— Нет, — твёрдо отвечает Гарри. — На штаб наложено заклинание Фиделиус. И вам об этом прекрасно известно. Иначе бы… — он коротко смотрит в сторону зельевара. — Иначе бы вас давно привёл туда Снейп.
— Ты прав, — отзывается Риддл, тоже бросив взгляд на Снейпа. — Тогда что же ещё ты можешь мне предложить?
— Я хочу… — Гарри запинается, прочищает горло и начинает снова: — Я просто хочу сохранить свою жизнь, — заученная фраза даётся с трудом: голос дрогнул. — Поэтому я решил… — ещё одна запинка. Даже зная, что все эти слова — ложь, говорить очень тяжело. — Я решил сдаться, — тихо заканчивает он.
В тишину зала врываются громкие перешёптывания и даже удивлённые возгласы. Гарри закусывает нижнюю губу.
— Ты решил сдаться? — повторяет Риддл. И на этот раз Гарри уверен: наигранное удивление скрывает удивление подлинное. — Позволь узнать, что подтолкнуло тебя к столь… необычному решению?
— Дамблдор, — снова тускло повторяет Гарри, глядя в пол. — Он потерял авторитет. И теряет власть. Никто из членов Ордена больше не чувствует себя в безопасности. Особенно я, — он старается говорить монотонно, чтобы не выдать истинных чувств. Он ощущает себя предателем, и ему кажется, что с каждым словом он будто становится грязнее. И недоумевает, как Снейп может выносить такое на протяжении многих лет. — Если вы позволите мне остаться и сохраните жизнь, я буду… — он умолкает и закрывает глаза.
— Да, Гарри? — поторапливает Риддл. — Что ты предлагаешь мне в обмен на жизнь Светлого Героя?
— Я буду служить вам, — заканчивает Гарри практически шёпотом и чувствует, как глазам становится мокро.
Риддл задумчиво проводит пальцами по губам.
— Ты испугался смерти и решил сменить сторону, — медленно произносит он. — Что-то не похоже на Гарри Поттера, с которым мне приходилось сражаться.
— Вы не можете знать, что на меня похоже, а что — нет, — резко отвечает Гарри и краем глаза замечает, как Эйвери машинально делает шаг в его сторону.
— А как же твои друзья, Гарри? — спрашивает Риддл с поддельным сомнением. — Ты просто бросил их, спасая собственную жизнь?
Перед глазами встают счастливые лица принимающих поздравления Рона и Гермионы. Гарри старается отогнать от себя этот образ.
— Вам нужен я, а не мои друзья, — отвечает он.
— И что ты готов сделать, чтобы подтвердить свои намерения? — вкрадчиво спрашивает Риддл.
«Что бы Лорд ни приказал, ты должен будешь это сделать. Чем бы это ни было», — вспыхивают в памяти слова Снейпа.
— Всё, что угодно, — тихо отвечает Гарри.
— В самом деле? — усмехается Риддл. — Северус!
Нет!
Гарри хочется обернуться, когда он слышит за спиной тихое шелестение профессорской мантии. Неужели Риддл в самом деле заставит его пытать Снейпа?! Нет. Не может быть. Только не это! Он с трудом подавляет желание посмотреть на Снейпа, когда тот, очутившись рядом, склоняет голову и произносит:
— Да, мой Лорд.
— Северус, ты знал о планах нашего юного Героя?
— Нет, мой Лорд, — так же спокойно отзывается Снейп. — Для меня, как и для вас, это стало полной неожиданностью.
Риддл медлит, задумчиво постукивая длинными пальцами по подлокотнику, а потом делает короткий взмах рукой, и Снейп, не поднимая головы, вновь скрывается среди других Пожирателей.
— Я обдумаю твоё предложение, Гарри, — отвратительно скалится Риддл, но тут же его лицо темнеет: — Эйвери, отведи нашего гостя обратно в подземелья и устрой со всеми удобствами.
— Да, мой Лорд, — бормочет Эйвери, хватает его за руку и выводит в коридор.
Покидая зал, Гарри старается ни на кого не смотреть. Внутри всё сжимается от нехорошего предчувствия. Но он не может подавить облегчённого вздоха, когда за ними закрываются высокие двери.
***
К боли нельзя привыкнуть. Предела боли нет. Она не сходит на нет после определённого порога, как рассказывал Грюм. Она только усиливается. И когда тебе уже кажется, что хуже быть не может, очередной короткий удар в живот разбивает все надежды на облегчение. Это Гарри понимает уже на пятой минуте, проведённой с Эйвери в камере. Он пытается воскресить в памяти ощущения от Crucio Волдеморта и убедить себя в том, что тогда было гораздо хуже, но у него нет уверенности, что сегодня всё ограничится только побоями и до заклятий дело не дойдёт.
Гарри уже не пытается защититься или отмахнуться. Только лежит, обхватив голову руками, и сильнее стискивает зубы. Эйвери наносит удары методично. С одинаковым интервалом. Это Гарри понимает по количеству капель, успевающих долететь до пола в промежутке между ударами. Семь капель. Эйвери всегда бьёт на восьмую. Потом отступает на два шага, чтобы через несколько секунд опять приблизиться. Он бьёт очень точно, ни разу не попав по лицу. Даже очки ещё не слетели. Хотя сквозь мутные от слёз стёкла уже ничего не видно. Гарри больше не вскрикивает, только глухо стонет после каждого удара.
Он не знает, почему Эйвери вновь избивает его. Это ли имел в виду Риддл, когда просил устроить ему «со всеми удобствами»? Или Эйвери просто не на ком больше сорвать злость? Очередной удар выбивает из головы все связные мысли. Гарри напоминает себе один большой оголённый нерв. Слёз больше не осталось, как и сил на то, чтобы стонать. Ему кажется, что проходит целый час, прежде чем пытка прекращается и резкий щелчок замка возвещает о том, что Эйвери молча покинул камеру. Хотя, наверное, не больше десяти минут.
Гарри с трудом поворачивает голову, чтобы стащить с себя очки. Оправа падает на пол с громким стуком. Он пытается повернуться, но вспышка боли в спине вынуждает замереть, тихо всхлипнув. Он сворачивается калачиком на сыром холодном полу, закрывает глаза и старается выровнять дыхание. Гарри испытывает огромное облегчение от того, что Эйвери наконец ушёл. Но одна-единственная мысль заставляет его малодушно пожелать, чтобы ублюдок вернулся и завершил своё дело: если его избили до полусмерти в первый же день, то что будет дальше?..
Глава 3. С прибытием, эфенди!
— Эй, ты жив ещё?
Гарри вздрагивает, но не открывает глаз. Ему кажется, что настойчивый голос — всего лишь продолжение ночного кошмара. Однако через несколько секунд он чувствует тяжелую горячую ладонь на плече. Это не видение.
— Поттер, очнись, мать твою!
Тряска усиливается, спина снова начинает болеть. Гарри стонет и приподнимает веки. Без очков всё расплывается, и он скорее чувствует, чем видит, небольшой пузырёк, поднесённый к губам.
— Это привет от профессора Снейпа, — насмешливо произносит некто над головой, а Гарри никак не может узнать обладателя голоса.
Повинуясь настойчивому прикосновению к губам, он открывает рот, и в горло проскальзывает густая горькая жижа. Гарри мужественно глотает зелье, но тут же начинает кашлять.
— Да, гадость редкостная, — весело соглашается визитёр. — Держи. Это вода.
Гарри с трудом протягивает руку и нащупывает металлическую флягу, стискивает её непослушными пальцами и подносит ко рту. Он пьёт жадно, почти захлёбываясь. Капли стекают по подбородку, падая на рубашку. Утолив жажду, он возвращает флягу и пытается подняться. Видимо, только что его напоили обезболивающим, потому что сесть удаётся без проблем. Спина больше не болит, как и бок с рёбрами. Он шарахается от неожиданности, когда чувствует что-то холодное на щеке.
— Спокойно, — фыркает посетитель, и Гарри понимает, что на него всего-навсего надевают очки.
Только после этого ему удаётся окончательно прийти в себя и проморгаться. Очертания камеры обретают чёткость. Гарри поднимает голову и наконец может рассмотреть визитёра как следует.
Перед ним стоит юноша примерно одного с ним возраста. Чёрные брюки и белоснежная рубашка напоминают школьную форму. Рукава закатаны до локтя, на левом предплечье — Метка. Короткие светло-русые волосы слегка вьются, а большие карие глаза смотрят безо всякой злобы и неприязни. Гарри всматривается в открытое знакомое лицо, хмурится и никак не может вспомнить, где мог видеть этого юношу.
Тот тем временем усмехается и протягивает руку, помогая подняться.
— Ты меня, наверное, не помнишь, — говорит он, словно читая его мысли. — Я учился курсом младше в Слизерине.
Гарри с удовольствием потягивается, больше не ощущая боли, и начинает вспоминать этого парня. Кажется, он стал загонщиком в квиддичной команде, когда Гарри учился последний год. Правда, сам он тогда уже не играл — его как раз приняли в Орден Феникса, и стало не до квиддича, — так что на игровом поле им встречаться не доводилось. Вот только имя его он никак не может вспомнить.
— Ну, добро пожаловать, — иронично улыбается парень и протягивает руку снова — для знакомства.
Гарри машинально принимает рукопожатие.
— Я Марк Эйвери.
Гарри резко выдёргивает руку из тёплой сухой ладони и вскидывает голову.
— Эйвери, значит, — сощурившись, произносит он. — Да, с твоим папочкой я тут славно пообщался.
Марк усмехается и пожимает плечами.
— Ну… Работа, знаешь, такая.
— Людей мучить? — мрачно говорит Гарри. — А ты что, пришёл продолжить? — он чертовки рад, что фраза прозвучала не жалко, а с вызовом. Боль ушла, и вновь появилась уверенность в себе.
— Да нет вообще-то, — отвечает Марк с лёгкой обидой. — Я пришёл, чтобы отвести тебя в твою комнату.
Гарри растерянно хлопает глазами: его слова не укладываются в голове.
— В мою комнату? — тупо повторяет он и смотрит на Марка как на сумасшедшего.
— Да, в твою комнату, — раздражённо повторяет Эйвери. — Нет, ну если тебе больше нравятся подземелья, могу притащить кровать сюда. Но в комнате, вообще-то, удобнее. Там теплее, душ есть, чистая одежда. Или ты уже облюбовал эту камеру? — насмешливо добавляет он.
— Слушай, — нервно усмехается Гарри, — я, к твоему сведению, не полный идиот. Что, чёрт возьми, происходит?
— Не имею понятия, — Марк пожимает плечами. — Я, знаешь ли, в эти все дела не лезу. Мне было велено проводить тебя в комнату, я за тобой пришёл. Знаю только, что Тёмный Лорд со Снейпом заперлись в кабинете часа на три, наверняка о тебе говорили. Потом Снейп дал мне зелья, сказал отвести тебя наверх и объяснить всё, что нужно.
Из всего этого рассказа Гарри почему-то цепляется только за слово «зелья».
— Зелья? — хмурится он.
— Ах, да. Вот ещё, — Марк ощупывает карманы брюк и извлекает из правого ещё два пузырька: синий и зелёный. А потом подходит и, не успевает Гарри опомниться, засовывает пузырьки в нагрудный карман его рубашки. — Синий — это заживляющее, зелёный — тонизирующее. Не примешь сегодня, боль вернётся. Снейп сказал, что ты не напутаешь с дозировкой.
— Так и сказал? — недоверчиво спрашивает Гарри.
— Ну, вообще-то он сказал, что если выпьешь всё сразу, сдохнешь и окажешься самым большим кретином, но я решил перефразировать.
Марк настолько обезоруживающе улыбается, что и Гарри не может сдержать кривую ухмылку. Хотя радоваться пока нечему.
— Ну так что? — спрашивает Марк, открывает дверь камеры и оборачивается. — Остаёшься здесь, или всё-таки пойдём?
Гарри бросает последний взгляд на плесневые каменные стены и уверенно кивает. Он выходит в коридор следом и останавливается. Марк небрежно захлопывает решётчатую дверь и хмурится.
— Ты чего замер? Передумал что ли?
— И что, мы вот так вот просто пойдём по поместью, и ты не станешь связывать мне руки или держать под прицелом?
Несколько секунд Марк смотрит на него с откровенным сожалением, а потом тяжело вздыхает и качает головой.
— Ну ведь с отцом ты как-то дошёл, вроде, не потерялся.
— Твой отец избил меня, прежде чем вести наверх.
Марк задумчиво чешет затылок.
— Нет, ну я, конечно, могу наподдать тебе пару раз, если это поможет. Может, пойдём уже, а? — добавляет он скучающим голосом и шагает по коридору.
Наверное, срабатывает простой принцип «плохой надзиратель, хороший надзиратель», потому что Гарри вдруг чувствует себя в безопасности рядом с бывшим слизеринцем. Он медлит ещё немного, а потом бегом бросается вслед за Марком, видя, что тот уже достаточно далеко. Догнав его, он выравнивает дыхание, и некоторое время они идут молча. Наконец Гарри не выдерживает:
— Так что сказал ваш Лорд про меня?
— Поверь, мне он про тебя точно ничего не рассказывает, — усмехается Марк и добавляет с издёвкой: — Эфенди.
— Я просто хочу понять, что происходит.
— Естественное желание. Я, знаешь ли, и сам частенько не понимаю, что к чему. Но мне надоело спрашивать. Я считаю так: если дело меня касается, мне о нём расскажут.
— Между прочим, всё это меня очень даже касается. Так что я хочу знать…
— Ну а ты сам мозгами пораскинь, — насмешливо перебивает Марк. — После твоего утреннего фееричного выступления Лорд с советником запираются и что-то долго обсуждают. Потом приказывают напичкать тебя лечебными зельями и отвести в комнату, которую, между прочим, приготовили специально для тебя. Вот как ты сам думаешь, что происходит, а?
Вопрос, кажется, не риторический: Марк поворачивается к нему и ждёт ответа.
— Я остаюсь, — тяжело вздыхает Гарри.
— Ну, видишь, как всё просто! — улыбается Марк. — Так что с прибытием, эфенди.