванной, остановился рядом с сидящим опустив голову безликим роботом. - Как тебя зовут? - спросил он, вновь приковав к себе недовольные взгляды коллег.
- ЭД - 5, Эдди, - не двигаясь, ответил робот.
- Это сделал ты Эдди. Если ты, то зачем? - вопреки вниманию коллег спросил Макс. Ответа не последовало, робот сидел бездвижно. - Извините, но вы, сейчас, мешаете нам делать свою работу, - на повышенных тонах высказал один из следователей. Макс согласно понимающе кивнул, промолчав, не став ничего отвечать. Когда коллеги вернулись к работе, он, не разделяющий идеалов общества людей-гаджетов, достав из кармана старинный по здешним меркам мобильный компьютер размером с ладонь, принялся копаться в нем. Через сеть, без труда взломав базу данных робота, узнав все его личные данные. - Вас не смущает, что у мигрантки живущей в этой узкой клетке есть свой собственный робот домработник? - не глядя на следователей, просто вслух начал высказывать он. - Эдди был приобретен чуть больше недели назад. Вернее был выигран в лотерею и прислан по почте. Вы находили где-нибудь лотерейные билеты? Учитывая имеющуюся здесь литературу убитая девчонка была умной и точно не стала бы заниматься подобной ерундой - играть в эти дурацкие непонятно на кого рассчитанные лотереи.
- Вы на что-то намекаете мистер понятой?
- Я вам говорю здесь что-то не так. Я тоже тружусь в правоохранительной системе не первый год, целыми ночами напролет мотаюсь по этому чертовому городу. Но такое вижу впервые. Выходя из строя робы не вырезают мозги своим владельцам.
Макс подошел к входной двери, открыл щиток, имеющийся рядом с ней, и через провод подцепился к системе управления домом. - Просто тут железо старое через сеть не войти, - объяснив свои действия. - Так, когда говорите, наступила смерть?
- Вы сейчас нарушаете целостность места происшествия, - злобно прошипел один из следователей.
- Промежуток одиннадцать - одиннадцать пятнадцать вечера, - заинтересовался второй.
- Остаточные протоколы не обязательны и в ряде систем вообще не предусмотрены. Они оседают в функциональных программах как следы, потом зачищаются во время плановых отчисток, - при помощи своего мобильного компьютера ковыряясь в системе управления домом, объяснял Макс. - Судя по данным имеющегося остаточного протокола дверь этой жилой секции, открывалась последний раз в одиннадцать двадцать пять. Кто-то вышел отсюда после того как жертва была убита. И я скажу вам, кто это был. Это убийца, - с этими словами Макс двинулся по комнате. Вошел в кухонный уголок, остановившись у кровавых брызг. - Ребята, я все понимаю, осознаю то насколько вам дорога ваша работа. Осознаю то насколько в наше время дорога работа в принципе, и прекрасно понимаю, как вы не любите вмешательства машин в свою сферу... Это понятно, у всех у нас они отбирают работу, но все же... Дройд, просканировать помещение! - на свой страх и риск отдал команду Макс. Висящий в воздухе небольшой теннисный шар испустил яркую вспышку, следом пояснив: - Следы борьбы отсутствуют, значит, жертва либо не контролировала себя, либо знала убийцу. Из странностей: в шкафу на нижней полке имеется провод, вероятно на нем имеются остатки частиц тела жертвы. Скорее всего, этим проводом она была привязана к стулу, - громко пояснил механический голос.
- И все же это преступление, а не сбой робототехники, - высказался Макс, замерев в ожидании критики, а возможно и нецензурной брани в свой адрес.
Наутро после смены, желая проверить, не написали ли на него донос коллеги, с которыми ночью случился конфликт, заодно просмотреть официальное заключение о странном убийстве он уселся за свой рабочий компьютер. Немного покопавшись в файлах отчетов, раздосадовано откинувшись на спинку стула - в официальном протоколе все как под копирку. В двух словах: робот домработник вышел из строя, отрезав владелице верхнюю часть головы, огрызок мозга непонятно зачем выбросив в унитаз. Ни слова об уликах и странностях найденных им. Сломавшийся робот уже утилизирован, странное дело просто затерялось в потоке ночных правонарушений громоздкого мегаполиса.
Задетый увиденным этой ночью, резко выбивающимся из рутины, не в силах расстаться с подсознательным ощущением странности ненормальности, неестественности произошедшего в той маленькой коморке. По дороге домой, проигнорировав метро, он решил немного прогуляться.
Городские джунгли напирая со всех сторон давили своей серостью, тенями небоскребов приглушая и без того омраченный свет солнца. Разросшиеся многоуровневые автомагистрали своей сетью заполняли пространство меж крупными высотками, обвивая или проходя через небольшие (не меньше ста этажей) дома. На дне в тени, в постоянном мраке, разбавленном светом рекламы и ярких афиш, текли бесконечные потоки людей. Представители работающей части населения, всякие менеджеры, госслужащие, прочие высококвалифицированные работники, одетые в строгие темные тона, чащи всего в длинные плащи редкими фигурами сразу выделялись среди толпы. Здешний средний класс - не спившиеся живущие на пособия безработные, лица, выполняющие низко квалифицированную работу, какая еще осталась, рядились, как попало. То и дело можно было встретить какую-нибудь яркую разодетую уникальную личность. Представители многомиллионной армии бездомных, вопреки окружающей суете начала буднего дня после холодной ночи грелись у огня, ютились у помоек, не вызывая у проходящих мимо никаких вопросов. В небесах у крыш высоток, по воздушным каналам указанным специальными парящими маяками проносились составы аэрометро. Осилив пару километров по сырому нижнему уровню, быстро нагулявшись, он спустился в подземку, в старое метро.
Принадлежащая ему жилая секция второго класса на пятьдесят пятом этаже очередной высотки, площадью в двадцать квадратных метров уже была разграничена полустеной отделяющей кухонный уголок от спального. Усевшись на кровать, обхватив голову руками, он погрузился в себя. Мучающая его депрессия перерастала все возможные рамки. Состояние нежелания двигаться, делать что-либо вообще становилось нормальным. Шумом нарушив тишину, из стенного шкафа вышла его Эльза - робот-кукла для сексуальных удовольствий, высшего качества, кредит за которую он будет выплачивать еще пол жизни. Первый из Законов "Разумной Робототехники" гласил: робот должен оставаться роботом, машиной выполняющей определенные функции, безо всякого самосознания или возможности само осмысления. Вот и она, вопреки уровню развития технологий, достаточного чтобы сделать ее неотличимой от человека, внешне выглядит как кукла - в местах суставов заметны скрепления стянутые болтами, глаза будто из стекла, пышные искусственные ресницы стоят торчком. Однако кожа, бархатная шелковистая по ощущениям неотличима от настоящей женской, и даже превосходит ее, как и идеальная сводящая с ума своей нежностью грудь. Как обычно без слов переходя к делу, исполняя любые сексуальные желания, она заставляет его забыть обо всем. Но это наслаждение - единственное, что приятного осталось в жизни длиться от силы пару десятков минут, а дальше снова начинается погружение в пустоту и одиночество. Он лежит на спине, глядя в потолок, она, лежа рядом щекочет его кончиками пальцев. Всякие попытки заговорить с ней приводят к осознанию собственной ущербности. Как и гласят Законы "Разумной Робототехники" - она всего лишь очередной гаджет, умный, сложный, но внутри пустой. Во время исполнения своей функции она кажется живой, секс с ней это что-то неописуемое, но сразу, как только все заканчивается, она замолкает, становится улыбающейся куклой, потому как на большее не запрограммирована.
Все его попытки перепрошить ее, хоть немного изменить программный код, вдохнуть в нее жизнь наталкиваются на полную невозможность. Это не просто защитные протоколы, это буквально невозможность изменить ее систему без вреда для нее. Да и тем более в соответствии все с теми же Законами любая удачная попытка наделить машину чувствами - породить несчастное разочарованное жизнью обреченное существо каралась уголовным наказанием. Поэтому как обычно после часа проведенного в постели Эльза возвращается в свой шкаф, встает на подзарядку. Он же, как обычно из постели перебирается в киберкапсулу, ложится, плотный люк закрывается, оставляя живой мир где-то там, и его сознание соединяется с бескрайним информационным пространством, в которое перерос интернет. Пока тело отдыхает, вместо снов он лазает по сайтам, смотрит всякую развлекательную ерунду, играет в игры, встречается с друзьями, заменяя пустую реальную жизнь яркой виртуальной и неважно, что иллюзорной. Истощенный, понимая, что нужно что-то поесть на божий свет он выбирается только на следующее утро.